Политика Европейского Союза в интеграционных процессах в Центральноазиатском регионе: направления, инструменты, ресурсы (на примере Таджикистана) : диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук : 23.00.02

Актуальность темы исследования. Распад СССР и международного
социалистического лагеря полностью изменили мировую геополитическую
структуру. Биполярная система миропорядка была разрушена. В результате
чего произошли глобальные изменения: на обломках некогда целостного и
единого государственного образования – Советского Союза, появились 15
новых независимых стран, каждая из которых выбрала свой «индивидуальный»
и «суверенный» путь развития, начиная с новой политической системы
государственного управления и c совершенно другим экономическим строем.
Регион Центральной Азии (ЦА) не стал исключением. Этот регион,
состоящий из пяти бывших советских республик или, как еще его называют
политологи, регион «станов», имея виду, что окончание названия всех стран
заканчивается на «стан»: Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан и
Кыргызстан.
На начальном этапе постсоветского периода, страны ЦА проводили
политику дезинтеграции и децентрализации, тем самым разорвав все
экономические, политические, транспортные, социальные и другие
интеграционные связи, которые были созданы за семь десятилетий советской
власти.
В настоящее время ЦА — это регион, в котором отсутствуют значимые
субрегиональные институты, он обладает слабой региональной самобытностью
и сталкивается со сложным списком политических, экономических и
социальных разногласий как внутри государств, так и между ними 1.
Неурегулированная напряженность в отношениях между центрально-
азиатскими государствами по поводу границ, ресурсов и безопасности в
сочетании с глубоким политическим и социальным расколом в самих
государствах и геополитической конкуренцией – все это подтверждает мнение о
том, что ЦА является ярким примером концепции регионального разрыва. По
этому поводу можно сказать и более жестко, что центральноазиатский регион
эксплуатирует остатки советской региональной идентичности, оставляя
открытым вопрос о реализации новых региональных интеграционных проектов.
Тем не менее, в последнее десятилетие наблюдается тенденция к
оживлению интеграционных связей и зачатки формирования региональной
самоидентификации. В исследовании под ред. С. Кушкумбаева говорится о
наложении внешнего и внутреннего регионализма. Вместе с тем, на наш взгляд,
авторы данного исследования излишне категоричны, когда оценивают позиции
ведущих акторов по отношению к центральноазиатской интеграции
следующим образом: «США поддерживают эту идею, Россия – отрицает, Китай
– безразличен, а Евросоюз – сомневается. Большинство региональных держав
поддерживают идею объединения стран ЦА» 2.
В Европе, Латинско-Карибской Америке, Юго-Восточной Азии
интеграционные процессы отличаются существенным разнообразием 3. Не
исключено, что региональный интеграционный процесс в ЦА использует опыт
«мягкого регионализма», например, «Асеановский путь», который
характеризуется гибкостью, использованием консенсуса при принятии
Перечень действующих региональных организаций в Центральной Азии: Regional Organisations in
Central Asia: Laruelle M., Peyrouse S. Patterns of Interaction, Dilemmas of Efficiency. Institute of Public Policy and
Administration. Working Paper. NO.10, 2012
Центральноазиатское LEGO: кто конструирует регион // Под редакцией д.п.н. С. Кушкумбаева.
Алматы, 2016.
См.: Асимметрии региональных интеграционных проектов XXI века : коллективная монография / под
редакцией В. И. Михайленко ; Министерство образования и науки Российской Федерации, Уральский
федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина. — Екатеринбург: Издательство
Уральского университета, 2018.
интеграционных решений, уважением суверенитета участников интеграции.
Страны ASEAN выстраивают отношения с крупными глобальными и
региональными акторами через коллективные интеграционные механизмы. Как
это произошло при заключении Всеобъемлющего Регионального
Экономического Партнерского Соглашения (Regional Comprehensive Economic
Partnership Agreement, RCEP) с участием АСЕАН, Австралии Китая, Японии,
Южной Кореи и Новой Зеландии4.
Однако, на пути региональной интеграции государства ЦА должны
расчистить «завалы» в виде регионального соперничества, расхождения
религиозных и гражданских ценностей, исторических наслоений,
территориальных претензий, чрезмерной зависимости интеграционной
политики от внешних акторов.
