Самовыживание аграрной цивилизации в аттике полисного периода (800-400 гг. до н.э.)

Введение

а) Актуальность темы

Пройдя через т.н. “темные века”, в греческом обществе возникла новая культура, высшим достижением которой стала новая форма человеческого объединения аграрной популяции – полис.
В 1980-1990 годах была сформирована тенденция устанавливающая, что это древнее греческое общество (800-400 гг. д.н.э.) не было поляризовано между элитами и массами, богатыми и бедными, имущими и неимущими. Была только противоположность – эта специфическая вера классу, ни богатому, ни бедному, но отличному от любого и по поведению, и по духу – классу, ясно опознаваемому в древней литературе, обладающим триединым статусом: земледелец – гражданин – гоплит.
В дальнейшем, с приходом поляризованной эллинистической эры, эта аграрная культура исчезает, как бы предупреждая общество о его попустительстве в историческом развитии.
Такая актуализация темы определяет целесообразность рассмотрения сельского хозяйства периода городов-государств, искусство его ведения, организацию и некоторые фрагменты его культурного наследия, как одного из важнейших факторов в до-индустриальном обществе. С того момента, как человек начал что-либо выращивать на земле, сельское хозяйство стало одним из ведущих факторов в социальной структуре общества. Кто владел землей, как и при каких условиях, земля могла передаваться от человека к человеку, какие отношения могли возникать между владельцем надела и работником, наконец, что, как и при каких условиях выращивалось? К сожалению, не на все эти вопросы могут быть даны ответы. За прошедшие тысячи лет существенно изменились даже качественная составляющая растений, что вносит затруднение в определение древних типов зерна, не говоря уже о количественных вычислениях собранного урожая. Как правило, исследование обычно привязывается к древним источникам, среди которых необычайно мал процент, посвященный непосредственно сельскому хозяйству, в то время как существует достаточное количество говорящих о важности оного. В своей книге The Ancient Economy (1973) Финли утверждал, что подобное явление могло произойти из-за недостатка экономической мысли как таковой, поэтому были попытки заполнить лакуны в знаниях при помощи информации из древнеримских источников, в частности из трудов древних географов и агрономов. Подобные сопоставления должны учитывать существенное различие в естественных и географических условиях, а также и в технологическом развитии Греции в противном случае это может стать скорее помехой, нежели подспорьем в изучении характера греческого сельского хозяйства.
Древнее сельское хозяйство, как и сегодняшнее – сложное явление! Это требует конкретных знаний естественных возможностей и ограничений, установленных климатом и почвой, предполагая систему усложняющихся технологий. Как и ремесла, сельское хозяйство должно рассматриваться в его отношении к потребностям всего сообщества, экономической системы и общих норм общества.
История сельского хозяйства была историей человечества до 19 столетия, однако все внимание ученых, как правило, концентрировалось на политической истории, не на мирских и неинтересных событиях сельской жизни, даже экономическая история показывала больший интерес к жизни городов и развитию ремесел, чем жизни поселянина.

б) Историография
Античная историография отличалась ограниченным кругом источников и индивидуальным характером исторического исследования. В античности не было правильно поставленной архивной службы и историки лишь эпизодически, и случайно использовали документальный материал. Античные историки пользовались зачастую слухами, устными рассказами, неточными переводами местных жрецов, критическая проверка которых часто была затруднена, а иногда и невозможна.
Однако в целом за длительный период своего развития античная историческая мысль достигла больших высот, были разработаны некоторые фундаментальные идеи: всемирно-историческая концепция Геродота, критический метод изучения источников Фукидида, идея закономерного развития общества Аристотеля.
Важнейшим фактором древнеаттической истории было покорение пришлыми дорийскими племенами коренных жителей Аттики – пелазгов. Завоеватели одни только сохранили право иметь филы и фратрии, между тем как покоренные, лишившись своей племенной организации, стали просто народом земли – демосом. Потомки победителей со временем составили правящее сословие эвпатридов, тогда как остальная масса народа оказалась на положении зависимых геоморов. В этом истоки социальной борьбы, связанной в дальнейшем с именами Солона, Писистрата и Клисфена.
В работах Маркса и Энгельса дан глубокий анализ рабовладельческой экономической системы, объяснены особенности раба как типа работника и его отличия от крепостного и наемного рабочего, характер орудий труда и технического прогресса, роль земельной собственности и структура античного полиса как экономического организма. Крупным вкладом Маркса и Энгельса в изучение рабовладельческой экономики является определение роли денежного, торгового и ростовщического капитала в древности и четкая периодизация рабовладельческой экономики. «В античном мире влияние торговли и развитие купеческого капитала постоянно имеет своим результатом рабовладельческое хозяйство; иногда же в зависимости от исходного пункта оно приводит только к превращению патриархальной системы рабства, направленной на производство непосредственных средств существования, в рабовладельческую систему, направленную на производство прибавочной стоимости»
В работах Маркса получила глубокую разработку сложнейшая проблема древнего хозяйства: соотношение товарного и натурального производства, которое определяет особое лицо античной рабовладельческой экономики. (Марк К., Энгельс Ф. соч.2-е изд., 25, ч. I-II, с.354,364-365). Для Афин Ф.Энгельс выделил ряд ступеней становления государства: сначала Тесей, введшего синойкизм; затем законы Солона; наконец законы Клисфена, во времена которого преобразовалась государственность в форме рабовладельческой демократии. Каждый из этих этапов отмечен особенностями хозяйства, торговли, отношений собственности.
