Правовое регулирование противодействия коррупции в Европейском Союзе

Во введении обосновывается актуальность темы исследования и
устанавливается степень ее научной разработанности; определяются объект,
предмет, цели и задачи диссертации; выделяется научная новизна темы
исследования;приводятсятеоретическиеиметодологическиеосновы
проведенного исследования и формулируются положения, выносимые на
защиту. Раскрывается практическая и теоретическая значимость работы, а
также излагаются сведения об апробации диссертационного исследования.
Первая глава – «Становление и развитие правового механизма
противодействия коррупции в Европейском Союзе» – посвящена анализу
формирования правового механизма противодействия коррупции в ЕС в рамках
СПСО, его усилению в свете реформы, введенной Лиссабонским договором, а
также исследованию механизмов мониторинга реализации антикоррупционной
политики ЕС.
Впервомпараграфе-«Формированиеправовогомеханизма
противодействиякоррупциивЕвропейскомСоюзе»-проведено
исследование положений учредительных договоров ЕС и правовых актов
институтов ЕС в сфере противодействия коррупции, принятых в период СПСО,
и анализ имплементации норм антикоррупционных инструментов ЕС в
национальные законодательства государств-членов ЕС.
В Маастрихтском договоре о Европейском Союзе (далее – ДЕС),
вступившем в силу 1 ноября 1993 г., противодействие коррупции не было
обозначено в целях Европейского Сообщества, но была предоставлена правовая
базадляпринятияантикоррупционныхмер:врамкахборьбыс
мошенничеством в целях защиты финансовых интересов ЕС, а также в целях
обеспечения судебного сотрудничества государств-членов по уголовным делам.
Институты ЕС посредством актов «мягкого» права сосредоточили усилия
на сфере противодействия коррупции, в 1997 г. Еврокомиссией был утвержден
первый курс антикоррупционной политики ЕС, что повлияло на разработку
обязательных правовых инструментов противодействия коррупции в ЕС.
В результате Конвенция ЕС о защите финансовых интересов Европейских
сообществ от 25 июля 1995 г. (далее – Конвенция ЕС, 1995) была дополнена:
Первым протоколом от 27 сентября 1996 г. (далее – Первый протокол ЕС, 1996)
в целях противодействия коррупции; Вторым протоколом от 19 июня 1997 г.,
регулирующим противодействие отмыванию денежных средств, полученных в
результате коррупции. Также Советом ЕС были приняты Конвенция о борьбе с
коррупцией, затрагивающей должностных лиц Европейских сообществ или
должностных лиц государств-членов Европейского Союза, от 26 мая 1997 г.
(далее – Конвенция ЕС, 1997) и Совместные действия в отношении коррупции
в частном секторе от 22 декабря 1998 г. (далее – Совместные действия, 1998).
Амстердамский договор, вступивший в силу 1 мая 1999 г., реформировал
«третью опору», усилив компетенцию институтов ЕС в уголовно-правовой
сфере, и закрепил предоставление гражданам ПСБЗ как цель ЕС, одним из
элементов обеспечения которой являются предупреждение и борьба с
организованной преступностью и, в частности, с коррупцией. Европейский
совет в Программе Тампере (15-16 октября 1999 г.) обозначил сферу
противодействия коррупции одним из ключевых секторов, где должны быть
сосредоточены усилия по принятию общих дефиниций и санкций в уголовных
законодательствах государств-членов ЕС.
Ниццкий договор, вступивший в силу 1 февраля 2003 г., укрепил
судебное сотрудничество государств-членов ЕС в сфере расследования
транснациональныхпреступленийиподготовилЕСкпредстоящему
расширению17. В результате второй курс антикоррупционной политики ЕС,
утвержденный Европейской комиссией в 2003 г., был дополнительно направлен
на обеспечение имплементации антикоррупционных инструментов ЕС и
антикоррупционных стандартов ЕС в присоединяющихся к ЕС государствах.
В целях сближения уголовных законодательств государств-членов ЕС
Совместные действия, 1998 были заменены Рамочным решением Совета ЕС «О
борьбе с коррупцией в частном секторе» от 22 июля 2003 г. В рамках
международного сотрудничества ЕС в сфере противодействия коррупции 15
сентября 2005 г. ЕС присоединился к Конвенции ООН, 2003, которую
ратифицировал 25 сентября 2008 г.
