Исследование режимов нарушения норм в социальных практиках повседневности

Перваяглава«Теоретическийаспектпроблемырежима
нарушения норм» была посвящена исследованию теоретического аспекта
проблемы нарушения норм. В рамках главы предполагалось разработать
четыре вопроса, что обусловило структуру главы из четырех параграфов. Мы
отправились из точки определения смысловых границ основных понятий
исследования. Затем исследовали эти понятия на предмет интересующих нас
структурных особенностей. Затем перешли к моделированию их отношений.
И, наконец, сформулировали основные теоретические положения первой
главы и основного концепта всей работы.
В первом параграфе «Формулировка понятия «режим нарушения»
на основе теории о трех типах юридического мышления К. Шмитта» в
фокусе нашего внимания оказались такие понятия, как: право, норма, режим.
В качестве теоретической базы для разработки этих понятий была избрана
теория о трех видах юридического мышления Карла Шмитта. Выбор был
обусловлен двумя основными факторами: К. Шмитт понимает право
релятивистски (и это позволило нам перепрочесть его перспективистски), а
также концептуализирует проблему в категории мышления (что позволяет
реактуализировать проблематику в социально-философском поле).
Поэтому в определении понятийных границ в отношении понятия
права мы исходили из его тройственного понимания: нормативистского,
децизионистского и позитивистского. Первый тип мышления укореняет
право в писаном законе, второй: в действии, третий: в определенном порядке
(синтезе писанного закона и его применения). Тройственное понимание
права обусловило понимание нормы. Норма отражает наличный способ
упорядочивания дискурсивно-практического пространства в каждом из трех
режимов. Однако понимания нормы в нормативизме и децизионизме,
противоречащиедругдругу,комбинируютсявпозитивизме
непротиворечиво.
Таким образом, позитивистский тип мышления представляется нами
как специфический модус, в рамках которого противоположные типы:
предписывать (нормативизм) и действовать (децизионизм), существуют не
посредствомвзаимногоисключения:либоодно,либодругое;а
сосуществуют посредством взаимного включения: и то, и другое. Но такое
сосуществование становится возможным лишь благодаря режимной работе:
когда работает одно, не работает другое, и наоборот. Фактически в концепте
режима мы выразили комбинационность позитивизма, о которой говорил К.
Шмитт. Но посредством режимности мы актуализировали структурный
парадокс позитивизма: предписание и действие сосуществуют именно
благодаря сохранению и продуцированию парадокса, а не посредством
попыток разрешить его. Поэтому разработанный нами концепт режима,
который можно выразить как пару предписание – действие, позволил
рассмотреть ряд структурных элементов права с позиций режимности.
Во втором параграфе «Анализ структурных элементов права,
задействованных в «режиме нарушения»» мы сконцентрировались на ряде
элементов: лазейка в законе, исключение из правила, амнистия, срок
давности, злоупотребление полномочиями, халатность, сделка со следствием,
признание меньшего преступления во избежание осуждения за более крупное
преступление.Рассмотренныедискурсивно-практическиеэлементы
зачислены нами в один класс ввиду их парадоксального функционирования в
режиме предписание – действие. Для работы с элементами мы разработали
ряд концептов. Структуру права мы описали в трех элементах: система,
протокол,микро-протокол.Системаестьсовокупностьпротоколов.
Протокол есть схема, согласно которой действует актор. Микро-протокол –
это ходы, следуя которым реализуется протокол. Система обладает четкой
интенцией, состоящей в достижении определенного результата, для права
такой интенцией будет поддержание порядка. Реализация интенции, таким
образом,естьпродуцированиепродуктивностисистемы.
Контрпродуктивностьжеестьреализациятакойинтенции,которая
противоречит интенции системы.
Оперируя разработанными концептами, мы режимно интерпретируем
рассматриваемые элементы. Так, например, элемент лазейка в законе
обнаруживает в себе контрпродуктивность. Будучи включенной в корпус
закона, лазейка есть некое слепое пятно, которое не видимо для закона.
