Лингвоцветовая картина мира в разноструктурных языках: семантико-стилистический аспект

Во введении обоснованы актуальность и степень научной разработанно- сти проблемы, обозначены предмет исследования, его цель и задачи, научная новизна, определены теоретико-методологические основы исследования, мето- ды исследования, показаны теоретическая и практическая значимость исследо- вания, сформулированы положения, выносимые на защиту.
В главе I. «Теоретико-методологические основы изучения лингви- стики цвета» рассматривается теоретический материал по семантико- стилистическому аспекту. лингвоцветовой картины мира в разноструктурных языках и состоит из четырех разделов.
В разделе 1.1. «Когнитивное исследование как способ описания линг- вистическо картины мира» рассматриваются понятие когнитивная лингви- стика, как современная динамично развивающаяся область научных исследо- ваний. Рассмотрены этапы становления когнитивной лингвистики в России – классический американский когнитивизм и российские исследования, которые имеют дифференциальные развития и различные терминологические исполь- зования, но категории, найденные в результате этих исследований, во многом не идентичные. Это хорошо показано в работах Е. В. Рахилиной, которая по- пыталась в своем исследовании «Когнитивный анализ предметных имен: се- мантика и сочетаемость» (2000) соотнести терминологию американских когни- тивных лингвистов и Московской семантической школы.
По утверждению ученых когнитивная лингвистика, как самостоятель- ная область современной лингвистической науки, выделилась из когнитив- ной науки и конечной ее задачей, как и когнитивной науки в целом, являет- ся получение данных о деятельности разума. Характерной чертой когни- тивной лингвистики, по мнению автора работы, является ее возникновение, которое произошло в результате взаимодействия нескольких источников. Такое происхождение дает когнитивной лингвистике возможность быть вхожей в психические процессы, происходящие при восприятии, понима- нии и, следовательно, познании действительности сознанием, а также типы и формы их ментальных репрезентаций. Эта наука уделяет первостепенное внимание языку как коммуникативной единице, которая отличается не только с точки зрения народов и культур, но и от одного человека к другому, что должно раскрыться при исследовании концепта «цвет» в таджикском и английском языках.
В разделе 1.2. «Основные направления научных исследований в лингвистике цвета» рассматривается теоретический материал по проблемам цветообозначающей лексики в современной лингвистике и общие вопросы цветообозначения.
В данном разделе дан теоретический обзор два фактора, вызывающих интерес лингвистики к лексическим единицам цветообзначения: экстралингви- стический и компактность данной группы лексических единиц, отражающих многообразие цветовой гаммы. Также существуют две группы слов с семанти- кой «цвета»: ахроматические и хроматические. Лексические единицы, обозна- чающие цвет, различаются тоном, а также недифференцированными призна- ками, то есть светлостью и насыщенностью. В зависимости от цветового тона лексические единицы цветообозначения объединяются в следующие группы: сурх – красный (red), зард – желтый (yellow), кабуд – синий (blue) и т.д.
Отмечаются такие важные черты лексики, означающей цвет, как не- прерывность, способствующая появлению слов, семантика которых указывает на переходные цвета. Также замечено, что специфика лексической системы цвета заключается в соединении простых лексических единиц с семантикой «ранг – цвета (colour)» в сложные. В исследовании учитываются результаты исследования учеными особенностей лингвоцветовой картины мира в различ- ных аспектах – в историческом, психологическом, сопоставительном, функци- ональном. Значительный интерес представляют исследования И.Ф. Мифтахо- ва, Е. О. Кузнецовой, В. Н. Порус, П. Н. Барышниковой, Л. В. Балашовой, В. И. Шуваловой, М. М. Бента, М. А. Кузьмина, Б. Б. Виноградского, С. Б. Козинец, М. В. Жуйковой и др. Так, параллель, проведенная между способами мышле- ния и общественной практикой, характеризует подход к исследуемой теме представителей западной и восточной культур, объясняет причину культурных расхождений. Опираясь на мнения учены, отмечено, что несмотря на культур- ное расхождение, страны Восточной Азии заимствуют практики западных стран: экономические, технологические, а вместе с ними и элементы культуры.
В разделе 1.3. «Исследование лексики в таджикском языкознании» дан обзор исследований, изучающих историю развития таджикского языка в Таджикистане с начала сороковых годов ХХ века. Привлекают внимание ста- тьи С.Айни, Х.Мирзозода, Ю.Салимова, Б.Гафурова, А.Мирзоева, А.Турсунова и др. Дальнейшее исследование истории развития таджикского (персидского) языка продолжили Р.Х. Додыхудоев, Л.Г. Герценберг, Л.С.Пейсиков, Ю.А. Ру- бинчик, Д.Саймиддинов, М. Султон, М.Касимова, Б.Сиёев, С.Сабзаев, А.Хасанов, О.Касимов, С.Назарзода, Ш.Исматуллозода, С.Рахматуллозода, О.Мухаммаджонзода и др.
Работа Л.Г. Герценберга является одной из основополагающих книг по таджикскому историческому языкознанию, рассматривающей вопросы исто- рии языка, где даны сведения о периодизации иранских языков, индоевропей- ских языков и по другим вопросам, которые рассмотрены во всех предыдущих исследованиях по истории языка.26 Д.Саймиддинов изучил вопросы истории персидско-таджикского языка и представил свои научные заключения в книгах «Древнеперсидский язык», «Идеограмма пехлевийской лексики», «Пехлевий- ская литература». Следует назвать книги А.Хасанова «Историческая диалек- тология»,27О.Касимова «Лексика и словообразование в «Шахнаме» Абулькаси- ма Фирдоуси»,28 А.Мирбобоева,29 и С.Назарзода,30 З.Мухторова,31 которые со- действуют изучению важных неисследованных вопросов по истории языка.
На современном этапе развития языка вопросы семантики и обозначения затрагиваются во многих работах, посвящённых исследованию лексики. В этих работах, делающих упор на исследование языка и стиля на фоне творчества поэтов и писателей, наряду с другими проблемами лексики, затрагивается во- прос лингвокультурологического анализа лексических единиц. Авторами этих исследований являются Н. Масуми [1959], Х. Хусейнов [1973], Р. Гаффаров [1966], Б. Камолиддинов [1967], И. Хасанов [1967], Т. Шокиров [2001], Х. Тал- бакова [1978], С. Хашимов [1973], А. Абдукадыров [1988], К. Мухтори [2006], М. Джумаев [2009], Н.С.Саидов [2016] и многие другие. В частности, художе- ственные произведения устода Айни были объектом исследования ряда та- джикских ученых – Н. Масуми [1959], Х. Хусейнова [1973], Р.Гаффарова [1971], М. Юсуфовой [1971], М. Холова [1972], Х. Турсуновой [1971; 1977]. Труды всех вышеперечисленных авторов имеют стилистическую направленность и в основе некоторых из них лежат ранее разработанные исследования.
