Категория времени в современных англоязычных произведениях жанра антиутопии: структурные модели и способы вербализации

Во введении раскрываются актуальность и новизна работы, опре-
деляются объект, предмет, материал и методологическая база исследова-
ния, ставятся цели и задачи, выдвигается рабочая гипотеза, приводятся по-
ложения, выносимые на защиту, обосновываются теоретическая и практи-
ческая значимость диссертации. Наряду с этим даются сведения об апроба-
ции работы и ее композиционной структуре.
В первой главе «Теоретические основы моделирования категории
времени в англоязычных произведениях жанра антиутопии» обоб-
щены существующие в современной лингвистике и лингвофилософии
подходы к моделированию художественного времени. Дан анализ основ-
ных философских теорий, на основе которых строятся лингвистические
воззрения на категорию времени. Затронута проблема корреляции катего-
рий времени и пространства, рассмотрены феномены времени «реального»
и времени «художественного». Обозначены границы жанра антиутопии,
вычленены его основные дифференциальные признаки. Описана система
категорий, находящих вербализацию в англоязычных антиутопиях.
Понимание времени как текстовой категории и закономерностей ее
реализации в художественном тексте имеет философское основание. Адап-
тация теории И. Ньютона об абсолютных пространстве и времени при-
менительно к тексту позволяет разграничить текстуальное пространство
(статичный локус) и время (динамический параметр, обеспечивающий
развертывание текста) [Миргородский, 2005]. Идея И. Канта о том, что че-
ловек одновременно находится в двух мирах – чувственном, подчиняю-
щемся законам природы, и сверхчувственном, над которым не властно
время [Кант, 1964], – дает возможность разграничить так называемое
реальное время, в котором бытует человек телесный, и время худо-
жественное, находящее репрезентацию в художественном тексте и отли-
чающееся от характеристик реального времени. Это подтверждается также
концепциями Э. Левинаса, М. Хайдеггера и других философов, на основе
идей которых можно утверждать, что время в тексте может идти не только
линейно и проспективно, но и нелинейно и ретроспективно [см.: Левинас,
2000; Бредихин, 2014]. Таким образом, время в художественном тексте об-
ладает гораздо более широким спектром свойств, чем время реальное.
Задача проанализировать способы вербализации категории времени
в художественных текстах жанра антиутопии определила необходимость
углубленного изучения подходов к пониманию времени в лингвистике
текста и литературоведении. Художественный текст есть особый вид
текста, специфика которого состоит в том, что автор выражает собст-
венную оценку изображаемого, отбирает языковые средства, соответст-
вующие художественному замыслу и организующие текст [Виноградов,
1971; Самарская, 2012]. Таким образом, структура текста, в том числе и
темпоральная, определяется рядом факторов и категорий. Одна из таких
категорий – «образ автора»; она особенно актуальна для произведений
жанра антиутопии, т. к. в них авторы переносят ощущения от происхо-
дящего в реальной действительности в канву текста, чаще всего помещая
действие сюжета в близкое или далекое будущее сообразно собственной
концепции, что и определяет темпоральную структуру текста.
В основу когниолингвистического понимания времени как концепта
легли не только философские подходы (например, ноэматическая кон-
цепция Э. Гуссерля [2004]), но и идеи, выдвинутые и обоснованные пред-
ставителями ряда точных наук. Физики сегодня приходят к выводу о том,
что время имеет в определенной степени субъективный характер, т. к. оно
связано с тем, кто его измеряет, т. е. с наблюдателем, причем у каждого
наблюдателя могут получаться собственные результаты измерения и
осмысления хода времени [Hawking, 2011].
Вслед за некоторыми исследователями [Широкова, 2012; Томашев-
ский, 2002; Тураева, 1979; Лихачев, 1987] можно утверждать, что сущест-
вуют три плоскости художественного времени: время автора, время чи-
тателя и время героев. Для каждого из них время может идти по-разному,
и модели его развертывания имеют определенные отличия, обусловленные
расхождениями в его восприятии и репрезентации. Вместе с тем, важно
иметь в виду, что изначально реальность произведения проходит через
призму сознания автора и формируется именно там. Исходя из данного
утверждения следует подчеркнуть, что большую роль в формировании
темпоральной структуры художественного произведения играет авторская
картина мира (АКМ) – форма мировосприятия, которая интегрирует в себе
национальный и личностный компоненты, воплощается в виде концеп-
туальной системы автора художественного текста и вербализуется с целью
воздействия на реципиента. Категория времени является неотъемлемой
частью АКМ, т. к. на восприятие времени влияет совокупность факторов,
обусловленных культурой, языком, возрастом, жизненным опытом и дру-
гими обстоятельствами, формирующими сознание индивида. Таким обра-
зом, языковое воплощение времени в художественном тексте репре-
зентирует определенную значимую часть АКМ.
