Репрезентация образов времени и пространства в европейском травелоге XVII-XVIII вв. : диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук : 07.00.09

Уже заголовок исследования «Репрезентация образов пространства и вре-
мени в европейском травелоге XVII-XVIII вв.» наводит на ряд вопросов. Какие
значения скрыты в слове «репрезентация»? Что понимается под пространством и
временем? Что такое травелог и почему автор пользуется этим термином, отка-
зываясь от более традиционных?
Путешествие всегда происходит в определенном времени и пространстве,
но, чтобы это утверждение обладало достаточной релевантностью, необходимо
добавить, что категории пространства и времени – это ментальные конструкции,
т.е. их восприятие зависит от целого ряда факторов. Под образами понимаются
описательные стратегии, позволяющие автору репрезентировать пространство и
время, перевести их с языка непосредственного эмпирического восприятия на
язык письменной речи с присущей ей суммой правил и норм. Отсюда проистека-
ет необходимость использования слова «репрезентация», подчеркивающего
наличие определенного референта, воспринимаемого автором в границах, обу-
словленных его мировоззренческими, теоретическими и другими (часто неосо-
знанными) установками.
Объект исследования: образы пространства и времени в европейских тра-
велогах XVII – XVIII вв.
Под травелогом понимается вся совокупность текстов, описывающая пере-
движение героя, нацеленное на репрезентацию образов пространства и времени.
Предмет исследования: механизмы репрезентации образов пространства и
времени в текстах путешественников
Актуальность темы исследования. Первый аспект актуальности касается
переосмысления травелогов как особого типа исторического источника, дающего
нам возможность взглянуть на изучение истории культуры, истории идей и исто-
рии коммуникаций в новом методологическом русле. Вместе с тем можно кон-
статировать отсутствие ясного представления о природе и границах травелога как
жанра. Очевидна размытость терминологической базы и отсутствие четких ис-
следовательских стратегий и компетенций при их изучении. В этих обстоятель-
ствах выстраивание новых исследовательских и методологических перспектив
анализа травелогов является одной из первостепенных задач.
Второй аспект актуальности относится к самому предмету исследования, а
именно способам репрезентации пространства и времени в травелогах. Обе кате-
гории (время и пространство) являются базовыми для исторической науки и в по-
следнее время, благодаря различным познавательным поворотам, стали особенно
актуальны. В работе в новом свете предстают вопросы, связанные с природой ис-
торического времени и пространства и их местом в исследовательской практике
историка и шире – в исследовательском процессе, в том числе на стадии репре-
зентации исторического материала; открывается их тесная связь со спецификой
исторических объектов и их нахождением в определенной культурной и социаль-
ной ситуации; подчеркивается конструктивистский характер исторического вре-
мени и пространства.
Конкретных исследований, посвященных анализу травелога как текста,
конструирующего пространство, практически не предпринималось, что позволяет
констатировать как необходимость исследования этого поля, так и риск, связан-
ный с отсутствием методологических наработок и устойчивых традиций изуче-
ния травелога. В связи с этим, третьим аспектом актуальности является необхо-
димость выработки категорий, позволяющих структурировать материал, полу-
ченный в ходе исследования, то есть необходимость выстраивания методологи-
ческих оснований для классификации стратегий репрезентации образов про-
странства и времени в травелоге. Примечательно, что многие исследователи до
сих пор пользуются метафорикой травелога, его сюжетной канвой в целях вери-
фикации своих открытий и повышения эвристической ценности работ. Мишель
де Серто пишет: «Я хотел бы представить здесь не столько замысел, сколько
ландшафт одного исследования, чтобы, очертив территорию, указать те ориен-
тиры, в которых развивается действие. Продвижение этого анализа оставляет
свои следы, прямые или зигзагообразные, на земле, уже давно обитаемой…». Так
сказано во вступлении к работе «Изобретение повседневности»1. Подобный ход
мыслей не редок в историографической практике.