26 Герценберг, Л. Г. Морфологическая структура слова в древних индоиранских языках [Текст] / АН СССР. Ин-т языкознания. – Ленинград: Наука. Ленингр. отд-ние, 1972. – 274 с.
27 Хасанов А. Лексические особенности «Худуд-ал-олам». -. АКД. –Душанбе. – 1986. -22 с.
28 Касимов О.Х. Деривация в “Шахнаме” Абулкасима Фирдоуси. – Душанбе: 2006, 186 с.
29 Мирбобоев А. Мукаддимаи филологияи эронй. – Душанбе, 2015. – 342 с.
30 Назарзода С. «Аҷоиб-ул-махлуқот»-и Ахмади Тусй ҳамчун сарчашмаи вожагузинии таърихӣ. – Душанбе: Дониш, 1999. – 209с.
31 Мухторов З. Таърихи забони точикй. – Душанбе: Хумо, 2003. – 152 с.

Многочисленные научные разработки таких учёных, как Н. Масуми [1959], Р. Гаффарова [1966; 1971; 1977], Х. Маджидова [1982; 2006], С. В. Ху- шеновой [1971; 1980] внесли неоценимый вклад в таджикское языкознание, и, благодаря именно их исследованиям, таджикская фразеология была признана самостоятельной частью языка. Особо следует упомянуть относительно недав- но опубликованную книгу «Язык – хранитель национальной сущности» Осно- воположника мира, Лидера нации, Президента Республики Таджикистан, ува- жаемого Эмомали Рахмона, в которой собраны все предыдущие заключения по истории развития таджикского языка, осуществлены важные научные заклю- чения.
В разделе 1.4. «Системное изучение лексики в разноструктурных языках» изучены теоретические вопросы лексикологии и фразеологии та- джикского языка, которым посвящены научные статьи, монографии и книги известногоученого-лингвистаБ.Камолиддинова.32 Внихнапримерематериа- лов художественных произведений, языка прессы и живого разговорного языка автор описывает природу синонимов таджикского языка. Также в работе про- фессора Х. Маджидова «Современный таджикский язык. Лексикология» ана- лизируются словарный состав и семантические категории современного та- джикского литературного языка, в частности лексические синонимы.33 Опре- делённый интерес представляют работы русских учёных, таких как Ю. Д. Апресян,34 А. А. Брагина35 и др.
Важно заметить, что вся современная лингвистика пронизана концепцией целостности языковых фактов. Системность фонетики любого естественного языка и его грамматики не вызывает сомнений среди лингвистов. Относитель- но системности лексики до сих пор ведутся дебаты. Суть данных дискуссий сводится к тому, что существуют сомнения относительно системности лексики. Здесь уместно процитировать А. Е. Супруна: «Известно, что на построение фразы человек затрачивает определенный отрезок времени. За это время чело- век подбирает необходимые для данной фразы слова. Если словарь, языка представляет собой неупорядоченное множество слов, то для подбора каждого
32 Камолиддинов, Б. Основы культуры речи: Для филол. и журналист. фак. вузов / / Бахриддин Камолиддинов. – Душанбе: Дониш, 1989. – Ч. 1: Особенности изучения фонетики, лексики, фразеологии. – Душанбе: Дониш, 1989. – 117 с.
33 Маджидов, Хамид. Фразеология современного таджикского языка: (Учеб. пособие) [для фи- лол. фак.] / Х. Маджидов. – Душанбе: ТГУ, 1982. – 104 с.;
34 Апресян Ю. Д., Славянская лексикография: [международная коллективная монография. – М.: Азбуковник, 2013. – 885 с.; Апресян Ю. Д. Новый большой англо-русский словарь (R-Z.). 1997. 824с.; Апресян Ю. Д., Избранные труды: Т. 1: Лексическая семантика: Синонимиче- ские средства языка. – М.: Языки русской школы: Восточная литература, 1995. 472 с.; Апресян Ю. Д., Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. – М.: Языки рус- ской культуры, 1999. – 511 с.; Апресян Ю. Д., Англо-русский синонимический словарь. – М.: Рус. яз., 1979. – 543 с. и др.
35 Брагина, А. А. Неологизмы в русском языке [Текст]: Пособие для студентов и учителей. – М.: Просвещение, 1973. – 224 с.

очередного слова ему приходится перебирать все слова языка, до тех пор, пока носительязыканевстретитнужноеемуслово».36 Однакотутжевозникаетвто- рой, куда более серьезный вопрос – зависит ли семантика высказывания от языка? Ведь с «растворением» предложения исчезают такие связанные с язы- ком сущности, как смысл и значение языковых выражений «А» и «Б». Сказан- ное касается как знаков, которые принадлежат к лексике, так и знаков, которые относятся к грамматике.
Если в русском языке мы используем некоторые существительные второ- го склонения в винительном падеже, мы обязательно должны выразить его одушевленность или неодушевленность. В таджикском языке выражение оду- шевленности не обязательно; мы можем, конечно, специально указать, что не- кто видит «одушевленного» приятеля, но это не обязательно. Употребляя те или иные слова, мы в состоянии выдвинуть какие-то семантические элементы на первый план, что-то подчеркнуть или, напротив, ослабить. Познание семан- тики в экспериментальной психолингвистике происходит через прагматиче- ский аспект. Некоторые психолингвистические методы изучения значений, восходящие к И. А. Бодуэну де Куртенэ [1986], Л. В. Щербе [1995], Л. С. Вы- готскому [1987], успешно используются для анализа семантики. Семантиче- ская картина, которая возникает в результате дистрибутивного анализа, соотно- сится с той, которая возникает в результате психолингвистического или компо- нентного анализа, но не равна ей, и все они не сводимы в некоторую единую картину. Вышеизложенные положения системности лексики мы приняли за основу нашего исследования и попытались представить лексико- семантическую систему цветообозначений как в структурно-семантическом, так и в функциональном плане в языковой картине мира таджикского и англий- ского языков с целью выявления общих и специфических свойств с учетом их национальных качеств.
