Функция воздействия в тексте инаугурационных речей американских президентов
Дипломный проект на тему: «Функция воздействия в тексте инаугурационных речей американских президентов».
Объем дипломной работы: 73 страницы, при написании диплома использовалось 62 источника.
Объект исследования- стратегии и тактики воздействия, а также языковые средства их реализации в инаугурационных речах Обамы и Трампа.
Предмет исследования: функция воздействия в инаугурационных речах американских президентов.
Работа содержит введение, 2 главы, заключение и библиографический список.
Во введении содержатся цель, сформулированы задачи исследования, определена актуальность темы, материалы и методы работы.
В первой главе определены основные понятия и термины дискурса, политического дискурса, его функции и цели, рассмотрели инаугурационное обращение как жанр политического дискурса.
Вторая глава посвящена выявлению механизмов функции воздействия, анализу стратегий и тактик, экспрессивных лексических и стилистических средств, используемых Обамой и Трампом в инаугурационных речах.
В заключении подведены итоги.
Историко-библиографический обзор
средневековой исламской доксографии
Возникновение идейных расхождений в исламской общине
Уже в первые десятилетия после смерти Пророка Мухаммада в исламском обществе начали возникать разногласия по разнообразным вопросам конфессионального характера. Эти разногласия зачастую приводили к расколам и образованию религиозно-политических фракций, школ и общин. Всё многообразие дискуссионных вопросов можно условно свести к пяти основным: вопрос верховной власти, вопрос веры, вопрос предопределения и свободы воли, вопрос сущности и атрибутов Аллаха, вопрос источников и методологии права [Прозоров 2004: 8].
По вполне понятным причинам ключевым для мусульман оказался вопрос верховной власти. Уже во второй половине VII в. . в исламском обществе образовались три группировки: сунниты, шииты и хариджиты. Первые полагали, что власть над обществом должна решением общины передаваться самому достойному из племени курайшитов, вторые признавали единственными законными наследниками пророка его двоюродного брата и зятя ‘Али и его потомков от Фатимы [Madelung 1997: 420], третьи же считали, что халифом может быть любой мусульманин, избранный общиной [Levi Della Vida 1997: 1076]. Этот раскол, начало которому положила битва при Сиффине (657 г.), оказал огромное влияние на судьбу всего мусульманского мира [Lecker 1997 : 556].
Второй важный вопрос касался веры. На рубеже VII-VII вв. мусульмане стали расходиться между собой в понимании веры и в отношении к человеку, совершившему тяжкий грех. Хариджиты, например, считали веру суммой всех действий подчинения Аллаху и утверждали, что совершивший тяжкий грех человек мусульманином быть перестаёт и превращается в неверующего [LeviDellaVida 1997: 1076]. Мурджииты полагали, что вера – это признание истинности Аллаха и содержания Корана, а тяжкий грех не влияет на статус мусульманина; мусульманин тот, кто хранит в сердце чистоту веры, несмотря на тяжкий грех [Madelung 1993: 607]. Му‘тазилиты же занимали промежуточную позицию: они разработали учение о «среднем состоянии», согласно которому мусульманина, совершившего тяжкий грех, нельзя причислить ни к правоверным, ни к неверным, он находится между этими статусами [Gimaret 1993: 783].
Третий вопрос, вопрос предопределения и свободы воли, тесно связан с предыдущим. Первые мусульмане были зачастую уверены в том, что жизнь человека, все его действия и мысли полностью предопределены. Сторонников этой точки зрения называли джабаритам [Montgomery Watt 1991 : 365. При этом в начале VIII в. в рамках ислама появилось течение, сторонники которого верили в свободу действий человека. Их называли кадаритами [Van Ess 1997 : 368. В этом вопросе их преемниками в дальнейшем выступили му‘тазилиты. Появившаяся же в начале X в. школа аша’ритов создала своё учение о предопределении и свободе воли. Согласно ему, Аллах признаётся творцом всего сущего, но человек в то же время «приобретает» свои поступки, принимая участие в их совершении [Watt 1986 : 696].