Основная цель исследования состояла в выявлении стратегий, позволяю-
щих путешественникам XVII – XVIII вв. фиксировать или репрезентировать об-
разы времени и пространства в тексте. Трудность подобного исследования за-
ключалась в том, что оптика чаще всего имплицитна и только тщательный анализ
теоретических работ и авторских текстов способен дать нам представление об
особенностях тех или иных аналитических матриц, используемых путешествен-
ником для описания пространства. Таким образом одна из основных задач иссле-
дования состояла в конструировании сетки, позволяющей классифицировать тра-
велог. Важно подчеркнуть, что в работе рассматривается та операциональная ло-
гика, которая позволяет тексту состояться, а пространство и время воспринима-
ются как главные сюжетообразующие факторы.
В соответствии с заявленной целью были сформулированы определенные
задачи. Будет правильным раскрыть их сообразно сюжетной канве исследования,
то есть в привязке к конкретным главам работы.
Первая глава исследования посвящена теоретическим установкам, характе-
ристике современных представлений о репрезентациях пространства-времени.
Проводится анализ роли травелога в современном научном мире.
Ставятся задачи:
– выявить и рассмотреть историографические корни термина «травелог».
Доказать уместность и желательность использования именно этого термина в ис-
следовании;
– определить, существует ли взаимосвязь между категориями пространства,
времени и сюжетной канвой травелога. Выработать наиболее подходящие иссле-
довательские инструменты для анализа образов пространства и времени в тексте.
Серто Мишель де. Изобретение повседневности. Искусство делать / Пер. с фр.
Д. Калугина, Н. Мовниной – СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге,
2013. С. 37.
В рамках второй главы автор ставит перед собой следующие задачи:
– выявить формы пространственно-темпоральных репрезентаций, суще-
ствовавшие до Нового времени, и причины их трансформаций в XVII–XVIII вв.;
– охарактеризовать феномен путешествия в Англии семнадцатого века и
его влияние на литературу и бытовую реальность путешественника;
– выявить психологические особенности рецепции пространства-времени и
его репрезентаций в травелоге;
– установить связь между репрезентациями и особенностями научных па-
радигм XVII века;
– найти закономерности в трансформации репрезентаций на протяжении
XVII столетия.
Целью автора в третьей главе является выявление стратегий репрезентации
пространства и времени в травелогах XVIII века.
Ставятся задачи:
– выявить особенности репрезентации пространства и времени в русских
травелогах XVIII века;
– проанализировать когнитивно-риторические стратегии текстов С. Краше-
нинникова, И. Лепехина, И. Фалька и Г. Ф. Миллера в контексте эволюции евро-
пейской травелогографии.
В четвертой главе перед автором стоят задачи:
– выявить условия, способствовавшие формированию новой традиции тра-
велогографии в конце XVIII в., и проанализировать эту традицию.
– провести анализ исследовательских категорий «сентиментального» траве-
лога, остановившись на проблеме подлинности и вымысла художественного тек-
ста, созданного в традиции травелогографии.
Методология исследования. Одна из основных сложностей работы состо-
яла в отсутствии теоретико-методологических наработок в области исследования
травелога. В связи с этим для выполнения поставленной цели приходилось не
только адаптировать к исследованию травелога традиционные методы историче-
ского анализа, но и привлекать приемы и методы из смежных дисциплин, а также
использовать собственные теоретические наработки. Привлечение методов ре-
цептивно-репрезентационного анализа из таких областей исторического знания
как историческая лингвистика, история науки и естественнонаучного знания, ис-
торическая география и метагеография говорит о трансдисциплинарном характе-
ре работы. Из исторической лингвистики заимствуются приемы работы с тек-
стом, принцип, говорящий о том, что любой текст есть продукт пересечения раз-
личных репрезентационных моделей. Сам концепт «репрезентация» служит свое-
образным маркером, позволяющим причислить данное исследование к направле-
нию «новой культурной истории». В то же время сосредоточенность на выявле-
нии особенностей репрезентационных моделей позволяет говорить об анализе ка-
тегорий ментального восприятия, разрабатываемого исторической антропологи-
ей. Традиционным поводом для критики данного направления служит недоста-
точное раскрытие причин трансформаций восприятия. В работе делается попытка
преодоления статичности за счет заимствования наработок из сферы истории
науки и естественнонаучного знания. Трансформации естественнонаучной кар-
тины мира выступают фреймом для когнитивно обусловленной рецепции про-
странства-времени, что позволяет, привлекая проблемно-хронологический метод,
сформировать представление о ходе трансформаций и о существовании преем-
ственности между мифопоэтической, механистической и органицистской моде-
лями восприятия.