Раздел 1.5. «Теоретические аспекты изучения цветообозначения в лингвистике» рассмотрены некоторые вопросы, имеющие непосредственное отношение к теории цветообозначения в лингвистике, а собственно на таких, как проблема отбора термина для наименования явление цветообозначения и вопросы классификации лексические единицы, обозначающие цветы.
Исследователи и языковеды, занимающиеся проблемами цветообозначе- ния в современной лингвистике, используют различные термины в своих рабо- тах для обозначения единиц и выражений со значением цвета, и его оттенков. По этой причине проблема отбора термина для лексических единиц с цвето- вым значением является довольно актуальной в лингвистике. По данному во- просу особый интерес представляет статья Д. Н. Борисовой «К проблеме вы- бора термина для названия форм цветообозначения в языке», в которой, автор анализирует исследования, посвященные проблемам лексических единиц и
36 Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. 1995. – No 6. – С. 17-29.

выражений, обозначающих цветовые оттенки в разных языках. Ею выявлены пять направлений в терминологизации и терминополе лексики с компонентом цвета. По мнению Д.Н. Борисовой, первое направление, заключается в приме- нении термина «цветообозначение». Указанный термин является более распро- страненным и приемлемым среди исследованных лингвистами работ (Н. Б. Ба- хилина, В. А. Москович, Т. И. Вендина, А. Вежбицкая, С. Г. Тер-Минасова, В. Г. Кульпина и др.). Согласно Д. Н. Борисовой, термин «цветообозначение» осо- знается в качестве процесс, а не как следствие в типе определенных лексиче- ских единиц или конкретного слова. Она отмечает: «Цветообозначение – это процесс обозначения цвета в языке, т.е. различные способы номинации цвето- вых оттенков» [Борисовой, 34].
Термин «цветообозначение» направляет на выявление тех или иных сло- вообразовательных способов: обозначение наименований разных цветов по- средством существительного (сафедтоб – белизна), прилагательного (кабуд – синий); обозначения различных цветов посредством глагола (зард шудан – пожелтеть) и других самостоятельных частей речи; обозначение цветовых оттенков посредством словообразовательных элементов, т.е. префиксов и при- ставочных слов (черный-пречерный), суффиксов (зеленоватый), сложения двух или более основ при помощи инфиксов (сиёху сафед – (черно-белый); посредством синтаксических связей соединений двух или более лексиче- ских единиц (ранги замин – цвета земли), формирование номенклатурных наименований цветов с употреблением числительных и аббревиации. Термины «номгӯйи ранг – название цвета)» или «номгӯйи ранг – цвето- наименование)» часто используются в трудах Р. М. Фрумкиной. Исследуя этот термин, Д. Н. Борисова пришла к такому выводу, что «понятие имени относится либо к грамматическому разделу языкознания (учению о частях ре- чи), либо к ономасиологическому разделу (процессу номинации). С граммати- ческой точки зрения термин имя цвета неправомерен, но в номинативном ас- пекте данный термин можно использовать только при изучении базовых назва- ний цвета. Если говорить о периферийных, т.е. неосновных названиях цветов, то здесь процесс номинации идет по определенным моделям (например, мета- форический перенос: цвет морской волны, англ. iceberg white), т. е. налицо процесс вторичной номинации» [Борисова, 35]. По мнению исследователя, по- нятие «имя цвета» неприменимо в данном случае. Следующее направление охарактеризуется применением выражений «истилохи ранг (цветовой термин или термин цвета)» (“colour term”), впервые было использовано в работе Б. Берлина и П. Кея «Базовая цветовая терминология».
Указанные выражения часто применяются как синоним «цветообозначе- ния» в исследовательских работах большинства лингвистов, посвятивших свои труды проблеме «цвета». К примеру, Д. Н. Борисова считает, что данный тер- мин является скалькированным лингвистическим термином в русском языке, и исследуя указанные термины, лингвист часто прослеживает проблемой, назы- ваемой «существует ли некая терминосистема цвета, в которую входят терми-
ны цвета» [Борисова, 36]. Лингвист указывает на некоторые особенности науки колористики, исследующую феномен цвета, где стержневыми терминами яв- ляются «ранг – colour (цвет)», «колорит – colourit (колорит)», «тобиши ранг – colour tone (цветовой тон)», «омехтакунии рангхо – mixing of colors (смешение цветов)», «таззод – contrast (контраст)», «серрангӣ – full colour (насыщенность)» и т.д.
В колористике не существует определенного термина цвета, а сам кон- цепт «номгӯйи ранг – colour names (название цвета)» является только дефи- ницией оттенков цвета и применяется также и в иных областях производства и науки. Следовательно, обозначение термин «ранг – colour (цвета)», по мнению Д. Н. Борисовой неприемлемо. Применение дескриптивных выражений типа «номгӯй бо чузъи гул – name with flower component (наименование с цветовым компонентом)», «номи гул – flower name (название цвета)», «сифат бо маънои гул – adjective with the meaning of flower meaning (прилагательное со значени- ем цвета)», «сифатхои гул – flower peculiarity (цветовое свойство)» часто про- слеживаются вместо однокомпонентного термина в трудах таких лингвистов, как Ф. Озхан, О. В. Тороповой и Е. В. Рахилиной. Указанные термины могут быть применены в качестве синонима термина «колороним – colooronym» во избежание тавтологии в научных трудах. Лингвисты попытались внедрить и создать определенный лингвистический термин «колороним» (лат. color «гул (цвет)» + греч. onym «ном (имя») и окказиональное «хроматоним» (от греч. chroma «гул (цвет)» + onym «ном (имя)»).
До настоящего времени не имеется единого унифицированного лингви- стического термина для лексических единиц, выражающих цветовые оттенки, однако терминосочетание «вожагони ифодакунандаи ранг – words denoting colours (цветообозначение)» необходимо понимать, как тотальный процесс выражения оттеночных цветов в каждом языке. Относительно другого терми- носочетание – «номи гул – flower name (имя цвета)» можно сказать, что оно может быть применено только в ономасиологическом аспекте при анализе и изучении наименований основных типов цвета. Употребление наименования терминологической единицы «ранг – colour (цвета)» неприемлемо. Обозначе- ния ахроматических цветов исключается из термина «хроматонимом».
