Моделирование перевода паремий в аспекте актуализации прескриптивного потенциала (на материале бурятских, английских и русских коррелятов)

Во введении обосновываются выбор объекта и актуальность
темы исследования, формулируются цель и задачи исследования,
указывается теоретическая база, освещается научная новизна, тео-
ретическая и практическая значимость работы, определяются мето-
ды исследования и положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Теоретико-методологическое обоснование
исследования» дается теоретический обзор литературы по теме
исследования, а также определяется степень ее проработанности в
современной науке.
В 1.1 Паремическая versus фразеологическая единица определя-
ется понятие «паремическая единица» и его место в системе фра-
зеологизмов. В современной лингвистике под паремической едини-
цей (далее ПЕ) подразумеваются «афоризмы народного происхож-
дения, характеризующиеся лаконичностью формы, воспроизводи-
мостью значения и имеющие, как правило, назидательный смысл»
[Алефиренко, Семененко, 2009, с. 242]. В настоящее время среди
ученых нет единого мнения относительно состава фразеологиче-
ских единиц (далее ФЕ). Однако ряд отечественных и зарубежных
исследователей (Н. М. Шанский, 1985; В. Н. Телия, 1988; С. Влахов,
С. Флорин, 2006; Н. Ф. Алефиренко, Н. Н. Семененко, 2009; Л. А. Гран-
кина, 2012; S. Plaza, 2015; M. Jaskot, 2016) относят ПЕ к группе фра-
зеологизмов и считают их частью фразеологии. Тем не менее анализ
определений и ключевых признаков обоих разрядов позволяет вы-
явить их основные отличия как в структурном, так и в семантиче-
ском плане: ПЕ оформляются на уровне предложения, характери-
зуются синтаксической членимостью, обладают явной назидатель-
ной семантикой, а также смысловой и интонационной завершенностью.
В 1.2 Паремический образ как основа метафорической пре-
скрипции рассматриваются понятие фразеологического образа и
способы его создания. Основу метафоризации и соответствующего
формирования прескриптивной семантики пословицы составляет
паремический образ, который является ключевым компонентом в ее
структуре и служит неким «проводником» в культурное простран-
ство, описываемое в паремии (М. Л. Ковшова, 2009; Я. Чэнь, 2011;
П. П. Дашинимаева, А. Т. Жанаев, 2014; Р. Х. Хайруллина, 2015).
К примеру, в пословице Снег холодный, а от стужи укрывает
(‘находи во всем пользу’) в качестве образа использован метафори-
ческий компонент снег: зимой в России снегом обычно покрыты
огромные пространства.
В настоящее время становится все более актуальным изучение
метафоры в области когнитивной науки, где процесс метафориза-
ции рассматривается как взаимодействие разных концептов, кото-
рые структурируют наше традиционное мышление и поведение
(Е. С. Кубрякова, 1994; Н. Д. Арутюнова, 1999; С. Г. Воркачев,
2001; В. И. Карасик, 2002; В. А. Маслова, 2005; В. А. Ефремов,
2009; З. Д. Попова, И. А. Стернин, 2010; С. А. Хахалова, 2011; Т. Г. По-
пова, Е. В. Курочкина, 2015; Н. С. Шекунова, 2015; Н. Н. Болдырев,
2019; Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004). Процесс метафоризации ос-
нован на взаимодействии двух структур знаний — источника
(source domain) и цели (target domain). Например, метафора
НАРОД/ОБЩЕСТВО [цель] — ЭТО СТАДО [источник] обращает
внимание адресата на идею «несамостоятельности, пассивности,
безусловного подчинения» народа/общества «верхам»: знания о ми-
ре говорят нам, что стадо животных управляется пастухом [Лакофф,
Джонсон, 2004, с. 9]. В этом смысле механизм создания паремиче-
ского образа представляется следующим образом: денотативное
сочетание, входя в метафорическое пространство, теряет свою ре-
альную физическую направленность и обретает прескриптивно-
концептуальный смысл (схема 1):

Схема 1. Механизм создания паремического образа
В 1.3 Бурятские паремические фразеологизмы как концептуальные
ориентиры традиционного поведения бурят предлагается обзор
концептуальной классификации бурятских паремий А. Т. Жанаева
(2014) и функционально-семантической классификации бурятских
фразеологизмов Н. П. Дондоковой (2008). В результате выявляются
ключевые концептуальные ориентиры бурятской культуры, кото-
рые определяют прескриптивно-концептуальное содержание бурят-
ских пословиц. Среди доминантных ориентиров традиционного
мышления и поведения носителей бурятского языка-культуры вы-
деляются следующие: проявление глубокого уважения к старшему
поколению (напр., Бууралhаа үгэ дуула, бусалhанhаа ама хүрэ ‘досл.