Задача выборки и структурирования стратегий репрезентации не могла
быть решена без привлечения метода компаративного анализа. Необходимо под-
черкнуть, что для наиболее эффективного выявления точек сближения и расхож-
дения в травелогах требовалось сформировать схему, на которую в дальнейшем
накладывались различные описания. В работе предложено две схемы – когнитив-
но-риторическая и телеологическая, что позволяет провести анализ репрезента-
ционных схем в травелоге с высоким уровнем упорядоченности.
Основным объектом исследования является травелог, который рассматри-
вается с двух сторон. В первом случае каждый текст воспринимается в качестве
уникального и независимого от описательных схем источника, при этом активно
используются приемы текстологического и терминологического анализа; во вто-
ром случае травелог погружается в исторический контекст, и здесь стоит сказать
о следующем ряде методов и приемов. Принцип историзма позволяет провести
анализ генетических связей травелогов XVII – XVIII вв. с предшествующими и по-
следующими текстами, что делает возможным цельное представление о характере
источника и применяемых в нем стратегиях репрезентации. Анализ описательных
схем не может обойтись без выявления особенностей авторского мировоззрения, в
связи с чем активно применяется биографический метод. Его привлечение, помимо
прочего, помогает выявить условия создания текста, объяснить взгляды автора,
осмыслить особенности и характерные черты авторских травелогов.
Все более актуальными в историографической практике становятся иссле-
дования, имеющие целью раскрыть мыслительные стратегии субъектов истори-
ческого процесса. Из географических дисциплин выделяются имажинальная гео-
графия, гуманитарная или метагеография. Как и другим культурологическим
дисциплинам, им приходится балансировать на стыке наук, вырабатывая свою
индивидуальную научную программу, формируя защитное поле дисциплины. Д.
Н. Замятин так характеризует данное направление: «Имажинальная география
развивается на стыке культурной географии, культурологии, культурной антро-
пологии, культурного ландшафтоведения, когнитивной географии, мифогеогра-
фии, истории, философии, политологии, когнитивных наук, искусствоведения,
языкознания и литературоведения, социологии, психологии. Синонимы названия
“имажинальная география” – образная география, география воображения, има-
гинативная география, имажинальная спациология, философическая география2».
Похожий перенос акцентов наблюдается в лингвистических дисциплинах.
Как пишет А. В. Прожилов: «В лингвистике сформировалось несколько когни-
тивно ориентированных направлений. Кроме собственно когнитивной лингви-
стики, это этнопсихолингвистика, этнолингвистика, прагмалингвистика и линг-
Замятин Д. Н. Гуманитарная география: пространство, воображение и взаимодействие со-
временных гуманитарных наук // Социологическое обозрение. – СПб.: 2010. Т. 9. № 3. С. 26-27.
вокультурология3». Одной из слабых сторон новых направлений является нераз-
витость методологии, что становится причиной проникновения в научную среду
идеологически ангажированных элементов4.
Примененные в совокупности методы позволили установить наличие скры-
тых рецептивно-репрезентационных моделей, воспроизводимых в европейских
травелогах XVII-XVIII вв., а выявление и фиксация описательных схем стала од-
ним из ключевых результатов работы.