Термин «колороним – colouronym» признается наиболее удачным, и дру- гие дескриптивные выражения могут быть применены как тавтологии во избе- жание синонимов. Кроме указанных терминов и терминосочетаний, в процессе исследования нами было определено применение таких терминологических единицах, как «рангвожа – colour words (цветолексема)», «вожагони марбу- ти ранг – words related to colour (цветовая лексика)», «луғати ранг – words of colour (лексика цвета)», «номгузории ранг – colour nomination (цветономи- нация)», «таркиботи мансуби ранг – collocation related to colour (цветовое сочетание)», «вожагони ифодакунандаи ранг – words related to denoting colour (словоцветообозначение)», «колоратив».
На основании исследования вербализации цветового понимания, лингви- сты разделяют цветообозначения на две большие группы: абсолютные и от- теночные. В свою очередь, как указывают исследователи, абсолютная цвето- наименования, разделяются на цветосистемы, именующие семь типов цветов, то есть черный, серый, белый, в то время как все остальные цветообозначения именуются оттеночными и отличаются от трансляции цветовых оттенков. В каждом языке выделяются группы наименований цветов, которые передают от- тенки цветов, среди которых можно называть лексические единицы обознача- ющие цветы, и являющиеся именами прилагательными.
Наряду с этим, в работе также выделяются и конструктивно сложные, или же генетические цветопередачи (цвет двигателя, цвет морских волн, цвет меда) и относительные импульсы (щетки как маков цвета), которые, как прави- ло, конкретизируют цвета. В языкознании лингвисты часто встречаются с кон- кретными проблемами при очерчивании наименования цветов. Классификации цветовых прилагательных является одним из основных проблем не только в лингвистике, но и в других отраслях науки. Проблемы обычно возникают при попытке очерчивания связи между термином и терминосочетанием, относяще- муся к цветообозначению.
Раздел 1.6. «Структурно-функциональные параметры исследования лексических единиц» характеризует процесс словообразования и его факто- ров, состоящих в тесной взаимосвязи с грамматикой, где словообразовательное свойство языка имеет непосредственную, неразрывную связь с его граммати- ческим строем. Различные по структурному составу слова (флективные, агглю- тинативные) также отличаются и по своим словообразовательным характери- стикам.
Термин «словообразование» имеет два распространенных значения: пер- вое –способ, путь, методы, законы и правила образования слов, второе – оно является самостоятельным разделом современного языковедения. Производ- ные слова, образованные посредством словообразовательных элементов, отли- чаются от исконных (непроизводных) слов. Это различие состоит в том, что производные слова означают не только понятие предмета или явления, в то же время они относятся к определенной категории слов, в связи с этим, общее значение типа словообразования оставляет без внимания конкретное значение слова, к примеру: лексические единицы ситамгор «тиран», боғбон «садов- ник», талабгор «покупатель» являются именами существительными и с дан- ными суффиксами приобретают категориальное значение имени деятеля.
Словообразование является одним из важнейших источников обогащения и пополнения словарного состава языка, включает множество различных спо- собов и путей, и занимает основную, фундаментальную позицию в «последо- вательном совершенствовании лексического состава»37 [Рустамов 1995; Зикри- ёев 1986]. Ученые рассматривают словообразование в рамках исторического
37 Рустамов, Ш. Калимасозии исм дар забони адабии х,озираи тоник. -Душанбе. 1972. – 216 с.

явления, последовательной трансформации и совершенствования методов и средств словообразования, продуктивности и непродуктивности некоторых способов словообразования в отдельных исторических периодах, роли слово- образования в развитии лексического состава языка, а также признания основ- ного языкового фонда в качестве основы словообразования. Ш. Рустамов особо отметил неразрывную и прочную взаимосвязь процесса словообразования с грамматикой, тесную связь особенностей словообразования с его грамматиче- ским строем, особенности словообразования различных языковых групп (флективные, агглютинативные), создание новых слов в качестве сформиро- вавшихся грамматических единиц и получение ими морфологических и син- таксических функций и более пристального внимания вопросам словообразо- вания [1995,12]
В современном таджикском литературном языке существует шесть спо- собов словообразования: морфологический, морфолого-синтаксический, лекси- ко-синтаксический, лексико-семантический, синтаксико-морфологический и аббревиальный. Морфологическое словообразование имен существительных является самым продуктивным и осуществляется в большинстве случаев аф- фиксальным способом и словосложением [Современный таджикский литера- турный язык, 1982]. Аффиксальное словообразование имеет непосредствен- ную связь с их функцией и ролью по отношению к основе производных слов (префиксы располагаются перед основой- ҳам- + роҳ; суффиксы после основы – дониш + -гоҳ; инфиксы в середине двух основ- сар -о- сар).
Роль префиксов в образовании имен существительных и прилагательных огромна. Историческое обозрение становления префиксов в персидско- таджикском языке наглядно демонстрирует, что, хотя образование слова по- средством префикса, по утверждению Д. Саймиддинова, «в среднеперсидском языке и не имеет широкого распространения», «данный способ остался в наследие от древнеперсидского языка как историческое продолжение струк- турного строя данного языка и отмечены всего шесть префиксов: -// an-, abз-, hu-, duš-, ham-, ĵud-».38
В своем исследовании «Фарҳанги пешвандҳо ва пасвандҳои забони форсӣ» (“Словарь префиксов и суффиксов персидского языка”) Хусрав Фаршедвард приводит 36 префиксов: اف-//af-, – اپ//ap-, آل-//ol-, َا-//a:-, آ-//o:-, -پر,-paj//-پژ ,-pai//-خ-//-,ََََپي ,-am//-ام ,-:u//-او ,-u:z//-اوز ,-bar//-بر ,-bul//-بُل -ن ,-no//-نا ,-ar//-خر ,-dij//-دژ ,-duš//-دش ,-soh//-شاه ,-far//-فر ,-pad//-پد ,-par// //na-, فرو-//furu-, فراز-//faroz-, فرا-//faro-, هام-//hom, ها-//ho-, ه-// a-, ور-//var-, .]95 ,109[ -ham//-هم ,-vo//-وا
Из упомянутых Д. Саймиддиновым шести префиксов, префиксы an-, hu- ва ĵud-в таблице, сформированной Хусравом Фаршедвард, не встречаются. Очевидно, что префикс am- (ام-) таблицы Фаршедварда это изменившийся пре- фикс an-, так как Мухаммад Муин в «Бурҳони қотеъ» при пояснении лексиче-
38 Саймиддинов,Д. Вожашиносии забони форсии миёна. – Душанбе. -2001.- 310 с. – С. 89-136.

ского элемента «ҳам» отметил, что в языке шугни данный лексический элемент произноситсякакam-,an-.39 [Саймиддинов,2001:147].
