Процессы этнокультурной интеграции в болгарском обществе конца XVII–XVIII вв. (по данным документов кадийского суда г. Софии)

Во Введениио босновываются актуальность и научная новизна темы,
хронологические и территориальные рамки исследования, представляется анализ
научной разработанности темы, дается характеристика источниковой базы диссертации.
Глава I «Немусульмане и шариатский суд» посвящена наследственным нормам
исламского права и их соблюдению в кадийском суде в XVIII веке.
В первом параграфе рассматривается правовая система Османской империи, которая
опиралась как на исламское право (шариат), так и на обычное право, основывающееся на
писаном законе и воле властей. Сосуществование религиозного и обычного права в
Османскойимперииисследователиобъясняюттем,чтозавоеваниеосманами
византийских, сербских и болгарских земель, чьи юридические традиции отличались от
мусульманских, вынудило султанов идти на уступки, опираясь в завоеванных землях на
обычное право, перенимая некоторые элементы у правовых систем живших там народов.
Гибкость правовой системы позволяла применять общие принципы османского права к
многообразию местных правовых казусов и смягчать социальную напряженность.
Второй параграф посвящен официальному статусу немусульман в Османской
империи. Согласно исламской догматике, христиане и евреи, как «люди Писания»,
относятся к категории зимми – это община, которая находится под защитой мусульман и
их покровительством. Они могли продолжать исповедовать свою веру, а исламское
государство брало на себя обязанность защиты их и их имущества. Шариат регулировал
только отношения мусульман с этими общинами. Признаваемая за немусульманами
свобода религии и убеждений предоставляла им не только свободу исполнения обрядов,
но и право жениться, разводиться, наследовать на основании своих, а не исламских
правовых норм.
Сосуществование в османском государстве представителей различных религий
определялось системой миллетов. Христианский миллет включал в себя всех
православных Империи, во главе его стоял Константинопольский патриарх. Одной из
важнейших сторон системы миллетов стало предоставление церковным структурам
судебных и отчасти судебно-исполнительных функций. Анализ документов кадийского
суда Софии показывает активное участие немусульман в судебных разбирательствах, в
частности, касающихся наследственных споров, именно в шариатских судах, вопреки
предоставленной им возможности решить их внутри собственных общин.
В третьем параграфе дается краткий анализ публикаций мусульманского права в
России и приводятся основные публикации XIX – сер. XX вв., посвященные нормам
мусульманскогоправа.Рассмотренныеработыпредставляютсобойисторико-
юридические труды, в которых, в первую очередь, исследуются история формирования,
направления и догмы мусульманского права. Их расположение в этой главе обусловлено
спецификой изложения в них основ мусульманского права, которые в дальнейшем
используются для сопоставления с их правоприменения в основном источнике.
В четвертом параграфе речь идет об исламском наследственном праве – одной из
наиболее сложных и запутанных отраслей мусульманского права. Согласно шариату,
существует пять категорий наследников, имеющих права на наследство умершего
человека, при этом каждая категория, получив свою долю, может исключить из
процедуры наследования все стоящие за ней по очередности наследования категории. В
параграфе детально анализируются различные нормы распределения наследства, которые
рассматриваются на примере наследственных протоколов кадийского суда Софии. Это
позволяет проследить соблюдение оговоренных в законе норм местными судьями,
случаи обращения в шариатский суд немусульман и выявить причины их выбора в
пользу шариатского суда. Они крылись в четко прописанных нормах закона и
уверенности в том, что доли будут распределены в соответствии с этими нормами.
Характерной чертой исламского права является высокая степень защищенности женщин
и детей, в значительной степени гарантирующая достойное содержание вдов и
оставшихся сиротами детей. Кроме того, в некоторых случаях немусульмане могли
руководствоваться возможностью извлечения дополнительной выгоды. Главная причина,
по-видимому, заключалась в восприятии кадийского суда как основного органа
государственной администрации. Это объясняло высокую степень доверия к документам
о распределении наследства, полученным при завершении процесса в суде.
Глава II «Городское население: этноконфессиональная диффузия». София на
протяжениивсегоосманскогопериодаболгарскойисторииявляласьцентром
Румелийского бейлербейства, охватывавшего бόльшую часть балканских владений
Османской империи, и, по сути, до XVIII в. была столицей «Европейской Турции».
Османские документы купли-продажи позволяют говорить об ориентальном облике
городской застройки в рассматриваемый период.
Четкое разделение кварталов Софии по этноконфессиональному признаку на
протяжении XVIII в. постепенно нивелировалось. Замкнутые в этническом плане
кварталы выглядят скорее редким исключением, нежели нормой. Население большинства
из них становится смешанным. Сопоставление данных документов XVIII в. с более
поздними источниками позволяет говорить о развитии тенденции к расширению
межэтнических контактов, наметившейся в XVIII столетии.
Источники не содержат сведений о существованиии местонахождении
обособленныхеврейскогоицыганскогокварталов.Поданнымдокументов,
представители этих этносов компактно проживали в других кварталах, изначально
преимущественно в христианских, и были вполне интегрированы в городское общество.