Четвёртый вопрос касался сущности и атрибутов Аллаха и возник в VII в. под влиянием христианских учений. Первые мусульмане, руководствуясь Кораном, зачастую имели антропоморфистское представление об Аллахе. Захириты и ханбалиты также настаивали на буквальном прочтении этих мест в Коране [Turki 394 : 2002] [Laoust 1986 : 158-162]. Му‘тазилиты же придерживались противоположной точки зрения. Они верили в духовность Аллаха и отрицали божественные атрибуты, возникшие благодаря человеческим представлениям. Приверженцев буквального понимания антропоморфистских выражений в Коране называли мушаббихитами, признававших существование божественных атрибутов (в том числе ’ашаритов) – сифатитами, а му‘тазилитов, отрицавших наличие божественных атрибутов –му‘аттилитами [Van Ess 2000 : 342].
Последний же вопрос имеет отношение к мусульманскому праву. В его рамках мусульмане подразделяются на сторонников определённой богословско-правовой школы или мазхаба. В современную эпоху официально признанными считаются четыре суннитских и два шиитских мазхаба. У суннитов это ханафитский, шафи‘итский, маликитский и ханбалитский, у шиитов – джафаритский у исна‘ашаритов и зайдитский у зайдитов. Эти школы различаются между собой в основном по вопросам источников права и методам вынесения правовых предписаний.
Стоит отметить, что религиозно-политические взгляды представителей разных школ и общин, расходившихся между собой по этим и другим вопросам, зачастую сложно переплетались и смешивались. Последователи одного движения поддерживали некоторые принципы учения других движений, в то же время отвергая другие их положения.
Вместе с возникновением в исламе этих и других догматических споров мусульмане стали задаваться вопросом, что есть истинная вера, правоверие, а что – заблуждение, отклонение от него. В исламоведении эти противоположные понятия зачастую обозначаются терминами «ортодоксия» и «ересь». Эти понятия заимствованы из христианства, в котором под «ересью» понимается «сознательное и преднамеренное уклонение от ясно выраженного догмата веры» [Барсов 1894 : 671], а под «ортодоксией» – «неуклонное следование традиционному учению церкви» [Там же].
Но в отношении к исламу эти термины не передают его сущности с специфики как религии. Если в христианстве существовал институт узаконивания догматов – Вселенские соборы, то в исламе подобного института не было, равно как не было и единого главы церкви (по крайней мере в суннитском исламе) [Бартольд 2002 : 112]. Не существовало в исламе и повсеместно признанной богословской школы. Истолкованием и разработкой догматов веры занимались частные лица, религиозные деятели, влияние которых основывалось на знаниях в области религиозных наук (‘улама и фукаха’). Благодаря этому было возможно толковать религиозные вопросы по-разному, а общепризнанных критериев для определения «правоверия» и «заблуждения» не существовало.
Этому способствовала также и противоречивость источников исламского вероучения – Корана и Сунны. Экзегеты Корана вынуждены были толковать «неясные» коранические выражения, а сторонники разных точек зрения находили подтверждение правильности своих позиций в Коране. Му‘тазилиты ссылались на священную книгу, доказывая догмат о свободе воли, а сунниты – доказывая своё учение о предопределении. Шииты и хариджиты также ссылались на Коран в своей политической борьбе против Омейядов и Аббасидов. Что же касается Сунны, то в рамках хадисотворчества возникало много вымышленной и противоречивой информации о речах и делах Мухаммада и его сподвижников, к тому же шииты признавали Сунну только самого Пророка, а сунниты – в том числе Сунну его сподвижников и «праведных» халифов.
Следствием противоречивости источников исламского вероучения и отсутствия института, который мог бы узаконивать его догматы стало значительное разномыслие в раннем исламе [Прозоров 2004 : 12].
Доксографическая исламская литература в VIII – середине XII в.