Что касается историографической базы исследования, то всю литерату-
ру, привлекаемую при написании диссертации, условно можно разделить на не-
сколько больших групп:
Прежде всего следует отметить, что объект исследования, представленный
в виде текста, потребовал обращения к наработкам в области исторической линг-
вистики. В этой области ключевыми для написания диссертации стали работы Н.
Потаповой, А. В. Прожилова, Р. Барта5. Данные работы позволили перейти на ме-
та-уровень прочтения источника, поставить вопросы, касающиеся практик репре-
зентации образов пространства и времени в травелоге и стратегий описания, ис-
пользуемых конкретными авторами.
Теоретическое осмысление травелога сделало необходимым обращение к
работам, посвященным изучению травелога как жанра. Отметим, что внимание
исследователей сегодня привлекают такие аспекты анализа как возникновение
Прожилов А. В. Лингвоконцептология, неогумбольдтианство и этностереотипы // От
лингвистики к мифу: лингвистическая культурология в поисках “этнической ментальности”:
сборник статей / сост. А. В. Павлова. – СПб.: Антология, 2013. С. 263-278.
См. подробнее: От лингвистики к мифу: лингвистическая культурология в поисках
“этнической ментальности”: сборник статей / сост. А. В. Павлова. – СПб.: Антология, 2013.
Потапова Н. Д. Лингвистический поворот в историографии. – СПб.: Издательство Ев-
ропейского университета в Санкт-Петербурге, 2015; Прожилов А. В. Лингвоконцептология,
неогумбольдтианство и этностереотипы // От лингвистики к мифу: лингвистическая культуро-
логия в поисках “этнической ментальности”: сборник статей / сост. А. В. Павлова. – СПб.: Ан-
тология, 2013; Барт Р. Основы семиологии // Структурализм: «за» и «против» / Сб. статей под
ред. Е. Я. Басина и М. Я. Полякова – М.: Прогресс, 1975.
жанра травелога и его специфика, в том числе дифференциация внутри жанра
(А. А. Майга, Н. А. Тулякова и Н. А. Никитина, О. Балла, А. Бондарева и др.)6;
познавательные возможности и особенности эволюции травелога (А. Сорочан, А.
Эткинд, К. Томпсон, Т. Янг, А. Шенле)7. На примере названных исследований
стало возможным увидеть, какие приемы используют авторы при анализе траве-
логов и какие лакуны остались в изучении этого типа источников. Вопросы,
оставшиеся нераскрытыми, позволили констатировать необходимость привлече-
ния новых методологических оснований и приемов исследования.
Необходимо упомянуть авторов, сфокусировавших внимание на стратегии
мифопоэтического восприятия. Спор о роли мифа как инструмента отображения
реальности рассмотрен, например, в работе Е. М. Мелетинского «Поэтика мифа», в
которой он приходит к выводу, что «в фантастических образах мифологии широко
отражены реальные черты окружающего мира» и что «характер отражения дей-
ствительности в мифах обусловлен тем, что всякая мифология представляет собой
некую замкнутую символическую систему, в которой взаимозависимость обозна-
чающих сильнейшим образом влияет на соотношение образа и денотата8». Работы
Б. Малиновского, В. Н. Топорова, Т. В. Цивьяна, В. П. Даркевича, М. М. Бахтина,
Майга А. А. Литературный травелог: специфика жанра // Филология и культура Вы-
пуск № 3 (37) 2014; Никитина Н. А., Тулякова Н. А. Жанр травелога: когнитивная модель //
Homo Loquens: Актуальные вопросы лингвистики и методики преподавания иностранных язы-
ков, 2013; Балла О. Нефотографизмы: преодоление травелога // Homo Legens – 2013. №4; Бон-
дарева А. Литература скитаний. // Октябрь. 2012. № 7.