Глава III «Новые мусульмане» посвящена рассмотрению такого явления, как
«добровольная исламизация», пик которой в болгарских землях пришелся на XVIII в.,
выявлению ее основных направлений и причин. Среди людей, фигурирующих в
кадийских регистрах, выделяются имеющие в своем имени слово «Абдуллах» («раб
Божий»). Этот антропоним означал, что его носитель стал мусульманином недавно и,
перейдя в «истинную веру» он символически прервал все прежние связи, и являлся,
таким образом, своеобразным маркером новообращенного мусульманина. Значительное
число упоминаний в кадийских регистрах «потомков Абдуллаха» свидетельствует о
высокой степени исламизации местного населения. Вместе с тем переход в ислам
христиан выглядит скорее шагом, необходимым для решения житейских, порой сугубо
бытовых проблем, нежели результатом прямого принуждения со стороны османских
властей или религиозного поиска.
Документы свидетельствуют об отсутствии антагонизма между христианами и
новообращенными мусульманами – после перехода в ислам люди продолжали
поддерживатьотношенияивзаимодействоватьсродственниками-христианами,
коллегами по эснафу (организации ремесленников), соседями.
Глава IV «Мусульманские и христианские женщины: права и возможности».
Изучение положения женщины особенно интересно, поскольку, как правило, именно
женский «домашний» мир – быт, одежда, украшения – наиболее консервативны и менее
подвержены внешнему влиянию. Анализ источников показал, что как христианские, так
и мусульманские женщины активно участвуют в экономической жизни города, продают
и покупают недвижимость – жилые дома, различные лавки и мастерские. Кроме того, они
активно выступают в качестве кредиторов, в частности, внутри своей семьи, что говорит
об их самостоятельности и восприятии женщины в обществе как независимого субъекта
права,доказываетихотносительнуюэкономическуюсамодостаточностьи
обеспеченность.Сопоставлениехристианскогоимусульманскогоподходовк
расторжению брака позволяет сделать вывод о большей степени защищенности
мусульманской женщины по сравнению с христианкой.
Глава V «Особенности материальной культуры горожан». Исследуемые в
диссертации источники содержат интересные и важные сведения для изучения
материальной культуры населения г. Софии в рассматриваемый период. В протоколах о
распределении наследства содержатся подробные описи имущества и его оценка в
денежном эквиваленте. Круг упоминаемых в описях имущества объектов и предметов
очень широк: при составлении протоколов фиксировались дома, сады и виноградники,
домашняя утварь, предметы интерьера, одежда и многое другое.
Одним из важнейших показателей уровня развития культуры и, в частности,
грамотности населения является степень распространенности книг. Если в начале
XVIII в. в описях имущества фиксировалась, в первую очередь, религиозная литература,
а среди христиан обладателями книг в основном были священнослужители, то к началу
XIX в. в источниках появляются упоминания светской литературы. Книги становятся
более дешевыми, а круг их владельцев расширяется. Это свидетельствует о
распространенииграмотностисрединаселениянезависимоотрелигиозной
принадлежности.
Анализ документов показал, что обладание оружием остается прерогативой
мусульман. В первую очередь это касается холодного оружия, которое часто выполняет
роль предмета роскоши. Изначально для «неверных» по законам шариата ношение
оружия было запрещено. Тем не менее, на протяжении всего рассматриваемого периода
огнестрельное оружие присутствует в описях имущества и христиан. В отличие от богато
украшенного оружия, часто принадлежавшего мусульманам, у немусульман преобладают
обычные, недорогие ружья и мушкеты, что свидетельствует о том, что в их среде оружие
не играло роль статусной вещи, а использовалось исключительно по назначению.
Анализ перечней дорогих украшений, зафиксированных в наследственных
протоколах женщин, указывает на преемственность на протяжении XVIII в. традиции
женского праздничного костюма, включающего серебряные пояса. Распространение
часов, постепенный выход их за пределы круга предметов, воспринимающихся
исключительно как предмет роскоши и элемент престижа, свидетельствуют как о
развитии соответствующего производства, так и о расширении группы их основных
потребителей – зажиточных торговцев и ремесленников.
ВЗаключениисформулированыосновныевыводыпопроблемам,
рассматриваемым в исследовании. Турецкое влияние в рассматриваемый период было
ощутимо в устройстве жизни и культуре болгар, но не привело к утрате национального
самосознания и идентичности.

Апробациярезультатов.Результатыдиссертационногоисследованиябыли
представлены в качестве докладов на следующих всероссийских и международных
научныхфорумах:ежегоднаяконференция«Никитинскиечтения»(Институт
славяноведения РАН, 2010, 2014, 2016, 2020 гг.); ежегодная конференция молодых
ученых «Славянский мир: общность и многообразие» (Институт славяноведения РАН,
2014, 2015, 2016, 2018 гг.); «История востоковедения: традиции и современность»; II и II
Всероссийская научная школа-конференция аспирантов и молодых ученых (Институт
востоковедения РАН, 2014, 2015 гг.); Международный конгресс историков-славистов
«Как сегодня изучать историю славянского мира?» (СПбГУ, 2017 г.); Балканские
чтения 15. «Балканский тезаурус: Коммуникация в сложно-культурных обществах на
Балканах» (Институт славяноведения РАН, 2019 г.); XII Международный конгресс по
изучениюЮго-ВосточнойЕвропы(AIESEE,МАЮВЕ)(Бухарест,2019 г.);
международная конференция «Аксиологическое изучение славянских языков» (Институт
славяноведения РАН, Институт болгарского языка им. Л. Андрейчина БАН (София,
Болгария), Институт славистики им. Я. Станислава САН (Братислава, Словакия);
Братислава, 2019 г.) и др.