Коллизии социальной и социально-политической жизни в раннем мусульманском государстве и вышеперечисленные разногласия привели к возникновению в рамках ислама различных политико-религиозных движений, философско-богословских и религиозно-правовых школ. Это вызвало рост полемической литературы, которая мишенью своей критики избирала, в первую очередь, взгляды именно представителей разных мусульманских общин, богословских школ, мазхабов, а не учения иноверцев. Их взгляды и учения, идейные расхождения описывались в сочинениях особого жанра историко-религиозной литературы – доксографии. Она выросла из полемической исламской литературы и сохраняла апологетический характер на протяжении своего развития, отстаивая идеологические взгляды той или иной школы. Доксографы зафиксировали в своих трудах появление основных политико-религиозных объединений в исламе, занимавших определённую позицию в ключевых вопросах исламской идеологии. Помимо этого, доксография выступала и орудием борьбы с «заблудшими» за религиозное единство общины. Доксографические сочинения дают возможность рассмотреть систему взглядов в историческом контексте, соотнести их во времени и понять направление, динамику и перспективы их развития.
Обзоры исламских доксографических произведений вместе с биографическими сведениями об их авторах делали Х. Риттер в 1929 г. [Ritter 1929], М.Т. Даниш Пажух – в 1964 г. [Dāniš-Pažūh 1964] и С.М. Прозоров в 2004 г. [Прозоров 2004]. Обзор Риттера включает в себя сведения о 41 авторе, приведённые в хронологическом порядке (конец VIII – первая четверть X в.), при этом учитываются только те авторы, сочинения которых дошли до нас, будь то полностью или в цитатах. Иранский учёный Даниш Пажух включил в свой алфавитный список опубликованных и неопубликованных арабских и персидских источников около ста произведений, описывавших мусульманские школы и общины на всём протяжении существования ислама. С.М. Прозоров же в своих работах охарактеризовал полностью сохранившиеся доксографические труды раннеисламского периода, оказавшие, по его мнению, значительное влияние на исламскую доксографическую традицию.
Ниже сделана попытка кратко описать основные этапы развития доксографической литературы VIII – XII вв., а также наиболее важные труды этого периода.
Впервые мусульманские общины и школы систематизировали и классифицировали, по-видимому, му‘тазилит Васил б. ‘Ата’ Абу Хузайфа ал-Газзал (ум. 748.) и шиит Мухаммад б. ‘Али б. ан-Ну‘ман Абу Джа‘фар ал-Ахвал (ум. 777). Васил б. ‘Ата’ впервые выделил категории «заблуждающихся», «крайних шиитов», хариджитов и хашвитов, а ал-Ахвал определил четыре категории мусульман: шиитов, суннитов, кадаритов и хариджитов. Такое деление стало основой для мусульманской доксографической традиции и закрепилось в трудах как шиитских, так и суннитских авторов [аш-Шахрастани 1984 : 16-17].
Мусульманская доксография VIII – IX вв. отличалась узостью и конфессиональной замкнутостью интересов авторов. Они описывали в первую очередь расхождения внутри отдельных общин или школ, чаще всего – по отдельному вопросу (веры, власти). Со временем число спорных вопросов стало увеличиваться и доксографы начали отражать противоречия по целому ряду проблем в границах одной или нескольких школ.
Хишам б. ал-Хакам (ум. 814) написал один из самых ранних доксографических трудов шиитов, заложивший основы доксографической шиитской традиции – Ихтилаф ан-нас фи-л-имама («Расхождения среди людей относительно имамата»). В нём он осветил раннюю историю ислама вплоть до своего времени с точки зрения определения прав на власть. Ал-Хакам привёл аргументы различных группировок, боровшихся за власть и сообщил о разногласиях среди первых мусульман по вопросам имамата [Прозоров 1980 : 65-68].
В этой работе нами были рассмотрены два текста: Байан ал-адйан Мухаммада Абу-л-Ма‘али Балхи и Табсират ал-‘авамм фи ма‘рифат макалат ал-анамм Муртазы ар-Рази. Оба текста представляют собой произведения доксографического жанра, написанные на персидском языке. Они оба посвящены характеристике различных общин и течений, существовавших в исламе, но достаточно сильно отличаются друг от друга по ряду критериев.