Значительное влияние на современное антиковедение оказала первая из монографий М.Финли, посвященная изучению земельных отношений в Афинах классической эпохи («Исследования о земле и кредите в древних Афинах 500-200 гг. до н.э.»,1952). Крайне показательно, что она вышла практически одновременно с работой Дж. Файна «Горой. Исследования по закладу, залогу и земельному держанию в древних Афинах» (1951), построенной на базе изучения той же категории источников – закладных камней на имущество (участок земли или дом), и что авторы в своих основных выводах близки.
М. Финли в основном занимается исследованием истории Древней Греции, хотя в ряде своих работ, посвященных общим вопросам истории античного мира, широко обращается и к римскому материалу. Им издано большое число монографий («Исследования о земле и кредите в древних Афинах 500 — 200 гг. до н. э.», 1952; «Древние греки», 1963; «Мир Одиссея», 1954; «История Сицилии», 1968; «Ранняя Греция. Бронзовый и архаический века», 1970; «Конституция предков», 1971; «Древняя и современная демократия», 1973; «Древняя экономика», 1973) и сборников статей («Аспекты античности», 1960; «Польза и бесполезность истории», 1975). Кроме того, под его редакцией выходил ряд сборников статей различных ученых, посвященных некоторым кардинальным проблемам античного мира («Рабство в классической античности», 1960; «Проблемы земли в Древней Греции»,1973). Значительное влияние на современное антиковедение оказала первая из монографий М. Финли, посвященная изучению земельных отношений в Афинах классической эпохи. Крайне показательно, что она вышла практически одновременно с работой Дж. Файна «Горой. Исследования по закладу, залогу и земельному держанию в древних Афинах» (1951), построенной на базе изучения той же категории источников — закладных камней на имущество (участок земли или дом), и что авторы в своих основных выводах близки. Сущность исторических выводов заключается в том, что, несмотря на известное развитие в IV в. до н. э. процесса концентрации земли, он не привел к созданию крупных единых хозяйств и к массовому обезземеливанию крестьянства. Хотя в афинском обществе и возрастал уровень бедности, он не сопровождался возрастанием богатства на другом социальном полюсе, вследствие чего не происходило обострения социальных конфликтов.
Этот вывод через некоторое время стал отправной точкой для целого ряда исследований проблем истории Греции в IV в. до н. э. Поскольку факт кризиса полиса не отвергался, то стали необходимыми новые объяснения его причин, иные, чем в традиционных схемах, в которых основной причиной являлось обезземеливание крестьянства и все остальные стороны кризиса возводились к этой. В этих новых концепциях основой кризиса полиса считаются: борьба двух форм собственности (традиционной земельной и денежной) растущее несоответствие политической и социальной структур полиса и т. д.
Наиболее полное выражение взгляды М. Финли на основные проблемы истории античного общества нашли в его книге «Древняя экономика». Пафос этой книги — в утверждении своеобразия античного общества, резко отличающегося как от капиталистических обществ, так и от обществ Древнего Востока. Особенно активно М. Финли выступает против модернизации античных обществ, применения к ним категорий и понятий, характерных для нового и новейшего времени. Он утверждает, что античность не знала таких экономических категорий, как «капитал», «продукция», «капиталовложение», «спрос», «предложение»; не существовало представления о полезности и возможности постоянного прогресса технологии. Он указывает, что античный город был, прежде всего, центром потребления, а не центром производства; что в условиях Римской империи не могло существовать мирового рынка, в античности не было государственной экономической политики в современном смысле этого слова, не было борьбы за рынки сбыта и не было войн, объясняемых торговыми интересами.
Экономическая система античности, считает М. Финли, всегда оставалась тесно связанной с натуральным производством, а основой социально-экономических отношений были восходящие к крестьянскому хозяйству ойкос или фамилия с нерасчлененной на экономический, социальный и личный аспекты властью их главы, без четкого разделения на базис и надстройку. При определении места человека в обществе имели значение: состояние (бедность всегда презиралась), сословие, статус, класс, причем, с точки зрения М. Финли, марксистская концепция класса вряд ли применима при анализе античного общества. Очень важное место в общей концепции М. Финли занимает его идея относительно «спектра состояний»: античное общество знало не только свободу и рабство, но и целый ряд промежуточных состояний. Рабы — это только одна из многих категорий зависимого населения. В Греции и Риме только в исторически короткие периоды, периоды расцвета, рабство вытесняло остальные категории, а в начале и в конце античной эпохи социальная структура характеризовалась многообразием форм зависимости.
Гибель античного общества, по мысли М. Финли, проистекает вследствие замены полисного строя бюрократической монархией. Прекращение поступления внешней добычи в конце империи привело к необходимости усиления налогового гнета (и закабалению основной массы населения) для содержания огромной армии и бюрократического аппарата, что окончательно подорвало хозяйство.