Сорочан А. Туда и обратно: Новые исследования литературы путешествий и методоло-
гия гуманитарной науки // НЛО; №112, 2011; Эткинд А. Толкование путешествий. Россия и
Америка в травелогах и интертекстах – М.: Новое литературное обозрение, 2001; Demaray G.
From Pilgrimage to History / The Renaissance and Global Historicism. John. NewYork: AMS Press,
2006; Thompson C. Travel writing. The new crucial idiom – Routledge, 2011; Youngs T. The Cam-
bridge Introduction to Travel Writing – Cambridge University Press, 2013; Шёнле А. Подлинность
и вымысел в авторском самосознании русской литературы путешествий. 1790 – 1840 / перевод
с англ. Д. Соловьева – СПб.: Академический проект, 2004.
Мелетинский Е. М. Поэтика мифа – М.: «Восточная литература» РАН, 2000. С. 170 – 171.
Е. М. Мелетинского9 легли в основу раздела, посвященного травелогам, созданным
в мифопоэтической парадигме.
Раздел, посвященный британским травелогам XVII в., не мог быть написан
без привлечения работ англоязычных исследователей, фокусирующих внимание на
проблемах анализа репрезентаций Нового времени. Работы М. Сванн, Н. Крэйна,
Э. Болз, Б. Шапиро, Дж. Демарея10 дают представление о том, в каком ключе может
рассматриваться травелог в современной англоязычной историографии.
Отдельно следует выделить работы, посвященные анализу феномена ака-
демического путешествия (В. Ф. Гнучева, Б. Д. Греков, Н. И. Кузнецова, Н. Ф.
Уткина)11. Данные работы позволили выявить источниковедческие особенности
возникновения «ученых путешествий», установить закономерности возникнове-
ния новых форм репрезентаций.
Топоров В. Н. Модель мира. Мифы народов мира: Энциклопедия. – М., 1980. Т. 2; То-
поров В. Н. Первобытные представления о мире (общий взгляд). Очерки истории естественно-
научных знаний в древности. – М. 1982; Цивьян Т. В. Путешествие Одиссея – движение по ла-
биринту // Концепт движения в языке и культуре. Сб. статей / отв. ред. Агапкина Т. А. – М.:
ИНДРИК, 1996; Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической
поэтике // Вопросы литературы и эстетики – М.: Художественная литература, 1975; Малинов-
ский Б. Магия, наука и религия. – М., 1998.
Swann M. Curiosities and Texts: The Culture of Collecting in Early Modern England / Mar-
jorie Swann. – Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2001; Crane N. Great British Journeys
/ Nicholas Crane. – Phoenix, 2009; Bohls E. Travel Writing 1700-1830 / Elizabeth A. Bohls. – Oxford
Un-ty Press, 2005; Shapiro B. A Culture of Fact. England 1550-1720 / Barbara Shapiro. – Cornell
University Press, 2000; Demaray G. From Pilgrimage to History: The Renaissance and Global Histor-
icism. – New York: AMS Press, 2006.
Материалы для истории экспедиций Академии Наук в XVIII и XIX веках: Хронологи-
ческие обзоры и описание архивных материалов / Сост. В. Ф. Гнучева; под общ. ред. В. Л. Ко-
марова; редакторы Л. С. Берг, Б. Д. Греков, Г. А. Князев (отв. ред.), Л. Б. Модзалевский. – М.;
Л.: Изд-во АН СССР, 1940; Греков В. И. Очерки по истории русских географических исследо-
ваний в 1725–1765 гг. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1960; Кузнецова Н. И. Социо-
культурные проблемы формирования науки в России (XVIII – сер. XIX в.) – М.: ИИЕТ, 1998,
Уткина Н. Ф. Естественнонаучный материализм в России XVIII века – М.: Наука, 1971.
Среди академических путешествий XVIII века особо выделяются травелоги
Г. Ф. Миллера, послужившие образцом для последующих авторов. Анализ работ
Г. Ф. Миллера не мог обойтись без привлечения исследований, посвященных
этой личности (С. С. Илизаров, Р. Б. Казаков)12. В них приводится характеристика
Г. Ф. Миллера как путешественника-исследователя, дается анализ его текстов в
контексте жанра записок путешественников.