Подтверждением также могут служить две формы пехлевийской лексиче- ской единицы ҳамбоз. Данное слово в современных словарях, в том числе «Фарҳанги Амид» приводится в форме ҳанбоз, анбоз в значении «партнер, со- участник, сотоварищ» [34, 2498, 2506; 36, 278]. Префикс a-//an- в среднепер- сидском языке означал признак отрицания прилагательных, а в новоперсид- ском языке утратил свои функции и передал их префиксам но- и бе-.40 Данная морфема в современном английском языке сохранила функции приставки от- рицания или значения противоположности uncommon- ғайриодӣ, unfit- бекора, ноқобил.
Все это является доказательством национальной, культурной специфики в использовании лексических единиц цветообозначения представителями раз- личных языков. Системное исследование лингвоцветовой картины мира та- джикского и английского языков (с учетом семантико-стилистических особен- ностей и их функционирования в художественных текстах) позволяет выявить общее и своеобразное в системе цветообозначения и аргументировать лингви- стический статус лексики цвета – как элемент культурного кода.
Глава II «Репрезентация цветовой картины мира в национальной культуре носителей» состоит из двух разделов. С целью выявления общих черт и национальной специфики лексических единиц, репрезентирующих цве- товую картину мира в таджикском и английском языках, проведено исследова- ние их функционирования в художественном тексте. Общеизвестно, что обыч- ные слова подчиняются законам художественного текста. Лексические едини- цы в тексте, с одной стороны, сохраняют фонетические, грамматические и лек- сические свойства, с другой стороны приобретают эстетические качества.
В разделе 2.1. «Лексика, обозначающая цвет в английском языке» предметом исследования становятся семантико-стилистические особенности лексических единиц лингвоцветовой картины мира в английском языке. Од- ним из самых распространенных стилистических приемов передачи цвета яв- ляется его прямая номинация. Прямая номинация используется в художествен- ной речи главным образом для воспроизведения обычных деталей реального мира. Данный стилистический прием, будучи универсальным, встречается как в английском, так и в таджикском языках. Данное положение проиллюстриро- вано на материале английского языка:
We had chasseurs in their green tunics, and hussars, like myself, and blue- coated dragoons, and white-fronted lancers, and voltigeurs, and grenadiers, and the men of the artillery and engineers. Conan Doyle, Arthur / The Exploits of Brigadier Gerard // Дар он ҷо ҷангалбонон дар тан либоси сабз ва ман барин гусархо, дра- гунҳо бо либоси кабуд ва уланҳо дар тан либоси сари синааш сафед, волтигерхо
39 Саймиддинов, Д. Лексика среднеперсидского языка : диссертация … доктора филологиче- ских наук : 10.02.08. – Душанбе, 1998. – 402 с.
40 Касимов О.Х. Деривация в “Шахнаме” Абулкасима Фирдоуси. – Душанбе: 2006, 186 с.

ва гренадерҳол, артиллеристҳо ва сапёрҳо буданд // Здесь были егеря в зеле- ных мундирах, и гусары, вроде меня, и драгуны в синем, и уланы в мундирах с белой грудью, вольтижеры и гренадеры, артиллеристы и саперы.
Исследование различных функций лексических единиц цветовой картины мира, способы их репрезентации в текстах позволяет наблюдать организацию всех текстовых компонентов. Лексические единицы, выполняющие номина- тивную функцию, а также разные стилистические приемы являются своего ро- да механизмом, который обеспечивает единство текстовой организации.
Раздел 2.2. назван «Роль метафоры и метафорических символов в ре- презентации цветовой картины мира» и изучает метафоры и метафориче- ские символы, которые занимают особое место в художественных произведе- ниях. Проанализированы с позиций когнитивистики лексические единицы ан- глийского языка, связанные с цветом. Выявление этносемантических особен- ностей в лексических конструкциях английского языка, содержащих указание на цвет. Цвета, по-разному переосмысливаясь в культурах, передают различные чувства, эмоциональные состояния и внешние признаки и участвуют в образо- вании многочисленных метафорических и метонимических конструкций.
Прослеживается генезис термина «метафора» в английском языке, пред- принимается попытка определить место метафоры в лингвистике. Рассмотре- ны различные классификации метафор на примере английского литературного текста. Проблемы взаимодействия системы и среды рассмотрены в художе- ственных коммуникациях. Особе внимание уделено национальной картине ми- ра, культурным концептам, прецедентным феноменам, проблеме культурно- языковой компетенции. Анализ текстов на материале таджикского и английско- го языков позволил выявить роль и специфику лексических единиц цветообо- значения в структуре метафоры. В английском языке цветовая метафора ис- пользуется главным образом как стилистический прием.
Примеры из художественных текстов: The shadow of silent wings swelled and shrank across the stacks of books, across the white pages of the open volume, across her badly scarred hands [Koontz Dean Ray: Breathless] – Сояи болҳои хо- мӯш дар болои дастаҳои китобҳо, дар болои саҳифаҳои сафеди китоби ку- шода, дар болои дастони захмдори Камми ҳаракат мекард (Тень молчаливых крыльев металась по стопкам книг, по страницам открытой книги, по по- крытым шрамами рукам Камми).
Выявлены метафоры, связанные с происхождением, национально- стью в английском языке: They could not arrest him for taking it, but he would not again be able to patronize genially the black Mac, who was now his uncle and his superior [Lewis, Sinclair: Kingsblood Royal]. Барои ин кор ӯро ҳабс намеку- нанд, аммо ӯ акнун ҳеҷ гоҳ наметавонад ба Маки сиёҳ, ки ҳоло ба хеши кало- ниаш монанд шудааст, мисли пешина илтифот кунад (Арестовать его за это не арестуют, но никогда уже он не сможет дарить своей благосклон- ностью черного Мака, который оказался теперь чем-то вроде его старшего родича). Is all buying white and all selling black? [Weiss, Martin D.: Crash Prof-
its: Make Money When Stocks Sink аnd Soar]. Оё ҳама ашёхои харидa сафе- данд ва оё ҳама фурӯхташудаҳо комилан сиёҳанд? (Все ли покупки – это бе- лое, и все ли продажи – однозначно черное?). «Look here, you fellows», I said, «is that a white man, or am I mad?» [Haggard, Henry Rider: King Solomon’s Mines]. – «Гӯш кунед, дӯстон, – гуфтам ман ба онҳо муроҷиат карда, – ман ақламро гум карда истодаам, ё ин ки ин одам дар ҳақиқат сафедпӯст аст?» («Послушайте, друзья, – сказал я, обращаясь к ним, – я схожу с ума, или это в самом деле белый человек?»).