Немаловажной в контексте анализа темпоральной структуры англо-
язычных антиутопий является проблема корреляции времени и про-
странства. Тогда как одни авторы рассматривают данные категории
в неразрывном единстве [Гальперин, 2006; Бахтин, 1979], философские
концепции И. Ньютона, И. Канта, Э. Левинаса подтверждают гипотезу
о том, что в лингвистическом анализе имеет смысл рассматривать
категорию времени отдельно от категории пространства, т. к. данные фе-
номены маркированы онтологическими отличиями и, как следствие, име-
ют разные способы вербализации в языке. Например:
(1) New life begins tomorrow [Dashner, 2009, p. 9].
Здесь маркер времени tomorrow показывает, что высказывание прог-
нозирует событие в будущем, но при этом не дает читателю информацию
о локусе события.
Темпоральная структура текста может определять принадлежность
текста к конкретному функциональному стилю или жанру, т. е. категория
времени может выступать жанрообразующим признаком. В англоязычных
произведениях жанра антиутопии репрезентировано художественное вре-
мя, включающее в себя текстовое время, сюжетное время, время автора,
время персонажей и время читателя, все они реализуются как лингвистиче-
скими (лексико-грамматическими), так и экстралингвистическими средст-
вами (содержательными категориями).
Авторы лингвистических исследований, посвященных времени в тек-
сте, выявляют многообразие связей между объективным, грамматическим
и художественным временем. Актуальным для рассматриваемых нами
произведений является предложенное А.В. Халаимовой разделение худо-
жественного времени на сюжетное, т. е. время, в котором реализуется сама
сюжетная линия произведения, и досюжетное, т. е. время, включающее
в себя события и отношения, которые имели место до развития основного
сюжета [см.: Халаимова, 2005]. В произведениях жанра антиутопии всегда
есть некое событие, которое является своеобразным рубежом между
досюжетными событиями прошлого и сюжетной линией настоящего. В на-
шем исследовании такие события мы называем диворционными1.
Ряд лингвистов считают, что текстовое время включает время автора
и время читателя; при этом время автора может коррелировать с сю-
жетным временем, а также временем персонажей [Широкова, 2012, с. 381].
Мы вслед за некоторыми исследователями [см.: Лихачев, 1987; Томашев-
ский, 2002; Тошович, 2006] полагаем необходимым четко разграничивать
время автора и время текста. Это обусловлено тем, что время автора может
локализоваться в любой временно́й точке относительно времени текста.
Граница авторского и текстового времени в рамках АКМ определяется
самим автором в соответствии с художественным замыслом и в зави-
симости от того, насколько значимую роль автор решает играть в кон-
тексте нарратива.
Одним из отличий грамматического времени и времени художест-
венного является более сложная связь вербализаторов времени с внеязы-
ковой действительностью во втором случае, что позволяет репрезенти-
ровать художественное время разноуровневыми языковыми и речевыми
средствами. Поскольку художественное время является категорией текста,
От лат. divortium, i, n – точка расхождения, рубеж, граница.
оно подчиняет себе глагольные видо-временные формы, вследствие чего
они могут приобрести новые окказиональные смысловые оттенки, ранее
отсутствовавшие в узусе. Такое приращение смысла возникает из-за мно-
гоплановости художественного времени и объединения трех его основ-
ных подсистем: времени автора, времени читателя и персонажа. Мож-
но заключить, что художественное время содержит в себе граммати-
ческое время, но не исчерпывается им, т. к. видо-временные формы могут
передавать не все качественные характеристики художественного вре-
мени, такие как обратимость, статичность, динамичность, прерывистость
или непрерывность, одномерность или многомерность, упорядоченность и
др. [Тураева, 1979]. Более точными репрезентантами времени могут высту-
пать лексические средства, выражающие временны́е отношения как экс-
плицитно, так и имплицитно, причем роль имплицитных способов пе-
редачи временны́х отношений в художественном тексте весьма суще-
ственна.
При сопоставлении различных точек зрения на проблему свойств
времени в художественном тексте можно прийти к выводу о том, что
данные свойства обычно рассматриваются в противопоставлении трех ос-
новных коррелирующих признаков. Для реального времени таковыми
являются непрерывность, одномерность и упорядоченность, а для худо-
жественного – дискретность, многомерность и нарушение упорядо-
ченности. Анализируя свойства художественного времени в тексте, мы
пришли к выводу о том, что данные свойства времени могут быть фор-
мализованы в многообразии их проявлений. В рамках данного иссле-
дования проанализированы пять базовых моделей текстовой категории
времени: нулевая, циклическая, линейная, ретроспективная, проспективная
и модель многовариантного сюжета [см.: Николаев, 2011; Потаенко, 2007;
Elson, 2012 и др.].
Построение моделей в языкознании предполагает, что ученый искус-
ственно создает объект, который отражает свойства другого («настоя-
щего») объекта в целях описания и исследования. Так как лингвистическая
модель представляет собой упорядоченную последовательность элемен-
тов, для ее построения используется принцип конструирования, осно-
ванный на выделении и обобщении релевантных особенностей вербализа-
торов исследуемого материала.