Концепция М. Финли явно создавалась под определенным воздействием марксизма. В частности, проводимая им постоянно мысль о коренном отличии целей производства в условиях античной и капиталистической экономики, безусловно порождена марксистским положением о том, что только при капитализме целью производства становится само производство, его постоянное расширение. Однако М. Финли не сознает, что за многообразием социальных слоев очень ясно прослеживаются основные классовые деления античного общества. Наконец, для М. Финли сами основные особенности античного экономического мышления (отсутствие ориентации на прибыль) остаются, в сущности, невыясненными, хотя им в его концепции придается огромное значение.
Значительнейшим явлением была дешифровка линейного письма Б., осуществленная английскими учеными М. Вентрисом и Д. Чадвиком («Свидетельства о греческом языке в микенских архивах», 1953) и открывшая возможность для неизмеримо более глубокого понимания характера древнегреческого общества II тыс. до н.э. Прежде всего, было бесспорно доказано, что население Греции этого времени говорило на греческом языке, анализ же содержания документов позволил выявить характер социальной организации общества. В дальнейшем исследования по этой тематике стали занимать очень важное место в англо-американском антиковедении. При Лондонском университете был создан специальный институт классических исследований, стал издаваться посвященный изучению этой проблематики журнал «Minos». Исследования велись по нескольким направлениям: в археологических работах — Дж. Грэхэм «Дворцы Крита» (1962); В. Тэйлур «Микенцы», (1964); Э. Вермюль «Греция в бронзовый век» (1964) — помимо раскопок ранее уже известных центров большое внимание уделялось разведкам, составлению точных карт памятников II тыс. до н. э.; очень важную роль играли исследования технологической базы данной цивилизации. Наконец, проводились исследования по выявлению характера общества, отраженного в документах.
Среди англо-американских специалистов, работающих над этой проблемой, некоторые (например, Л. Палмер) полагают, что в Пилосе существовали феодальные отношения, причем одним из основных аргументов служит утверждение, что такие отношения иконе присущи индоевропейской расе (Палмер «Ахейцы и индоевропейцы», 1955; его же «Микенцы и минойцы», 1962). Ученые другого направления (к которому, например, принадлежит Т. Вебстер) считают, что общественная структура микенского общества близка структуре древневосточных обществ (отрицая при этом их рабовладельческий характер). Согласно М. Финли, дворцовое хозяйство определяло все стороны жизни критского общества: через его посредство распределялась работа, материалы, конечный продукт. В этом отношении общество напоминало общества Ближнего Востока, но с одним важным отличием: здесь существовала совершенно иная система ценностей — не прокламировались ни могущество царя, ни военная функция общества. В материковой Греции также основой экономической системы были дворцовые хозяйства, но в отличие от Крита важнейшую роль здесь играла военная аристократия.
В современном англо-американском антиковедении господствующей является концепция, согласно которой поэмы Гомера (как бы ни решался вопрос об авторстве) не отражают историческую реальность микенской эпохи (Д. Пэйдж «История и гомеровская Илиада», 1959; Дж. Кирк «Песни Гомера», 1962; М. Финли «Мир Одиссеи», 1962). Решающую роль в новой оценке информации, содержащейся в «Илиаде» и «Одиссее», сыграла дешифровка линейного письма Б, в результате чего стало ясно, что общество, изображенное в гомеровских поэмах, и общества, отображенные в архивах Пилоса, Кносса и других центров, не могут иметь ничего общего. И если ранее (особенно в английской литературе) часто искали микенские реминисценции в поэмах Гомера (например, «Справочник по Гомеру», изд. Э. Вэйс и Ф. Стаббингз, 1967), то теперь исследователи считают, что «Илиада» и «Одиссея» отражают главным образом историческую реальность IX — VIII вв. до н. э. Вместе с тем подчеркивается, что в поэмах содержится определенное историческое ядро — сам факт троянской войны не может вызывать сомнений (М. Финли, Дж. Каски, Д. Мэйдис «Троянская война»). Кроме того, большое внимание уделяется анализу поэм как эпического произведения: К. Боурэ «Гомер и его предшественники» (1955); его же «Гомер» (1965); М. Парри «Создание гомеровских стихов» (1971); Э. Лорд «Певец сказок» (1960), в частности эпического языка и эпических формул, через посредство которых передается информация о ранних исторических эпохах, поскольку общепринятым является мнение, что Гомер использовал предшествующую эпическую традицию.
Археологические материалы по «темным векам» (XI — IX вв. до н.э.) наиболее полно исследовал В. Десборо — «Последние микенцы и их преемники» (1964). Лучшей работой (с точки зрения полноты фактического материала) по проблемам греческой колонизации, видимо, можно считать книгу Дж. Бордмэна, видящего в колонизации феномен, постоянно присущий греческой цивилизации — «Заморские греки» (1973). В работе Грэхэма «Колония и метрополия в Древней Греции» (1964), исследующей взаимоотношения между греческими колониями и их метрополиями, опровергается распространенный тезис, согласно которому греческие колонии не зависели политически от своих метрополий. Он подчеркивает разнообразие «моделей», по которым строились эти отношения: от полной независимости до полной зависимости.