Диссертант приходит к выводу, что, несмотря на принятие комплексной
антикоррупционной политики ЕС и ряда обязательных антикоррупционных
актов, определивших основы правового механизма противодействия коррупции
в ЕС, а также некоторое укрепление наднациональности посредством
Амстердамского и Ниццкого договоров, ограниченная компетенция институтов
ЕС и отсутствие жестких методов регулирования ослабляли реализацию
антикоррупционной политики ЕС. Анализ имплементации антикоррупционных
инструментов ЕС в тот период свидетельствует о нежелании государств-членов
внедрять положения антикоррупционных актов ЕС и слабой эффективности
конвенционного метода регулирования противодействия коррупции в ЕС.
Во втором параграфе – «Реформирование правового механизма
противодействия коррупции в Европейском Союзе в свете Лиссабонского
договора»-исследованыинституциональныеосновыпротиводействия

2004 г. – вступление Чехии, Эстонии, Кипра, Латвии, Литвы, Венгрии, Мальты, Польши,
Словении и Словакии в ЕС; 2007 г. – вступление Болгарии и Румынии.
коррупциивЕСпослепринятияЛиссабонскогодоговора,меры
антикоррупционной политики ЕС и правовые основы директив Европарламента
иСовета ЕС, реформировавших правовоймеханизм противодействия
коррупции в ЕС.
Выявлено, что в Стокгольмской программе, принятой на период 2010-
2014 гг., и в «Стратегических руководящих принципах для законодательного и
оперативного планирования в области ПСБЗ» на период 2015-2020 гг.
Европейский совет установил противодействие коррупции в качестве одного из
ключевых элементов стратегии ЕС в области ПСБЗ, что способствовало
реформированию правового механизма противодействия коррупции в ЕС.
Европейскойкомиссиейв2011г.былутвержденновыйкурс
антикоррупционной политики ЕС, Европейским парламентом, в свою очередь,
былпринятрядантикоррупционныхрезолюций,направленныхна
противодействие коррупции как во внутренней, так и во внешней политике ЕС.
Посредствоманализаактов«мягкого»праваЕврокомиссиии
Европарламента выделены основные меры противодействия коррупции в ЕС:
– полноценная имплементация норм обязательных антикоррупционных
актовЕСиратификациягосударствами-членамиЕСмеждународных
антикоррупционных конвенций, принятых ООН, ОЭСР и Советом Европы;
– установление механизмов мониторинга реализации антикоррупционной
политики ЕС; вступление ЕС в Группу государств против коррупции СЕ;
– усиление защиты финансовых интересов ЕС от коррупции;
– усиление противодействия коррупции в частном секторе;
– укрепление судебного и полицейского сотрудничества в сфере
противодействия коррупции (отмена банковской тайны при расследовании
коррупционных преступлений; установление юрисдикции государств-членов
ЕС в отношении лиц любых граждан, обнаруженных на их территории,
совершивших акты подкупа или растраты государственных средств; развитие
института ареста и конфискации доходов от коррупционных преступлений,
включая конфискацию в гражданско-правовом порядке);
– усиление противодействия коррупции в сфере государственных закупок
(внедрение электронной системы государственных закупок на всей территории
ЕС; полное отстранение лиц и компаний, осужденных за коррупцию, от
процедур государственных закупок);
– борьба с политической коррупцией (криминализация покупки голосов;
запрет лицам, осужденным за коррупционные преступления, занимать
государственныедолжности;правовоерегулированиелоббирования;
укреплениесистемраскрытияинформацииопроисхожденииактивов
должностных лиц в целях выявления случаев незаконного обогащения);
– усиление правил прозрачности и регулирования конфликта интересов;
– обеспечение гарантий независимости антикоррупционных органов;
– защита информаторов о коррупции;
-обеспечениепрозрачностиипротиводействиякоррупциив
международной торговой политике и при оказании ЕС внешней помощи.
Автор приходит к выводу, что в результате реформы правовой механизм
противодействия коррупции в ЕС был усилен преимущественно в области
защиты финансовых интересов ЕС и внутреннего рынка ЕС.