В данной работе рассматриваются исследовательские модели, исход-
ной информацией для которых является текст [Апресян, 1966; Лосев, 2004;
Evans, 2007; Nefdt, 2016; Ryan, 1997], поскольку наша основная задача –
построение темпоральной модели, основанной на механизмах вербали-
зации, выявляемых в корпусе англоязычных текстов жанра антиутопии.
Выстраиваемые нами модели находятся на стыке нескольких подвидов
лингвистических моделей. С одной стороны, наши конструкты можно
отнести к функциональному подтипу, т. к. анализу подвергаются разно-
уровневые языковые средства (лексические, синтаксические и т. п.),
а с другой стороны, формируемые в работе модели имеют когнитив-
ные черты, т. к. они позволяют вскрыть специфику отражения време-
ни на уровне авторской картины мира, которая достаточно ярко прослежи-
вается в произведениях жанра антиутопии.
Антиутопия как жанр имеет истоки в утопии, но в процессе развития
отделилась от нее, образовав новую жанровую формацию, обособленную и
даже противоположную утопии. Антиутопия является поджанром со-
циальной фантастики [см.: Маркина, 2006; Иняшкин, 2016; Moylan, 2000];
это подтверждается тем, что произведения такого рода антропоцентричны,
поскольку доминантой художественной картины мира авторов антиутопий
является внутренний мир человека и, в частности, восприятие человеком
течения времени и обусловленных им изменений в общественно-поли-
тическом устройстве. Антропоцентричность является одним из диффе-
ренциальных признаков антиутопии, к которым также относятся проспек-
тивность, типичный набор героев, конфликт между творческим началом и
насаждаемыми общественными нормами, разделение темпоральной оси
диворционной точкой и др. Наличие данных дифференциальных призна-
ков является основанием для того, чтобы считать антиутопию относи-
тельно автономным художественным жанром, коррелирующим с утопией,
но существенно отличающимся от нее.
Тексты современных англоязычных произведений жанра антиуто-
пии имеют свойства, присущие большинству художественных текстов,
например, когезия, цельность, интегративность [Валгина, 2003; Гальперин,
2006], и свойства, присущие большинству текстов именно данного жанра:
сюжетная завершенность, лингвокреативность и др. [Казарин, 2012]. Ти-
пичным для анализируемых нами англоязычных антиутопий является
разделение произведения на три основных этапа развертывания сюжета:
завязка, основанная на конфликте личности и системы, подготовка к вос-
станию, восстание и победа. Каждый из данных этапов включает несколь-
ко ключевых событий темпоральной оси. Лингвокреативность в антиуто-
пиях реализуется в окказиональной лексике, которая призвана под-
черкнуть уникальность описываемого тоталитарного общества, а также
показать, как с помощью языка власти могут манипулировать таким об-
ществом [Окс, 2006]. При обращении к широкому контексту анализи-
руемых англоязычных произведений мы выявили, что окказиональ-
ная лексика имеет темпоральное значение, выраженное имплицитно.
К такой лексике относятся лексические единицы (ЛЕ), номинирующие
самих героев, ритуалы, изобретения, а также авторский сленг. Многие
окказионализмы определяют проспективность развертывания антиутопии,
т. к. данные ЛЕ соотнесены с будущим (например, наименования различ-
ных изобретений).
В целом не будет преувеличением отметить, что большинство произ-
ведений жанра антиутопии выстроены на основе проспективной модели
темпорального развертывания, т. е. в них описывается возможное буду-
щее человечества, каким представляют его себе авторы, основываясь
на аспектах окружающей их действительности. Данный факт еще раз ука-
зывает на антропоцентрическую природу антиутопий, представляющих со-
бой попытку предсказать будущее и заставить читателя задуматься о реа-
лиях окружающего его мира. Неслучайно первый период «до катастрофы»
показывается в контексте реального времени читателя, как, например,
в романах «Matched» [Condie, 2011] и «The Second Sleep» [Harris, 2019].
Помимо лингвистических категорий, текстам антиутопий присущи и
экстралингвистические категории этики, морали и эмотивности [Волкова,
2013; Шаховский, 2013], находящие в текстах произведений данного жан-
ра регулярное вербальное выражение. Особенно важной является катего-
рия эмотивности, т. к. она для рассматриваемого жанра выступает в ка-
честве метакатегории. Категория времени при этом находится на границе
лингвистических и содержательных категорий и тесно коррелирует
с такими присущими антиутопиям категориями, как образ автора, про-
странство текста, связность, завершенность, лингвокреативность, а также
страх и совесть. Система содержательных категорий изученных нами
английских антиутопий представлена на схеме 1.