В англо-американском антиковедении довольно важное место занимают работы, посвященные экономической истории. Хотя в целом все сильнее укрепляется тенденция рассматривать экономику античного общества отличной от современной экономики, все же встречаются и работы, в которых античная экономика трактуется в традиционном модернизаторском духе. Одним из наиболее ярких примеров этого является первый том «Европейской экономической истории» (авторы В. Дэвисон и Дж. Харпер, (1972). Античная экономика определяется как, безусловно, рыночная экономика, где господствуют мелкие товаропроизводители. Не учитывается специфика социальных отношений античного общества: по мнению авторов, рабство не было базисом античной экономики, поскольку в условиях господства рыночных отношений рабский труд становится невыгодным. Однако подобного рода работы играют все меньшую роль в современном англо-американском антиковедении. Примером принципиально иного подхода является книга Н. Дж. Сэн-Круа, в которой исследуется происхождение Пелопоннесской войны (1972). Изучив конкретные причины данной войны, автор переходит к более широким обобщениям. Он доказывает, что какое бы соперничество ни существовало между отдельными торговцами различных полисов, оно никогда не проецировалось на сами полисы. Античность, по мнению Сэн-Круа, не знала ни меркантилистской государственной политики, ни торгового соперничества, ни торговых войн.
Проблема рабства в античности не принадлежит к числу тех проблем, которые активно разрабатываются современным англо-американским антиковедением. Наиболее полным исследованием этой проблемы является книга У. Уэстерманна «Рабские системы греческой и римской античности» (1955). Автор подчеркивает, что никаких общих закономерностей в развитии античного рабства не было, что в каждом районе античного мира оно развивалось по-особому. У. Уэстерманн последовательно проводит принцип идеализации рабства. В частности, он утверждает, что «мягкая форма» рабства (типа гомеровского) широко была распространена вплоть до Ив. до н.э. в тех областях, где не развилось ремесло. Им совершенно бездоказательно отвергается ряд свидетельств о численности рабов и об их тяжелом положении. По мнению Уэстерманна, общее число рабов всегда было невелико и только в исключительных обстоятельствах резко возрастало. Так, он признает наличие огромного числа рабов в Италии, Сицилии и Африке в конце республики, однако при этом не обращает внимания на влияние самого института рабства на различные стороны социальной жизни, политического строя и культуры. С установлением же империи, как он считает, роль рабства вообще сходит на нет. Противоречий между рабами и свободными не было. С распространением же вольноотпущенничества переход из рабского статуса к свободному, по его мнению, вообще не представлял каких-либо сложностей. Рабство не тормозило технического прогресса и, следовательно, не влияло на экономику; причиной падения античного мира, поэтому был отнюдь не институт рабства. Подобная концепция роли рабства в античном мире весьма далека от подлинной картины, она вдохновляется идеей о том, что классовые противоречия в любом обществе постепенно затухают. Нельзя сказать, чтобы Уэстерманн был одинок в своих стремлениях умалить роль рабства в античном обществе. Очень показателен сборник «Рабство в классической античности» (1960). В статье А. Джоунза «Рабство в древнем мире», опубликованной в этом сборнике, также проводятся аналогичные идеи: незначительность роли рабства в производстве (основная масса рабов — прислуга); рабство в значительных размерах — результат исключительного стечения обстоятельств и т. д. Важную роль сыграла опубликованная в этом же сборнике статья М. Финли «Была ли греческая цивилизация основана на рабском труде?». М. Финли подчеркивал, что рабство было «одним из основных элементов греческой цивилизации». Совершенно справедливо он указывал, что для того, чтобы считать общество рабовладельческим, совсем не обязательно, чтобы в нем основную часть населения составляли рабы.
В исследовании проблемы древнегреческого полиса современная англо-американская наука не дала никаких принципиально новых решений. Отметим только работу Литтона, который утверждал (в отличие от огромного большинства исследователей), что древнегреческий полис не был устойчивым политическим образованием, поскольку с самого момента возникновения в нем шла внутренняя борьба. Большое влияние на развитие представлений о характере политической организации античного общества оказала книга Дж. Ларсена, вышедшая двумя изданиями, «Представительное правление в греческой и римской истории» (1953). Заслуга автора состоит в том, что он привлек внимание исследователей к федеративной форме политической организации, существовавшей в античном мире. Вместе с тем основные выводы автора вряд ли могут быть приняты, поскольку он исходит из явно идеалистических посылок. Так, в частности, он полагает, что возникновение демократического государственного строя в Греции было результатом только распространения демократических идей без попыток выяснить, что же рождало эти идеи.
Особое внимание привлекает работа П. Гринхэла, в которой более подробно, чем в других, ставится проблема связи социальной структуры общества с военным делом, с принципами его организации (П. Гринхэл «Раннегреческие приемы войны. Всадники и колесницы в гомеровской и архаический века», 1973). Автор считает, что процесс демократизации древнегреческого общества связан с появлением фаланги, что бесспорно справедливо, хотя зависимость здесь более сложная, чем это представляется автору. Но, с другой стороны, само возникновение фаланги у него имеет только одну причину — замену щита дипилонского типа гоплитским. Таким образом, глубочайшие социальные изменения в обществе, в конечном счете определяются, по мнению П. Гринхэла, чисто военно-техническими причинами.