Семантика «состояние»: They could not arrest him for taking it, but he would not again be able to patronize genially the black Mac, who was now his un- cle and his superior [Lewis, Sinclair: Kingsblood Royal]. Барои ин кор ӯро ҳабс намекунанд, аммо ӯ акнун ҳеҷ гоҳ наметавонад ба Маки сиёҳ, ки ҳоло ба хе- ши калониаш монанд шудааст, мисли пешина илтифот кунад (Арестовать его за это не арестуют, но никогда уже он не сможет дарить своей благо- склонностью черного Мака, который оказался теперь чем-то вроде его старшего родича). Is all buying white and all selling black? [Weiss, Martin D.: Crash Profits: Make Money When Stocks Sink аnd Soar]. Оё ҳама ашёхои харидa сафеданд ва оё ҳама фурӯхташудаҳо комилан сиёҳанд? (Все ли покуп- ки – это белое, и все ли продажи – однозначно черное?). «Look here, you fel- lows», I said, «is that a white man, or am I mad?» [Haggard, Henry Rider: King Solomon’s Mines]. – «Гӯш кунед, дӯстон, – гуфтам ман ба онҳо муроҷиат карда, – ман ақламро гум карда истодаам, ё ин ки ин одам дар ҳақиқат сафедпӯст аст?» («Послушайте, друзья, – сказал я, обращаясь к ним, – я схожу с ума, или это в самом деле белый человек?»).
Интересно заметить, что метафоры в контексте цветообозначения ис- пользуются также для передачи нецветовой семантики. Лексические единицы цвета, переосмысляясь в том или ином контексте, выполняют различные функ- ции, в том числе – символа. Так, в частности, черный цвет выступает симво- лом печали, скорби, горести, траура; предательства. Голубой и розовый цвета – символом чести; мечты и надежды: But she clung to her dull black dresses and her veil, knowing that if she changed them for colors without waiting several more years, the town would buzz even more than it was already buzzing [Mitchell, Margaret: Gone with the Wind. Vol. 1]. Аммо вай пофишорӣ кард ва ба куртаҳои сиёҳи тира ва чашмбанди худ содиқ монд ва дарк кард, ки бо пеш аз мӯҳлат аз байн бурдани мотами худ боиси ғайбатҳои боз ҳам бештар меша- вад (Но она упорствовала и оставалась верна своим мрачным черным плать- ям и вуали, понимая, что, сняв траур раньше положенного срока, навлечет на себя еще больше пересудов).
Выявлены текстовые отрезки, в которых активируются лексические еди- ницы цветообозначения – это описание природы, пейзаж. Посредством нецветовых лексем, включающих в свою структуру сему «цвет», а также раз- личных цветовых эпитетов английские писатели создают различные оттенки значения, которые подчиняются метафоре всего текста. Outside, the sky was a
brilliant red and orange, the purple darkness and the yellow of the smog mixing with the horizon. [De la Cruz, Melissa: The Van Alen Legacy]. Дар паси шиша осмон сурху норанҷӣ медурахшид; дар уфуқ торикии бунафш ва зардии дуд бо ҳам омехта шуда буд (За стеклом небо было ослепительно красным и оранжевым; на горизонте смешивались воедино фиолетовая темнота и желтизна смога).
Встречаются также следующие фигуративные языковые ресурсы как синекдоха – троп – значение одного предмета переносится на другой по опре- деленным признакам:
а) замена родового понятия видовым или б) замена видового понятия родовым: I asked my boatman what it should be, and he answered he supposed it was some of the red soldiers coming from Fort William into Appin, against the poor tenantry of the country [Stevenson, Robert Louis: Kidnapped]. Ман аз қаиқдори худ пурсидам, ки ин чӣ буданаш мумкин аст; ва ӯ гуфт, ки ин ба эҳтимоли зиёд сурхпӯшон аз Форт Вилям вориди Эпин шуданд, то иҷоракорони камбизоатро тарсонанд (Я спросил у своего лодочника, что бы это могло быть; и он сказал, что, скорее всего, это красные мундиры шагают в Эпин из Форта Вильям для устрашения обездоленных арендаторов).
Встречается и цветовая метафора, как стилистический прием: Judith’s dark blue eyes flashed into Beastmaster’s open and honest face, as if wanting to read what was going on in his soul [Cooper, James Fenimore: The Deerslayer]. Чашмони кабуди тираи Ҷудит ба чеҳраи кушода ва ростқавли Траппер дӯхта шуда, гӯё мехостанд чизеро, ки дар ботини ӯ мегузарад, бихонад (Темно-синие глаза Джудит впились в открытое и честное лицо Траппера, словно желая про- честь, что творится в его душе).
Глава III «Лингвистическая картина мира в таджикской языковой культуре» состоит из трех разделов, исследующих лексические единицы, вы- ражающие цвет в таджикском литературном языке, экстралингвистические факторы использования цветовой лексики, место лексических единиц в отоб- ражении цветового контента в поэзии.
В разделе 3.1. «Лексические единицы, выражающие цвет в таджик- ском литературном языке» поставлена задача проведения анализа всех упо- требительных лексических единиц цветообозначения в системе разнострук- турных языков на материале художественных произведений известных та- джикских и английских писателей поэтов. Лексические единицы были разде- лены нами на следующие рубрики. В первую рубрику мы включили лексиче- ские единицы с семантикой цвета, зафиксированные в словарях (сурх, сафед, сиеҳ – красный, белый, черный). Во вторую – слова с учетом их морфологиче- ских и словообразовательных модификаций, то есть уточнение интенсивности цвета посредством аффиксов (сип-сиеҳ). В третью рубрику были включены лексические единицы в метафорическом значении. В четвертую – конструкции, совмещающие как основные цвета, так и оттеночные.
Анализ языкового материала позволил выделить особую группу – потен- циальные носители цветообозначения – лексические единицы, не обладающие
семой «цвета», приобретают данную сему или оттенок благодаря коннотатив- ным значениям (ало, оташин и т.п.), а также индивидуально-авторские мета- форы, включающие сему «цвета».
Материалом для исследования послужили художественные произведения таджикских писателей и поэтов. Нами были проанализированы как семантиче- ские, так и стилистические особенности лексем цветообозначения, что позво- лило выявить не только универсальные, но и идиоэтнические свойства лекси- ческих единиц цветообозначения в системе разноструктурных языков.