Схема 1. Система содержательных категорий
произведений жанра антиутопии
Во второй главе «Структурные модели категории времени в со-
временных англоязычных антиутопиях» представлены критерии отбора
лексических единиц, вербализующих время, и алгоритм работы с эмпири-
ческим материалом. Выявлены основные типы событий, конституирую-
щих темпоральные оси англоязычных произведений жанра антиутопии.
Представлена классификация вербализаторов времени и количествен-
ные данные о частотности их использования в исследуемом текстовом
материале. Построены темпоральные модели, актуализирующиеся в анти-
утопиях «The Maze Runner» («Бегущий в лабиринте») Дж. Дэшнера,
«The Hunger Games» («Голодные игры) С. Коллинз и «Divergent» («Дивер-
гент») В. Рот. Предложена общая модель, репрезентирующая структуру
категории времени во всех семи изученных нами англоязычных антиуто-
пиях конца XX – первой четверти XXI вв.
Направленность и протяженность темпоральных осей современных
англоязычных антиутопий определяются количеством и последовательно-
стью ключевых событий, которые образуют узлы на данных осях и
находят вербальную репрезентацию в исследуемом тексте. Одним из таких
ключевых узлов является свойственная всем антиутопиям диворционная
точка, разделяющая все события произведения на «до» и «после».
Для романа «The Maze Runner» такой точкой является период вспы-
шек на Солнце, после которых на Земле началась эпидемия болезни, кото-
рую назвали «Вспышка» (Flare), и произошли кардинальные изменения
климата, но об этом мы узнаем только в конце первой части романа:
(2) The sun flares couldn’t have been predicted. Sun flares are normal,
but these were unprecedented, massive, spiking higher and higher – and once
they were noticed, it was only minutes before their heat slammed into Earth.
First our satellites were burned out, and thousands died instantly, millions
within days, countless miles became wastelands. Then came the sickness <…>
As the ecosystem fell apart, it became impossible to control the sickness – even
to keep it in South America. The jungles were gone, but the insects weren’t.
People call it the Flare now [Dashner, 2009, p. 206].
Пример (2) иллюстрирует, как вербализаторы времени могут быть
объединены в группы:
1) эксплицитных выразителей времени;
2) имплицитных выразителей времени.
К первой группе мы относим те ЛЕ, при цепочечном анализе толко-
ваний которых на первом или втором шагах может быть выявлена сема
time и другие семы, связанные со временем. В свою очередь, к импли-
цитным вербализаторам мы относим ЛЕ, у которых семы, связанные
со временем, встречаются на третьем и последующих шагах дефиницион-
ного анализа. Таким образом, граница между эксплицитными и имплицит-
ными вербализаторами маркируется «глубиной» имплицитности темпо-
ральной семантики.
В примере (2) подчеркнутые ЛЕ относятся к эксплицитным вербали-
заторам времени. Вторая группа выделенных вербализаторов (весьма зна-
чительная по составу) выражает время имплицитно. Сочетание the sun
flares в романе имеет темпоральность в значении, т. к. обозначает момент,
который является точкой, делящей основную темпоральную ось произве-
дения на «до» и «после» катастрофы. В данном случае темпоральность
в семантике the sun flares актуализируется не на основе структуры дефи-
ниции, а в контексте конкретного произведения. Такие примеры доста-
точно редки и наблюдаются в текстах антиутопий преимущественно при
вербализации диворционного события.
События, выполняющие в нашей модели роль диворционной точки,
как правило, представляют собой катастрофу (экологическую, глобальный
военный конфликт, пандемию и т. д.) и частотно вербализуются при по-
мощи таких ЛЕ, как catastrophe, war, disaster, fail. В рассматриваемом
произведении именно существительное catastrophe является другим обо-
значением вспышек:
(3) Ever since Thomas had seen the words on the wall of the Maze – world
in catastrophe, killzone experiment department – he’d been thinking about
them [Dashner, 2009, p. 137].
В романе «The Hunger Games» диворционной точкой является со-
бытие, случившееся после ряда катастроф и образования государства
Panem, т. е. после так называемых the Dark Days (специфика диворцион-
ного события раскрывается в семантике более конкретного вербализатора
uprising):
(4) The result was Panem, a shining Capitol ringed by thirteen districts,
which brought peace and prosperity to its citizens. Then came the Dark Days,
the uprising of the districts against the Capitol. Twelve were defeated,
the thirteenth obliterated [Collins, 2008, p. 14].
Диворционные события выполняют как сюжетообразующую, так и
жанрообразующую функции. Это обусловлено тем, что такие события,
с одной стороны, формируют основу для развития сюжета, даже если они
не репрезентируются эксплицитными вербализаторами. С другой стороны,
наличие диворционной точки на темпоральной оси является дифферен-
циальным признаком антиутопии как жанра.
При работе с текстами англоязычных антиутопий и при построении
темпоральных моделей мы установили, что время в рассматриваемых ро-
манах вербализуется разноуровневыми лексическими единицами, имею-
щими темпоральную семантику.
