Социальный остракизм как фактор антисоциального поведения несовершеннолетних

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы диссертационного исследования, определяются проблематика, цель, задачи, объект и предмет исследования, формулируются гипотезы, раскрывается теоретическая и методологическая основы исследования, показаны научная новизна, теоретическая и практическая значимость, приводятся положения, выносимые на защиту, сообщается об апробации и внедрении результатов исследования.
В главе 1 «Теоретическое обоснование исследования социального остракизма как фактора антисоциального поведения несовершеннолетних», состоящей из четырех
параграфов, проведен теоретический анализ отечественных и зарубежных исследований феномена «социальный остракизм»; проанализированы родственные понятия социального остракизма; рассмотрены понятия «антисоциальное поведение» и «социальный остракизм»; дана социально-психологическая характеристика несовершеннолетних.
В параграфе 1 предпринят междисциплинарный анализ понятия «остракизм». С точки зрения антропологии остракизм принято считать формой социального контроля, несущей в себе адаптивные функции. Согласно типологии К.Д. Вильямса в психологии различают: псевдо-остракизм, ролевой, карающий (пунитивный), защитный и ненамеренный остракизм. В качестве частных случаев проявления этого феномена выделяют: «молчаливое бойкотирование», «романтическое отвержение», «гостинг», «обритинг», «киберостракизм», «фаббинг», «культуру отмены».
Анализ научных источников позволяет прийти к заключению, что остракизм (игнорирование и/или исключение) всегда рассматривается наравне с отвержением, а выделенные психологические и соматические эффекты их воздействия на человека едины для всех трех названных подконструктов. В связи с этим в данной работе мы подразумеваем, что в состав социального остракизма входят подконструкты «игнорирование», «исключение» и «отвержение».
Наиболее часто причисляемыми к социальному остракизму родственными феноменами являются: одиночество, стигматизация, изоляция, буллинг. В последние годы отмечается значительный рост научных исследований, связывающих социальный остракизм и радикализацию.
В параграфе 2 приведено подробное описание «Модели остракизма на основе нарушенных потребностей и с учетом времени воздействия» К.Д. Вильямса (далее – модель остракизма К.Д. Вильямса).
Рисунок1.Модель остракизма на основе нарушенных потребностей и с учетом времени воздействия, К.Д. Вильямс (1997, 2009)

К.Д. Вильямс выделил следующую структуру модели остракизма (рис. 1): минимальный сигнал (обнаружение сигнала об остракизме, «система раннего оповещения»); 1-я стадия (рефлекторная) – нарушение фундаментальных потребностей человека (в принадлежности, самоуважении, контроле, осмысленном существовании), негативное воздействие (вызывает тревогу, грусть, гнев); 2-я стадия (рефлексивная) – усилия для укрепления (восстановления) своих нарушенных потребностей, выбор стратегий реагирования; 3-я стадия (резигнации) – истощение ресурсов человека, необходимых для восстановления нарушенных потребностей (может вызвать эмоциональный ступор и привести к выученной беспомощности).
По мнению автора модели, нарушаемые в остракизме потребности составляют парные кластеры: потребности в принадлежности и самоуважении (в разумно высоком уровне самооценки) составляют инклюзивный кластер потребностей, а потребности в контроле и осмысленном существовании – кластер потребностей во власти и провокации.
В параграфе3 в рамках решения задач исследования нами рассмотрено понятие «антисоциальное поведение», которое понимается в данном исследовании как деструктивное поведение, которое противоречит правовым, морально- этическим и культурным нормам во всем разнообразии его форм проявления.
Анализ научных подходов к пониманию понятия «антисоциальное поведение» позволил выделить, помимо наиболее часто используемой теории девиантного поведения, теории и подходы, содержащие в своих конструктах элементы феномена социального остракизма: теория социального отчуждения (Б.Н. Алмазов, 2010), теория протестной активности личности (А.Ш. Гусейнов, 2016), модель совокупности рисков в процессе развития устойчивого антисоциального поведения (Ф. Лезель, Д. Бендер, 1998).