Объём и структура. Исследуемые сочинения достаточно сильно отличаются по объёму: Байан ал-адйан – небольшое сочинение, состоящее из пяти глав, в то время как Табсират ал-‘авамм значительно объёмней – оно насчитывает 26 глав. При этом Абу-л-Ма‘али в своём труде уделяет мусульманским общинам только одну, четвёртую главу, посвящая оставшиеся другим вопросам – другим религиям, доисламским пророкам, принципу разделения ислама на 73 общины и пр. В ней он говорит о всех мусульманских течениях сразу. Муртаза ар-Рази же выделяет каждой из значительных мусульманских общин по главе.
Воззрения авторов. Абу-л-Ма‘али нигде прямо не высказывает своих убеждений, в то время как Муртаза ар-Рази открыто идентифицирует себя как шиита-имамита. В то же время некоторые особенности Байан ал-адйан – например, датировка текста по году рождения последнего исна‘ашаритского имама, – позволяют с высокой долей вероятности утверждать, что он также был имамитом или испытывал симпатию к этому исламскому течению.
Источники. Оба автора активно используют цитаты из Корана и хадисы для того, чтобы либо проиллюстрировать воззрения той или иной общины. Муртаза ар-Рази также периодически использует хадисы и Коран для того, чтобы доказать правоту воззрений имамитов и ложность убеждений суннитов. Помимо этого, оба автора активно пользуются довольно значительным количеством источников, но предпочитают не ссылаться напрямую на какие-либо сочинения предшественников. Муртаза ар-Рази также использует поэзию для иллюстрации взглядов мусульман, чего Абу-л-Ма‘али почти не делает.
Характер информации. Абу-л-Ма‘али в своём произведении даёт только основы учений разных исламских общин, не вдаваясь в детали. Помимо этого, он также приводит списки более мелких течений, на которые разделились крупные общины. Информация Муртазы ар-Рази более подробна: он, как правило, рассказывает об общих убеждениях основных общин, переходя затем ко взглядам более мелких. При этом не вполне ясен принцип, по которому он выбирает, о чём именно рассказывать. К примеру, в главе о мурджиитах он даже не описывает основной догмат, по которому их отделяют от прочих мусульман – ирджа’.
Оба автора не рассказывают, как именно одни общины отделялись от других, предпочитая просто приводить их убеждения. И тот, и другой дают также биографическую информацию об основателях исламских движений, но у Муртазы ар-Рази её намного больше.
И Муртаза ар-Рази, и Абу-л-Ма‘али периодически сообщают о деятельности исламских течений в годы своей жизни, но сведения ар-Рази намного полнее и детальней.
Подача информации. Абу-л-Ма‘али довольно-таки беспристрастен в своём повествовании. Он не осуждает прочие общины, за исключением исма‘илитов, и проявляет симпатию только к шиитам-имамитам. Муртаза ар-Рази относится к сторонникам других воззрений более предвзято. Он осуждает суннитов в целом, обвиняя их в увлечении методом аналогии в правовых вопросах и в уподоблении Бога человеку. Также он критикует их за постоянные разногласия по самым разным вопросам вероубеждения. Особо отрицательно он относится к каррамитам и муджассимитам, приводя в посвящённых им главах откровенно анекдотические рассказы об этих общинах. К шиитам-неимамитам он относится двойственно: осуждает тех, кто был замешан в уподоблении Бога человеку и обожествлении людей, но в то же время защищает тех, кто учился у шиитских имамов, в основном у Джа‘фара ас-Садика.
Цель написания сочинения. Абу-л-Ма‘али создавал Байан ал-адйан скорее в качестве компилятивного труда, справочника с самой общей информацией по существующим религиям и внутриисламским общинам. Муртаза ар-Рази же создавал Табсират ал-‘авамм, с одной стороны, чтобы продемонстрировать всю глубину разногласий, существовавших среди общин-противников имамитов, а с другой – чтобы доказать правильность своего учения.
Как видим, оба сочинения отличаются, в первую очередь, по объёму информации и манере её подачи. Они почти не сообщают какой-либо новой информации про исламские общины и являются частью и продолжением арабоязычной доксографической традции. Тем не менее, оба сочинения, в особенности второе, представляет собой интерес для исследования воззрений и аргументации шиитов-имамитов. Именно эта сфера представляется нам наиболее интересной для дальнейших научных изысканий.