Поэтому закон не может реализовать свою интенцию в пространстве этого
слепого пятна, достигнуть продуктивности. А актор, который овладевает
протоколами и микро-протоколами, оперирующими пространством такого
пятна,получаетвозможностьперекодироватьпродуктивностьв
контрпродуктивность. Формально следуя предписанию, действие актора
(например, нецелевое использование бюджетных средств) контрпродуктивно
системе: бюджетные средства использованы не для продуцирования
продуктивности системы, а для продуцирования продуктивности актора, что
есть контрпродуктивность для системы.
Всерассмотренныеэлементыфункционируютпосредством
перекодирования продуктивности в контрпродуктивность. Перекодирование
же становится возможным благодаря манипуляции с протоколами и микро-
протоколами. А манипуляции становятся возможны благодаря режимной
работе: предписание – действие, где реализация интенции «предписания»
есть не-реализация интенции «действие» и наоборот.
В третьем параграфе «Моделирование основных параметров
аналитической модели «режима нарушения» мы прибегли к структурной
аналогии – человеческому организму и заболеванию под названием рак.
Проецируя логику системы (протокол – микро-протокол) на организм, и
манипуляцию протоколами с целью перекодирования продуктивности в
контрпродуктивность на рак, мы получили возможность исследовать
стратегии рака как стратегии режима. Равно как и рассмотренные в
параграфе 1.2 элементы, рак есть присущий корпусу элемент, который,
несмотря на эту присущность, не обладает той же интенцией. Иными
словами, перекодирует продуктивность системы (в случае с организмом как
биологической системой – выживание с целью репродуцирования) в
контрпродуктивность – приращение собственной продуктивности (в случае с
раком – разрастание опухоли). Таким образом, рак работает против
организма, однако делает это в соответствии с установленными в организме
протоколами действия.
Обращение к этой модели позволило нам сформулировать основные
положения режима (не)нарушения, что и стало предметом четвертого
параграфа «Изложение основных теоретических положений концепта
режима (не)нарушения как специфического «режима нарушения»».
Формулировкарежима(не)нарушениясталавозможнойблагодаря
совмещению логик двух пар: предписание – действие и продуктивность –
контрпродуктивность. Нам нужно было обнаружить общий ритм этих пар,
чтобы затем его концептуализировать. Ввиду того, что обе пары существуют
как режимы, то есть как модусы со-существования, основанные на различии,
мы обратились к концепту идиорритмии, которая основана на тех же
принципах. И затем, обратились к концепту пульсации как к способу замера
пиков противоположных режимов работы. Мы актуализировали аспект
неопределенности: система не знает, какой протокол или микро-протокол
будет перекодирован, ведь в случае знания, она бы ликвидировала
возможность перекодирования. Поэтому ведя речь о пульсации, мы должны
были говорить о специфическом типе ритма: блуждающей аритмии. То есть
такомнарушениинормальногораспределенияритма,котороене
детерминировано предзаданной архитектурой режима, и потому плохо
прогнозируемо. Далее мы решили чисто риторическую задачу выражения
ритма в разработке концепта «(не)нарушение».
Этот концепт выразил основное различение парпредписание –
действиеипродуктивность–контрпродуктивностькакразличение
разрешено/запрещено,изкотороговыводитсяразличение
нарушение/соблюдение. Однако, ввиду режимного характера этих пар, нам
требовалось медиирующее состояние, которое бы не было ни одним, ни
другим в чистом виде (здесь мы продолжаем следовать логике синтетической
природыпозитивизмакакмедиаторамеждунормативизмоми
децизионизмом). Поэтому мы предложили концепт (не)нарушения. Ведь при
актуализации скобок, то есть вычитания «не» как того, что скобками
исключено) мы читаем: нарушение. А если скобки в расчет не принимать, то
получаем: ненарушение. Но ненарушение не есть соблюдение. Тем самым,
посредством ненарушениямытрансформируем бинарное отношение
нарушение/соблюдение в режимное отношение.
Вторая глава «Методологический аспект режима (не)нарушения»
носила методологический характер. Перед нами стояло три задачи, каждая из
которых была решена в соответствующем параграфе.
В первом параграфе «Разработка тополого-оптической гипотезы
режима (не)нарушения» мы разрабатывали тополого-оптическую гипотезу
(не)нарушения. Мы исходили из того, что (не)нарушение соотносится с
концептом фабрикации фрейм-теории Ирвина Гофмана. Оба концепта
основываются на перекодировании продуктивности в контрпродуктивность.
Поэтому, обратившись к И. Гофману, мы укоренили (не)нарушение в
определенном социально-философском методологическом горизонте. Тем
самым, мы смогли предложить и проанализировать тополого-оптическое
понимание системы (протоколов и микро-протоколов), то есть создать карту
системы, которая может быть прочитана посредством вычисления двух
измерений:точкизренияиперспективы.Такмыразработали
перспективистскую оптику.
Вовторомпараграфе«Подтверждениетополого-оптической
гипотезы (не)нарушения на основе перспективистских положений
философии Г.В. Лейбница» мы предприняли следующий логический шаг.
Выдвижение гипотезы требует либо ее подтверждения, либо – опровержения.
Наша идея заключалась в том, чтобы прибегнуть к перспективистской
философии,котораябымоглапредложитьподходящуюдлянас
методологию, пользуясь которой, мы смогли бы подтвердить выдвинутую
гипотезу. Мы избрали перспективистскую философию Готфрида Вильгельма
Лейбница. Выбор этой философской программы был обусловлен наличием в
ней ряда понятий, которые всецело соответствовали логике нашей гипотезы:
точка зрения и перспектива, принципы предустановленной гармонии и
совозможности.
Соотношение этих принципов у Г. В. Лейбница и И. Гофмана
позволяет предложить оптическую интерпретацию перспективизма. Так,
точка зрения понимается буквально: точка, с которой осуществляется зрение.
А перспектива становится тем, что с этой точки для зрения открывается. Так,
точка зрения соотносится как с топологией, так и с оптикой. Поскольку точка
находится «где-то», но в то же время она «как-то» относится к точкам,
которые ее окружают. И в зависимости от ориентации наблюдателя,
обосновавшегося на этой точке, перспективы будут меняться. Итак, во
втором параграфе мы предложили перспективистскую методологию для
исследования (не)нарушения. Эта методология основана на тополого-
оптическом прочтении фрейм-теории Гофмана.
В третьем параграфе «Разработка перспективистской оптики и
модели субъекта (не)нарушения» мы предприняли разработку оптики и
субъекта (не)нарушения. Мы исследовали процесс совпадения в качестве
модели субъективации (не)нарушителя. Мы исходили из того, что субъект не
конституирован точкой зрения (ведь в таком случае не возникло бы
возможности перекодировать продуктивность в контрпродуктивность и тем
самым совершить (не)нарушение), но и не конституирует ее (ведь точки
зрения обладают протоколами до того, как в них окажется субъект).
(Не)нарушениежестановитсявозможнымтогда,когдапроисходит
совпадение. Под совпадением мы понимали ситуацию, в которой актор
способен просканировать архитектуру системы на предмет слабостей и
обнаружить такую слабость, и затем разработать программу (не)нарушения,
основанную на использовании этой слабости контрпродуктивно для системы
и продуктивно для себя. Иными словами, наличие лазейки в законе может
остаться незамеченным до того, пока некий субъект не опознает ее и не
обнаружит в себе интеллектуальныхи практическихвозможностей
воспользоваться этой лазейкой.
В заключении параграфа и всей главы мы обращаемся к разработке
классификации нарушителей, основанной на логике наложения точек зрения.
Мы предлагаем классификацию явных и неявных нарушителей и тем самым
переходим к анализу фигур (не)нарушителей и их практик.
Третьяглава«Практическийаспектпроблемырежима
(не)нарушения» была посвящена практикам (не)нарушения. Она включила в
себя три вопроса, каждый из которых раскрывал практическую логику на
своем уровне: фигур (не)нарушителей, их тактик и логики этих тактик.
В первом параграфе«Анализ фигур (не)нарушителей» мы
рассмотрели ряд фигур (не)нарушителей, каждая из которых была отобрана
нами в соответствии с предложенной в параграфе 2.3 классификацией явных
и неявных нарушителей. В фокусе нашего внимания оказались девять фигур,
которые мы распределили на три триплета: мошеннический, повседневный и
политический. Подобная структура обусловлена тем, что фигура мошенника
является наиболее близкой к (не)нарушителю как к нарушителю неявному.