Параграф 4 посвящен междисциплинарному анализу возрастных особенностей изучаемой выборки, в той или иной степени опосредующих риски антисоциального поведения. Включение в анализ данных исследований, выполненных в рамках социально-психологических теорий поколенченских когорт, опосредовано фактом взросления современных несовершеннолетних в условиях смешанной реальности. К основным отличительным чертам современных несовершеннолетних-центиниалов предварительно относят: индивидуализм и меньшую заинтересованность в групповом взаимодействии, «аутизацию» на фоне роста социальных связей в виртуальном мире, предпочтение визуального восприятия контактов, быстрое переключение между видами активности, инфантилизацию, страх «выпасть из коммуникационного контекста».
В главе 2 на основе анализа современных зарубежных теоретико-эмпирических исследований социального остракизма нами представлена классификация методологического аппарата исследования социального остракизма с позиции объекта, субъекта и наблюдателя остракизма (викарный остракизм) (параграф 1). В рамках предложенной классификации выделены основные методы и методические приемы: приемы симуляции ситуации остракизма, исследования остракизма с использованием функциональной диагностики человека, самоотчетные методики.
В параграфе2 описаны этапы процесса адаптации (отбор, двусторонний перевод, обработка русскоязычного варианта, пилотажное внедрение) «Шкалы субъективного остракизма-Подростки» и «Шкалы нарушенных потребностей- Остракизм». Эти шкалы используются в исследовании для распределения выборки на группы сравнения по критерию «остракизм», а также с диагностической целью.
Параграф 3 посвящен описанию процесса разработки авторского инструментария исследования: опроса «Как вы это понимаете?», слов-стимулов по тематике «Остракизм» к методике ЦТО (А.М. Эткинд, Е.Ф. Бажин, 1985), биографической анкеты участника.

15
В главе3 описывается процесс и результаты эмпирического исследования социального остракизма как фактора антисоциального поведения несовершеннолетних.
Параграф 1 посвящен описанию схемы, выборки и хода исследования. Ввиду того, что в диссертационном исследовании изучается воздействие длительного социального остракизма на несовершеннолетнего, опосредующее формирование не сиюминутной антисоциальной реакции, а устойчивого антисоциального поведения, в качестве основополагающего нами определен квазиэкспериментальный план исследования «ex-post-facto».
В параграфе2 приводится обоснование гипотез, методов и методик их исследования.
Параграф 3 посвящен описанию результатов опроса и эмпирического исследования.
Анализ опроса «Как вы это понимаете?» позволил прийти к выводу о том, что несовершеннолетние в состоянии правильно идентифицировать признаки проявления феномена социального остракизма, воспринимая игнорирование, исключение, отвержение как сложносоставные конструкты, включающие «по периферии» незначительные проявления других подконструктов социального остракизма и родственных феноменов.
Для изучения гипотезы исследования о связи антисоциального поведения и уровня нарушенных в результате социального остракизма потребностей нами были проанализированы диагностические данные методики ШНП-О по всем Профилям (табл. 2, 2.1).
Полученный результат (асимптотическая значимость по субшкалам ШНП-О ниже конвенционального уровня 0,05) говорит о наличии значимых различий в степени нарушения потребностей в принадлежности, самоуважении, осмысленном существовании, контроле (субшкалы) в зависимости от Профиля.