Седого человека слушайся, готовой еды пробуй’), доброжелатель-
ное отношение к другим людям (напр., Замаг ехэтэй уһанда загаһа
жараахай олон, зан һайнтай хүндэ нүхэр хани олон ‘досл. В воде,
где много водорослей, рыбы много, у человека с хорошим характе-
ром друзей много’), ценностное отношение к слову (напр., Оньhон
үгэ оносотой, олоной үгэ тудасатай ‘досл. Пословицы и поговорки
правдивы, слова народа точны’), сдержанность речевого поведения
(напр., Хуурай модон жэмэсгүй, хооhон үгэ туhагүй ‘досл. Бесплод-
но дерево сухое, нет пользы в пустословии’), философское восприя-
тие времени (напр., Зунай хоолой нарин, үбэлэй хоолой бүдүүн ‘досл.
Летний голос тонкий, зимний — громкий’), гендерная идентифика-
ция (напр., Үхэртэ эмээл зохихогүй, эхэнэртэ архи зохихогүй ‘досл.
Корове не подходит седло, женщине не идет вино’). В их основе
лежит принцип природосообразности, заключающийся в идее о ду-
ховном единстве природы и человека, а также в бережном отноше-
нии людей к природе, человеку и обществу как части природы
(Е. Т. Цынгунова, 2009; Т. Ц. Дугарова, 2010в; Е. А. Бардамова,
2012; Н. Г. Гомбоева, 2013; Ц. Ч. Жимбаева, 2014; М. В. Амгалано-
ва, 2020; S. Zhimbeeva, 2010).
В 1.4 Способы перевода паремических фразеологизмов рассмат-
риваются традиционные способы перевода ФЕ в транслатологии —
фразеологический и нефразеологический (С. Влахов, С. Флорин,
1980; А. Д. Швейцер, 1988; Р. К. Миньяр-Белоручев, 1996; И. С. Алек-
сеева, 2001; Т. А. Казакова, 2001; В. Н. Комиссаров, 2002; А. В. Фе-
доров, 2002; Н. К. Гарбовский, 2004; Я. И. Рецкер, 2007; Л. С. Бар-
хударов, 2010; П. П. Дашинимаева, 2017; К. Райс, 1978; B. Gaia,
2006; M. Baker, 2011; E. Leivada, K. Grohmann, 2014; S. Plaza, 2015;
M. Jaskot, 2016). В качестве основного способа перевода ФЕ выде-
ляется фразеологический способ, который заключается в передаче
исходной единицы посредством подбора соответствий в ПЯ. Одна-
ко обозначенные способы носят констатирующий характер без объ-
яснения путей прихода к выбору соответствия. Из этой ситуации
мы формулируем два пункта методологии: 1) заменяем «подбор со-
ответствия» на «подбор коррелята»: второе понятие позволяет уйти от
формально-статического толкования эквивалента в сторону функцио-
нально-динамического — прескриптивно-центрированного — аналога
ПЕ, подразумевающего вариативность понимания назидательной се-
мантики и, соответственно, возможную неконечность его выбора в пе-
реводе; 2) разрабатываем модель процесса подбора коррелята ПЕ.