Тем не менее, присутствует множество внешних и внутрирегиональных
факторов, которые побуждают страны региона стремиться к совместной работе
и даже к использованию различных форм и моделей интеграции. Одним из
важнейших факторов является объективная необходимость в расширении
регионального сотрудничества для решения насущных проблем соседского
существования (проблем водных ресурсов и проведения природоохранных
мероприятий, межевания территории, укрепления безопасности, борьбы с
терроризмом, согласования таможенных правил, регулирования торговли и
трудовой миграции, борьбы с наркотрафиком, организации региональной
сплоченности против давления извне и др.) Региональное сотрудничество
является важным условием повышения конкурентоспособности стран, для
привлечения новых инвестиций и передачи технологий, согласования
инфраструктурных проектов. Без координированного решения этих вопросов
каждая страна пострадает в своем экономическом развитии и может утратить
автономию в принятии решений. Если страны региона хотят стать реальными
Summary of the Regional Comprehensive Economic Partnership Agreement. URL:
https://asean.org/storage/2020/11/Summary-of-the-RCEP-Agreement.pdf (date accessed: 20.09.2020)
разработчиками собственной повестки дня в ЦА, они должны стремиться к
согласованию своих действий и политики в регионе.
В этом им могут способствовать или, напротив, препятствовать внешние
акторы. Даже в том случае, когда внешние акторы продвигают интеграционную
повестку в регионе, это не означает, что они не преследуют свои собственные
геополитические интересы. «В очень небольшом регионе одновременно
сконцентрированы и взаимоувязаны в сложный комплекс интересы
крупнейших мировых игроков – ключевых глобальных ньюсмейкеров – России
и КНР, США и ЕС, Японии и Южной Кореи, Ирана и Турции. Многие из них
утвердили свои стратегии в отношении небольшого региона в центре
Евразии» 5.
Таким образом, следует исходить из того, что идеальных интеграционных
проектов не бывает. За каждым из них, большим или малым, стоит
совокупность государственных интересов.
Что касается моделей международных конструктов и институтов, то в
ближайшей перспективе будут продолжать доминировать их западные образцы
с учетом региональной специфики. Что не исключает возможностей появления
в ЦА особых азиатских моделей, к примеру «исмаилистского государства» 6.
Как обоснованно отмечают Р. Исаак и А. Фриджерио, в регионе
геополитически присутствуют великие и крупные региональные державы,
такие, как Китай, США, ЕС, Россия, Индия, Турция, Иран, Республика Корея,
Япония. Это объективно ведет к возникновению в этом «уголке» больших игр,
даже если центральноазиатские государства находятся полностью под
контролем местных элит7.
Шаймергенов Т.Т. Центральная Азия 2027: меняющийся стратегический ландшафт. Вероятные
сценарии на 10 лет вперед // Шаймергенов Т.Т., Абишева М.А., Рахимжанова А.Ж. и др. – Астана: Издательство
Библиотеки Первого Президента РК – Елбасы. 2017.С. 10.
Князев А.А. Карт-Бланш. Китай приступает к созданию военного альянса в Центральной Азии. URL:
http://www.ng.ru/world/2016-03-15/3_kartblansh.html (дата обращения: 12.05.2020); Aben D. Regional Security in
Central Asia: Addressing existing and potential threats and Challenges . URL:
https://asosindex.com.tr/index.jsp?modul=articles-page&journal-id=1298&article-id=68326 (date accessed:
26.08.2020)
Михайленко В. И. Роль ЕС в конструировании Центрально -Азиатского региона / В. И. Михайленко, Р.
Сухроб // Известия Уральского федерального университета. Сер. 3, Общественные науки. — 2019. — Т. 14, № 4
(194). — С. 100-114.
Согласно консолидированным оценкам российских и международных
экспертов, ЕС как внешний актор стоит в ряду великих держав после России и
Китая, влияющих на интеграционные процессы в ЦА8. ЕС ведет активную
внешнюю региональную политику (европейский интеррегионализм), обладает
достаточно разнообразным и эффективным инструментарием для воздействия
на региональные и внутренние процессы в различных регионах мира.
Особенностью региональной политики ЕС является использование
«нормативной силы» 9.
Степень научной разработанности проблемы. Как отмечалось ранее,
ЕС является одним из важных акторов, влияющих на региональные процессы в
ЦА. В российской историографии период 1990-х – 2008-х гг. внешней политики
ЕС в ЦА обстоятельно исследован в исторических трудах С.М. Юна.
Фундаментальные труды российских авторов А.А. Казанцева, Д.С. Попова
обращены к политике европейских держав и США в ЦА. Имеются
содержательные российские исследования отдельных аспектов политики
великих и региональных государств в ЦА.
Вместе с тем малоисследованными с применением теорий интеграции и
регионалистики являются: эволюция политики ЕС в ЦА; итоги реализации
Стратегии ЕС 2007 г. в ЦА; обстоятельства принятия и содержание новой
Стратегии ЕС 2019 г. для ЦА; отсутствует сравнительный анализ
стратегических документов ЕС для ЦА; роль ЕС в региональном строительстве
(region building); какие инструменты и ресурсы использует ЕС в регионе; какую
роль играют инфраструктурные проекты в регионостроительстве.