Субшкала
Таблица 2. Результаты ШНП-О по критерию Краскела – Уоллиса по группирующей переменной «Профиль»
Профиль
N
Средний ранг
Принадлежность
1.1
89,78
1.2
103,39
2.1
Всего
176,07
2.2
169,36
271
Самоуважение
1.1
81,53
1.2
83,16
2.1
197,42
2.2
173,29
Всего
Осмысленное существование
1.1
123,03
1.2
69,93
2.1
175,01
2.2
178,90
Всего
Контроль
1.1
122,63
1.2
68,45
2.1
185,43
2.2
166,00
Всего
16
Таблица 2.1. Статистические критерии ШНП-О по критерию Краскела – Уоллиса по группирующей переменной «Профиль»
Показатель
Принадлежность
Самоуважение
Осмысленное существование
Контроль
Хи-квадрат
ст.св. Асимптотическая значимость
66,570 3
,000
127,591 3
,000
92,186 3
,000
98,673 3
,000
Средние ранги по данным субшкалам у не остракированных подростков (Профили 2.1, 2.2) выше, чем у остракированных (Профили 1.1, 1.2), что свидетельствует о менее нарушенных потребностях. При этом среди остракированных подростков более низкий средний ранг по шкале «самоуважение» у Профиля 1.1 по сравнению с Профилем 1.2, что свидетельствует о более выраженных нарушениях данной потребности. По остальным субшкалам (принадлежность, контроль, осмысленное существование) прослеживается обратная тенденция.
Результаты, представленные в таблице 3, демонстрируют наличие статистически значимой разницы по кластерам потребностей у остракированных несовершеннолетних с просоциальным поведением (Профиль 1.1) и антисоциальным поведением (Профиль 1.2). На основе показателей более низкого среднего ранга мы делаем вывод о значительном нарушении кластера потребностей во власти и провокации именно в группе остракированных с антисоциальным поведением (Профиль 1.2).
Таблица 3. Статистические критерии кластеров ШНП-О по критериям Манна – Уитни и Вилкоксона по группирующей переменной «Профиль 1.1, Профиль 1.2»
Показатель
Кластер инклюзивный
Кластер власти и провокации
U Манна ‒ Уитни
1857,000
922,500 3623,500 -5,765
,000
W Вилкоксона
Z
Асимптотическая значимость (2-сторонняя)
3687,000 -1,519
,129
Исследование корреляционных связей по Спирмену в Профилях и подгруппах выборки исследования
Целью применения метода корреляционных плеяд с использованием метода ранговой корреляции Спирмена является выделение особенностей Профиля1.2 (остракированные с антисоциальным поведением), а также наличия (или отсутствия) значительных различий от Профиля2.2 (не остракированные с антисоциальным поведением). Таким образом, мы устанавливаем влияние фактора социального остракизма на формирование антисоциального поведения у несовершеннолетних.
Для более полного анализа наличия или отсутствия корреляционных связей по субшкалам методик исследования в Профилях1.2 и 2.2 мы сочли логически целесообразным исследовать вначале подгруппы «остракированные несовершеннолетние» (Профили 1.1 и 1.2) и «не остракированные несовершеннолетние» (Профили 2.1 и 2.2). Затем мы сравнили корреляционные плеяды Профиля 1.2 и Профиля 2.2,
а в заключение – корреляционные связи по субшкалам методик ИТО, ИТДО для данных профилей.
Исследование корреляционных связей по Спирмену в подгруппе «Остракированные» (Профили 1.1, 1.2) и «Не остракированные» (Профили 2.1, 2.2)
В подгруппе «остракированные несовершеннолетние» (Профили 1.1 и 1.2) нами зафиксированы две сильные корреляционные связи (рис. 2). Ядром, представленной на рисунке2 плеяды, является субшкала «Агрессивное поведение. СДП», имеющая прямую сильную (p≤0,01) корреляционную связь с субшкалами той же методики, а именно «Самоповреждающее поведение. СДП» (0, 715) и «Делинквентное поведение. СДП» (0, 793). В группе «не остракированные» (Профили 2.1, 2.2) подобных сильных корреляционных связей между означенными выше параметрами не обнаружено, картина корреляционных связей кардинально иная (рис. 3).