В 1.5 Моделирование перевода в современной науке рассматри-
ваются модели переводческого посредничества, функционирующие
в рамках психолингвистического подхода, с точки зрения их при-
менимости в коррелировании ПЕ. Обзор предлагаемых в науке
транслатологических концепций позволяет остановиться в при-
кладном плане на двух теориях:
1) функционально-коммуникативной модели пяти уровней эквива-
лентности В. Н. Комиссарова, который предполагает пять уровней
эквивалентных отношений между оригиналом и переводом, где до-
минирует первый уровень эквивалентности — цель коммуникации
[Комиссаров, 2002, с. 116–134], что соответствует постулату о
необходимости коррелирования паремий на уровне передачи нази-
дания как цели послания ПЕ;
2) психолингвистической модели перевода значимости П. П. Даши-
нимаевой (далее ПЛМПЗ), развертывающей второй этап переводче-
ского акта — этап декодирования исходной значимости (прескрип-
ции) [Дашинимаева, 2017а, с. 188], в связи с чем алгоритм пред-
ставляется релевантным в аспекте его использования в масштаби-
ровании ментального этапа поиска и подбора коррелята.
В выводах по первой главе постулируется идея о том, что в ос-
нове ПЕ лежит образ, который способствует пониманию назидания
потомками. Бурятские пословицы, равно как и ПЕ другого этноса,
служат определенными ориентирами вербального и невербального
поведения, однако при условии их освоенности носителями языка-
культуры. Слабое понимание этноокрашенной образной ситуации
вызывает вариативность понимания назидательного смысла ПЕ,
которая может соответственно влиять на степень успешности под-
бора релевантных коррелятов в ПЯ. Данная проблема требует ре-
шения в рамках психолингвистического подхода.
Во второй главе «Экспериментальный способ экспликации
прескриптивного потенциала паремических единиц» описыва-
ются результаты психолингвистического эксперимента, направлен-
ного на экспликацию прескриптивного потенциала бурятских ПЕ.
Первый этап эксперимента был нацелен на определение степени
приложения когнитивных усилий при распознавании прескриптив-
ного потенциала бурятских ПЕ носителями языка двух поколений.
В тестировании приняло участие 100 человек, владеющих бурят-
ским языком и представляющих две возрастные группы: младше
30 лет и старше 30 лет. Респондентам было предложено оценить
степень (не)понимания прескриптивной составляющей 15 наиболее
частотных бурятских пословиц по 7-балльной шкале -3, -2, -1, 0, +1,
+2, +3, где баллы означали: -3 — абсолютно непонятно, в чем со-
стоит назидание (смысл); -2 — скорее не понимаю назидание
(смысл), чем понимаю; -1 — смутно понимаю, в чем состоит нази-
дание (смысл), однако не уверен в правильности догадки; 0 — не
знаю/не понимаю вопрос; +1 — осознаю, в чем заключается нази-
дание (смысл), но не могу точно сформулировать; +2 — не состави-
ло больших усилий, чтобы понять назидание (смысл); +3 — абсо-
лютно четко представляю, в чем состоит назидание (смысл).
Согласно результатам эксперимента, у старшего поколения за-
регистрировано 66,6% случаев абсолютно четкого понимания пре-
скриптивной составляющей ПЕ, а у младшего поколения только
20,5%. В то время как у респондентов младше 30 лет зафиксировано
23,5% случаев абсолютного непонимания назидания паремий-
стимулов, у группы старше 30 лет — всего 1%. Среди лингвистиче-
ских и семиотических факторов, усложняющих процесс прогнози-
рования и идентификации скрытой прескрипции, младшие респон-
денты выделили следующие: непонимание значения некоторых
слов (бүдэрхэ ‘спотыкаться’, эндүүрхэ ‘ошибаться’, балай ‘глухо,
темно’, суутай ‘известный, о ком слава идет’); отсутствие глагола-
императива, выражающего прямое назидание; описание свойств
объектов действительности, предметно далеких от описываемой
ситуации-морали; непонимание связи между образом и моралью
пословицы.