На первом этапе работы, используя метод сплошной выборки, мы
выделили контексты, в которых репрезентированы события основной
темпоральной оси в последовательности, представленной в произведениях.
Например, в романе «The Maze Runner» события представлены не в пря-
мом хронологическом порядке. Следовательно, с темпоральной точки зре-
ния сюжет романа разворачивается нелинейно. Для читателя действие ро-
мана начинается с попадания главного героя в Лабиринт.
В ходе исследования вербализации событий, образующих узлы
на темпоральной оси, мы пришли к выводу о том, что необходимо ввести
градацию данных событий, и выделили три их типа:
1) простое событие (синконтинуальное2 в нашей терминологии), ко-
торое в контексте нашей модели нецелесообразно делить на составляющие
компоненты;
2) комплексное событие:
а) событие, включающее причину и следствие;
б) событие, включающее компоненты, связанные отношениями кон-
траста (одно происходит вопреки другому);
3) событие-лакуна, эксплицитно не вербализуемое, однако читатель
может предположить, что оно имело место.
Именно наличие событий-лакун подтвердило нашу гипотезу о том,
что, помимо основной временно́й оси, в анализируемых произведениях
необходимо также выделить второстепенные. Наиболее ярко второсте-
пенные временны́е оси актуализируются в романе «The Maze Runner».
Основная темпоральная ось соотносится с основным сюжетом, а второ-
степенные оси также связаны с сюжетом и коррелируют с определенными
событиями основной темпоральной оси, но они конкретизируют эти
события, связывая их с какими-то предпосылками в прошлом или буду-
щем, детализируя причинно-следственные, а значит, и временны́е связи.
В романе «The Maze Runner» вербализуются несколько второсте-
пенных временны́х осей:
1) временна́я ось организации «WICKED»;
2) жизнь Томаса, описываемая в воспоминаниях;
3) временна́я ось Лабиринта группы Б.
В ходе повествования данные оси могут пересекаться между собой и
с основным сюжетом, затем расходиться или полностью сливаться с ос-
новной осью.
Наиболее полно в тексте романа представлена временна́я ось органи-
зации «WICKED». Имплицитно на существование данной временно́й оси
указывает упоминание об организации на табличках в Лабиринте, неод-
нократно вербализуемое ощущение жителей Лабиринта, что за ними
наблюдают, имплицитные или эксплицитные упоминания о Создателях
Лабиринта, а также появление в Лабиринте девушки, у которой на руке
было написано название организации:
(5) “Beetle blades – it’s how the Creators watch us” [Dashner, 2009,
p. 28].
(6) She pulled up the sleeve of her left arm, exposing her bicep. Small
letters were written across the skin in thin black ink <…> WICKED is
good [Dashner, 2009, p. 28].
От лат. sine – без, continuatio, onis, f – продолжение (термин наш – М.Г.).
Таким образом, в романе реализуется сложная, многокомпонентная
темпоральная ось. Так как структура данной оси довольно сложна, на
схеме 2 мы представляем фрагмент визуализации основной темпоральной
оси и одной из второстепенных осей:

Схема 2. Фрагмент темпоральной модели
романа «The Maze Runner»
В других проанализированных нами произведениях также возможно
выделить второстепенные временны́е оси. В романе «The Hunger Games»
можно выделить второстепенную темпоральную ось Дистрикта-13, кото-
рый, как оказалось, не был уничтожен в результате the Dark Days, а про-
должал существование, развивался и стал базой для подготовки рево-
люции против действующего президента Панема, т. е. данная ось разво-
рачивалась параллельно с основной:
(7) To have a new home at all is seen as a wonder since, up until a short
time ago, we hadn’t even known that District 13 still existed [Collins, 2010,
p. 6].
Отметим, что в примере (7) представлены как эксплицитные (since,
until a short time ago), так и имплицитные (a new home) вербализаторы
времени. В частности, ЛЕ a new home является имплицитным вербали-
затором, т. к. широкий контекст примера (7) свидетельствует о том, что
между потерей старого дома и обретением нового прошел определенный
промежуток времени.
Опыт моделирования второстепенных темпоральных осей показы-
вает, что для англоязычной антиутопии категория времени является весьма
значимой. Авторы произведений этого жанра в определенной степени ма-
нипулируют временем: для них это инструмент создания дополнительного
напряжения в сюжете, инструмент, позволяющий показать зыбкость поло-
жения героев, таинственность и непредсказуемость разворачивающихся
событий. Именно этим, полагаем, можно объяснить тот факт, что многие
события, составляющие моделируемую ось, с точки зрения вербальной
репрезентации лакунарны либо вербализуются только имплицитно, а мно-
гие временны́е циклы, составляющие категорию времени, при вербали-
зации маркируются неопределенной длительностью, как, например, в ро-
мане «The Maze Runner»:
(8) Several minutes passed in silence and Thomas realized his friend must
be as fascinated as he was [Dashner, 2009, p. 129].