Можно отметить и другие работы, посвященные военным проблемам. Греческая и римская артиллерия исследуются в книге Э. Марсдена «Греческая и римская артиллерия, историческое развитие» (1969); отдельные вопросы истории военного дела Спарты (армия при Клеомене III, структура моры по Ксенофонту, организация и размер спартанской армии в битвах при Левктре и Мантинее) рассматриваются в сборнике работ А. Тойнби «Несколько проблем греческой истории» (1969); военному делу IV в. до н. э. посвящена книга А. Андерсона «Военная теория и практика ввек Ксенофонта» (1970).
Ряд вопросов военной практики греков (введение оплаты и ее размер, жертвоприношения, война и праздники, глубина и ширина фаланги, захват добычи, право собственности на нее и т. д.) освещены в книге В. Притчетта «Древнегреческая военная практика» (1971).
Как и ранее, одной из наиболее популярных в англо-американском антиковедении проблем является проблема сущности и истории античной демократии вообще и, прежде всего афинской.
В подавляющем большинстве работ политическая эволюция афинского общества ставится в связь с экономической. В некоторых из них утверждается, что экономический подъем Афин, перестройка традиционной сельскохозяйственной экономики — результат создания Афинского морского союза (Ф. Форст «Племенная политика и гражданское государство», 1976). В других же, наоборот, подчеркивается, что Афины достигли высокого уровня экономического развития к моменту его создания, что и предопределило их ведущую роль в этом союзе (А. Френч «Рост афинской экономики», 1964).
Одной из основных тем в англо-американском антиковедении является защита афинской демократии. Наиболее последовательно эту роль выполняет известный английский ученый А. Джоунз. В книге «Афинская демократия» (1957) он следующим образом определяет цель своей работы — опровергнуть два основных «обвинения», выдвигаемых против афинской демократии:
1) афинская демократия с ее широкой системой раздач и оплат была паразитом на теле империи;
2) афинская демократия была рабовладельческой.
А. Джоунз стремится доказать, что расходы на раздачи и оплату не были особенно велики и в мирное время покрывались за счет внутренних средств города. В качестве основного аргумента им используется следующий довод: демократия продолжала существовать и в IV в. до н. э., когда Афины не имели каких-либо внешних доходов. А. Джоунз пытается также доказать, что большинство (по его подсчетам 60%) граждан жило за счет собственного труда и «даже богатейшие афиняне были относительно скромными людьми». Именно преобладание средних слоев обеспечивало устойчивость афинской демократии. По мысли автора, афинская демократия была «отлично смонтированным инструментом для выражения и выполнения воли народа».
Роль средних слоев подчеркивает и В. Эренберг («Народ Аристофана», 1951), выступающий против преувеличения роли раздач и оплат. Он доказывает, что они не могли служить основой существования даже беднейших афинян, а только своего рода «подспорьем». В. Эренберг считает, что в Афинах различия между знатными и незнатными, богатыми и бедными не имели сколько-нибудь серьезных последствий для развития общества, поскольку социальный организм был достаточно единым объединением «среднего класса». Единственный внутренний конфликт, который он допускает в Афинах, — это конфликт поколений.
Против преувеличения роли дани (фороса) союзников в развитии радикальной афинской демократии выступает и Р. Мейггз («Афинская империя», 1972). Он полагает, что было бы неправильно считать, что афиняне эксплуатировали союзников, чтобы поднять свой уровень жизни. Часть фороса возвращалась союзникам в виде платы за службу на море и на суше, а также в виде создания в Афинах благоприятных условий для метеков — выходцев из городов союза. Афины обеспечивали безопасность на море, и благодаря этому выросла торговля.
Однако эти достаточно близкие друг другу концепции встречают оппозицию в ряде работ. Так, в частности, в книге Р. Делэ «Пробулевсис в Афинах. Изучение принятия политических решений» (1973) опровергается мнение Джоунза о полном суверенитете народного собрания и малом значении Буле. П. Мак Кендрик и Дж. Дэвис возражали против тезиса об упадке значения аристократии и богатства в Афинах. На основании просопографических данных они доказывали, что и в период господства демократии, как правило, важнейшие посты в государстве занимались представителями аристократических родов и богатых семей (П. Мак Кендрик «Афинская аристократия», 1969; Дж. Дэвис «Афинские собственнические фамилии» 1973).
В работе А. Барфорд «Ремесленники в греческом и римском обществе» (1972) изучаются темы, достаточно редкие в современном антиковедении. В монографии содержится много интересных наблюдений, например ее вывод о том, что одна из причин развития рабства в Риме заключалась в нехватке квалифицированных рабочих из числа свободных граждан. А. Барфорд возражает тем, кто считает, что технический застой античного общества объясняется обилием рабов. Она подчеркивает, что в XVIII — начале XIX в. было изобилие рабочих рук, но техника развивалась очень быстро. Главное отличие между этими эпохами, по ее мнению, заключалось в том, что в античную эпоху отсутствовало желание увеличивать прибыль именно за счет изменения методов производства. А причиной этого является консерватизм и традиционализм, присущие античному обществу. Однако она оставляет без ответа вопрос о причинах римского консерватизма.