Abū ’l-Ma‘ālī Muhammad bin Ni‘mat ‘Alawī Faqīh Balḫī. Bayān al-adyān. Be tashīh-i Muhammad Taqī Dāniš-Pažūh ba hamkārī-yi Qudrat Allah b. Pīšnamāz-Zāde. – Tehrān : Entešārāt-e Bunyād-e Mauqūfāt-e Duktur-e Mahmūd-e Afšār, 1376. – 228 s.
Arendonk, C. van. K̲h̲as̲h̲abiyya / C. Arendonk // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 4. – P. 1086-1087.
Arnaldez, R. Ibn Ḥazm / R. Arnaldez // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 3. – P. 799-790.
ʿAt̲h̲āmina, Ḵh̲alīl. al-Nad̲j̲d̲j̲āriyya / Ḵh̲alīl ʿAt̲h̲āmina // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 868.
Bahrāmīyān, ‘Ālī. Tabṣirat al-‘awāmm. / ‘Ālī Bahrāmīyān // Dā’erat-ol-Ma‘āref-e Bozorg-e Eslāmi. Tehrān, 1385. – J. 14. – S. 488-489.
Bosworth, C. E. FAḴR-AL-MOLK, ABU’L-FATḤ MOẒAFFAR / C. E. Bosworth // Encyclopaedia Iranica. – [El. resource]. – URL:– 22.05.2018
Bosworth, C.E. Karrāmiyya / C.E. Bosworth // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 4. – P. 667-669.
Chaumont, E. al-S̲h̲āfiʿī. / E. Chaumont // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 9. – P. 180-185.
Christensen, A. Remarques critiques sur le Kitab bayani-l-adyan d’Abfi’l-Ma’ali. / A. Christensen // Le Monde Oriental, 1911-12. – Vol. 5-6. – P. 205-216.
Dāniš-Pažūh Muhammad Taqī. Ketābšenāsī-ye feraq wa adyān. / Muhammad Taqī Dāniš-Pažūh // Farhang-e Īrān Zamīn. – 1343. – Š. 12. – S. 98-121.
Dāniš-Pažūh Muhammad Taqī. Bāb-e panjom az ketāb-e Byān al-adyān. / Muhammad Taqī Dāniš-Pažūh // Farhang-e Īrān Zamīn – 1341. Š. 10. – S. 282-318.
Ess, J. van. ABU’L-MAʿĀLĪ. / J. van Ess // Encyclopaedia Iranica. – [El. resource]. – URL:– 22.05.2018
Ess, J. van. al-Naẓẓām. / J. van Ess // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 1057-1058.
Ess, J. van. Tas̲h̲bīh wa-Tanzīh. / J. van Ess // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 2000. – Vol. 10. – P. 341-344.
Gardet, L. al-D̲j̲ubbāʾī / L. Gardet // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1991. – Vol. 2. – P. 569-570.
Gimaret, D. Murdji’a. / D. Gimaret // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 783-793.
Goldziher, I. Ahl al-Bayt. / I. Goldziher // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 257-258.
Goldziher, I. G̲h̲urābiyya / I. Goldziher // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1991. – Vol. 2. – P. 1098-1099.
Hawting, G.R. al-Muk̲h̲tār b. Abī ʿUbayd / J. van Ess // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 521-524.
Houtsma, M.Th. Abū Bayhas/ M.Th. Houtsma // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 8.
Laoust, H. Ḥanābila. / H. Laoust // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 3. – P. 158-162.
Lecker, M. Ṣiffīn. / M. Lecker // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 9. – P. 552-556.
Levi Della Vida, G. Kharidjites. / G. Levi Della Vida // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 4. – P. 1074-1077.
Lewicki, T. al-Ibāḍiyya / T. Lewicki // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 3. – P. 648-660.
Lewis, B. Bazīg̲h̲ b. Mūsā / B. Lewis // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 1156.
Madelung, W. al-Mug̲h̲īriyya / W. Madelung // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 347-348.
Madelung, W. His̲h̲ām b. al-Ḥakam / W. Madelung // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 3. – P. 496-498.