Задача анализа пространства и времени, как развивающихся ментальных
конструктов потребовала привлечения работ из области философии и истории
науки и естественнонаучного знания. (П. П. Гайденко, А. Койре, Д. Ло)13. Обра-
щение к наработкам в области истории восприятия пространства-времени позво-
лило установить связь между научной парадигмой, в которой находится автор, и
стратегиями репрезентаций, используемых им. Отдельного упоминания заслужи-
вают работы географической направленности (Д. И. Замятин, И. Г. Коновалова)14,
давшие возможность расширить методологический аппарат исследования, вклю-
чить в круг рассматриваемых проблем пространственно-географические вопросы.
Нацеленность на выявление образов времени потребовала привлечения работ из
Миллер Г. Ф. Путешествия по московской провинции // Академик Г. Ф. Миллер –
первый исследователь Москвы и московской провинции / подготовка текста, статья С. С. Или-
зарова – М.: ИИЕТ, 1996; Казаков Р. Б. Приемы историописания в исторических сочинениях Н.
М. Карамзина – Высшая шк. экономики Нац. исслед. ун-т, 2013.
Гайденко П. П. Эволюция понятия науки: Становление и развитие первых научных
программ. М.: Наука, 1980; Гайденко П. П. Эволюция понятия науки (XVII – XVIII вв.): Фор-
мирование научных программ Нового времени. – М., 1987; Ло Дж. После метода: беспорядок и
социальная наука – М.: Изд-во Института Гайдара, 2015; Койре А. Очерки истории философ-
ской мысли / Александр Койре. – М.: Прогресс, 1985.
Замятин Д. Н. Гуманитарная география: пространство, воображение и взаимодействие
современных гуманитарных наук // Социологическое обозрение. – 2010. Т. 9. № 3; Замятин Д. Н.
Метагеографические оси Евразии // Полис. Политические исследования. 2010. № 4; Замятин
Д. Н. В поисках удаляющихся пространств: историческая география и онтологические модели
воображения // Книга картины Земли. Сборник статей в честь Ирины Геннадиевны Коноваловой
– М.: «Индрик», 2014; Коновалова И. Г. Историческая география на междисциплинарных пере-
крестках // Историческая География. Том 2 / Отв. ред. И.Г. Коновалова. – М.: Аквилон, 2014.
этой области. Ключевыми стали тексты И. М. Савельевой и А. В. Полетаева, З. А.
Чеканцевой, Л. П. Репиной, В. Вжосека, А. Мегилла15, сформировавшие пред-
ставление об историографических трансформациях, эволюции восприятия време-
ни и его репрезентации в текстах.
В ходе исследования были задействованы источники различных типов.
Первой группой стали британские травелоги конца XVI-XVII вв. Это тексты Р.
Хаклюйта и У. Кемдена16, заложившие основы британской травелогографии. К
этой же группе примыкают труды антикваров и хорографов, такие как «Прогулки
по Кенту» Вильяма Ламбарда17 или «Обозрение Корнуолла» Ричарда Карью18, тра-
велоги С. Файнес и Д. Тайлора19. Данные тексты позволили выявить характерные
особенности репрезентаций пространства-времени в британском травелоге раннего
Нового времени. Однако оставался открытым вопрос о причинах возникновения и
распространения жанра именно в этот период.
С целью выявления ментальных и интеллектуальных сдвигов, спровоциро-
вавших распространение травелогографии на территории Европы, задействована
большая группа философских произведений Ф. Бэкона, О. Фелтхама, Р. Декарта,
Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного. – М.: «Языки
русской культуры», 1997. 800 с.; Чеканцева З. А. Время историческое. Теория и методология исто-
рической науки // Терминологический словарь. / Отв. ред. А.О. Чубарьян. – М., 2014, С. 59-60; Ре-
пина Л. П. Историческая наука на рубеже XX – XXI вв.: социальные теории и историографическая
практика. М., 2011. 560 с.; Вжосек В. Культура и историческая истина – М.: Кругъ, 2012. 336 с.;
Мегилл А. Историческая эпистемология. – М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2007. 480 с.