Объектом исследования является европейский интеррегионализм в
регионе ЦА.
Предметом исследования – направления, инструменты, ресурсы,
используемые Европейским Союзом с целью конструирования региона
Центральной Азии на примере отношений ЕС с Таджикистаном.
См. в приложении интервью Феррари А., Боонстра Й., Джозефсон М.
Михайленко, Е. Б., Михайленко В. И. Внешняя региональная политика ЕС. Европейский
интеррегионализм / Е. Б. Михайленко, В. И. Михайленко. Екатеринбург: Изд‑во Урал. ун‑та, 2019.
Цель исследования – выявить основные направления внешней политики
ЕС в ЦА, в частности роль ЕС в интеграционных процессах
центральноазиатского региона, влияние политики ЕС в Таджикистане на
участие страны в региональных процессах, и особенности взаимоотношений
между ЕС и Таджикистаном.
В этом ракурсе определяются задачи исследования:
1. Обосновать теоретико-методологические подходы к исследованию
региональной интеграции в ЦА, формированию региона (region building),
региональной политики ЕС в отношении Таджикистана и других государств
региона;
2. Выявить и типологизировать исследования и
аналитические think tanks, обращенные к темам региональной интеграции в ЦА;
3. Осуществить компаративный анализ двух стратегий ЕС в ЦА,
оценить их эффективность; определить роль ЕС в «регионостроительстве»
(region building) в ЦА;
4. Выявить потенциал, инструменты, ресурсы и формы
интеграционных процессов в ЦА; сопоставить действующие форматы
интеграции в ЦА.
5. Выявить особенности политики ЕС в отношении Таджикистана.
6. Обосновать роль Таджикистана как одного из локомотивов
интеграционных процессов в ЦА.
Хронологические рамки исследования охватывают период от начала
формирования новых независимых государств в 1991 г. по настоящее время.
Нижняя граница обусловлена началом обретения независимости странами ЦА и
переходом этих государств из коммунистического строя и государственно-
плановой экономики и началом транзита в сторону демократизации и
свободной рыночной экономики.
Географические (территориальные) рамки исследования
определяются, территориальными границами пяти стран ЦА (Казахстан,
Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан и Кыргызстан). Что касается
Афганистана, который многими исследователями включается в регион ЦА, то
автор исходит из того, что его роль в интеграционных региональных процессах
пока является неопределившейся. На наш взгляд, точку в этой дискуссии
поставили сами руководители центральноазиатских государств.
«Неотъемлемой частью нашего региона является Афганистан, – заявил в 2019 г.
Президент Узбекистана10.
Эмпирическая база исследования. Ввиду сложности и многослойности
предметного поля, охватывающего области политологии, международных
отношений, организации структур власти и управления, регионализма, а также
исключительной новизны темы, в диссертационной работе использован
обширный круг современных источников. Основным источником для
разработки темы послужили опубликованные законодательные и нормативно –
правовые акты, официальные программно-политические документы ЕС, США,
России, КНР и государств ЦА:
ЕС:
 Стратегии ЕС для ЦА – «Европейский Союз и Центральная Азия:
Стратеия нового партнерства», принятая в 2007 г. 11; «Европейский Союз и
Центральная Азия: Новые возможности для более сильного партнерства» 12 от
2019 года.
 законы и другие нормативно-правовые акты, определившие развития
взаимоотношений между ЕС и странами ЦА, в особенности с Таджикистаном,
такие как «Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между
Таджикистаноми Европейским Сообществом» от 2004 г. 13, “Многолетнюю
Вторая консультативная встреча глав государств Центральной Азии. 29 ноября 2019 г. Ташкент,
Республика Узбекистан. URL: http://cawater-info.net/library/rus/2-consult-meeting-2019.pdf (дата обращения:
10.02.2020)
Council of European Union. URL:
http://register.consilium.europa.eu/doc/srv?l=EN&f=ST%2010113%202007%20INIT (date accessed: 16.09.2019)
European Commission. URL: https://op.europa.eu/en/publication-detail/-/publication/4dd8e5fa-77ef-11e9-
9f05-01aa75ed 71a1/language-en/format -PDF (date accessed: 20.09.2019)
EUR – LEX: Access to European law. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-
content/EN/TXT/?uri=uriserv:OJ.L_.2009.350.01.0001.01.ENG&toc=OJ:L:2009:350:TOC#L_2009350EN.01000301
(date accessed:18.09.2019)
индикативную программу на 2014-2020 годы”14 от 2014 г., “Стратегические
рамки в области прав человека и демократии” 15, Европейский инструмент
содействия демократии и правам человека (ЕИДПЧ)16 от 2012 г., и другие;
США:
 Стратегия Соединенных Штатов для ЦА на 2019–2025 годы:
содействие суверенитету и экономическому процветанию 17, от 5 февраля 2020.