Рисунок 2. Корреляционная плеяда Профилей 1.1 и 1.2 (остракированные) при пороге t=0,7
Рисунок 3. Корреляционные плеяды Профилей 2.1 и 2.2
(не остракированные) при пороге t=0,7
Исследование корреляционных связей по Спирмену
в Профиле 1.2 (остракированные с антисоциальным поведением)
Рисунок 4. Корреляционные плеяды Профиля 1.2, группирование по субшкалам ШНП-О, ШСО-П при пороге t=0,3
Рисунок 5. Корреляционные плеяды Профиля 2.2, группирование по субшкалам ШНП-О, ШСО-П при пороге t=0,3
*– субшкалы ШНП-О (потребности) имеют обратную от остальных методик направленность
при обработке (чем ниже показатель, тем сильнее нарушена потребность), поэтому при интерпретации связей данных субшкал полярность связи меняется на противоположную.
На рисунке4 видно, что нарушение инклюзивного кластера потребностей у несовершеннолетних с антисоциальным поведением связано с таким подконструктом социального остракизма, как игнорирование: чем сильнее подросток субъективно ощущает себя игнорируемым социумом, тем сильнее нарушаются у него потребности в принадлежности (–0,486) и самоуважении (–0,324). Нарушение потребности в самоуважении напрямую связано с нарушением потребности в осмысленном существовании (0,346). В результате мы можем говорить о значимой связи игнорирования, кластера инклюзивных потребностей и опосредованной связи игнорирования с нарушением потребности в осмысленном существовании. Однако наиболее интересная, на наш взгляд, для интерпретации корреляционная связь выявлена между субшкалой «Самоуважение. ШНП-О» и «Конфронтация. ОСС» (0,391): чем сильнее (в результате игнорирования) нарушается потребность в самоуважении, тем ниже уровень конфронтации.
В Профиле 2.2 (несовершеннолетние с антисоциальным поведением, не остракированные) нами зафиксировано 22 корреляционных связи между субшкалами ШСО-П и ШНП-О, что на 16 больше, чем в аналогичной плеяде для Профиля 1.2 (несовершеннолетние с антисоциальным поведением, остракированные) (рис. 4, 5).
Корреляционные плеяды Профиля 1.2, представленные на рисунке 6, демонстрируют наличие сильных связей (p≤0,01) при пороге t=0,5. Имеющиеся связи распределены по трем методикам (СДП, ОСС, СПА). Связей по методикам ШНП-О, ШСО, ИТО/ИТДО выше порогового значения t=0,5 не обнаружено.
Рисунок 6. Корреляционные плеяды Профиля 1.2, группирование по методикам ШНП-О, ШСО-П, СДП, ОСС, СПА, ИТО, ИТДО при пороге t=0,5
Рисунок 7. Корреляционные плеяды Профиля 2.2, группирование по методикам ШНП-О, ШСО-П, СДП, ОСС, СПА, ИТО, ИТДО при пороге t=0,5
Как и в общей подгруппе остракированных несовершеннолетних (рис. 2), в данных плеядах выделена сильная корреляционная связь по методике СДП.
В качестве способа взаимодействия с проблемной (стрессовой) или кризисной ситуацией остракированные несовершеннолетние развили в себе копинги избегающего типа. В данном отношении мы видим сильную связь дистанцирования и бегства/избегания (0,708). Копинговая стратегия бегство/избегание предполагает сценарий преодоления жизненных трудностей за счет уклонения (фантазирование, отрицание проблемы, переключение и т. п.). Применительно к Профилю 1.2 нами обнаружена сильная корреляционная связь стратегии бегство/избегание с принятием ответственности (0,599). В результате мы приходим к выводу о том, что остракируемые подростки с антисоциальным поведением предпочитают уходить от решения проблем и уклоняются от ответственности. Данный вывод подтверждает следующая корреляционная связь между субшкалой «Принятие ответственности. ОСС» и «Положительной переоценкой. ОСС» (0,517). Однако с учетом уже описанных нами выше связей между копинговыми стратегиями дистанцирование, бегство/избегание и принятие ответственности несовершеннолетние Профиля 1.2 уходят от ответственности, что позволяет сделать логический вывод о том, что такая стратегия, как планирование решения проблемы, не используется либо используется редко. В связи с этим выявленную корреляционную связь можно интерпретировать в инверсированном формате: чем реже несовершеннолетний планирует решение проблемной ситуации, тем реже он подвергает ее положительной переоценке.
