Жизненные миры советских инженеров в 1930-ые гг. (по материалам оборонных заводов Западного Урала) : диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук : 07.00.02
Введение……………………………………………………………………………………………….3
Глава I. Конструирование жизненного мира советских инженеров
эпохи индустриализации…………………………………………………………………..20
1.1. Концепция жизненного мира в исторической
реконструкции культуры советских инженеров:
эвристические возможности………………………………………………………….21
1.2. Социальная генеалогия советских инженеров:
формирование повседневности………………………………………………….32
1.3. Презентация образа инженеров в советской литературе…………..51
Глава II. Структура жизненного мира советских инженеров…..63
2.1. Завод в жизненном мире советских инженеров……………………….63
2.2. Деньги и вещи в жизненном мире советских инженеров…………82
Глава III. Жизненные пути советских инженеров:
биографический аспект………………………………………………………….105
3.1. Казус С.П. Мартыненко…………………………………………………………..109
3.2. Казус Б.А. Бергера…………………………………………………………………..122
3.3. Казус А.Г. Баранова…………………………………………………………………139
Заключение………………………………………………………………………………………….153
Литература и источники…………………………………………………………156
Приложения………………………………………………………………………………181
Актуальность исследования. Советское общество в сталинский
период, несмотря на всю свою противоречивость, являлось обществом
modernity. Главным содержанием эпохи были явления и процессы,
обусловленные форсированной индустриализацией, характер и облик
которой задавал тон всему предвоенному десятилетию. В среде участников
индустриализации значительную роль играли советские инженеры,
пришедшие на смену старой технической интеллигенции. В современной
историографии сложилась определенная традиция изучения этой социальной
группы. Инженеров исследовали в контексте социально-экономических
макропроцессов либо систем. Их описывали языком концепций
модернизации, формационного перехода и, преимущественно в
институциональном ключе.
Современное гуманитарное знание позволяет сместить фокус
исследования на их личностные характеристики, проявления субъектности во
всем многообразии практик советского человека. Эти практики были не
только продуктом коллективного и заданного опыта, но и индивидуальной
биографии, самоконструирования собственного «Я», сложного процесса
рецепции прошлых культур в ситуации творения нового социального мира.
Перемещение исследовательского фокуса предполагает выбор
соответствующей объяснительной концепции. В данном случае – концепции
повседневности и микроисторического подхода с присущим ему
инструментарием: скрупулезный поиск и «разглядывании под микроскопом»
отдельных деталей и мелочей, обнаружение автоматизмов мысли и действия,
проявления рефлексии и эмоций, вместе образующих уникальный
жизненный мир человека. Эвристические возможности подобного подхода
позволяют увидеть субъективную сторону исторического процесса, придать
процессу индустриализации человеческое измерение, показать богатую
палитру практик и ментальных особенностей, формировавших
социокультурный контекст советской действительности.
Актуальность исследования жизненного мира советских инженеров
эпохи индустриализации обусловлена, прежде всего, антропологическим
поворотом в современном гуманитарном знании, что предполагает взгляд на
историю культуры глазами ее творцов, «разносчиков», свидетелей,
потребителей.
В диссертационном исследовании речь пойдет об инженерах первого
советского поколения. Вместе с другими участниками большого
социалистического проекта – «ответственными работниками»,
совслужащими, рабочими, колхозниками, т.н. «уголовным элементом» и
лагерным населением, они строили «дивный новый мир» (О. Хаксли) с
особой системой ценностей, причудливым набором норм и правил, с
разветвленной системой символов и множеством практик.
Категориально-понятийный аппарат концепции повседневности далеко
не в полной мере адаптирован для нужд исторических исследований
советской эпохи. Поэтому диссертационное исследование жизненного мира
советских инженеров может явиться продуктивным экспериментом, который
может быть не бесполезным для дальнейших научных изысканий в области
советской истории.
Степень разработанности проблемы в исторической литературе.
Тема становления советского инженерного корпуса в годы первых пятилеток
уже несколько десятилетий разрабатывается отечественной и зарубежной
исторической наукой. Особенностью исследовательских подходов к этой
теме можно считать сильное воздействие социологического знания на
изучение исторических сюжетов. Научный интерес представляет изучение не
только структуры советского общества как целого социального организма,
конструируемого в контексте экономической модернизации 1930-х гг., но и
социальные позиции технической интеллигенции в этой структуре.
Исследования советских историков проводились под мощным
воздействием идеологических формулировок, вошедших в политическую
культуру советских граждан в 1930-е гг. В период сталинской
индустриализации властный дискурс определял легитимный образ
стратификации общества. Социальные итоги экономического развития
страны в период первых пятилеток были подведены Сталиным в докладе на
Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 г. Им были
названы изменения классовой структуры, связанные с исчезновением
«эксплуататорских» классов «помещиков», «капиталистов», «кулаков»,
«купцов и спекулянтов»1. Основными структурными компонентами нового
общества были признаны рабочий класс, колхозное крестьянство и
интеллигенция, равноправно участвующие в строительстве «нового,
бесклассового социалистического общества». С точки зрения власти в лице
Сталина, достижением социальной динамики было перерождение «старой
заскорузлой» интеллигенции в новую «трудовую», включающую научно-
технических работников, «работников культурного фронта» и «служащих
вообще»2.