Таким образом, в современной англо-американской историографии все большее значение приобретают исследования, посвященные кардинальным вопросам истории, социальных отношений античного общества, все чаще проблемы политической и идеологической истории рассматриваются в связи с социальной историей.
Ярким проявлением этого процесса является расширение рядов исследователей-антиковедов, стоящих на позициях марксизма, принимающих принципы исторического материализма как единственно научные в познании античного мира. Своеобразным манифестом этой группы исследователей стало выступление их в журнале «Аретуза» (1975, т. 8, № 1), в специальном номере, озаглавленном «Марксизм и классика». Среди статей этого номера особого внимания заслуживает работа Сэн-Круа «Карл Маркс и история классической античности». Один из крупных современных антиковедов, автор многих печатных работ, в том числе интересной книги «Причины Пелопоннесской войны», заявляет, открыто, что только использование марксистской методологии дает «адекватное постижение античного общества». Сэн-Круа решительно возражает тем исследователям, которые полагают, что марксистский метод сформировался при изучении только капиталистического общества и для анализа других типов общества, якобы неприменим. Он указывает, что К. Маркс глубоко знал античное общество, специально изучал его и что те закономерности развития человеческого общества, которые установил К.Маркс, выявлены на анализе не только капиталистической формации, но и всех формаций, предшествующих ей, в том числе и рабовладельческой. Сэн-Круа самым решительным образом оспаривает тезис, достаточно распространенный в западной науке, который сводит исторический материализм к экономическому детерминизму.
Сэн-Круа специально останавливается на проблеме классов и классовой борьбы. Собрав все упоминания К.Маркса о классах, автор приходит к выводу о тесной связи понятия «класс» с фундаментальным понятием «способ производства». Класс должен определяться по его отношению к средствам производства и месту в производстве. В античности основным средством производства была земля, а главной формой эксплуатации труда был подневольный труд, главным образом рабский.
При этом необходимо учитывать, что основная масса продукции производилась (вплоть до поздней античности) мелкими независимыми производителями (крестьянами и ремесленниками), большинство которых использовали только труд членов своей семьи. Это посредствующий класс, и при анализе его места в обществе необходимо учитывать два обстоятельства: 1) этот класс почти не производил избыточного продукта;
2) он не входил в состав господствующего класса.
Если взглянуть на общее развитие античного общества, то безусловно будет заметна основная тенденция — зависимость политической власти от экономической позиции, общая тенденция перехода политической власти к богатым. В связи с этим Сэн-Круа указывает, что подобный анализ античного общества оказывается близким тому, как анализировали свое общество сами древние, например Аристотель, для которого деление населения полиса — это деление на собственников и лишенных собственности, а политические формы полиса зависят от взаимоотношений этих двух групп.
Непременной чертой всякого классового общества является наличие классовой борьбы, причем нельзя смешивать понятия политической борьбы и классовой борьбы. Политическая борьба может происходить и и внутри различных слоев одного класса. Такой борьбой, считает автор, была борьба внутри свободного гражданства и в Греции и в Риме. Постоянное противоречие между эксплуататорами и эксплуатируемыми определяло все стороны жизни античного общества. При этом классовая борьба проходила в основном по линии: рабы — рабовладельцы, а не свободные — рабы.
Наиболее популярными темами было становление древнегреческой государственности в VII — VI вв. до н.э., рассматривавшееся как заключительный этап социальной революции, в процессе которой произошло рождение рабовладельческого общества и государства в Греции. Изучение конкретного материала раннегреческой истории было проведено К. М. Колобовой, ‘А. К. Бергером, С. Я. Лурье, О. О. Крюгером, А. Г. Бокщаниным, А. И. Доватуром. Проблемам классовой борьбы в классический период как одной из движущих сил развития греческого общества посвятили свои работы А. В. Мишулин, А. К. Бергер, О. О. Крюгер. Активную исследовательскую деятельность в указанный период проводил С. Я. Лурье. Он занимался широким кругом проблем гражданской истории, истории науки, античного литературоведения, классической филологии. Его исследования по истории античной науки завершились изданием монографий «Архимед» (1945), «Очерки по истории античной науки» (1947), «Геродот» (1947) и «Демокрит» (1937). Ему же принадлежит ряд статей, посвященных главным образом политической истории Афин V в. до н. э. Другим важным направлением в изучении рабовладельческого способа производства является выяснение сущности рабовладельческого производства как такового, главным образом на материалах решающей отрасли античного производства — римского сельского хозяйства. Это направление представлено работами М. Е. Сергеенко, Е. М. Штаерман, В. И. Кузищина. Были подвергнуты исследованию такие вопросы, как уровень и степень эксплуатации рабского труда, продолжительность рабочего дня рабов и нормы выработки, кооперация и специализация рабского труда, разделение труда в основной производственной ячейке. Одной из важных тем было выяснение