В частности, новые Директивы о государственных закупках 2014 г.
содержат антикоррупционные положения (исключение из процедур госзакупок
и концессий экономических операторов, осужденных по окончательному
приговору за коррупцию, признание незаконными тендерных заявок, когда есть
признаки сговора и коррупции), обязательства обеспечения прозрачности и
надзора посредством направления отчетов о выявленных случаях коррупции и
конфликта интересов в Еврокомиссию и внедрения электронной системы
государственных закупок на всей территории ЕС.
Директива (ЕС) 2017/1371 Европарламента и Совета от 5 июля 2017 г. «О
борьбе с мошенничеством против финансовых интересов ЕС посредством
уголовного права» (далее – Директива ЕС, 2017), заменившая Конвенцию ЕС,
1995 и протоколы к ней, и Директива (ЕС) 2015/849 Европейского парламента и
Совета от 20 мая 2015 г. «О предотвращении использования финансовой
системы в целях отмывания денег или финансирования терроризма» (далее –
Директива 4 АМЛ) формируют защиту финансовых интересов ЕС от
коррупции и отмывания денежных средств. Тем не менее, принятие Директивы
ЕС, 2017 на основе норм ДФЕС, действующих в области ПСБЗ, не позволили
распространить ее действие на Данию.
Директива (ЕС) Европарламента и Совета 2018/843 от 30 мая 2018 г.,
дополняющая Директиву 4 АМЛ, обязала государства-члены ЕС создать
централизованные реестры банковских счетов, позволяющие своевременно
идентифицировать лиц, владеющих банковскими и платежными счетами, через
которые проводились подозрительные транзакции, способствуя выявлению
отмывания денежных средств и предикатных коррупционных преступлений.
Директива (ЕС) Европарламента и Совета 2018/1673 от 23 октября 2018 г.
«О борьбе с отмыванием денежных средств посредством уголовного права»
(далее – Директива ЕС, 2018) обеспечивает криминализацию отмывания
денежных средств от коррупционных преступлений общего характера,
способствуя минимизации экономических последствий от коррупции.
Директива (ЕС) 2019/1937 Европарламента и Совета от 23 октября 2019 г.
«О защите лиц, сообщающих о нарушениях законодательства Европейского
Союза» обеспечила защиту информаторов о коррупции в сфере защиты
финансовых интересов ЕС и функционирования внутреннего рынка ЕС.
Втретьемпараграфе-«Механизмымониторингареализации
антикоррупционной политики ЕС» – выявлены особенности и актуальные
проблемымониторингаиоценкиантикоррупционнойполитикиЕС,
рассмотрены правовые основы вступления ЕС в ГРЕКО.
Отмечено, что «Механизм сотрудничества и проверки» (далее – МСП)
был создан Еврокомиссией в 2007 г. в целях оценки деятельности по
противодействию коррупции в Болгарии и Румынии с момента их вступления в
ЕС. Анализ отчетов МСП показал, что под влиянием данного механизма
мониторинга в государствах были приняты собственные антикоррупционные
стратегии и созданы независимые антикоррупционные органы.
Выявлено,чтореформа,введеннаяЛиссабонскимдоговором,
способствовала установлению в рамках ЕС единых механизмов мониторинга
реализации антикоррупционной политики для всех государств-членов:
– с принятием новой антикоррупционной политики ЕС Еврокомиссией
был создан всеобъемлющий механизм мониторинга и оценки ее реализации –
«Антикоррупционный доклад ЕС». Первый «Антикоррупционный доклад ЕС»
был опубликован в 2014 г. и отразил актуальные проблемы противодействия
коррупции на уровне ЕС в целом, в сфере государственных закупок в ЕС в
частности, а также в каждом государстве-члене ЕС отдельно и содержал
соответствующиерекомендации.Послеегопубликациизначительно
сократилось количество государств, не ратифицировавших международные
антикоррупционные конвенции;
– механизм мониторинга – «Европейская программа по обмену опытом» –
реализуется в форме семинаров с целью решения актуальных проблем,
выявленныхв«АнтикоррупционномдокладеЕС»,основываясьна
действующих показателях борьбы с коррупцией, а также обмена практическим
опытом;
– механизм мониторинга – «Шкала правосудия» – ежегодно оценивает
независимость судов, прокуратуры и продолжительность рассмотрения судами
дел об отмывании денежных средств в государствах-членах ЕС, способствуя
обеспечению прозрачности в судебных системах государств-членов ЕС;
– механизм мониторинга – «Европейский семестр экономического
управления» – направлен на ежегодную оценку деятельности государств-членов
ЕС и вынесение рекомендаций относительно выявленных проблем коррупции,
влияющих на экономический рост и конкурентоспособность;
–механизммониторинга–«Докладоверховенствеправа»-
функционируетс2020г.инаправленнаоценкуэффективности
законодательств государств-членов ЕС в сфере противодействия коррупции.
Диссертант приходит к выводу, что отказ Еврокомиссии от механизма
«Антикоррупционного доклада ЕС» и от его объединения с МСП и «Шкалой
правосудия» в единую систему контроля за соблюдением антикоррупционной
политики ЕС, действующую в отношении всех государств-членов, институтов,
органов и агентств ЕС, предложенную Европейским парламентом, подрывают
эффективностьреализацииантикоррупционнойполитикиЕС,которая
фактически более не является всеобъемлющей, носит оценочный характер и
сосредоточена на государствах-членах ЕС, не затрагивая ключевые секторы ЕС.
Вступление ЕС в ГРЕКО в качестве наблюдателя в 2019 г. явилось
значительным шагом в укреплении международного сотрудничества в сфере
противодействия коррупции в Европе. На основании документов Счетной
палаты ЕС, Европарламента и Еврокомиссии обоснована необходимость и
выявлены условия участия ЕС в ГРЕКО на правах полного членства, что
позволитпроводитьвзаимныймониторингреализацииевропейских
антикоррупционных стандартов.
Вторая глава – «Особенности правовых средств противодействия
коррупции в Европейском Союзе» – посвящена изучению особенностей
уголовно-правового регулирования противодействия коррупции в праве
Европейского Союза, а также исследованию правовых средств институтов ЕС в
сфере предупреждения коррупции.
В первом параграфе – «Уголовно-правовые аспекты регулирования
противодействия коррупции в Европейском Союзе» – изучены правовые
характеристики коррупционных преступлений в праве ЕС, выявлены проблемы
унификации антикоррупционных норм уголовных законодательств государств-
членов ЕС, а также исследованы механизмы конфискации имущества,
полученного в результате коррупционных преступлений.
Сделан вывод, что Конвенция ЕС, 1997 и Рамочное решение ЕС, 2003,
регулирующие противодействие коррупции в государственном и частном
секторе, оставляют характеристику большинства элементов пассивной и
активной коррупции на усмотрение государств-членов ЕС. В связи с чем
квалификация коррупционных преступлений в государствах-членах ЕС
различна, что не позволяет обеспечить сближение уголовных законодательств
государств-членовЕСвданнойсфере,препятствуетрасследованию
транснациональныхкоррупционныхпреступленийиослабляет
функционирование правового механизма противодействия коррупции в ЕС.
Установлено,чтоноваяДирективаЕС,2017,вотличиеот
антикоррупционных актов, принятых в период СПСО:
– более эффективно обеспечивает сближение уголовных законодательств
государств-членовЕСпосредствомзакреплениячеткихдефиниций
коррупционных преступлений, затрагивающих финансовые интересы ЕС,
обязательных к имплементации в полном объеме, а также введения единой
характеристики «публичного должностного лица», являющегося специальным
субъектом коррупционных преступлений;
– распространяется на должностных лиц третьих государств;
– расширяет перечень коррупционных преступлений, затрагивающих
финансовые интересы ЕС, включив, помимо активной и пассивной коррупции,
незаконное присвоение средств или активов, находящихся в управлении
публичного должностного лица.
Новая Директива ЕС, 2018 устанавливает единые дефиниции «отмывания
денежных средств», полученных в результате преступлений активной и
пассивной коррупции, закрепленных Конвенцией ЕС, 1997 и Рамочным
решением ЕС, 2003, а также предусматривает обязательства криминализации
«самоотмывания» денежных средств, которое обеспечивает привлечение лиц,
непосредственно совершивших основное коррупционное преступление и
отмывание полученного в результате имущества, к уголовной ответственности
за оба преступления. Данное обязательство усиливает наказание и не позволяет
преступникам избежать ответственности, ссылаясь на принцип недопустимости
повторного наказания за одно и то же преступление, что обеспечивает
сдерживающий эффект от отмывания денежных средств от коррупции в ЕС.
Выявлено, что Директива 2014/42/ЕС Европарламента и Совета от 3
апреля 2014 г. «О замораживании и конфискации орудий и доходов от
преступленийвЕС»помимоклассическойконфискацииимущества,
полученного преступным путем, предусматривает механизм «расширенной
конфискации» имущества от коррупционных преступлений и отмывания
денежныхсредств, позволяющийконфисковать активы, не связанные
напрямую с преступлением, за которое осужден обвиняемый, если доказано,
что их стоимость несоразмерна его законному доходу.
Посредством анализа законодательств государств-членов ЕС, актов
«мягкого» права институтов ЕС и Совета Европы исследована легитимность
введения механизмов конфискации без вынесения обвинительного приговора в
гражданско-правовом или административном порядке в целях изъятия
незаконного обогащения, полученного в результате коррупции.
Во втором параграфе – «Правовые основы предупреждения коррупции в
Европейском Союзе» – исследованы правовые средства институтов ЕС,
направленные на предотвращение и выявление коррупции.
Установлено,чтовактах«мягкого»праваЕвропарламентаи
Еврокомиссии «коррупция» рассматривается как более широкая социально-
экономическая категория, под которой понимается «злоупотребление властью в
целях личной выгоды». Из данного подхода следует, что многие деяния,
рассматриваемыекаккоррупционные,невсегдаявляются
криминализованными, в доктрине ЕС они именуются как «формы проявления
коррупции». В целях предупреждения коррупции правовые акты институтов
включают специальные нормы, направленные на выявление и предотвращение
конфликта интересов, «эффекта вращающихся дверей» и незаконного
лоббирования.
Отмечена тенденция усиления регулирования конфликта интересов в
целях защиты финансовых интересов ЕС посредством Регламента (ЕС,
Евратом) 2018/1046 Европейского парламента и Совета от 18 июля 2018 г. «О
финансовых правилах, применимых к общему бюджету Союза» и Директив ЕС
о госзакупках 2014 г., которые содержат: дефиниции «конфликта интересов»,
обязательные правила о его недопущении и предотвращении, а также
дисциплинарные и финансовые санкции за их нарушение, влекущие к
прекращению предоставления средств ЕС, а также к исключению из
закупочных процедур. Тем не менее общего правового регулирования
предотвращения конфликта интересов на уровне ЕС все еще не установлено.
Анализ законодательств государств-членов ЕС показал, что не во всех
государствах-членах ЕС регулирование конфликта интересов установлено на
законодательном уровне, санкции за нарушение правил также рознятся.
Выявлено, что в целях предупреждения институциональной коррупции
Регламент (ЕС, Евратом) № 1023/2013 Европарламента и Совета от 22 октября
2013 г., дополнивший Положения о персонале для должностных лиц ЕС и
Условия найма для других служащих ЕС: 1) усилил правила о недопущении и
предотвращении конфликта интересов; 2) внес меры предотвращения «эффекта
вращающихся дверей» посредством запрета (или разрешения на определенных
условиях) бывшим должностным лицам ЕС осуществлять профессиональную
деятельность в течение двух лет после прекращения службы, если такая
деятельность связана с работой, выполняемой должностным лицом в течение
трех последних лет службы, и противоречит законным интересам института,
органа, учреждения или агентства ЕС; 3) обязал институты ЕС запрещать
высшим должностным лицам в течение года после прекращения службы
участвовать в лоббировании.
Помимо того, были усилены кодексы поведения Европарламента,
Еврокомиссии, Европейского центрального банка, Суда ЕС и Счетной палаты
ЕС посредством правил о предотвращении конфликта интересов и обязательств
декларирования финансовых интересов их сотрудниками. Тем не менее,
Советом ЕС и Европейским советом соответствующие кодексы поведения не
приняты, что ослабляет предупреждение коррупции в данных институтах.
Анализ законодательств государств-членов ЕС выявил, что только семь
государств-членов ЕС ввели законодательное регулирование лоббистской
деятельности. Автором рассмотрена электронная система добровольной
регистрации лоббистов – «Реестр прозрачности» (далее – РП), созданная между
ЕврокомиссиейиЕвропейскимпарламентомпосредством
межинституционального соглашения, а также проанализированы правовые
основы для принятия Советом ЕС регламента об установлении обязательного
РП для регистрации всех лоббистов, участвующих в политическом процессе.
В третьей главе – «Организационный механизм противодействия
коррупции в Европейском Союзе» – исследованы организационные основы
противодействия коррупции в ЕС в свете создания новых органов по борьбе с
коррупцией, затрагивающей финансовые интересы ЕС, а также усиления
компетенции органов и агентств ЕС, осуществляющих судебное и полицейское
сотрудничествоподеламокоррупции,послереформы,введенной
Лиссабонским договором.
В первом параграфе – «Специализированные органы ЕС по борьбе с
коррупцией, затрагивающей финансовые интересы Европейского Союза» –
диссертантом исследованы особенности компетенции ОЛАФ и Европейской
прокуратуры в сфере борьбы с коррупцией.
Сделан вывод, что ОЛАФ, являясь частью Еврокомиссии, обладает
полной независимостью от институтов, органов, учреждений и агентств ЕС при
проведенииадминистративныхрасследованийкоррупционных
правонарушений в сфере использования средств ЕС, а также в институтах,
органах, учреждениях и агентствах ЕС.
Анализ практической деятельности ОЛАФ отразил, что к наиболее
подверженным коррупции в ЕС относятся: сфера государственных закупок,
включающих финансирование ЕС, и сектор структурных фондов, а также
эффективную деятельность ОЛАФ по борьбе с транснациональной коррупцией
с использованием средств ЕС на территории третьих государств. Обоснована
необходимость заключения административной договоренности между ФТС
России и ОЛАФ в целях обмена оперативной информацией для усиления
противодействия транснациональным коррупционным преступлениям.
Обосновано, что Европрокуратура восполнит пробел организационного
механизма противодействия коррупции в ЕС в области защиты финансовых
интересов ЕС. ЕП – уникальное учреждение, наделенное компетенцией на
проведение расследований, уголовного преследования и привлечение к суду
исполнителей и соучастников коррупционных преступлений, затрагивающих
финансовые интересы ЕС. Действуя напрямую в 22 государствах-членах ЕС,
участвующих в ее учреждении, ЕП будет незамедлительно проводить обмен
информацией, следственные мероприятия, замораживание и арест активов,
выдачу и исполнение запросов об арестах в трансграничных делах.
Установлено,чтоновыйРегламент(ЕС,Евратом)2020/2223
Европейского парламента и Совета от 23 декабря 2020 г., дополняющий
деятельность ОЛАФ, обеспечил противодействие коррупции внутри ОЛАФ и
усилил компетенцию учреждения посредством: 1) введения должности
независимого Контролера процессуальных гарантий в целях контроля
следственной функции ОЛАФ и защиты прав граждан; 2) предоставления
ОЛАФ опосредованного доступа к банковской тайне кредитных учреждений
государств-членов ЕС; 3) введения обязательств экономических операторов ЕС
сотрудничать с ОЛАФ; 4) разграничения компетенции ОЛАФ и ЕП в целях
обеспечения взаимной поддержки и исключения дублирования функций.
Во втором параграфе – «Обеспечение судебного сотрудничества по
противодействию коррупциив ЕвропейскомСоюзе»-рассмотрены
механизмысудебногосотрудничествагосударств-членовЕСвсфере
противодействия коррупции.
Диссертантомотдельнорассмотреныкоммунитарныемеханизмы
взаимного признания судебных решений ЕС. Сделан вывод, что Европейский
ордер на арест реализует упрощенную процедуру ареста и выдачи лиц,
совершивших коррупционные преступления, заменяя длительные процедуры
экстрадиции. Директива Европарламента и Совета ЕС от 3 апреля 2014 г. «О
Европейском следственном ордере» (далее – ЕСО) заменила большинство
документов о взаимной правовой помощи в ЕС одним инструментом, облегчив
взаимное признание государствами-членами ЕС судебных решений при
расследовании транснациональных коррупционных преступлений.
Выявлено, что новый Регламент (ЕС) 2018/1805 Европарламента и Совета
от 14 ноября 2018 г. «О взаимном признании ордеров о замораживании и
конфискации» (далее – Регламент ЕС, 2018) обеспечил эффективный
ускоренныймеханизмвозврата имущества,полученногов результате
транснациональных коррупционных преступлений, охватывающий любые
формы конфискации, включая те, что не охватываются Директивой ЕС, 2014, и
вынесенные без окончательного осуждения по делу, даже в случае отсутствия
таких видов ордеров в правовой системе запрашиваемого государства-члена
ЕС, что способствует снижению экономических последствий от коррупции.
Тем не менее, отказ Дании и Ирландии от участия в Директиве о ЕСО и
Регламенте ЕС, 2018 не позволяет обеспечить единые стандарты взаимного
признания судебных решений по делам о коррупции ЕС на всей территории ЕС.
Обосновано, что Европейская судебная сеть (далее – ЕСС) посредством
установленияпрямыхконтактовоблегчаетсудебноесотрудничество
государств-членов ЕС в сфере противодействия транснациональной коррупции,
обеспечивает международное судебное сотрудничество государств-членов ЕС с
третьими государствами, в том числе с Россией. Региональные заседания ЕСС
модернизируют сотрудничество в рамках ЕСС по проблемам коррупции.
Автором обосновано, что новый Регламент Европарламента и Совета ЕС
2018/1727 от 14 ноября 2018 г. «Об Агентстве ЕС по сотрудничеству в области
уголовного правосудия (Евроюст), заменяющий и отменяющий решение Совета
ЕС 2002/187» (далее – Регламент Евроюст), вступивший в силу 12 декабря 2019
г.: 1) наделил Евроюст статусом агентства ЕС; 2) усилил его компетенцию в
сфере расследования и уголовного преследования за коррупцию и отмывание
денежных средств от коррупционных преступлений, затрагивающих два и
более государства-члена ЕС, либо одно государство-член ЕС, но имеющих
последствия на уровне ЕС, а также за непосредственно связанные с ними
преступления; 3) реорганизовал внутреннюю структуру, обеспечившую
внешнийнадзорипротиводействиекоррупциивнутриагентства;4)
разграничил компетенцию Евроюста и Европрокуратуры, установив запрет
Евроюсту осуществлять компетенцию в отношении преступлений, входящих в
компетенцию ЕП, за исключением случаев, когда вовлечены государства-члены
ЕС, не участвующие в продвинутом сотрудничестве по учреждению ЕП.
Сотрудничество Евроюста и ЕП максимально обеспечит защиту финансовых
интересов ЕС от коррупционных преступлений на всей территории ЕС.
Сделан вывод, что заключение рабочего соглашения между Россией и
Евроюстом необходимо в целях развития и укрепления международного
судебного сотрудничества для расследования и уголовного преследования по
деламотранснациональныхкоррупционныхпреступлениях,атакже
укрепления партнерских взаимоотношений между Россией и Евросоюзом.
Выявлено, что Европейская сеть по обучению судей проводит тренинги и
семинары по борьбе с коррупцией, повышая квалификацию судей, прокуроров
и судебного персонала государств-членов ЕС в данной сфере.
Сделан вывод, что создание совместных следственных групп (далее –
ССГ) в целях расследования транснациональных преступлений является
эффективным инструментом борьбы с коррупцией, обеспечивая усиление
платформы деятельности Европола и Евроюст и выступая в качестве
самостоятельногоэлементаполицейскогоисудебногосотрудничества
государств-членов ЕС. Комплексная работа правоохранительных органов
способствует оперативному и полноценному решению поставленных задач по
борьбе с коррупцией.
Опыт организации и деятельности ССГ особенно актуален и представляет
практический интерес для России ввиду ратификации 22 февраля 2017 г.
Соглашения о порядке создания и деятельности совместных следственно-
оперативных групп на территориях государств – участников СНГ.
В третьем параграфе – «Полицейское сотрудничество государств-
членов Евросоюза в сфере противодействия коррупции» – исследована
компетенция и деятельность Европола, Подразделений финансовой разведки
ЕС, Офисов по возврату активов ЕС, Европейской сети контактных пунктов
против коррупции, а также КЕПОЛ в области противодействия коррупции.
Обосновано, что в соответствии с Регламентом Европейского парламента
и Совета ЕС № 2016/794 от 11 мая 2016 г. «Об агентстве Европейского союза
по сотрудничеству правоохранительных органов» структура Европола была
реорганизована, усилены его полномочия и создан специальный центр для
расследования коррупции. Надежный режим защиты данных Европола
обеспечивается наделением руководителя Службы защиты данных Европола
полной независимостью. При этом Европейский надзор по защите данных и
Группа парламентского контроля осуществляют внешний контроль за
деятельностью Европола, что позволяет выявить коррупцию внутри ведомства.
Установлено, что независимые Подразделения финансовой разведки
(далее – ПФР), созданные в государствах-членах ЕС, выявляют случаи
отмывания денежных средств и предикатных коррупционных преступлений на
основе информации о подозрительных транзакциях, полученной от лиц
частного сектора, и направляют соответствующий анализ компетентным
органам государств-членов ЕС в целях дальнейшего расследования. ПФР,
Офисы по возврату активов и антикоррупционные органы государств-членов
ЕС используют защищенные электронные каналы связи Европола для обмена
информацией, что укрепляет их сотрудничество с агентством.
Выявлено, что Директива (ЕС) 2019/1153 Европарламента и Совета от 20
июня 2019 г. «Об установлении правил, облегчающих использование
финансовой и иной информации в целях предотвращения, выявления,
расследования и уголовного преследования за определенные уголовные
преступления»обязалагосударства-членыЕСобеспечить,чтобыих
национальные компетентные органы, а также ПФР были уполномочены
отвечать на запросы Европола о предоставлении информации о банковских
счетах, содержащейся в национальных централизованных реестрах банковских
счетов, что облегчает расследование коррупционных преступлений.
Противодействиекоррупцииявляетсяоднимизприоритетных
направлений деятельности Европола. На основе практической деятельности
Европола сделан вывод, что к наиболее распространенным формам коррупции
в государствах-членах ЕС относятся: взяточничество, «торговля» влиянием,
непотизм и злоупотребление полномочиями. Агентство сосредоточило усилия
на борьбе со спортивной коррупцией, распространенной в форме договорных
матчей и использования спортивных клубов для «отмывания» доходов.
Обосновано, что ввиду реформирования Европола стратегическое
соглашение между агентством и РФ 2003 г. требует пересмотра и дополнения
мерами об оперативном сотрудничестве, включая обмен персональными
данными,вцеляхрасширенияфункцийРоссийскогонационального
контактного пункта по взаимодействию с Европолом (далее – РНКП) и
направления офицера связи в штаб-квартиру Европола, что обеспечит полный
доступРНКПкинформацииотранснациональныхкоррупционных
преступлениях в ЕС, затрагивающих РФ.
Отмечено,чтосовместноефункционированиеЕвропейскойсети
контактных пунктов против коррупции ЕС и сети Европейских партнеров
противкоррупцииСоветаЕвропы(далее–ЕПАК)обеспечивает
взаимодействиеантикоррупционныхоргановиоргановнадзораза
деятельностью полиции ЕС и Совета Европы посредством установления
прямых контактов для обмена информацией и передовой практикой по
вопросам борьбы с коррупцией в Европе, укрепляя и развивая международное
сотрудничество ЕС и Совета Европы. Сделан вывод, что вступление России в
ЕПАК позволило бы усилить сотрудничество правоохранительных органов РФ
и государств-членов ЕС в целях борьбы с коррупцией.
Выявлено, что Агентство ЕС по обучению правоохранительных органов
(далее – КЕПОЛ) ежегодно организует курсы и конференции по обучению
сотрудников правоохранительных органов, посвященные противодействию
коррупции, а также разрабатывает соответствующие меры и рекомендации. В
целях обеспечения взаимного сотрудничества в сфере борьбы с трансграничной
преступностьюпосредствомобучениясотрудниковполицииКЕПОЛ
сотрудничает с ФГКОУ ВПО «Академия управления МВД России».
В заключении сформулированы основные выводы и предложения по
теме исследования, отражающие теоретическую и практическую значимость
диссертации.