(9) You really need to study several weeks, look for patterns,
anything [Dashner, 2009, p. 129].
В данных примерах неопределенность длительности времени верба-
лизована местоимением several.
Как мы упоминали, темпоральные оси анализируемых антиутопий
обычно делятся диворционными точками. События, происходившие
«до» данных точек, могут быть представлены как эксплицитно, так и
имплицитно. Например, имплицитным указанием на то, что что-то было
«до Лабиринта», являются знания Томаса, память которого была стерта
выборочно:
(10) He remembered lots of little things about life – eating, clothes,
studying, playing, general images of the makeup of the world [Dashner, 2009,
p. 21].
Анализ нашей выборки контекстов вербальной репрезентации кате-
гории времени показал, что именно глагол to remember является прото-
типическим вербализатором флешбэков.
Для проанализированных произведений частотны преимущественно
имплицитные вербализаторы процесса стирания памяти и его последствий.
Данный прием влияет на темпоральную структуру произведений, т. к.
вещества, стирающие память, могут искажать восприятие героем хода вре-
мени. Например, в романе «The Hunger Games» таким веществом является
туман:
(11) Time and space lose meaning as the fog seems to invade my brain,
muddling my thoughts, making everything unreal [Collins, 2009, p. 250].
В «Divergent» для таких целей используются специальные сыворот-
ки, которые также играют немаловажную роль в темпоральной струк-
туре романа. Например, сыворотка симуляции (simulation serum) погру-
жает героя в виртуальный мир, в котором есть собственное время и ко-
торый контролируется распорядителем (the test administrator). Герой не
знает, сколько времени он находился в симуляции:
(12) And what happens if they suppress the activity in my prefrontal
cortex – if they damage my ability to make decisions? What if this serum works,
and I become a slave to the simulations like everyone else? What if I forget
reality entirely? [Roth, 2015, p. 111]
Номинации веществ, которые меняют восприятие реальности и вре-
мени главным героем (serum, fog), вербализуют контекстуально выявляе-
мые различия в ходе авторского времени и времени текста, т. к. при воз-
действии их на героя, который перестает ощущать ход времени, время
текста прерывается.
Основные темпоральные оси анализируемых романов вербализуются
несколькими группами ЛЕ, среди которых можно выделить опорные.
Например, в романе «The Maze Runner» к опорным можно отнести ЛЕ Sun,
т. к. развертывание событий романа связано именно с Солнцем. В опре-
деленном контексте ЛЕ Maze, помимо указания места, может приобретать
и темпоральное созначение, т. к. события, связанные с Лабиринтом, для
главных героев можно разделить на три группы: «до Лабиринта»,
«в Лабиринте» и «после Лабиринта». Например:
(13) He felt his heart sink a little, missing her, feeling guilt over yet more
proof that he’d been part of WICKED before going to the Maze [Dashner,
2010, p. 79].
Лексические единицы Sun и Maze являются интегративными, т. к.
данные ЛЕ рекуррентностью своего употребления обеспечивают целост-
ность основной темпоральной оси.
Лексическая единица Maze не единственный пространственный вер-
бализатор, который обретает темпоральное значение в рамках англо-
язычных антиутопий. Рассмотрим следующий пример из романа
«The Hunger Games»:
(14) In school, they tell us the Capitol was built in a place once called
the Rockies. District 12 was in a region known as Appalachia [Collins, 2008,
p. 27].
Сочетание названий мест, о которых говорит главная героиня, с оп-
ределенными ЛЕ, преобразует их в маркеры времени. Например, ЛЕ
Appalachia, которая сама по себе является пространственным вер-
бализатором, в сочетании с причастием known as в контексте произведения
выступает вербализатором времени.
Выявленные нами эксплицитные вербализаторы времени исполь-
зуются для описания свойств определенных событий на реконструи-
руемой нами временно́й оси (длительность, величина временного про-
межутка между событиями и т. д.), а имплицитные вербализаторы больше
задействованы для номинации самих событий (т. е. узлов нашей модели).
Анализ произведений позволил выявить следующее процентное
соотношение в эксплицитной группе вербализаторов:
1) предлоги и временны́е союзы (before, after, since) – 42%;
2) ЛЕ, номинирующие измерения времени (minute, week), – 30%;
3) словосочетания с ЛЕ time (long time, by the time) – 16%;
4) ЛЕ, обозначающие время суток (early morning, late afternoon), –
10%;
5) перифразы (door-closing time, since the Choosing Ceremony) – 2%3.
Имплицитная группа вербализаторов представлена в следующем
процентном соотношении:
1) глагольные формы (obliterate, realize) – 42%;
2) существительные (frustration, explosion) – 39%;
3) словосочетания сущ. + сущ. (the sun flares, the maze runner) – 9%;
4) окказионализмы (Greenie, mockingjay) – 6%;
5) глагольная форма + локатив (known as Appalachia, once called
the Sears Tower) – 3%;
6) триггеры/коннекторы (berries, bread) – 1%4.