Второй этап эксперимента был направлен на определение роли
паремического образа в выражении прескриптивной составляющей трех
паремий-стимулов с разной степенью экспликации назидательного
смысла. Пословица Олон тарбаган ноохойдоо хүртэхэгүй/багтахагүй
‘досл. Сурков так много, что даже хлама на всех не хватит’, вызвала
трудности в понимании прескриптивного потенциала как у младше-
го, так и у старшего поколения (46% и 36% соответственно). Свой
выбор большинство респондентов младшей и старшей групп обос-
новали такими доводами (список аргументов был предложен им),
как «вид/разряд образа не помогает понять ситуацию назидания»
(14% и 19% соответственно), «трудно сопоставлять придуманные
образы с ситуацией, о которой идет назидание» (23% и 12% соот-
ветственно). Очевидно, что из-за затемненной семантики паремии
сложно вывести мораль из идеи «В большой семье всем всего не
хватает», а именно то, что при умелом распределении обязанностей
в большом хозяйстве всегда и порядок, и гармония.
Прескриптивный смысл паремии Өөрөө унаhан хүүгэн уйладаггүй,
өөрөө таhарhан хүн гомдодоггүй ‘досл. Ребенок, упавший сам, не
плачет, человек, отставший сам, не обижается на других’ (человек
не винит других в своих бедах) оказался достаточно прозрачным
для большинства респондентов младше и старше 30 лет (50% и 78%
соответственно). Данную пословицу мы отнесли к ПЕ со средней
степенью экспликации прескрипции.
Также не составило труда для большинства респондентов млад-
шей и старшей групп (54% и 88% соответственно) идентифицировать
прескриптивный смысл последней паремии-стимула Ан алаагүй аад,
арhыень бү хубаа ‘досл. Не убив зверя, не дели его шкуру’. Здесь
наблюдается относительно высокая степень экспликации назидания
«не судить о результатах, не приступив к делу».
Далее на основе данных экспериментов 1 и 2 выделяются три
степени экспликации паремической прескрипции: высокая, средняя
и низкая. Высокая степень предполагает присутствие в ПЕ прозрач-
но обозначенной прескрипции, которая часто выражается через
прямой наказ за счет употребления глагола в повелительном накло-
нении/императиве: Горхо хараагүй аад, гуталаа бү тайла ‘досл. Не
увидев речки, не снимай обувь’. В ПЕ со средней степенью экспли-
кации назидания присутствует опосредованное назидание, которое
выражается, например, через причинно-следственную основу мета-
форической связи, а также сопоставительное описание предметов,
явлений и ситуаций: Yглөө эдихэ өөхэнhөө мүнөө эдихэ уушхан
дээрэ ‘досл. Легкие, которые ты ешь сейчас, лучше, чем сало, кото-
рое съешь завтра’. И, наконец, ПЕ с низким уровнем экспликации
назидания содержат в себе скрытую прескрипцию, т. е. в них отсут-
ствуют перформативы, очевидная причинно-следственная связь,
прямая связь между образом и назидательным смыслом: Ухаагүй
толгой улаан гараа зобоохо ‘досл. Глупая голова мучает руки’.
Третий этап эксперимента был направлен на выявление степени
соответствия английских и русских коррелятов бурятским пареми-
ям в аспекте реализации исходной прескрипции. В эксперименте
приняло участие 50 студентов 4-го курса Восточного института и
Института филологии, иностранных языков и массовых коммуни-
каций ФГБОУ ВО «Бурятский государственный университет имени
Доржи Банзарова», направления подготовки 41.03.01 Зарубежное
регионоведение (Азиатские исследования), 41.03.03. Востоковеде-
ние и африканистика (Языки и литература стран Азии и Африки),
45.03.01 Филология (Зарубежная филология), 45.03.02 Лингвистика
(Перевод и переводоведение). Основным требованием к участникам
эксперимента было знание бурятского, русского и английского язы-
ков. Респондентам предлагалось распределить 10 бурятских посло-
виц с разной степенью затемненности прескрипции и их английские
и русские корреляты по трем группам: 1-я степень — передача пре-
скрипции без семантического сдвига; 2-я степень — со слабым
сдвигом; 3-я степень — со значительным сдвигом. Согласно ре-
зультатам опроса, в большинстве случаев как английские, так и рус-
ские корреляты (65,6% и 69,6% случаев соответственно) выражают
третью степень соответствия исходной единице, т. е. передачу пре-
скрипции со значительным семантическим сдвигом. Вторая степень
соответствия со слабым сдвигом встречается в 34,4% и 30,4% слу-
чаев соответственно, первая степень соответствия без сдвига не
встречается ни в одном случае. Динамика результатов эксперимента
представлена в диаграмме 1.