В соответствии с выстроенной корреляционной плеядой на рисунке 6 мы также видим, что дезадаптационные процессы несовершеннолетних, входящих в Профиль 1.2, линейно и значимо (р≤0.01) связаны со снижением потребности таких подростков в общении, взаимодействии с социумом и степенью неудовлетворенности своими личными чертами: чем сильнее дезадаптация, тем сильнее неприятие других (0,503), которое далее коррелирует со снижением приятия себя (–0,618). Затем, подобно замкнутому кругу, неудовлетворенность собой (неприятие себя) напрямую связана с неприятием других (0,571).
Рисунок 8. Корреляционные плеяды Профиля 1.2, группирование по методикам ИТО, ИТДО при пороге t=0,3
Рисунок 9. Корреляционные плеяды Профиля 2.2, группирование по методикам ИТО, ИТДО при пороге t=0,3
Наличие корреляционной связи между интроверсией и сензитивностью на уровне p≤0,01 говорит нам о таком стиле взаимодействия остракированных несовершеннолетних,
имеющих опыт антисоциального поведения, как зависимость (рис. 8). Как мы писали ранее в главе 1, остракированные часто более сильно подвержены влиянию, более внушаемы. Полученные результаты корреляций подтверждают данные выводы и для остракированных несовершеннолетних с антисоциальным поведением. Значимая связь обнаружена также между спонтанностью и агрессивностью. Связь этих ведущих тенденций формирует такое дериватное свойство, как неконформность.
Исследование пространственных моделей личностных диспозиций Профилей 1.1, 1.2, 2.1, 2.2 с использованием метода многомерного шкалирования ALSCAL
С целью получения интегративной оценки исследуемых характеристик во всех четырех Профилях исследования нами применен метод многомерного шкалирования (ALSCAL) и рассматривается пространственная модель личностных диспозиций исследуемых Профилей, связывающая пять параметров:
– индивидуально-личностные свойства (ведущие тенденции);
– показатели склонности к девиантному поведению;
– копинг-стратегии;
– уровень удовлетворенности потребностей в принадлежности, самоуважении, контроле, осмысленном существовании;
– особенности социально-психологической адаптации.
Меры близости определяет группирование субшкал, а удаленность их расположения – взаимоотношения между группировками. Удаленность расположения оценивается относительно друг друга на координатной плоскости, которая определяется двумя осями – Х и Y (ось Х – горизонтальная, ось Y – вертикальная). Содержательная интерпретация координатных осей Х и Y основана на качественном анализе пространственных диспозиций переменных с наиболее высокими показателями.
Наиболее весомыми показателями, задающими содержание части факторов во всех Профилях, являются показатели «Адаптивность. СПА» (Ш20) и «Дезадаптивность. СПА» (Ш21). При этом более весомые значения (˃1) занимает показатель «Дезадаптивность. СПА» (Ш21). При анализе относительно оси Х оба фактора значимы – максимально отстоят от группировок прочих факторов, что позволяет нам определить сектора координатной плоскости следующим образом. Сектор слева (расположенный левее оси Y) составляет сектор «Социально-психологическая адаптация» для всех четырех Профилей. Расположение проекций параметров справа от оси Y имеет разные значения для каждого Профиля, но в основном сосредоточено на факторах «потребности». Приводим описание результатов по Профилю1.2, имеющих отличия от результатов анализа данных по другим Профилям – 1.1, 2.1 и 2.2.
В Профиле 1.2 в первом секторе (характер социально-психологической адаптации) так же, как и в группе остракированных с просоциальным поведением (Профиль 1.1), отмечается заметный перевес значений фактора дезадаптивности (≥1) над адаптивностью (˂1). На рисунке 10 видно, что наиболее значимые проекции параметров, притягиваемые в область фактора дезадаптации (и одновременно отстающие от осей Х и Y), – это тесное взаимодействие факторов принятие ответственности (Ш11) и планирование решения проблем (Ш13). Интересно, что наиболее близкими к фактору дезадаптивности стали стратегии, рассматриваемые преимущественно как адаптивные.
В контексте прогнозирования для данного Профиля наиболее близкие к адаптационной стратегии копинговые механизмы уклонения: дистанцирование (Ш8) и бегство/избегание (Ш12).

Рисунок 10. Пространственная модель диспозиций для Профиля 1.2
Рисунок 11. Пространственная модель диспозиций для Профиля 2.2
Правый сектор относительно оси Y на пространственной модели диспозиций для Профиля 1.2 (рис. 10) – пространство нарушенных в ситуации остракизма потребностей и индивидуально-личностных характеристик. На оси Х в зоне значимых показателей (˃1) мы обнаруживаем высокую концентрацию параметров, свидетельствующую об их тесной взаимосвязи: потребности в принадлежности (Ш3), самоуважении (Ш4), осмысленном существовании (Ш5), контроле (Ш6), экстраверсия (Ш33) и спонтанность (Ш34). Сочетание параметров «потребности» и «индивидуально- типологические характеристики» мы в рамках анализируемых моделей встречаем только в подгруппах с антисоциальным поведением (рис. 10, 11). Мы также констатируем отсутствие значимых факторов, расположенных в зоне значимости осей Х и Y (верхний правый квадрат).
Результаты субшкал ИТО/ИТДО и описательных статистик ИТО/ИТДО по группирующей переменной «Профиль»
В рамках одной из гипотез исследования мы предположили, что у остракированных и не остракированных несовершеннолетних с антисоциальным поведением (Профили 1.2, 2.2) индивидуально-личностные особенности не имеют значимых различий в выраженности и сочетании параметров. Для получения более полной картины нами предпринят дисперсионный анализ Краскела – Уоллиса применительно ко всем четырем Профилям исследования.
Как видно в таблице4, значение асимптотической значимости для шкал «экстраверсия», «спонтанность», «агрессивность», «сензитивность», «тревожность», «эмотивность» ниже конвенционального уровня значимости 0,05, что свидетельствует о наличии значимых различий по данным параметрам между Профилям. По шкалам «ригидность» и «интроверсия» значимых различий во всех четырех Профилях исследования не обнаружено.
Результаты описательных статистик для групп с антисоциальным поведением (Профили 1.2, 2.2) демонстрируют следующие результаты. В Профиле1.2 такие личностно-типологические характеристики, как «экстраверсия», «спонтанность» и «агрессивность» выражены немного слабее, чем в Профиле 2.2.
Таблица 4. Статистические критерии субшкал ИТО/ИТДО по критерию Краскела – Уоллиса по группирующей переменной «Профиль»
Показатель
Экстра версия
Спонтан ность
Агрессив ность
Ригид ность
Интро версия
Сензитив ность
Тревож ность
Эмотив ность
Хи-квадрат ст.св. Асимптоти ческая значимость
42,695 3
,000
30,179 3
,000
22,587 3
,000
5,263 3
,154
5,366 3
,147
10,415 3
,015
19,913 3
,000
20,599 3
,000
По шкалам «сензитивность» и «тревожность» в Профиле 1.2, по сравнению с Профилем 2.2., отмечается обратная тенденция. По шкалам «ригидность», «интроверсия» и «эмотивность» значимых различий между Профилями не зафиксировано.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
По результатам анализа научных источников установлено, что социальный остракизм изначально воспринимается человеком рефлекторно и вызывает активацию участка дорсальной передней поясной коры, который является в головном мозге индикатором физической боли. Когнитивная оценка ситуации остракизации и дальнейшее решение о направлении реагирования (антисоциально, просоциально или реакция ухода от ситуации) принимается человеком позднее и на основе взаимодействия ряда факторов как ситуационных, так и диспозиционных (с учетом степени негативного воздействия (чувства, эмоции, состояние эмоционального ступора), степени угрозы фундаментальным потребностям в принадлежности, самоуважении, контроле, осмысленном существовании). В случае длительного (хронического) игнорирования, исключения, отвержения человек может оказаться в состоянии полного истощения внутренних ресурсов, описываемого в психологической науке с точки зрения подхода теории выученной беспомощности.
Социальный остракизм является адаптивным механизмом, то есть необходим для выживания человека. Он позволяет группе осуществлять контроль и защищать от тех ее членов, которые ставят под угрозу ее выживание.
Согласно анализу исследований, социальный остракизм при значительном нарушении инклюзивного кластера потребностей делает человека более восприимчивым к социальному окружению, в том числе более услужливым, конформным, сговорчивым, внушаемым. В контексте становления паттернов антисоциального поведения несовершеннолетних (а также взрослых) данный результат исследований дает нам понимание социального остракизма как фактора, используемого эмиссарами противоправных (радикальные, экстремистские, сектантские и др.) группировок в качестве одного из механизмов вербовки несовершеннолетних и взрослых.
Эмпирическое исследование позволило сделать следующие выводы:
1. Воздействие социального остракизма субъективно ощущают все несовершеннолетние, вне зависимости от гендерной принадлежности. Разница состоит в степени оценки субъективной остракизации и уровня нарушенных потребностей в принадлежности, самоуважении, осмысленном существовании и контроле.
2. Более значимо несовершеннолетние воспринимают воздействие такого подконструкта социального остракизма, как исключение. Особенно остро исключение воспринимается в группе 13- и 16-летних.
3. У несовершеннолетних с антисоциальным поведением, имеющих опыт длительного социального остракизма, кластер потребностей во власти и провокации нарушен сильнее, чем кластер инклюзивных потребностей. Данный результат позволил сделать вывод о верности выдвинутой нами Гипотезы 1.
4. Исследование корреляционных связей по Спирмену выявило взаимосвязь социального остракизма, агрессии и аутодеструктивного поведения для всей выборки остракированных несовершеннолетних как с антисоциальным, так и просоциальным поведением. Чем выше у остракированного несовершеннолетнего уровень агрессии, тем выше вероятность его самоповреждения, гибели. Можно сказать, что таков один из возможных механизмов расширенного криминального суицида (поведения террориста-смертника, например), опосредованный длительным воздействием социального остракизма.
5. Снижение уровня самооценки у игнорируемого несовершеннолетнего с опытом антисоциального поведения не ведет к активной деятельности по реинклюзии, а наоборот, запускает реакцию «ухода от проблемы». В общей группе несовершеннолетних с антисоциальным поведением те, кто испытывает на себе негативное воздействие социального остракизма, дистанцируются от решения проблемных ситуаций сильнее, чем те, кто включен в социум и не подвергается игнорированию.
6.В качестве основного фактора пространственной модели личностных диспозиций остракированных несовершеннолетних с антисоциальным поведением выявлен фактор дезадаптации, связанный с тесным взаимодействием факторов принятие ответственности и планирование решения проблем. В контексте прогнозирования наиболее близкие к адаптационной стратегии остракированного несовершеннолетнего с антисоциальным поведением копинговые механизмы уклонения: дистанцирование и бегство/избегание. Для сравнения: у совершеннолетних с антисоциальным поведением, но без фактора остракизма, потенциальные ресурсы адаптивности имеют связь не с копингами, а с такими показателями адаптации, как приятие себя и внутренний контроль.
7. На основе анализа с применением методов дисперсионного анализа Краскела – Уоллиса и описательных статистик нами было обнаружено, что несовершеннолетние с антисоциальным поведением, которые испытывают негативное воздействие социального остракизма, менее экстравертированы, спонтанны и агрессивны, чем дети и подростки с антисоциальным поведением, но не имеющие опыта долгосрочного остракизма. Такие несовершеннолетние более чувствительны и тревожны. Данные результаты опровергают выдвинутую нами Гипотезу 3.
8. Общие результаты эмпирического исследования позволяют сделать вывод о том, что фактор социального остракизма является значимым в процессе становления паттернов антисоциального поведения несовершеннолетних. Данный вывод мы делаем на основании выявленных только для группы остракированных несовершеннолетних с антисоциальным поведением связей и закономерностей между параметрами применяемых диагностических методик. Таким образом, мы подтверждаем выдвинутую нами Гипотезу 2 о том, что у остракированных несовершеннолетних с антисоциальным поведением значимо отличается структура связей между нарушенными потребностями, стратегиями совладающего поведения, разными видами девиантного поведения и параметрами социально-психологической адаптации.
Заключение по итогам эмпирического исследования: если в процессе длительной остракизации у несовершеннолетнего удовлетворение фундаментальных потребностей в контроле над окружающим миром и смысле существования находятся на низком уровне, для их удовлетворения такой ребенок или подросток использует дезадаптационный стиль взаимодействия с окружающим миром. При этом нарастание уровня агрессии (или повышения степени серьезности правонарушения) опосредует рост опасности самодеструкции такого несовершеннолетнего, начиная от употребления психоактивных веществ до расширенного криминального суицида. Наше исследование доказывает, что в процессе длительного воздействия социального остракизма, опосредующего формирование паттернов антисоциального поведения, несовершеннолетний отказывается от попыток просоциально реинтегрироваться в социум, его психологические ресурсы истощаются, предпочитаемыми копинговыми стратегиями становятся избегание и дистанцирование.
В концепции модели К.Д.Вильямса описываемое состояние соответствует третьей стадии разворачивания процесса остракизации, стадии резигнации, сравниваемой с постулатами теории выученной беспомощности М. Селигмана. С учетом полученных данных (в частности, о снижении уровня удовлетворения потребности в контроле) и выводов М.Селигмана о том, что выученную беспомощность вызывают не сами по себе неприятные обстоятельства, а опыт неконтролируемости их преодоления, мы считаем, что наиболее эффективной технологией реабилитации несовершеннолетних с антисоциальным поведением и опытом длительной остракизации могут стать мероприятия, программы, дающие возможность такому ребенку или подростку восстановить контроль над своей жизнью в рамках просоциального реагирования.
С учетом выводов исследования о низкой психологической ресурсности имеющего опыт долгосрочного остракизма несовершеннолетнего с антисоциальным поведением мы делаем заключение о том, что в рамках профилактической работы по коррекции поведения обязательно требуется включение третьих лиц, поскольку без поддержки извне такой несовершеннолетний не способен (нет внутренних сильных ресурсов) выйти из своего актуального состояния.
В контексте выполнения задач по классификации методологического аппарата исследования и адаптации инструментария исследования мы пришли к выводу о невозможности применения экспериментальной схемы исследования социального остракизма как фактора антисоциального поведения несовершеннолетних по причине травмирующего психику человека воздействия данного феномена.
В качестве направлений перспективных научных исследований, в частности, можно назвать следующие: доработка второй стадии модели остракизма К.Д. Вильямса; экспериментальный поиск ситуационных факторов, снижающих или, наоборот, увеличивающих степень негативного воздействия остракизма на человека; совершенствование методологического аппарата исследования социального остракизма.
С учетом изложенного мы считаем, что цель диссертационного исследования достигнута, все поставленные задачи решены. В ходе исследования нами подтверждены Гипотезы 1, 2. Гипотеза 3 опровергнута.