В указанные группы входят также вербализаторы замедления и
ускорения хода времени для героев. Данные репрезентанты темпоральной
структуры являются значимыми для англоязычных произведений жанра
антиутопии:
(15) This day has been endless. Could Gale and I have been eating
blackberries only this morning? It seems like a lifetime ago. Like a long dream
that deteriorated into a nightmare [Collins, 2008, p. 34].
В примере (15) растяжение времени вербализуется с помощью ЛЕ
endless, которая усилена формой инфинитива Perfect Progressive и место-
За 100% принималась вся совокупность эксплицитных вербализаторов времени в тек-
сте романов «The Maze Runner», «The Hunger Games» и «Divergent».
За 100 % принимались все имплицитные вербализаторы темпоральности, представ-
ленные в тексте романов «The Maze Runner», «The Hunger Games» и «Divergent».
имением this, указывающими на то, что данный день еще не закончился.
Глагол deteriorate, использованный в данном примере, маркирован импли-
цитной темпоральностью в значении:
DETERIORATE to make or become worse or lower in quality, value,
character, etc.;
BECOMEto come to be; develop or grow into;
COMEto occur in the course of time [CED].

В следующем примере растяжение времени показано по-другому:
(16) It only happened once. It was fast and unexpected, but it did happen.
<…> This all flashes through my head in an instant as President Snow’s eyes
bore into me on the heels of his threat to kill Gale [Collins, 2009, p. 26].
За небольшой период в мыслях Китнисс сменяют друг друга
довольно продолжительные воспоминания, которые описываются на
нескольких страницах, в то время как для президента, возможно, прошло
несколько секунд. Глагол bore в данном примере имеет темпоральную
семантику:
BOREto produce (a hole) in (a material) by use of a drill, auger,
or other cutting tool;
PRODUCEto bring (something) into existence; yield;
EXISTENCE is the fact that it is present in the world as a real
thing [CED].

Также были проанализированы стратегии перехода от одной точки
на темпоральной оси к другой. В романе «The Maze Runner» для таких
переходов автор использует различные приемы, например, парцелляцию:
(17) A minute passed, then two. Several more [Dashner, 2009, p. 23].
В данном примере с помощью парцелляции автор показывает, что
следующее событие произошло через неопределенный, но достаточно
короткий промежуток времени. Мы выделили следующие вербальные
средства перехода от одного события к другому в рамках основных
темпоральных осей рассматриваемых произведений: временны́е предлоги,
наречия времени, временны́е союзы, герундий, парцелляция, эпифориче-
ские повторы, анафорические повторы, коннекторы и триггеры (существи-
тельные), назывные предложения.
В процессе работы с эмпирическим материалом была выявлена осо-
бенная группа имплицитных вербализаторов времени. Это окказиональная
лексика, которая в контексте произведений имеет темпоральное значение,
выраженное имлицитно. Например, в романе «The Maze Runner» такова
ЛЕ the Flat Trans (в русском переводе плоспер):
(18) Somehow the Gladers had traveled a long way from wherever that
place had been – through the Flat Trans [Dashner, 2010, p. 65].
Из примера (18) можно понять, что the Flat Trans – это нечто похожее
на телепорт, средство передвижения, изобрести которое мечтают многие
поколения ученых и, возможно, изобретут в будущем.
Самым ярким окказионализмом романа «The Hunger Games» является
ЛЕ mockingjay. Он образован с помощью сложения частей двух слов –
mockingbird (a grey bird with a long tail which is found in North America.
Mockingbirds are able to copy the songs of other birds [CED]) и jay (a bird with
bright blue feathers [CED]). Птицы, которым автор дала такое название,
стали символом свободы и революции для жителей Панема, т. к. они
появились вопреки воле правителей. В аспекте темпоральности данный
окказионализм связан со становлением характера главной героини и оп-
ределенными этапами ее жизни. В начале повествования ей дарят брошь
с сойкой-пересмешницей, которую она носит на арене, а в итоге Китнисс
сама становится Сойкой-пересмешницей – символом революции. Также
ЛЕ mockingjay является коннектором и вызывает у героини определенные
позитивные воспоминания:
(19) My father was particularly fond of mockingjays. When we went
hunting, he would whistle or sing complicated songs to them and, after a polite
pause, they’d always sing back [Collins, 2008, p. 28].
Важным элементом темпоральной структуры английских антиутопий
являются и флешбэки. Каждый роман имеет собственную основу для
флешбэков, которая зависит от опыта главного героя. Это могут быть
определенные ситуации, вызвавшие воспоминание, либо предметы или
запахи, появление которых является триггером для запуска флешбэка.
В рамках нашего анализа триггерами именуются ЛЕ, вербализующие фе-
номены, которые запускают флешбэки. Например, в романе «The Hunger
Games»:
(20) The bread. Our one moment of real connection before the Hunger
Games [Collins, 2010, p. 220].