Madelung, W. Kuraybiyya / W. Madelung // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 4. – P. 433-434.
Madelung, W. Manṣūriyya / W. Madelung // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1991. – Vol. 6. – P. 441-442.
Madelung, W. Murdji’a. / W. Madelung // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 605-607.
Madelung, W., Lewinstein, K. Ṣufriyya / W. Madelung, K. Lewinstein // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 9. – P. 766-769.
Marwastī, Muhammad ‘Alī Salmānī. Bahhāsī // Dā’erat-ol-Ma‘āref-e Bozorg-e Eslāmi. Tehrān, 1381. – J. 11. – S. 370.
Massé, H. L’Exposé des religions par Abou’l Maâli. / H. Massé // Revue de l’histoire des religions, 1926. – Vol. 94. – P. 17-75.
Montgomery Watt, W. As̲h̲ʿariyya. / W. Montgomery Watt // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 696.
Montgomery Watt, W. Djabriyya. / W. Montgomery Watt // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1991. – Vol. 2. – P. 365.
Montgomery Watt, W. D̲j̲ahmiyya / W. Montgomery Watt // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1991. – Vol. 2. – P. 388.
Muzāherī, Ma‘sūd Habībī. Abū ’l-Ma‘ālī. / Ma‘sūd Habībī Muzāherī // Dā’erat-ol-Ma‘āref-e Bozorg-e Eslāmi. Tehrān, 1373. – J. 6. – S. 266-269.
Nader, A.N. al-Balk̲h̲ī / A.N. Nader // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 1002-1003.
Nader, A.N. Bis̲h̲r b. al-Muʿtamir / A.N. Nader // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 1243-1244.
Nyberg, H.S. Abu ’l-Hud̲h̲ayl al-ʿAllāf / H.S. Nyberg // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 127-129.
Pellat, Ch. Aḥmad b. Ḥābiṭ/ Ch. Pellat // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 272.
Pellat, Ch. al-D̲j̲āḥiẓ / Ch. Pellat // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1991. – Vol. 2. – P. 385-387.
Plessner, M., Rippin, A. Muḳātil b. Sulaymān / M. Plessner, A. Rippin // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 508-509.
Raddatz, H.P. Sufyān al-T̲h̲awrī / H.P. Raddatz // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 9. – P. 770-772.
Ritter H. Muhammedanische Häresiographen (Philologika III) / H. Ritter // Der Islam. – 1929. – № 18. – P. 34-55.
Ritter, H. Ḥasan al-Baṣrī. / H. Ritter // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 3. – P. 247-248.
Rubinacci, R. ʿAd̲j̲ārida / R. Rubinacci // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 207.
Rubinacci, R. Nad̲j̲adāt/ R. Rubinacci // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 858-859.
Šayḫ al-islām Abū Bakr ‘Abdallah bin ‘Umar Muḥammad bin Dā’ūd Wā‘iẓ Balḫī. Fada’il-i Balx. Tarjome-ye fārsi-ye ‘Abdallah Muhammad bin Husayn Husaynī Balxi. Tashih wa tahšiye-ye ‘Abdallahī Habībī. Tihrān : Entešārāt-e Bunyād-e Farhang-e Īrān, 1350. – 496 s.
Sayyid Murtazā bin Dā‘ī Hasanī Rāzī. Tabṣirat al-‘awāmm fī ma‘rifat maqalāt al-‘anām. / Be tashīh-e ‘Abbās Iqbāl. – Tehrān : Entešārāt-e Asātīr , 1383. – 295 s.
Schacht, J. Ahl al-Ḥadīt̲h̲. / J. Schacht // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 258-259.
Schacht, J. Aṣḥāb al-Raʾy / J. Schacht // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 692.
Schacht, J. Ibn Rāhwayh / J. Schacht // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 3. – P. 902-903.
Schefer, C. H. A. Chrestomathie persane a l’usage des élèves de l’École spéciale des langues orientales vivantes. Vol. 1. / C. H. A. Schefer – Paris, 1883.
Tritton, A.S. al-Bag̲h̲dādī. / A.S. Tritton // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 1. – P. 909.