Например, бурятская пословица Нюу нюуhаар байтар нюрганай
забhараар бултайха, хабша хабшаhаар байтар хабhанай забhараар
бултайха ‘досл. Сколько не укрывай, все равно вылезет из-за твоей
спины, сколько не подавляй, все равно вылезет между твоими реб-
рами’ содержит опосредованную причинно-следственной связью
прескрипцию: сколько ни скрывай, правда все равно выяснится. Со-
гласно результатам эксперимента, варианты соответствия What is
done by night appears by day ‘досл. Что сделано ночью, становится
видно днем’, Шила в мешке не утаишь и Все тайное становится
явным обеспечивают передачу прескрипции со слабым сдвигом.
Разница заключается в том, что корреляты не передают обуслов-
ленную анафорами Нюу нюуhаар байтар нюрганай…, хабша хаб-
шаhаар байтар хабhанай… физиологическую образность. В другом
корреляте Murder will out (досл. Убийство раскроется) наблюдается
значительный семантический сдвиг, выражающийся в негативной
образной ситуации: любая тайна или плохой поступок рано или
поздно будет раскрыт [URL: https://www.collinsdictionary.com/
dictionary/english/murder-will-out (дата обращения: 09.05.2020)].

Диагр. 1. Степени семантического сдвига в коррелятах: процентное
соотношение
В выводах по второй главе приводится мысль о том, что подрас-
тающее поколение говорящих на бурятском языке постепенно утра-
чивает способность к языковой догадке, выявлению скрытого зна-
чения и расшифровке метафорической прескрипции через внешние
свойства и характеристики денотатов, лежащих в основе образа ПЕ,
что говорит о функциональном ослаблении родного языка на более
глубоком семиотическом уровне. Далее, судя по результатам экспе-
риментов 2 и 3, паремический образ, с одной стороны, создает вы-
сокую степень затемненности прескрипции и предопределяет вари-
ативность понимания ее послания, с другой стороны, служит ос-
новной причиной семантического сдвига в коррелятах. Отсутствие
случаев передачи паремической прескрипции без семантического
сдвига, а также наличие значительного сдвига семантики в боль-
шинстве английских и русских коррелятов (65,6% и 69,6% соответ-
ственно) подтверждают эту идею.
В третьей главе «Моделирование процесса перевода паремий
с учетом контактирующих языков и экспериментальных дан-
ных» предлагается моделирование процесса перевода ПЕ на приме-
ре бурятских, английских и русских коррелятов на основе концеп-
ций В. Н. Комиссарова и П. П. Дашинимаевой, а также разрабаты-
ваются рекомендации к поиску и подбору паремических коррелятов
в рамках психолингвистического подхода.
Апробация пятиуровневой модели В. Н. Комиссарова в работе с
ПЕ показывает, что релевантное коррелирование пословиц возмож-
но лишь на первом уровне цели высказывания — назидания, а соот-
ветствие на уровне ситуации и способа описания ситуации встреча-
ется в крайне редких случаях, в основном в интернациональных или
заимствованных паремиях. Например, пословице с высокой степе-
нью экспликации назидания Һохорой газарта нюдөө ани, дохолоной
газарта хүлөө үргэ ‘досл. Среди слепых закрывай глаза, среди хро-
мых поджимай ноги’ на первом уровне в английском и русском
языках соответствуют корреляты When in Rome, do as the Romans do
‘досл. В Риме веди себя как римлянин’, Who keeps company with the
wolf, will learn to howl ‘досл. Кто подружится с волком, научится
выть’, В чужой монастырь со своим уставом не ходят и С волками
жить, по-волчьи выть, содержащие мораль «В чужом окружении
веди себя так, как ведут себя остальные». Следует обратить внима-
ние на то, что в исходной пословице нравоучение направлено на
добродетельность, на подавление своего эго рядом с теми, кто ли-
шен какого-то свойства или способности. В этом смысле корреляты
When in Rome, do as the Romans do и В чужой монастырь со своим
уставом не ходят обеспечивают передачу прескрипции со слабым
семантическим сдвигом: придерживайся правил и норм поведения
чужих, чтобы не проявить к ним неуважение. В коррелятах Who
keeps company with the wolf, will learn to howl и С волками жить, по-
волчьи выть, напротив, прослеживается значительный сдвиг, так
как идея с волком подразумевает уподобление окружающим тебя
смелым, но беспощадным, людям. На последующих четырех уров-
нях исходная пословица не имеет релевантных коррелятов.
Данная модель обладает достаточно высоким аппликативным
потенциалом в плане как использования положений в процессе пе-
ревода ПЕ, так аналитической деятельности (в пред- и постперевод-
ческой). Теория релевантна благодаря системности, последователь-
ности и совокупно-трехмерному видению компонентов, вовлечен-
ных в перевод: 1) коммуникативный уровень (цель); 2) денотатив-
ный уровень (ситуация и способ описания ситуации); 3) языковой
уровень (грамматика и лексика).
Для описания сугубо ментального этапа идентификации исход-
ного смысла, который является ключевым в алгоритмизации пере-
вода паремических фразеологизмов, иллюстрируется аппликатив-
ный потенциал психолингвистической модели П. П. Дашинимаевой
на примере перевода бурятской пословицы Агта алдабал, баригда-
ха, ама алдабал, баригдахагүй ‘досл. Упустишь рысака — пойма-
ешь, упустишь уста/рот — не поймаешь’, обладающей средней спо-
собностью к экспликации прескриптивного потенциала.
Согласно ПЛМПЗ, на первом этапе декодирования исходного
назидания сначала формируется естественная версия значимости-Я.
При восприятии слова агта (рысак) в сознании переводчика возни-
кают непроизвольные ассоциации и образы, исходящие из его лич-
ного опыта наблюдения за строптивым конем.
На следующем этапе формируется искусственная версия значи-
мости-1. Переводчик «приглушает» возникшие в сознании лич-
ностные ассоциации, уводящие его в предметную ситуацию с конем
и, как следствие, в неверное русло интерпретации исходной морали
пословицы, и формирует прескриптивный смысл паремии на основе
сопоставления строптивого поведения рысака и человека, а именно —
осуждение подобного поведения. Способствует подобной иденти-
фикации назидания осознание таких характерных коммуникативных
черт бурят, как сдержанность, немногословность/молчаливость. Эти
особенности являются признаком высококонтекстной культуры, где
невербальное поведение оказывается более значимым, чем вербаль-
ное (Т. Г. Стефаненко, 2007; П. П. Дашинимаева, 2009; Т. Ц. Дугаро-
ва, 2010а; E. Hall, 1976). В результате релятивизации идеи высокого
порога молчания переводчик выводит мораль исходной пословицы —
чтобы не упустить строптивого скакуна, нужно держать его в узде;
чтобы не упустить слово, тем самым не показаться грубым, нужно
держать его за зубами.
На последнем этапе переводчик прогнозирует версию значимо-
сти-2 под адресата, т. е. представляет, каким образом носители ан-
глийской и русской культур воспринимают ситуацию «степени
молчаливости/говорливости». Согласно экспериментальным иссле-
дованиям отечественных и зарубежных ученых (А. А. Джиоева,
2006; О. А. Чибышева, 2018; E. Hall, 1976; K. Fox, 2004), в поведе-
нии англичан в разных коммуникативных ситуациях превалируют
такие свойства, как сдержанность, замкнутость и молчаливость, ко-
торые исходят из их желания быть вежливыми по отношению к
другим. В этом смысле англичане, равно как и буряты, отдают яв-
ное предпочтение молчаливости и сдержанности, что в значительной
степени сокращает дистанцию между культурой-1 и культурой-2 в
плане понимания данного концептуального ориентира поведения.
Что касается носителей русской культуры, их менталитет одновре-
менно характеризуется такими противоположными свойствами, как
молчаливость и многоречивость, которые тем не менее не противо-
речат друг другу (В. Г. Артемова, Я. В. Филиппова, 2008; Е. Ю. Ка-
закова, 2009; Т. Р. Копылова, 2015; E. Hall, 1976; G. Hofstede, 2004).
Подобное расхождение ориентиров вербального и невербального
поведения в исходной и целевой культурах является фактором, пре-
пятствующим подбору релевантных коррелятов.
Для передачи исходной прескрипции на английский и русский
языки переводчик осуществляет поиск предполагаемых коррелятов,
способных оказать схожее воздействие на получателей. В результа-
те обнаруживаются следующие соответствия в двух языках: Speech
is silver, but silence is golden ‘досл. Слово — серебро, а молчание —
золото’; A shut mouth catches no flies ‘досл. В закрытый рот муха не
залетит’; Молчание — золото; Слово не воробей, вылетит — не
поймаешь. Опираясь на значения ПЕ в толковых словарях, перевод-
чик выбирает наиболее релевантные корреляты в обоих языках: в
английском — A shut mouth catches no flies, в русском — Слово не
воробей, вылетит — не поймаешь. Во-первых, они выражают
наиболее близкий к исходному прескриптивный смысл; во-вторых,
во всех трех случаях в основу образов взяты денотаты живых су-
ществ (жеребец, муха, воробей), которые в исходных культурах
отличаются своей резвостью передвижения и неуловимостью;
в-третьих, все три пословицы обладают средней способностью к
экспликации назидания. Если обратиться к экспериментальным
данным, оба коррелята обеспечивают передачу прескрипции со сла-
бым семантическим сдвигом. Это можно объяснить несовпадением
способов описания ситуации в контактирующих языках и разным
представлением носителей трех культур о МОЛЧАНИИ: бурят
молчит, чтобы не проявить неуважение перед старшим по комму-
никации или потому что так принято себя вести, англичанин —
чтобы не показаться невежливым, а русский — чтобы не сказать
лишнего.
Далее на основе принципов ПЛМПЗ разработаны рекомендации по
работе с паремиями в рамках психолингвистического подхода. Так, если
смысл текста формируется с привлечением паремической фразеологии,
переводческие действия могут представлять следующий алгоритм:
Шаг 1. На этапе восприятия исходной ПЕ определить степень экс-
плицитности прескриптивной семантики: высокая, средняя, низкая.
Шаг 2. В случае высокой степени затемненности прескрипции, вы-
зывающей затруднения в декодировании назидания, использовать
схему анализа метафор Дж. Лакоффа и М. Джонсона, что значит,
определить источник и цель метафорической основы пословицы.
Источник — это та область, наиболее характерные свойства кото-
рой высвечиваются в области цели.
Шаг 3. Выявить основные свойства источника, перенесенные на
цель, с точки зрения стереотипизированных представлений носите-
ля культуры-1 при условии отсутствия в тексте ПЕ опровержения
таковых.
Шаг 4. «Приглушить» возникшие в сознании образы и ассоциации,
связанные с личным опытом, которые могут необязательно основы-
ваться на общекультурных символах, концептах или скриптах и, как
следствие, могут увести в другое русло интерпретации назидания.
Шаг 5. Декодировать и сформулировать исходную прескрипцию,
опираясь на доминантные культурные ценности отправителя.
Шаг 6. Прогнозировать усредненную точку зрения о культурных и
концептуальных ориентирах познания и мышления отправителя и
получателя в вопросе исходной морали.
Шаг 7. Произвести поиск и подбор релевантных коррелятов в ПЯ,
следуя критерию «способность оказывать схожее воздействие на
получателя другой культуры».
Шаг 8. Определить степень семантического сдвига в коррелятах,
обращаясь к значениям ПЕ в толковых фразеологических словарях,
и при наличии вариантов выбрать тот коррелят, который выражает
ту же степень затемненности прескрипции, что и исходная единица.