Еще одним важным источником исследования послужили публикации и
документы, принадлежащие институтам ЕС участвующим в деятельности по
реформированию стран ЦА и в принятии решений по вопросам
интеграционных процессов ЦА:
 учредительные документы стран-членов ЕС, содержащие
информацию об их отношениях с государствами ЦА; официальные отчеты об
их деятельности (двусторонние соглашение);
 доклады, выступления, интервью государственных руководителей ЕС,
связанных с ЦА, в том числе верховного представитель по иностранным делам
и политике безопасности, специальный представитель ЕС по ЦА, председатель
Европейской Комиссии и депутатов Европейского Парламента;
 тексты законопроектов; официальные публикации о деятельности ЕС
и стран ЦА; выступления глав стран и министров иностранных дел, обороны и
премьер-министров ЦА;
 официальные документы Министерства иностранных дел
Таджикистана и других стран ЦА, в том числе отчеты о проведенных
совместных программ и проектов на территории страны и доклады членов ЕС;
аналитические публикации Министерства иностранных дел государств ЦА и
стран ЕС; коммюнике и пресс-релизы министерств; интервью министров, в том
European Commission. URL: https://ec.europa.eu/international-partnerships/system/files/measure-financing-
tajikistan-annex-c-2019-5976_en.pdf (date accessed: 12.01.2020)
Council of the European Union. URL:
https://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/EN/foraff/131181.pdf (date accessed:13.01.2020)
European Instrument for Democracy and Human Rights. URL: https://www.euro-
access.eu/programm/european_instrument_for_democracy_and_human_rights (date accessed: 23.02.2020)
U.S. Department of State. URL: https://www.state.gov/united-states-strategy-for-central-asia-2019-2025-
advancing-sovereignty-and-economic-prosperity/ (date accessed: 21.01.2020)
числе Аслов Сироджидин Мухридинович (МИД Таджикистана), Камилов
Абдулазиз Хафизович (МИД Узбекистана), Тлеуберди Мухтар Бескенулы
(МИД Казахстана), Айдербеков Чингиз Азаматович (МИД Кыргызстана),
Мередов Рашид Овезгельдыевич (МИД Туркманистана), Урсула фон дер Ляйен
(Глава Европейской Комиссии), Питер Буриан ( Специальный Представитель
ЕС в ЦА).
Круг источников был значительно расширен за счет зарубежных
публикаций стратегического характера:
 государственные стратегии, принятые в ЕС (как общесоюзные, так
индивидуальные стратегии некоторых членов ЕС, например, Франции,
Германии и Великобритании), США, КНР, России, Японии, Южной Кореи,
Турции и Ирана.
 стратегические документы ЕС, в том числе Европейская стратегия
безопасности 2003 г.18 и Глобальная стратегия ЕС по внешней политике и
политике безопасности 2016 г.19
Для анализа геополитической ситуации ЦА в области интеграционных
процессов в диссертационной работе используются также дипломатические,
законодательные, правовые акты и документы международных организаций, в
которых участвуют страны ЦА напрямую или косвенно (ООН, ЕС, НАТО,
ОБСЕ, ОДКБ, ЕАЭС, ШОС, ЭКО).
Методология и методы исследования. Политологический аспект
диссертационного исследования определил выбор методологических
подходов и методов:
1) Использование системного (в структурном и функциональном
аспектах) подхода предполагает изучение внешней политики в отношении
стран ЦА по реформированию и конструированию Центрально-Азиатского
Европейская стратегия безопасности – безопасная Европа в лучшем мире. Люксембург, 2009. URL:
https://www.consilium.europa.eu/media/30825/qc7809568ruc.pdf (дата обращения: 10.01.2018).
Глобальная стратегия ЕС по внешней политике и политике безопасности // European Union External
Action. 2016. URL: https://eeas.europa.eu/headquarters/headquarters-
homepage_ru/7822/Глобальная%20стратегия%20Европейского%20Союза%20по%20внешней%20политике%20и
%20политике%20безопасности (дата обращения: 11.09.2019)
региона через призму совокупности связей и отношений разных институтов,
позволяет представить их всесторонне и целостно в широком пространственно-
временном контексте на конкретных материалах. Многогранная структура ЦА
рассматривается как сложная система, подверженная внутренним и внешним
воздействиям, состоящая из 5 (6) государств, каждый из которых проводит
свою независимую друг от друга внутреннюю и внешнюю политику и с очень
разными, непересекающимися между собой и часто противоречащими другим
странам региона национальными интересами, однако только в интеграции
региона и создании сообщества между этими странами, они гарантируют
функционально полноценную систему взглядов и общих интересов для
противостояния от зависимости ряда великих держав;
2) Разноаспектное применение сравнительно-исторического метода
дает возможность проанализировать изменение взаимоотношений между
странами ЦА, как следствие, трансформацию центральноазиатского региона, в
силу геополитических изменений и разного подхода конструирования региона
со стороны великих держав и региональных игроков; позволяет проследить
основные этапы, характеризующие процесс трансформации, преобразования и
интеграции ЦА в единое экономическое и политическое сообщество всех стран
региона без исключения. Сравнительный метод исключительно эффективен
при анализе, классификации и оценке стратегических и нормативно-правовых
документов, ставших основой ЕС и ее роли в интеграционном процессе ЦА и
других важных областях данного региона;
3) Ситуативный метод (англ. сase-study), т. е. изучение отдельных
ситуаций с целью выявления общих закономерностей и формирования
выводов. В работе исследуется ряд особенно важных реализованных инициатив
в ЦА как в целом по региону так по отдельности с каждой страной, в которых
принимал прямое и косвенное участие ЕС с конца 20 века до сегодняшнего дня.
Анализ европейских инициатив и проектов, в частности стратегий принятых в
отношении ЦА и их результатов позволяет нам сделать выводы об
эффективности работы ЕС «на практике»; оценить действенность уже
проведенных реформ в странах региона при непосредственном участии и
поддержки ЕС, особенно в области интеграционных процессов в ЦА;
определить, чем «европейский подход» в проведении региональной интеграции
отличается от методов, подходов и действий других международных и
региональных акторов мировой геополитики (США, Россия, КНР, Турция,
Япония, Иран, Южная Корея и Индия); дать оценку вкладу ЕС в достижении
объединения конструирования центральноазиатского региона в сообщество
независимых стран и имевших и защищавших свои интересы на
международной арене под единым флагом (на подобие ЕС);
4) Политико-культурный подход позволяет объять социокультурное
измерение политики. В рамках диссертационной работы исследуются
особенности деятельности центральноазиатских политических систем власти в
ее странах и дееспособность их институтов с учетом своеобразия национальной
культуры и идентичности. Это позволяет проанализировать механизмы и
закономерности реализации политических процессов, особенно
интеграционных процессов;
5) Общенаучные методы анализа и синтеза, индукции и дедукции,
конкретизации и абстрагирования были использованы при рассмотрении
современных теоретических концепций интеграционных процессов, прежде
всего европейского опыта, а также в ходе изучения практических шагов властей
государств ЦА (консультативных встреч, совместных заявлений и т.п.) на пути
интеграции.
В нашей работе мы исходим из положения, обоснованного автором
концепции «мягкой силы» Дж. Найем мл., о том, что эта концепция лежит в
основе всех основных теорий международных отношений 20. Сама концепция
появилась в 1989 г. в рамках переосмысления внешней политики США, когда
мягкая сила неразрывно связана с поддержанием либерального мирового
порядка, сохранением существующих международных институтов и
продвижением демократии и западных ценностей и норм. «Мягкая сила»
Nye Jr. J.S. The Future of Power. N.Y.: Public Affairs, 2011, p. 82.
подразумевает убеждение, совместный выбор и использование силы
притяжения с помощью таких инструментов, как культурная и общественная
дипломатия. «Мягкая сила» может использоваться не только государством, но
акторами массовой культур, гражданского общества и частного бизнеса. Суть
влияния «мягкой силы» сформулировал Дж. Най мл.: «Если культура и
идеология привлекательны, другие будут охотнее следовать за ними» 21.
М.М. Лебедева адаптирует концепцию Ная мл. к российской
политической культуре. «Именно привлекательность он противопоставляет
методам принуждения, силового давления, шантажа. В этом состоит главное
отличие «мягкой силы» от пропаганды и иных аналогичных способов
воздействия, включая обман, подмена фактов и т.п. Собственно идея
привлекательности, когда противоположная сторона добровольно и осознанно
делает выбор – это то, новое, что появилось в связи с концепцией Дж. Ная» 22.
В настоящий момент в ЦА использование «мягкой силы» является
преобладающим для всех акторов регионального и внешнего уровней с целью
доминирования и оказания влияния на интеграционные процессы. Тем не
менее, в зависимости от набора ресурсов каждого актора политика «мягкой
силы» каждого из них приобретает индивидуальные черты.
Научная новизна исследования. Роль ЕС в переформатировании
региона ЦА в постсоветский период, в осуществлении влияния на
интеграционные процессы в ЦА. Впервые в российской и отечественной науке
(в Таджикистане) исследуются особенности взаимоотношений ЕС с
Таджикистаном. Новизна заключается в комплексном исследовании
особенностей реализации стратегии ЕС в отношении государств ЦА с момента
распада Советского Союза и обретения независимости стран региона до
сегодняшнего дня. При этом автор осуществляет сравнительное исследование
двух официальных документов (стратегий) ЕС в ЦА.
Впервые в работе решаются следующие научные задачи:
Nye Jr. J.S. Soft power // Foreign Policy. 1990, No. 80, p. 168
Лебедева М.М. «Мягкая сила»: понятие и подходы// Вестник МГИМО-Университета. 2017, № 3(54),
С. 214.
 выявлены особенности взаимоотношений между ЕС и
Таджикистаном за период с 1991 по 2020 гг.;
 систематизированы и проанализированы ключевые двусторонние и
многосторонние документы в области образования, здравоохранения,
региональной безопасности, прав и свобод, энергетики, демократических
институтов, а также принятие и реализации двух стратегий ЕС для стран ЦА,
определившие ход и характер дальнейших взаимоотношений и сотрудничество
между ЕС и странами ЦА;
 доказана результативность и эффективность роли ЕС в
объединении ЦА посредством реализации крупномасштабных проектов и
инициатив, в частности двух стратегий, принятых специально для этого
региона;
 раскрыта роль ЕС в ЦА, как одного из лидеров в стимулировании
объединения всех стран ЦА в рамках региональных интеграционных проектов в
единое экономическое и/или политическое сообщества по примеру ЕС;
 определены перспективы дальнейшего развития интеграционных
процессов в центральноазиатском регионе, исходя из закономерностей
протекания политических процессов и уровня взаимоотношений между
странами региона, принимая во внимания нестабильность политического и
экономического ландшафта стран региона и их зависимость от внешних
факторов (ЕС, КНР, Россия, ЕАЭС);
 веден в научный оборот большой массив новых источников на
русском, английском, итальянском, таджикском языках. В ходе исследования
были задействованы тексты законодательных, стратегических.
межправительственных и международных документов, которые никогда
(некоторые) не переводились на таджикский или русский языки; выступлений и
интервью политических лидеров и экспертов в данной области, официальных
отчетов, докладов и статистик европейских, российских, таджикских,
узбекских, казахских и кыргызских институтов власти (правительств,
министерств, комитетов). Особую ценность представляют авторские интервью
с политическими деятелями и политологами;
 выделены этапы развития интеграционных процессов,
происходящих на территории ЦА;
 проведен сравнительный анализ стратегий ЕС для ЦА, принятых в
процессе углубления и улучшения взаимоотношений между ЕС и странами ЦА
в начале 2007 и 2019 гг.;
 выявлены проблемы, тормозящие внутрирегиональную (без участие
третьих стран) интеграцию в ЦА.
Основные положения, выносимые на защиту:
1) Принятие ЕС стратегий (2007, 2019) предназначенных для
центральноазиатских стран стало серьезным стимулом для выстраивания
взаимоотношений с государствами этого региона и превратилос ь де-факто в
«мягкую» силу Брюсселя, посредством которой ЕС лоббировал и продвигал
свои интересы через гуманитарные, экономические, политические проекты и
инициативы, реализуемые в этом регионе.
2) В рамках Стратегии ЕС 2007 года активно продвигались
демократические ценности в регион, инициативы по созданию гражданского
общества, гендерного равенства, либерализации и реформирования
государственной власти и экономики, продвижения неправительственных
организаций и их активного участия в жизни общества. Спустя некоторое время
стало понятным и очевидным, что подход, основанный на навязывании ЕС
государствам ЦА демократических ценностей, не работает и практически
провалился. Критика и вмешательство во внутренние дела стран ЦА со стороны
ЕС, и предоставление кредитов и грантов на «особых» условиях («больше за
большее») привело к тому, что лидеры стран региона постепенно начали
сворачивать европейские программы в своих странах и стали
переориентироваться с Запада (ЕС) на Восток (КНР и Россия), которые, в
отличие от ЕС, не выдвигали условия демократического транзита для
получения кредитов, грантов, и, что самое главное для стран ЦА, они не
критиковали и не осуждали в СМИ, публичных или официальных
выступлениях авторитарные режимы в государствах ЦА.
3) «Арабская весна» и «цветные» революции (в странах СНГ),
показали, что вмешательство во внутриполитические процессы со стороны
США и ЕС, зачастую, приводят не к демократическому транзиту, а, напротив, в
ряде случаев власть устанавливают реакционные авторитарные режимы.
Вмешательство дестабилизирует внутреннюю и международную ситуацию,
провоцирует возникновение новых очагов нестабильности и военных
конфликтов, в т.ч. обостряет геополитическое соперничество великих и
средних держав за сферы влияния и раздел ресурсов.
4) ЕС после многолетних неудачных экспериментов (экспорт
ценностей, демократии, образа жизни, и т.п.) в отношении государств ЦА,
изменил свой подход и стратегию. Объявив в качестве одного из
стратегических принципов внешней политики resilience (стрессоустойчивость),
Брюссель ставит приоритетом стабильность регионе ЦА. Тема экспорта в
регион демократических ценностей и институтов отошла на второй план.
5) Несмотря на принятие новой Стратегии ЕС в отношении
Центральной Азии (2019 г.), роль ЕС в интеграционных процессах в регионе
выглядит ослабленной и уступающей мощному присутствию в регионе России
и КНР. Тем не менее, ЕС продолжает оставаться одним из влиятельных
факторов в регионе, имеющем весомый опыт в конструировании
интеграционных проектов.
Теоретическая значимость работы связана с апробацией наработанного
теориями интеграции и регионалистики методологического инструментария
для исследования региональных процессов, с верификацией теоретико-
методологических подходов и с внесением своего вклада в развитие теорий
интеграции и регионалистики.
В представленной работе поднимается важная тема исследования
конкурентных проектов реорганизации регионального пространства. Во главу
угла поставлен проект ЕС, один из наиболее обоснованных наряду с
российским евразийским проектом (его конкретным выражением – ЕАЭС) и
китайским проектом «Один пояс, один путь» (ОПОП) 23.
Проекты отличаются ценностными основаниями, целями, формами,
методами воздействия на региональные процессы в ЦА. ЕС стремится
своевременно реагировать на вызовы, такие, как «арабская весна», в результате
которой в ряде стран региона Средиземного моря (Middle East and North Africa,
MENA) через демократические процедуры к власти пришли экстремистские
силы. «Переосмысление» (rethinking) аналитиками «арабской весны» нашло
отражение в новой Глобальной стратегии ЕС 2016 г. и в Стратегии ЕС для
Центральной Азии 2019 г. Таким образом, представляется возможным в
результате «полевых исследований» проанализировать эффективность модели
политики ЕС в Центральной Азии.
Российские и зарубежные эксперты поднимают вопрос относительно
возможной «сопряженности» инфраструктурных проектов в ЦА,
представленных ведущими внешними акторами. Российский Президент В.В.
Путин, выступая в 2016 г. на Петербургском международном экономическом
форуме, поставил вопрос о «создании большого Евразийского партнёрства с
участием Евразийского экономического союза, а также стран, с которыми у нас
уже сложились тесные отношения: Китай, Индия, Пакистан, Иран». «И
конечно, имею в виду наших партнёров по СНГ, других заинтересованных
государств и объединений»24.
В Совместном заявлении руководителей России и КНР, сделанном 5
июня 2019 г., говорится, что «Стороны считают, что инициатива «Один пояс,
один путь» и идея Большого Евразийского партнерства могут развиваться
параллельно и скоординировано, будут способствовать развитию региональных
Инициатива совместного строительства «Одного пояса, одного пути». URL:
https://rus.yidaiyilu.gov.cn/document/issue/87094.htm (дата обращения: 30.05.2019)
Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума. Владимир Путин
выступил на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума. 17 июня 2016
года. URL: http://www.kremlin.ru/catalog/regions/SPE/events/52178/work (дата обращения: 05.10.2019)
объединений, двусторонним и многосторонним интеграционным процессам на
благо народов Евразийского континента»25.
Профессор Гентского университета Ф. Боссю ставит вопрос о
взаимовыгодном российско-европейском сотрудничестве в ЦА. «Общий
интерес Брюсселя и Москвы — найти модель взаимодействия с ОПОП в
противовес быстро растущему влиянию Пекина в Евразии»26. На практике
получается обратная картина. В декабре 2020 Европейский Союз и Китай
заключили Всеобъемлющее соглашение по инвестициям (Comprehensive
Agreement on Investment, CAI) и достигли договоренностей о совместном
мониторинге качества коммуникаций на центральноазиатском участке пути из
Азии в Европу.
На наш взгляд, в российской исторической и политической науке
недооцениваются те политические процессы, которые происходят в
государствах Центральной Азии, в научных сообществах с момента
провозглашения независимости. Во всех государствах ЦА используются
различные принципы и подходы в строительстве национального государства
(nation building). В связи с этим могут сложиться неодинаковые восприятия и
реакции на те ценностные, идеологические и политические принципы, которые
привносят в регион и в конкретные государства внешние акторы. Отсюда могут
формироваться различные подходы к проектам интеграционного строительства.