Turki, Abdel-Magid. al-Ẓāhiriyya. / Abdel-Magid Turki // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 2002. – Vol. 11. – P. 394-396.
Vacca, V. Sad̲j̲āḥ / V. Vacca // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 9. – P. 738-739.
Van Ess, J. Ḳadariyya. / J. Van Ess // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 4. – P. 368-372.
Van Ess, J. Ḳadariyya. / J. Van Ess // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1991. – Vol. 4. – P. 368-372.
Van Ess, J. Kuraybiyya / W. Madelung // Encyclopaedia of Islam. Leiden, 1997. – Vol. 4. – P. 433-434.
Veccia Vaglieri, L. al-Ḍaḥḥāk b. Ḳays al-S̲h̲aybānī / L. Veccia Vaglieri // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1991. – Vol. 2. – P. 90.
Veccia Vaglieri, L. G̲h̲adīr K̲h̲umm. / L. Veccia Vaglieri // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1991. – Vol. 2. – P. 993-994.
Veccia Vaglieri, L. Ḥarūrāʾ / L. Veccia Vaglieri // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1986. – Vol. 3. – P. 235-236.
Wensinck, A.J. Nāfīʿ b. al-Azraḳ / A.J. Wensinck // Encyclopaedia of Islam. Leiden – New York, 1993. – Vol. 7. – P. 877-878.
Zenjānī, Mūsā Šabīrī. Mo’allaf-e Tabṣirat al-‘awāmm. / Mūsā Šabīrī Zenjānī // Darshā-yī az maktab-e eslām, 1338. – š. 8-10.
Ал-Х̣асан ибн Мӯса̄ ан-Наубах̬тӣ. Шиитские секты. Перевод с арабского, исследование и комментарий С.М. Прозорова. – М. : Наука, 1973. – 255 с.
Барсов, Н.И. Ересь, еретики. / Н.И. Барсов // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. С.-Петербургъ, 1894 г. – С. 671.
Бартольд В. В. Работы по истории ислама и Арабского халифата / В. В. Бартольд – М. : Вост. лит., 2002. – 784 с.
Боголюбов А.С. Асхаб ар-Ра’й. / А.С. Боголюбов. // Ислам. Энциклопедический словарь. М. : Наука, 1991. – 24.
Большаков О.Г. История Халифата. [Т.] 3: Между двух гражданских войн : 656-696. – М., 1998. – 382 с.
Ибрагим Т.К., Сагадеев А.В. Ан-Наззам. / Т.К. Ибрагим, А.В. Сагадеев // Ислам. Энциклопедический словарь. М. : Наука, 1991. – 185.
Мухаммад ибн ‘Абд ал-Карӣм аш-Шахраста̄нӣ. Книга о религиях и сектах (Кита̄б ал-милал ва-н-них̣ал). Часть 1. Перевод с арабского, введение и комментарий С.М. Прозорова. – М. : Наука, 1984. – 270 с.
Прозоров С. М. Ислам как идеологическая система / С. М. Прозоров. – М. : Вост. лит., 2004. – 470 с.
Прозоров С.М. Абу-л-Хузайл ал-Аллаф. / С.М. Прозоров // Ислам. Энциклопедический словарь. М. : Наука, 1991. – 12.
Прозоров С.М. Арабская историческая литература в Ираке, Иране и Средней Азии в VII – середине Х в. / С.М. Прозоров – М. : Наука, 1980. – 247 с.
Прозоров С.М. ас-Саба’ӣйа. / С.М. Прозоров // Ислам. Энциклопедический словарь. М. : Наука, 1991. – 201.
Читать «Функция воздействия в тексте инаугурационных речей американских президентов»
Последние выполненные заказы
Хочешь уникальную работу?
Больше 3 000 экспертов уже готовы начать работу над твоим проектом!
4.6 (30 отзывов)
4.5 (9 отзывов)
0 (13 отзывов)
5 (20 отзывов)
5 (1241 отзыв)
4.8 (30 отзывов)
4.3 (248 отзывов)
5 (14 отзывов)
4.6 (71 отзыв)