Окончательный вывод о социальном статусе интеллигенции И.В.
Сталин объявил весной 1939 г. в докладе ЦК на XVIII съезде ВКП(б). Он
объявил интеллигенцию важной социальной группой в структуре советского
общества, и осудил недоверчивое и презрительное отношение к ней. Власть в
лице секретаря ЦК охарактеризовала советскую интеллигенцию «народной,
социалистической», отличной своим генезисом, составом и «физиономией»
от старой, буржуазной интеллигенции: «К старой, дореволюционной
интеллигенции, служившей помещикам и капиталистам, вполне подходила
старая теория об интеллигенции, указывающая на необходимость недоверия
к ней и борьбы с ней. Теперь эта теория отжила свой век и она уже не
Сталин И.В. О проекте Конституции Союза ССР: Доклад на Чрезвычайном VIII Всесоюзном
съезде Советов 25 ноября 1936 года // Сталин. И.В. Сочинения. – Т.14. – Москва: Издательство «Писатель»,
1997. – С. 123.
Там же. С. 124.
подходит к нашей новой, советской интеллигенции. Для новой
интеллигенции нужна новая теория, указывающая не необходимость
дружеского отношения к ней, заботы о ней, уважения к ней и сотрудничества
с ней во имя интересов рабочего класса и крестьянства»3. Признание
советской интеллигенции значимой социальной группой – социалистической
по своей природе и положению в советском обществе, можно расценивать
как важный сдвиг в политической культуре руководящей группы. В
агитационных брошюрах, изданных после XVIII партийного съезда, этот
тезис Сталина был представлен партийной общественности4. Со временем
эта идея проникла в толщи номенклатуры.
Объектом научных исследований техническая интеллигенция
становится в 1960 – 80-е гг. Историографическая традиция этого периода
унаследовала официальный подход к интеллигенции, сформулированный
еще в 1930-е гг. В литературе 1960-80-х гг. статус «советской народной
интеллигенции» был определен следующим образом: «особый социальный
слой, для которого высококвалифицированный умственный труд является
основным видом профессиональной деятельности и единственным или по
крайней мере главным источником существования <…> [Интеллигенция –
Ю.К.] сознательно направляет свою профессиональную деятельность на
служение коренным интересам рабочего класса, всех трудящихся,
руководствуясь при этом идеями марксизма-ленинизма»5. В этом
определении советская интеллигенция уже не обозначается как «прослойка».
Она представлена как «социальный слой» – синонимически определению
социальной группы с собственной внутренней структурой и
профессиональной спецификой.
Сталин И.В. Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б). 10 марта 1939 года. //
Сталин И.В. Сочинения. – Т.14. – Москва: Издательство «Писатель», 1997. – С. 338.
Вольфсон С. Интеллигенция как общественная прослойка при капитализме и социализме / С.
Вольфсон // Под знаменем марксизма. – 1939. – №8. – С.16 – 38; Тандит Л. Партия Ленина-Сталина и
социалистическая интеллигенция / Л. Тандит. – М.: Московский рабочий, 1939. – 96с.
Советская интеллигенция. Краткий очерк истории (1917 – 1975). / В. С. Волков и др. Москва:
Политиздат. 1977. С. 6.
В советской исторической науке сложилось два основных
исследовательских направления (школы): институциональное и
социологическое6. Ведущее место среди них принадлежит
институциональной школе, в рамках которой взгляд историков
фокусировался, преимущественно, на активном участии советской
технической интеллигенции в индустриальном проекте. Институциональный
подход рассматривает народное хозяйство как целостную социальную
систему, состоящую из множества институтов с присущими им функциями.
Практическая роль технических специалистов в формировании нового
общества заключалась в их активном участии в научно-техническом
прогрессе. В литературе, посвященной изучению этой темы, особое
внимание уделялось следующим вопросам: участию инженеров в разработке
технических проектов и в социалистических соревнованиях, роли инженеров
в организации труда на производстве. Среди работ, выполненных в этой
исследовательской парадигме, следует назвать, прежде всего, труды В.И.
На основе проведенного исследования можно сформулировать
следующие выводы.
Следует признать, что концепция жизненного мира, интегрировавшая в
себя исследовательский потенциал историко-антропологического подхода,
обладает достаточными эвристическими возможностями для описания
субъектной компоненты социальных практик советских инженеров в строго
определенном пространственно-временном континууме – в масштабах
крупного предприятия и населенного пункта в период второй пятилетки, их
представлений о действительности, способов идентификации –
конструирования собственного «Я» в новых социальных условиях,
жизненных ориентаций и предпочтений. Результаты исторического
исследования первого поколения советских инженеров, реализованного в
рамках парадигмы жизненного мира, могут быть релевантны по отношению
к аналогичным микроисторическим реконструкциям, но не подлежат
генерализации до масштабов страны или даже отрасли промышленности.
Применяя инструментарий и понятийно-категориальный аппарат
концепции жизненного мира, подражая следопыту с «лупой» в руках (К.
Гинзбург), возможно фокусировать взгляд на различных деталях и казусах,
чтобы реконструировать все многообразие практик и ментальных установок
инженеров.
Жизненный мир является динамичным элементом повседневности.
Жизненный мир – это продукт коллективного опыта людей, объединенных
общим местом проживания и совместными практиками в одно и то же время.
Инженеры, работавшие в г. Перми и в г. Молотово, за редким заключением,
заканчивали одни и те же учебные заведения в 1920-е гг. и учились по одним
и тем же учебникам. На комсомольских и партийных собраниях обсуждали
сходные темы, подвергались большевистской перековке. В процессе работы
на оборонных предприятиях они встречались в инженерном клубе,
участвовали в партийно-хозяйственных активах, смотрели одни и те же
спектакли. Иначе говоря, совместно осваивали городское пространство.
Можно предположить, что они были лично знакомы друг с другом, составляя
общий круг инженерно-технических работников. В нем производился обмен
информацией, в том числе оценками, суждениями, слухами, из совокупности
которых и рождался коллективный образ действительности.
По сути, мы имеем дело с исторической аккумуляцией
интерсубъектного жизненного опыта инженеров, в котором
конституирующим значением обладали детские годы и участие в революции
и гражданской войне. Получается, что на их первичные практики
взросления, обусловленные социальным происхождением, наслаивался
трагический опыт войны, который, скорее всего, «перепрограммировал»
вчерашних мальчишек. Многообразие условий первичной социализации и
вариативность опыта участия в гражданской войне могут объяснить различия
в практиках, оценках, жизненных стратегиях людей, принадлежавших к
одному кругу.
Вместе с тем, они приняли правила игры и не только разучили язык
власти, но по ее биографическим схемам выстраивали свои жизнеописания,
стилизовали внешность по партийным лекалам, как правило не отказывались
от участия в политических компаниях и (неохотно) в займах
индустриализации.
Но, несмотря на зафиксированную многоликость, ментально их
объединяла очарованность большим советским проектом и лежащие в ее
основе идеи индустриализации, модернизации и технического прогресса.
Условия их повседневного существования, характеризуемые наличием
привилегий и благ, недоступных большинству населения, заслоняли от них
реальные картины советской повседневности: кричащее неравенство в
уровне и качестве жизни и в рабочей среде (стахановцы и разнорабочие), и
между рабочими в целом и техническими специалистами.
Представления о собственной значимости и конструирование своего
«Я» происходило в заданном социокультурном контексте, в соответствии с
принятыми и воспринятыми ими моделями поведения. Поэтому особое
значение приобретали потребительские практики, деньги, ценные вещи, в
которых они искали и находили подтверждение своего высокого статуса.
По своему объективному положению они были выдвинуты в первые
ряды строителей социализма, что влекло за собой повышенные риски: нести
ответственность за плановые просчеты, организационные неурядицы, общую
культурную отсталость. Для многих из них восхождение по социальной
лестнице обернулось «лифтом не эшафот».
Для дальнейшей разработки темы диссертационного исследования
рекомендуется расширить круг источников за счет привлечения материалов
региональных архивов г. Екатеринбург, г. Челябинск, г. Магнитогорск. В
дальнейшей работе предполагается привлекать в более широком масштабе
воспоминания, дневники и эго-документы. С целью воссоздания
исторического контекста представляется целесообразным привлечь, помимо
художественной литературы, кинофильмы и театральные постановки, а
также иные формы репрезентации образа советского инженера (картины,
плакаты и карикатуры).
На основании исследования жизненного мира советских инженеров
открываются дальнейшие перспективы в изучении раннего советского
общества. В первую очередь, речь идет о создании карт ментальностей для
различных социокультурных групп: рабочих, служащих, партийных
работников, старой и новой интеллигенции. Кроме того, представляется
целесообразным изучить механизмы восприятия новой советской идеологии
людьми старой культуры: способы принятия, формирование субъектности у
советской молодежи, получившей образование в новых условиях, иначе
говоря, вновь рассмотреть последствия культурной революции.
Помогаем с подготовкой сопроводительных документов
Хочешь уникальную работу?
Больше 3 000 экспертов уже готовы начать работу над твоим проектом!
4.9 (298 отзывов)
4.6 (71 отзыв)
4.9 (66 отзывов)
5 (428 отзывов)
4.6 (92 отзыва)
4.8 (2878 отзывов)
4.6 (30 отзывов)
4.8 (1033 отзыва)
0 (13 отзывов)