Как точно обозначил канадский ученый П. Дуткевич проблему
суверенной политики центральноазиатских государств, члены ЕАЭС
«исчисляют свою выгоду не только в экономических величинах, но и по
собственной «суверенной шкале независимости» от российского влияния» 27.
Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о развитии
отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху. URL:
http://www.kremlin.ru/supplement/5413 (дата обращения: 30.11.2019
Инфраструктурное сотрудничество в Евразии: возможно ли взаимодействие между Россией, Китаем
и ЕС в Центральной Азии? URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/infrastrukturnoe-
sotrudnichestvo-v-evrazii-vozmozhno-li-vzaimodeystvie-mezhdu-rossiey-kitaem/ (дата обращения: 23.07.2019)
Лисоволик Я. Регионализация мира и евразийская интеграция. URL:
https://eabr.org/press/news/regionalizatsiya-mira-i-evraziyskaya-integratsiya/ (дата обращения: 13.09.2019)
В связи с этим, зачастую, советский (имперский) стиль мышления,
дающий о себе знать у некоторой части российских политических элит,
приводит к конфликтам на «пустом месте», либо используется национальными
элитами в ЦА в конкурентной политической борьбе. Как это, к примеру, сделал
президент Казахстана накануне политических выборов в этой стране 28.
Сформулированные в диссертационном сочинении обобщения и выводы
могут быть использованы государственными институтами, политическими
партиями, руководством России и стран ЦА в разработке стратегий и
инициатив в создании экономических или политических сообществ между
странами региона, также они могут способствовать расширению и сближению в
двустороннем и многостороннем региональном диалоге государств ЦА.
Материалы исследования могут найти в оценке и понимании особенностей
европейской политики в отношении стран ЦА, интеграционного потенциала ЕС
в ЦА, влияния ЕС на динамику развития региона и в обеспечении безопасности
и стабильности региона. Некоторые элементы и модели институтов
европейской интеграции могут стать (и уже становятся) основой для
разработки программ и проектов постепенной интеграции в ЦА.
Материалы исследования могут быть использованы аналитиками,
исследователями при изучении интеграционных процессов и
регионостроительства в ЦА, а также преподавателями при подготовке
отдельных разделов лекционных курсов по теориям международных
отношений и регионалистике, международным отношениям, европейской
внешней политике, центральноазиатскому региону.
Степень достоверности полученных результатов настоящего
диссертационного исследования обеспечивается:
– отбором, осмыслением и анализом автором основных нормативно-
правовых документов и аналитических материалов (статистических данных)
Kazakh President Says Country Didn’t Receive Territory As ‘Gift’ From Russia. URL:
https://www.rferl.org/a/toqaev-says-kazakhs-didn-t-receive-territory-as-gift-after-russian-lawmakers-question-
kazakhstan-s-statehood/31034648.html?fbclid=IwAR2tPyXf226UbB-cWR47frQ20fOz8reaoBQ-
hZNVxb9tjcuSvht0hSLg 2lw (date accessed:10.01.2021)
как Европейского Союза, так и отдельных стран региона, прежде всего,
Таджикистана;
– применением широкого спектра методов политологического анализа,
соответствующих предмету, целям и задачам исследования;
– использованием значительного количества разнообразных научных
источников, критического анализа исследований о роли и месте ЕС в
интеграционных процессах ЦА, в регионостроительстве и роли Таджикистана.
Апробация результатов исследования. Главные положения
диссертации были опубликованы в 10 работах, в том числе в пяти
рецензируемых научных журналах, определенных ВАК РФ. Основные
положения данной работы докладывались на ряде международных и
всероссийских конференций и научных семинаров: «Многомерность общества:
цифровой поворот в гуманитарном знании», Екатеринбург, университет УрФУ,
14 марта 2019 г.; «Культура, личность, общество в современных условиях:
методология, опыт эмпирического исследования», Екатеринбург, университет
УрФУ, 21-23 марта 2019 г.; Международная научно-практическая конференция
«Европейский регионализм: теории и практика», Екатеринбург, университет
УрФУ, кафедра ТИМО, 18 марта 2019 г.; Международная научная конференция
студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2019», Москва, МГУ, 11
апреля 2019 г., Международная научная конференция «Asiac yearly conference
2020. 3-5 декабря 2020 г., Рим (Италия) и др.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры теории и истории
международных отношений Уральского гуманитарного института УрФУ и 26
ноября 2020 г. представлена к защите.
Работа состоит из введения, трёх основных глав, разделов, заключения,
списка сокращений, списка использованных источников и литературы и
приложения (интервью).