Hakluyt R. Voyages and Discoveries. The Principal Navigations, Voyages, Traffiques and
Discoveries of the English Nation / Richard Hakluyt. – London: Penguin Books, 1985; Camden
W. Britain, or, a Chorographicall Description of the most flourishing Kingdomes, England, Scotland,
and Ireland // A Vision of Britain through Time [Электронный ресурс] – Электрон. данные. – Lon-
don: George Bishop and John Norton, 1610.
Lambarde W. A Preambulation of Kent, Conteining The Description, Historie, and Customs
of That Shire / William Lambarde. – London, 1826.
Carew R. The Survey of Cornwall / Richard Carew. – London. 1769.
Fiennes C., Through England on a Side Saddle in the Time of William and Mary – London: The
Leadenhall Press, 1888; Tylor J. Wanderings to See the Wonders of the West / John Tylor. – Yeree, 1649.
И. Ньютона, Г. Лейбница, И. Канта, Л. Жако20. В их трудах поднимаются вопро-
сы, связанные с феноменом путешествия, указываются наиболее предпочтитель-
ные стратегии репрезентаций. Данные работы помогли выявить смещение в обла-
сти рецепции к эмпирике и показали, что путешествие становится одним из об-
щепринятых способов познания. Немаловажно, что данные тексты актуализиру-
ют вопросы о возможностях и границах познания, повлиявших на формирование
механистической парадигмы восприятия и соответствующих стратегий репрезен-
тации пространства-времени.
Анализ распространения репрезентационных стратегий на территории Рос-
сийской империи потребовал привлечения следующей группы источников. В
первую очередь это тексты, создание которых было санкционировано Академией
наук. Это труды С. П. Крашенинникова, И. И. Лепехина, И. П. Фалька и Г. Ф.
Миллера21, в которых не только раскрываются особенности описаний характер-
ных для механистической парадигмы, но и происходит столкновение между по-
зицией «ученого» и «дикаря», сравнительный анализ которых позволил выявить
характерные черты мифопоэтического восприятия, встречающегося в языковых
практиках XVII – XVIII вв.
Задача выявления специфики «ученых путешествий» XVIII в. обусловила
необходимость их помещения в более широкий контекст травелогографии и тео-
Бэкон Ф. Сочинения в двух томах / пер. с англ. Н. Федоровой, Я. Боровского – М.:
Мысль, 1972; Faltham O. Resolves, Divine Moral and Political / Owen Feltham. – London:
Pickering, 1840; Декарт Р. Сочинения в двух томах / пер. с фр. И. Вдовиной. – М.: Мысль, 1989;
Jaucourt Louis. Travel // The Encyclopedia of Diderot & d’Alembert Collaborative Translation Project
/ Translated by Nelly S. Hoyt and Thomas Cassirer., Trans. of «Voyage» Encyclopédie ou Diction-
naire raisonné des sciences, des arts et des métiers, vol. 17. Paris, 1765 – Ann Arbor Michigan Pub-
lishing. 2003.
Крашенинников С. П. Описание Камчатки // Полное собрание ученых путешествий в
восьми томах – СПб.: 1818; Лепехин И. Записки путешествия академика Лепехина // Полное
собрание ученых путешествий в восьми томах – СПб.: 1821; Фальк И. П. Записки путешествия
академика Фалька // Полное собрание ученых путешествий в восьми томах. – СПб.: 1824; Мил-
лер Г. Ф. История Сибири. – М. Л.: 1937.
ретических работ XVII – XVIII вв. В качестве текста, стоящего вне сферы влия-
ния академических инструкций, но также зависящего от репрезентационной тра-
диции, взят травелог Г. Ф. Миллера «Путешествия по московской провинции»22.
Как образец модели описания пространства-времени, распространенной до XVII
века использовано «Хождение игумена Даниила в святую землю»23. Выявлены не
только различия в описательных практиках, но и черты сходства, что позволяет
говорить о преемственности описательных стратегий в текстах христианских па-
ломников и академических ученых. Травелоги Н. М. Карамзина24 и Карла Мори-
ца25 позволили выявить характерные различия, позволившие определить границы
механистической и органицистской моделей восприятия.
Источником сведений о научных представлениях XVIII века в России служат
энциклопедии и словари, в частности «Географический лексикон» В. Н. Татищева
и «Географический лексикон Российского государства» Ф. А. Полунина (1773), а
также документы и материалы, касающиеся содержания и организации российско-
го образования XVII – XVIII вв.26 Сдвиги в научных программах и образователь-
ных практиках раннего Нового времени в России зафиксированы и в российских
государственных документах, в частности, в «Регламенте или уставе духовной кол-
легии», составленном Феофаном Прокоповичем в 1721 г. В процессе анализа упо-
Миллер Г. Ф. Путешествия по московской провинции // Академик Г. Ф. Миллер – пер-
вый исследователь Москвы и московской провинции / подготовка текста, статья С. С. Илизаро-
ва – М.: ИИЕТ, 1996.
«Хождение» игумена Даниила // Памятники литературы Древней Руси. XII век. –М. 1980.
Карамзин Н. М. Исторические воспоминания, вместе с другими замечаниями, на пути к
Троице и в самом монастыре // Вестник Европы – СПб., 1802. № XV-XVI; Записки путешествия
академика Лепехина // Полное собрание ученых путешествий в восьми томах. – СПб., 1821.
Karl Moritz, Travels in England in 1782. – London: Cassell and Company, 1886.
Татищев В. Н. Лексикон российский, исторический, географический, политический и
гражданский: в 3 ч. – репринтное издание 1793 г. – СПб.: Альфарет, 2008; Детское чтение для
сердца и разума. – М.: Унив. тип. у Н. Новикова, 1785-1789. Ч. 2 № 14-26; История российского
образования в документах и материалах (XI – XVIII вв.) / сост., авт. предисл., ввод. ст. и при-
меч. Рыжов А. Н., Гончаров М. А. – М.: Интеллект-Центр, 2012.
мянутых источников XVIII в. были выявлены характерные черты травелогов, со-
ставленных в когнитивно-риторическом поле механистической парадигмы воспри-
ятия, а также обнаружены трансформации, произошедшие с жанром к началу XIX
в., дальнейшее изучение которых потребовало привлечения пласта текстов, отно-
симых нами к категории органицистских травелогов.
Травелогами, составленными в органицистской парадигме репрезентации,
являются тексты Л. Стерна «Сентиментальное путешествие», Карла Морица «Пу-
тешествие в Англию в 1782 г.», Р. М. Цебрикова «Путешествие из Петербурга в
Харьков», М. Н. Загоскина «Москва и москвичи» Проанализированы особенно-
сти новой субъективности травелога, выходящей за пределы традиции описания
путешествия XVII – большей части XVIII в.
Еще одну группу источников составляют художественные тексты, восхо-
дящие к традиции травелогографии и содержащие немало характерных для тра-
велога черт – «Тарантас» В. А. Соллогуба, «Молль Флендерс» Д. Дефо27. Телео-
логическая модель путешествия героя художественного произведения состоит в
преодолении, что во многом роднит описание пространства-времени фикшн-
травелога с мифопоэтическими описаниями, что, в свою очередь, может быть
связано с отсутствием выработанной системы метафор, позволяющей адекватно
репрезентировать образы пространства-времени в текст.
Взятая в совокупности источниковая база позволила не только выявить ха-
рактерные особенности репрезентации образов пространства и времени в европей-