Поэтому мы выделили три фигуры (контрабандист, шулер, фальсификатор),
развивающиеразличныенаправлениямошенничества.Повседневный
триплет – это три фигуры (спекулянт, провокатор, браконьер), логика
которых может быть эксплицирована из широкого спектра повседневных
социальных взаимодействий. Политический триплет включает три фигуры
(партизан, сепаратист, шпион), имеющие непосредственное отношение к
борьбе с государством. Таким образом, мы попытались охватить как
основную модель (мошенник), так и два наиболее релевантных вектора:
субъект – субъект и субъект – институт.
Обращение к девяти фигурам показало, что все фигуры в той или иной
степенипротивостоятпревосходящейсебясиле.(Не)нарушители
сталкиваются с силой, с которой не могут вступить в открытое
противостояние. Все фигуры не могли посредством своей силы изменить
протоколы системы, поэтому они использовали свою силу для точечного
удара: найти слабое место и воздействовать на него.
Поэтому в фокусе второго параграфа «Тактика как специфический
тип силы, реализующийся в режиме (не)нарушения» оказался вопрос о
типе сил системы и (не)нарушителя. Предпринимаемые (не)нарушителями
манипуляции с протоколами показали, что система и (не)нарушители
действуютпо-разному.Еслисистемамоглаобратитьпротив
(не)нарушителей всю свою мощь (если бы (не)нарушитель был бы
маркирован как «нарушитель»), то (не)нарушители действовали точечно.
Они атаковали систему изнутри, а это значило, что атака должна быть
замаскирована, контрпродуктивность должна выдаваться за продуктивность.
Поэтому мы обратились к двум типам сил: стратегии и тактике. Причем мы
рассмотрели стратегию и тактику не как совпадающие в интенции и
различающиеся в масштабе силы (стратегия – выиграть войну, отсюда
тактика – выиграть бой; совокупность выигранных боев – победа в войне), а
какпротивостоящиедругдругутипысил.Мыпредприняли
перспективистский комбинаторный анализ: тактически сильный – это
стратегически слабый, а стратегически сильный – тактически слабый. С
опорой на основные положения перспективизма Фридриха Ницше, мы
исследовали обе перспективы.
Втретьемпараграфе«Бриколажкакмодельпрактик
(не)нарушения» мы продвинулись на еще один уровень вглубь практик.
Если во втором параграфе мы различили стратегию и тактику, а затем
приняли тактику за тип силы (не)нарушителя, то в настоящем параграфе мы
изучили практическую сторону тактики: конкретные ходы, которые
позволяют (не)нарушителю перекодировать продуктивность системы.
Мы структурировали исследовательское поле практиками «говорить» и
«делать», то есть попытались охватить дискурсивно-практический аспект
практики. В центре нашего внимания оказался специфический способ
оперирования объектами, а также специфический способ говорения. Для
исследования первого аспекта: практического, мы разработали концепт
объект-функционал. Этот концепт позволил нам превратить объект в место
оспаривания стратегической и тактической сил. Одни и те же объекты, в
зависимостиотприсваивающейихсилы,моглиобладатьразным
функционалом. Тем самым, мы актуализировали вопрос о множественных
функционалах объекта, рассмотренный затем в понятии бриколажа.
Вторая часть параграфа была посвящена риторическим практикам. В
фокусе нашего внимания оказался как флагманский троп: метафора, так и
прочие тропы: аллегория, метонимия, синекдоха, гипербола, литота. Каждый
троп был рассмотрен как объект, который содержит в себе два функционала:
буквальное значение и фигуральное значение. Таким образом, бриколаж в
риторике–этопредпочтениефигуральногообъект-функционала
буквальному объект-функционалу. Отсутствие в языке протоколов, которые
бы могли различать правильное и неправильное задействование того или
иногофункционала,позволяетперекодироватьтропывпрактику
(не)нарушения. Помимо тропов, с аналогичных позиций были рассмотрены
такие риторические практики, как: перифраза, иносказание, доведение до
абсурда, маскировка правды посредством фонового шума неправды. Все
рассмотренные риторические элементы и практики функционируют по
модели «говорить одно, имея в виду другое». Эта модель соответствует
логикебриколажа:посредствомограниченногонабораэлементов
рекрутировать контрпродуктивные объект-функционалы.
В заключении кратко суммирована логика работы и подведены
основные результаты исследования. Траектория работы была обусловлена
последовательнымпродвижениемпотремуровням(не)нарушения:
теоретическому, методологическому и практическому. На каждом из уровней
мы проблематизировали парадокс: нарушить правила, не нарушив их.
На первом уровне мы провели работу по формулированию основных
положенийрежима(не)нарушения.(Не)нарушениеммыназвали
специфический модус, в котором одновременно реализуются нарушение и не
нарушениеправила.Этотмодусхарактеризуетсяинтенциональной
двойственностью. (Не)нарушение есть модус типа «и-и», который суть модус
взаимного включения. Это модус сосуществования. Однако, ввиду наличия
двух интенций и их событийности как конституирующего режим фактора,
невозможносгенерироватьинойпротоколсосуществования,кроме
синхронной активации-деактивации. Актуализация одной интенции означает
деактуализацию другой. В таком случае, режим работает в зависимости от
ситуации(интенцииактивируютсяидеактивируютсятак,какэто
предусмотрено). Но структура режима, его основной конституирующий
принцип, обнаруживает возможность для перекодировки продуктивности в
контрпродуктивность. Это становится возможным, если деактивированная
интенция активируется и начинает функционировать одновременно с другой
интенцией, и что принципиально важно – функционировать незаметно для
актуализированной интенции согласно корректному плану режима. Поэтому
одновременная актуализация означает не что иное, как перекодирование
продуктивности в контрпродуктивность в рамках работы одной из интенций.
Постольку поскольку де-юре актуализирована одна интенция, а де-факто –
две, но обе работают в одной интенциональной парадигме, что с
неизбежностью приводит к перекодировке продуктивности.
Навторомуровнемыпоказаликонкретныеспособытакой
перекодировки. Мы разместили систему нормативности на плоскости,
картографировали ее. Посредством топологии и оптики как двух систем
координат,мысмоглиналадитьпередвижениепонашему
исследовательскомупространству.Обратившиськфрейм-теории
посредством перспективистского методологического аппарата, мы показали,
что перекодировка есть фабрикация. То есть наложение одной точки зрения
на другую, незаметная актуализация деактуализированной интенции.
Фактически,речьшлаозаражении:продуктивностьперестает
воспроизводитьсявпользувоспроизводстваконтрпродуктивности.
Заражениездесьнужнопониматькакинтенциюодногообъекта,
начинающего продуцировать ее в пространстве другого объекта, для которой
она есть контрпродуктивность. Но при условии, что зараженная интенция
продолжаетреализовыватьвподконтрольномпространствесвою
продуктивность.
Это влечет за собой обращение к третьему уровню анализа–
практическому. Каковы силы и конкретные практики заражения? Мы
понимали под силами тактики. То есть то, что качественно противостоит
стратегии. Такой тип силы, который не может вступить в открытое
противостояние с превосходящим его силой противником. Такой тип силы,
который не имеет своих ресурсов для ведения борьбы и поэтому
перекодирует ресурсы своего противника ему во вред. С практической точки
зрения, это значит иметь возможность использовать нечто не по его прямому
назначению, то есть контрпродуктивно для главенствующей интенции. Так
мы приходим к бриколажу в практиках двух типов: говорить и делать. В
говорении мы задействуем фигуральный смысл вместо буквального. В
делании используем объект не по назначению.
Такимобразом,всетриуровняобъединяетпоследовательно
преобразующаяся перспективистская логика. Основным направлением
мысли первой части является упаковка парадокса в модус, в котором он
начинаетпродуцироватьфункциональность,тоестьразработка
идиорритмическогорежима(не)нарушения.Логикавторойчасти
заключается в налаживании навигации: разрабатывается карта режима,
выявляются оси координат (топология и оптика), вычисляя значения
которых,становитсявозможнойориентацияипередвижениепо
пространствурежима.Линиямышлениятретьейчастикасается
инструментария. А именно: моделей (не)нарушителей, типа их силы и
формализации практической деятельности.