Переход к флешбэкам чаще всего осуществляется с помощью номи-
наций каких-либо предметов, которые связаны с данными воспомина-
ниями:
(21) Unfortunately, the packet of cookies hits the ground and bursts
open in a patch of dandelions by the track. I only see the image for
a moment, because the train is off again, but it’s enough. Enough to remind
me of that other dandelion in the school yard years ago … [Collins,
2008, p. 32]
В данных примерах в качестве вербализаторов «триггеров» для пе-
рехода от происходящего в настоящем времени к определенному моменту
в прошлом используются ЛЕ dandelion и bread. Обратившись к широкому
контексту романа, можно отследить, что подобные ЛЕ являются коннек-
торами между происходящим с Китнисс в настоящем и ее прошлой
жизнью. Такого рода номинации можно рассматривать как имплицитные
вербализаторы, участвующие в построении темпоральной оси романа и
являющиеся характерной чертой его темпоральной структуры. В других
произведениях также можно отметить наличие триггеров и флэшбеков, но
они не столь частотны.
Также с помощью некоторых флешбэков можно выделить лакунар-
ные события на темпоральных осях, которые частотно выполняют жанро-
образующую либо сюжетообразующую функцию:
(22) How could I be part of WICKED? he thought [Dashner, 2010, p. 87].
В данном примере вербализуются воспоминания главного героя о со-
бытии, которое является лакунарным и выполняет сюжетообразую-
щую функцию, т. к. Томас участвовал в создании Лабиринта.
Темпоральные модели в проанализированных нами англоязычных
произведениях жанра антиутопии имеют сходную структуру. Все рассмот-
ренные в диссертации произведения построены на основе линейной мо-
дели времени с различными включениями. Среди таких включений зна-
чимым элементом является фрагментарная цикличность, а в некоторых
случаях – закольцованность сюжета. Это обусловлено тем, что тотали-
тарное общество имеет ритуалы, которые повторяются с различной
периодичностью и находят вербальную репрезентацию в тексте [Claeys,
2010]. Наиболее ярко данный элемент находит актуализацию в рома-
не «Divergent», т. к. действие романа начинается с подготовки к одному
из ритуалов:
(23) There is one mirror in my house. It is behind a sliding panel
in the hallway upstairs. Our faction allows me to stand in front of it on
the second day of every third month, the day my mother cuts my hair [Roth,
2012, p. 6].
В данном примере автор использует эксплицитные вербализаторы
времени, которые относятся к ритуалу, имеющему определенную перио-
дичность повторения. Это маркировано местоимением every (хронология
ритуала, таким образом, закольцована). Аморитмический характер ри-
туальных действий в значительной степени маркируется формами Present
Simple. Все ритуалы имеют значение в контексте темпоральности, т. к.
обозначают определенный периодически повторяющийся день, важный
для всего общества. Например, the Choosing Ceremony – день, в который
все шестнадцатилетние жители города должны выбрать, к какой из пяти
фракций они хотят присоединиться.
Опыт моделирования темпоральных осей произведений жанра анти-
утопии показал, что возможно выстроить универсальную схему тем-
поральной оси, которая может быть применена к целому ряду англо-
язычных антиутопий рассматриваемого периода. Данная ось представлена
на схеме 3:
Схема 3. Общая темпоральная модель произведений жанра
антиутопии
Обобщая опыт моделирования темпоральных осей, подчеркнем, что
многообразие форм вербальной репрезентации категории времени поз-
воляет авторам создать определенное напряжение в сюжете за счет репре-
зентации лакунарных событий, а также благодаря тому, что длительность
многих событий в сюжетах антиутопий остается для читателя неизвестной.
Сложность и неоднозначность антиутопического времени подчеркивается
и такими значимыми элементами темпоральных осей произведений жанра
антиутопии, как цикличность, флешбэки, сны и ускорение либо замед-
ление хода времени (в некоторых случаях ускорение/замедление осуще-
ствляется с помощью специальных веществ). Именно флешбэки и сны
частотно накладывают элемент цикличности на темпоральную ось.
Данные включения вводятся в текст при помощи определенных ЛЕ и
художественных приемов – триггеров, коннекторов, номинаций и опи-
саний ритуалов, назывных предложений, анафорических и эпифорических
повторов и т. д.
Вывод о том, что при построении темпоральной структуры произве-
дения автор основывается на специфике выбранного им жанра, позволяет
наметить перспективы дальнейшего исследования. С лингвистической точ-
ки зрения мы считаем возможным провести анализ вербализации катего-
рии времени в антиутопиях в сопоставлении с другими современными
жанрами (фэнтези, хоррор и др.). Помимо этого, дальнейшего исследо-
вания требует эволюция репрезентации категории времени, что актуали-
зирует необходимость сопоставительного анализа вербализаторов времени
в антиутопиях разных эпох.