социально-экономической роли основной производственной ячейки развитого рабства, которой была признана не латифундия и крупная рабская мастерская, а средняя рабовладельческая вилла и небольшой рабский эргастерий. Специальные исследования сущности полисной организации на материалах как древнегреческой, включая IV век — эллинизм (работы В. Н. Андреева, Л. М. Глускиной, Л. П. Маринович, Э. Л. Казакевич-Грейс, Г. А. Кошеленко и др.), так и римской истории конца республики (работы С. Л. Утченко, О. В. Кудрявцева, Е. М. Штаерман и др.) показали, что неправомерно связывать развитие полисной организации и классического рабства. Напротив, можно говорить об их обратной зависимости и объяснять наивысшее развитие рабства, каким оно выступает в конце Римской республики и ранней Римской империи, как раз разложением классической полисной организации. Этот важный концептуальный вывод позволил преодолеть имеющиеся противоречия, придал в целом пониманию хода рабовладельческого способа производства более логичный характер. Л. Утченко выступили с докладом «Социальная стратификация древнего общества», в котором было Дано разграничение понятий «класс» и «сословие», подчеркнута незавершенность процесса классообразования в античности по сравнению с капиталистическим обществом. Важная роль в формировании классов признавалась не только за экономическим критерием, но также и за юридическими и традиционными нормами. Была намечена схема трехчленного классового деления применительно к античному обществу:
1) господствующий класс, владеющий средствами производства, но не занятый производительным трудом;
2) класс, владеющий средствами производства и принимавший в нем участие;
3) класс производителей, лишенных средств производства. Эти важные положения докладчиков были уточнены и развиты в дальнейших исследованиях, в частности в работах Е. М. Штаерман и В. И. Кузищина, и послужили теоретической основой для более конкретной разработки классовой и сословной структуры античного рабовладельческого общества.
Разные точки зрения на историческую роль ахейского общества представлены в работах С. Я. Лурье, Я. А. Ленцмана и Т. В. Блаватской. Лурье считает, что развитие микенских обществ шло по иному пути, чем переднеазиатских древневосточных стран. Он подчеркивает важность частнособственнических отношений в Греции II тыс., общественно-политическую роль демоса, иную роль царской власти, в то время как Ленцман видит черты сходства в социально-экономической и политической структуре древневосточных стран и микенских монархий, в частности существование в последних больших дворцовых хозяйственных комплексов, в рамках которых проходило развитие рабовладельческих отношений. В работах Блаватской получил серьезное обоснование тезис о культурной и этнической преемственности в Греции III и II тыс., показаны большие достижения ахейских греков в сельском хозяйстве и ремесле, градостроительстве и технике, в создании оригинальной системы письменности, в искусстве и религии. В своем понимании места ахейской культуры в общем развитии Древней Эллады она склонна сильнее подчеркивать, черты преемственности с последующей историей Греции, чем это делали Лурье и Ленцман.
Слабее был исследован так называемый гомеровский период. Кроме вышеупомянутой книги Я. А. Ленцмана о рабстве в микенской и гомеровской Греции, в которой помимо собственно отношений рабства в XI — IX вв. до н. э. уделено внимание характеристике экономических отношений в Элладе (XI — IX вв. до н. э.), можно назвать монографию Ю. В. Андреева «Раннегреческий полис. Гомеровский период» (1975). В ней автор исследует истоки полисного устройства, рассматривая поселения IX — VIII вв. как исходные начала позднейших полисов.
Основной структурной единицей в гомеровском обществе Андреев считает большую аристократическую патриархальную семью, которую он называет ойкосом. Обращается внимание на слабое отражение в гомеровском эпосе родовой организации, хотя она, возможно, существовала в реальной действительности. Одним из элементов социальной структуры, по Андрееву, является появление союзов лиц, объединенных дружескими узами, — это гетерии типа дружин или мужских союзов, отношения внутри которых строились по иному, некровнородственному принципу. Довольно активно продолжалось изучение древнегреческой истории классического периода, причем преимущественное внимание уделялось истории Греции IV в. до н.э.
Ведущей темой греческой истории V в. до н.э. являются Афины и Афинский морской союз. В капитальной монографии А. К. Бергера дано наиболее полное в советской литературе исследование политической мысли древнегреческой демократии начиная с Анаксагора и кончая Демосфеном. Отталкиваясь от факта существования двух различных и враждебных социально-политических структур, представленных Спартой и Афинами, автор вскрывает две различные социально-политические идеологии — олигархическую и демократическую, по его мнению, слабо изученную в мировой литературе.
Разные аспекты напряженной внутренней обстановки в Афинах накануне и в конце Пелопоннесской войны подняты в публикации Э. Д. Фролова «Социально-политическая борьба в Афинах в конце V в. до н. э. (документы и материалы)» (1964) и в монографии М. С. Корзуна «Социально-политическая борьба в Афинах в 444 — 425 гг. до н. э.» (1975). В статьях Паршикова изучаются некоторые аспекты Афинского морского союза, в том числе такой важный, как афинская колонизация V в. в пределах морской державы.