В данном разделе более подробно рассмотрено цветообозначение в та- джикской языковой картине мира. Лексические единицы цветообозначения в таджикском языке употребляются не только в прямой номинации, но также выполняют различные стилистические функции в качестве выразительно- изобразительного средства.
Самый продуктивный способ передачи цвета – прямая номинация. Пря- мая номинация используется главным образом для воссоздания бытовых дета- лей объективного мира:
«– Чӣ-чӣ?! – абрӯвони ғафсу кӯтоҳ-кӯтоҳи сиёҳи Виқор-бой кӯргиреҳ заданд. – Замин побел кардӣ?! Ҳӣ-ҳӣ! Заб коре карда будаӣ?41!
“- Что ?! – густые короткие черные брови Викорбая закрылись. “Ты про- пахал землю?” Хи-хи! Что вы наделали?!
“- What ?!” Vicorboy’s thick short black eyebrows spread. “Did you hit the ground?” Hee hee! What have you done?!
Духтури шиносам гуфт, ки дар рӯйи ҳамаашон доғҳои сиёҳ буд. Аз хоти- рат рафт, ки Бӯрак аз арақ заҳролуд шуд. Пас аз нӯшидани арақ дар рӯяш холҳои сиёҳ дамид. Бечора се соат ҳам назист. Доғҳои рӯи ту ҳам сиёҳ»42
Знакомый врач сказал, что у всех на лицах были черные пятна. Не пом- нишь, Бурак отравился водкой. После питья водки у него на лице появились черные пятна. Бедный человек и трех часов не дотянул. Пятна у тебя на лице тоже черные.43
A doctor I knew said that everyone had black spots on their faces. Don’t re- member, Burak got poisoned with vodka. After drinking vodka, black spots appeared on his face. The poor man didn’t even reach three hours. The spots on your face are also black” [Sherali 2011:185].
В данных предложениях лексические единицы цветообозначения упо- требляются в прямом значении и не несут в тексте другой нагрузки. Лексиче- ские единицы, включающие в свою семантическую структуру сему «цвета», являются метафорическим переносом, позволяют авторам пера создавать различные цветовые оттенки. Метафорические переносы, выполняя различные стилистические функции в тексте, создают образность, усиливающую содер- жание текста. В прозаических произведениях, в первую очередь это связано с употреблением синонимов.
41 Шералӣ Мӯсо. Қиссаи баҳорӣ. – Душанбе. 2011, -192 с. – С. 178. 42 Шералӣ Мӯсо. Қиссаи баҳорӣ. – Душанбе. 2011, -192 с.
43 Там же.

Аз расвогӣ тарсида, худро гум карда, ба утоқи худ омад. Дилаш сип- сиёҳ. Ҷойи нишаст намеёфт44 – Ариза, – оромона посух дод Маҷидӣ. – Чӣ?! Ариза – чашмони Рашид ало-бало шуданд. – Чӣ хел ариза?! Барои чӣ ариза?!45
Результаты языкового материала позволили также выявить стилистиче- ский троп – сравнение, включающее цветовой компонент. Выделены два типа сравнения – конструкции, включающие компонент как предмет сравнения и его образ. Второй тип сравнения – это конструкции “цвета чего-либо”, цвето- вой признак денотата сравнивается со цветовым признаком образа. Подобные сравнения могут употребляться как общеязыковые, так и авторские образова- ния. Обусловлено это тем, что подобные конструкции представляют собой от- крытые синтаксические конструкции.
Бо шунидани ин суханон кайфи Виқорбой мепарад, гӯе ба сараш як сатил об рехтанд. Ранги рӯяш якбора канда, чун дока мешавад 46
В прозе особый интерес вызывают такие эпитеты (стилистический при- ем) как – ограниченная сочетаемость, произведя эффект непредвиденности, они создают колоритный образ персонажа или описываемого события. В про- заических произведениях, в первую очередь это связано с употреблением си- нонимов. При описании одного и того же денотата используются разные цве- товые эпитеты. Такой стилистический прием является своеобразным автор- ским приемом. При этом цветовые эпитеты соответствуют эмоциональному настроению персонажа.
– Як қад парида, аз чунин ранг гирифтани кор сахт мутаассир гаштам. Ва мисли гунаҳкори мурофиаи суд лаҳзае гарангу пакар рост истодам47
Взаимосвязь лексических единиц цветообозначения и метафорических переносов в тексте способствуют тому, что метафоризируясь в контексте, лек- семы цвета осуществляют передачу нецветового содержания. Полисемия спо- собствует тому, что цветообозначения переосмысляясь в контексте – выполня- ют функцию символа и играют важную роль в сюжетной метафоре. Например, традиционно сафед – белый; сиеҳ – черный связываются с чем-либо положи- тельным или отрицательным. Употребление подобных цветообозначений в пе- реносном значении в таджикском языке является частым явлением.
В разделе 3.2. «Экстралингвистические факторы использования цве- товой лексики» рассмотрены экстралингвистические факторы, обуславлива- ющие употребление слов сафед, сиеҳ и сурх в таджикском языке в качестве ме- тафорического переноса.
«Чашмаш ба хирмани пахта афтод. Пури пахта буд он. Сап-сафед. Чашм мерабуд …»48;
«Пахта боигии мост!», «Пахта рӯи сурхи мост!»49;
44 Там же.
45 Там же.
46 Там же.
47 Шералӣ Мӯсо. Қиссаи баҳорӣ. – Душанбе. 2011, – 192 с. – С. 130. 48 Там же, С. 137.

«Дамгар дуо мехонд. Бо овози баланд. – Сурх-бод, сиеҳ-бод, кабуд-бод , мараз-бод, сесаду шасту шаш бод, сари бодҳо бурида бод! Куф!
Пас аз лаҳзае дамгар омад. – Сурх-бод, сиеҳ-бод, кабуд-бод, мараз-бод, сесаду шасту шаш бод, сари бодҳо бурида бод! Куф!
– “Сурх-бод, сиеҳ-бод, кабуд-бод, чашми душман кӯр бод”- дар дил ме- хонд Пӯлод»50;
В следующем контексте автор использует прием – антитеза. Слово сафед – белый, который является символом чистоты, благородства в данном тексте приобретает отрицательную коннотацию.
На основе анализа фактического материала нами был выявлен следую- щий тип переноса – метонимия. Приведенный ниже иллюстративный материал представляет собой такую разновидность метонимии, как свойство – носитель, объект свойства:
нилӣ тутуқ киноя аз осмон:
В-агар Зӯҳра толеъ шуда аз уфуқ,
Бурун омадӣ маҳ зи нилӣ тутуқ. [СТЯ 1965: 854]. оби рангин – киноя аз шароб, май:
З-оби рангин ҳиҷоби ақл масоз,
Шӯълаи нор пеши шер маёр! [СТЯ 1965: 885]. гандумгун, сабзина:
ин сабз гулшан киноя аз осмон, фалак, дунё: Вафо андак талаб з-ин девмардум,
Ҷафо бисёр каш зғин сабз гулшан [СТЯ 1965: 163].
Следует заметить, что в таджикском языке метонимию часто рассматри-
вают как один из видов метафоры.
На семантическом уровне лексические единицы цветообозначения делят-
ся на основные и оттеночные. Рассмотрены оттеночные обозначения цвета:
Тира – торик, хира, сиёҳ – темный, черный:
Тирабахт – бадбахт, сиеҳбахт, сиёҳрӯз – несчастный :
Тираберун – он ки зоҳираш торик аст, одаме, ки зоҳиран бадқавоқ аст –
хмурый от природы:
Тирарӯ – тираранг, сиёҳранг, хира – черного цвета, темный:
Особый интерес представляет исследование грамматической специфики
оттеночных цветообозначений. Одним из самых распространённых способов словарного обогащения в таджикском языке – словосложение, представляющее собой самый древний и действенный способ образования слов. При этом, важ- но заметить, что процесс словосложения представляет собой образование но- вого слова, состоящего из двух и более корней. Таким способом образованные слова приобретают новое значение, то есть обладают своей своеобразной смысловой структурой. Например:
49 Там же, С. 138. 50 Там же, С. 152.

Тира + дил = тирадил
Темный + сердце = плохой человек:
Тира + бахт = тирабахт
Темный + счастье = несчастный [СТЯ 1965, 2: 479].
Результаты анализа фактического материала таджикского языка позволи-
ли установить нам расхождения в зависимости от степени тождества, то есть корреляции широкого масштаба и своеобразные для определенной концепту- альной сферы. Исходя из вышеизложенного, более подробно рассмотрим более подробно синонимию – один из типов корреляции.
Общеизвестно, что различия между синонимами лексических единиц цветообозначения связано с расхождением семантики. В лингвистике выделя- ют следующие разновидности синонимов:
А) точные синонимы (термины). Между ними отсутствуют семантиче- ские различия;
Б) квазисинонимы – лексические единицы близкие по семантике, но рас- хождения затрагивают денотат и сигнификат. При этом следует заметить, что они не во всех контекстах взаимозаменяемы. Следует отметить, что именно квазисинонимы наиболее ярко проявляются у лексических единиц цветообо- значения в таджикском языке. Проиллюстрируем вышеизложенное примерами из “Таджикско-русского словаря” (ТРС):
Зард – желтый; рыжий (о цвете); ранги зард – желтый цвет, желтая краска;
Зард (переносное значение) – пажмурда – блеклый, невзрачный – бенур, баднамо, назарногир, безеб:
Таким образом, исходя из вышеизложенного положения, можно конста- тировать, что лексические единицы цветообозначения представляют собой национальное своеобразие того или иного языка и выступают своего рода куль- турным кодом, отражающем в лингвоязыковой картине мира. В переносном значении у лексических единиц цветообозначения появляется новый компо- нент значения, отличный от основного значения данного слова. Употребляясь в переносном значении, они образуют свои синонимические ряды.
Раздел 3.3. «Место лексических единиц в отображении цветового кон- тента в поэзии» изучает характер поэтической речи как языковой подсистемы. В данном разделе рассмотрены некоторые аспекты внутритекстовой организа- ции семантической структуры слова в поэтической речи. Как нетрудно заме- тить, наиболее изучены проблемы, связанные с переносным употреблением слова. Однако специфика поэтического словоупотребления не в том, что одно и то же слово употребляется вместо другого или же в различном осмыслении од- ного и того же слова различными поэтами, а в сложном взаимодействии мно- жества имплицируемых значений, в изменении самого процесса семантическо- го структурирования речи. Такое изменение наиболее наглядно проявляется в

отношениикмногозначности.51 Данноеположениепроиллюстрированоприме- рами из таджикско-персидской поэзии.
Исследование основных принципов структурирования лексических еди- ниц цветообозначения в лингвоцветовой картине мира таджикского языка, культурного кода на основе лексем цвета, анализа национальной специфики доказывает, что лексика «цвета» представляет собой сложную и своеобразную для таджикского языка картину мира, которая определяется ее внутренней формой. Многогранный характер взаимоотношений лексики цвета как одного из основных компонентов лексики языка заключается в том, что данные взаи- моотношения – это микросистемы, имеющие важное значение не только для исследования внутрисистемных связей, а также исследования культурных ко- дов, связанных непосредственно с языковой картиной мира. В таджикском языке структура языка оказывает особое влияние на моделирование мира. Лек- сикографическое исследование лексики «цвета» в таджикском языке подтвер- ждает, что словари не идентичны, то есть семантическое разграничение можно провести в одном языке, но невозможно – в другом.
Проведен комплексный анализ лексических единиц цветообозначения с целью выявления частоты использования разных цветов. Главным условием выделения лексических единиц цветообозначения является их многосемность.
Так, выявлено, что в поэзии высокая степень повторности не приводит к избыточности, в чем мы убедились на основе анализа лексических единиц цве- тообозначения на материале таджикско-персидской поэзии:
Баҳор омаду домони теппаҳо сабз аст, Тарона сабз, сухан сабз, муддао сабз аст. Фақат на чеҳраи саҳрову синаи талҳо, Нигоҳу чашму дилу ҷони одамо сабз аст.
Так, языковой и композиционно-поэтический принцип организации тек- ста существенным образом дополняют друг друга. Более того, специфическим для поэзии является не «чистый» поэтический принцип, а его синтез с языком. Национальная специфика художественных произведений определяется рас- хождениями состава лексических единиц цветообозначения в таджикском, ан- глийском языках, которое можно объяснить существенностью более детально- го отражения действительности в языке. Национальная специфика характери- зуется не просто своеобразием определенных лексических единиц, но также их интегральными связями в системе текста. Лексические единицы со своими ас- социативно-образными возможностями, а также коннотацией особо передают дополнительную информацию в том или ином языке.
В заключении подводятся итоги и приводятся основные выводы, полу- ченные в ходе исследования.