Шаг 9. В случае отсутствия соответствия предложить описа-
тельный перевод, детерминированный контекстом. В переводче-
ской практике деметафоризация используется в целях объяснения
прескриптивного смысла ПЕ, которая не имеет коррелятов в ПЯ,
однако не подлежит дословному переводу.
Рекомендации направлены на развитие профессиональных
навыков и умений, а также культуры мышления начинающих пере-
водчиков, которая тесно связана с понятием переводческой стратегии.
В выводах по третьей главе постулируется идея о том, что до-
стижение тождественного коммуникативного эффекта на получате-
ля невозможно ввиду расхождения концептуальных ориентиров ис-
ходной и целевой культур. Обоснование и выстраивание последова-
тельности ментальных действий в переводческом посредничестве
бурятских, английских и русских языков-культур позволили, с од-
ной стороны, высветить факторы, которые послужили причинами
идентификации вариантов семантического сдвига в коррелятах в
ходе психолингвистического эксперимента (предметная ситуация и
способ описания ситуации), с другой, спрогнозировать в опреде-
ленной степени динамику ментальных шагов, которые испытуемые
могли проделать во время третьего этапа эксперимента.
В заключении обобщаются основные результаты исследования
и намечаются перспективы дальнейшей работы. Проведенное нами
исследование полностью подтвердило гипотезу: если паремическая
прескрипция этнокультурноцентрирована, то соответствующее
назидание невозможно передать в другом языке без сдвига семан-
тики. Другими словами, перевод паремических фразеологизмов но-
сит относительный характер. Данное исследование было направле-
но на выявление факторов, влияющих на вариативность понимания
прескриптивного смысла исходных паремий, а также на степень
передачи паремической прескрипции в целевом знаке. Мы выясни-
ли, что паремический образ как отправной пункт формирования
прескриптивного смысла единицы может создавать высокую сте-
пень затемненности семантики, что препятствует пониманию чита-
телем или слушателем послания предков.
Экспериментальное обнаружение взаимоотнесенностей между
бурятскими, английскими и русскими коррелятами и последующее
подтверждение их проявлений в модели перевода на предмет при-
ближения целевых коррелятов друг к другу помогли также высве-
тить частную причину неверного декодирования назидательного
ядра самими носителями исходного языка. В условиях функцио-
нального ослабления родного языка молодое поколение бурят ис-
пытывает трудности в умении восполнить отсутствующую часть
семантики, опираясь на принцип логического развертывания при-
чины-следствия. Например, в случае с пословицей с затемненной
прескрипцией Тэжээhэн буруу тэргэ эбдэбэ (досл. Вскормленный
теленок сломал телегу) большинство участников эксперимента не
смогли идентифицировать исходную прескрипцию из-за отсутствия
указания в ней на метонимическую связь, что привело к неверному
определению степени семантического сдвига в коррелятах (‘упер-
тость в поведении’ вместо ‘последствия плохого воспитания’).
В этом смысле степень интериоризации родного языка, в том числе
и паремического знака, требует целенаправленного исследования на
более детальном уровне.
В рамках нашего исследования моделирование перевода паремий
было предназначено не столько для того, чтобы попытаться описать
ментальные действия, которые тот или иной переводчик непроизволь-
но осуществляет в голове, сколько для того, чтобы создать алгоритм
подобранных в строгой последовательности мыслительных шагов,
позволяющий сознательно и целенаправленно выполнять операцио-
нальные действия с паремиями. В этом смысле предложенное модели-
рование перевода ПЕ в аспекте актуализации прескриптивного потен-
циала, которое способствует оптимизации предпереводческой дея-
тельности и минимизации семантического сдвига в коррелятах, также
разработанные нами переводческие рекомендации по работе с пареми-
ями с затемненной прескриптивной семантикой, направленные на раз-
витие переводческой компетентности и культуры мышления начина-
ющих переводчиков в плане осознанного использования ментальных
шагов при выполнении данной задачи, могут найти дальнейшую дета-
лизацию в плане освещения глубинных когнитивных механизмов пе-
реводческого процесса, где одним из контактирующих языков являет-
ся региональный язык.