В монографии Э. Д. Фролова «Греческие тираны» (1972) и в других работах рассмотрены конкретные ситуации, приведшие к возникновению режимов личной власти в ряде полисов Балканской Греции, дано определение социальной опоры и самого тиранического режима, выявляется историческая роль тирании.
Из других работ в области социально-экономической истории следует отметить исследования И. А. Шишовой; в коллективной монографии «Рабство на периферии античного мира» (например, рабство на Хиосе) ей принадлежит серьезный анализ не только некоторых проблем истории рабства, но и такой своеобразной формы зависимости, как пенестия в Фессалии. Некоторые стороны афинского рабства IV в. стали предметом ряда статей Э. Л. Казакевич, в частности особенности юридического и фактического положения рабов, причем автор подчеркивает относительную самостоятельность положения рабов, возможность их известной деловой активности. Вопросы землевладения и аграрных отношений в Аттике в IV в. до н. э., были подняты в работах В. Н. Андреева. Автор выступил против преувеличенного, по его мнению, в литературе представления о степени концентрации земельной собственности в Аттике в IV в. до н. э.; представляет интерес его исследование об известной роли общественной земли в системе аграрных отношений в Аттике. Как можно видеть, за последние два десятилетия был подвергнут исследованию самый широкий круг вопросов истории классической Греции. Тем не менее следует отметить, что почти не получили освещения проблемы греческой экономики, истории таких важных полисов, как Коринф, Фивы; довольно слабым был интерес и к изучению такой богатой политической формы, как афинская демократия; ощущается недостаток работ о Спарте. В. П. Яйленко «Архаическая Греция и Ближний Восток» (1990) в монографии, специально посвященной историческому материалу архаической Греции, активно привлекает афинский материал.
В исследованиях Я. Печирки основное место занимают вопросы аграрной истории Древней Греции и особенно Афин. Большое значение имеет его доклад, представ ленный на XIV Международном конгрессе исторических наук (Сан-Франциско, 1975), «Кризис афинского полиса в IV в. до н. э.». Отвергая старые представления, нашедшие наиболее полное выражение в ранних работах К. Моссе, суть которых, по мнению Я. Печирки, заключалась в модернизации общественных отношений Древней Греции, автор доказывает, что кризис афинского полиса развертывался не в условиях экономического упадка, а в условиях подъема. По мнению Я. Печирки обезземеливания крестьянства в Аттике в IV в. до н. э. не было. Суть кризиса в создавшемся несоответствии социальной и политической структур полиса.
Большой интерес к археологическим исследованиям в Греции и Малой Азии, в то время, находящихся под властью Оттоманской империи, проявляли англичане. В 1733 г. было создано так называемое «Общество дилетантов», которое на свои средства стало направлять экспедиции в Грецию. Командированные «Обществом дилетантов» Стюарт и Реветт в 1751 — 1753 гг. провели первые раскопки в Афинах, результаты которых были изданы в 1761 — 1794 гг. в 3-томной публикации «Древности Афин». Другой стипендиат этого общества — Чандлер в 1764 — 1766 гг. исследовал руины Баальбека и Пальмиры.
Из исследований самого позднего времени нельзя не упомянуть интересную статью исследовательницы древнегреческого общества и культуры С. Хамфрис «Humphreys S. C. Historical Approach to Drakon’s Law on Homicide» (1990), в которой предпринимается попытка реконструировать исторический контекст законодательства Драконта об убийстве.
в) Цель и задачи работы, методологическая основа
Основной целью дипломной работы является построение модели аграрной цивилизации древних Афин, проясняющей проблему ее «самовыживаемости». Под «самовыживаемостью» системы (города-государства) понимается сохранение своего функционального предназначения и структурного построения за счет внутреннего потенциала самоорганизации и выживания элементов системы, без привлечения любых сил извне.
Анализ самовыживаемости Древней Греции в дипломной работе проводится по следующей упрощенной модели города-государства Афин предполисного и полисного периода.
Система состоит из многотысячных семейных сельских хозяйств, обладавших триединым статусом земледельца – гоплита – гражданина, находившихся в динамическом и религиозном единстве, которые на уровне всей системы проявлялись как государственные функции и общегосударственное законодательное существование семейных хозяйств.
Достижение указанной цели в рамках настоящего дипломного проекта достигается путем решения следующих задач методом нарративного исследования и анализа существующих реконструкций, изложенных в современной литературе. При этом материал дипломной работы структуризируется согласно вышеуказанной модели и цели исследования:
1. воссоздать картину аграрной культуры феномена античной Греции с позиции формирования законодательного поля рождающегося светского демократического города-государства полисного периода;
2. проанализировать основы аграрной идеологии;
3. рассмотреть роль и значение богов в аграрной культуре древних Афин.
4. рассмотреть возникновение, организацию, идеологию и действия народного ополчения (гоплитов) как защиту семейных сельских хозяйств;
5. проанализировать ведение семейного сельского хозяйства как первичной основы города-государства;
6. представить картину риска выживания семейного сельского хозяйства от демографического фактора, семейных трудовых ресурсов, природно-климатических и других условий и бедствий.
г) Структура работы
Проблематика исследования, состояние историографии и поставленные цели и задачи определили структуру работы. Она состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников.