Структурно-семантические и лексические аспекты сложных слов таджикского языка (на примере «Воспоминаний» С. Айни)

Во введении обоснована актуальность и степень изученности темы,
определены цель, предмет и объект исследования, указаны материал ис-
следования, научная новизна, теоретическая и практическая значимость,
методы исследования, теоретическая и методологическая база, представле-
ны выносимые на защиту положения, апробация и структура работы.
Глава 1. «Особенности словообразования и словосложения в тад-
жикском языке» состоит из пяти разделов.
В разделе 1.1. «Теоретические основы словообразования и слово-
сложения» рассматриваются вопросы, связанные со словообразованием и
словосложением с разных позиций на фоне развития основных тенденций
современной лингвистики. Отмечается, что все фонетические и словообра-
зовательные изменения в языке, а также изменения в области семантики и
сложения имеют неразрывную связь с историей и культурой народа, они
отражаются в словарном составе языка.
Новые современные принципы лингвистических исследований, на-
пример этнолингвистика, рассматривающая языковые явления во взаимо-
действии с культурой народа, позволяют глубже изучить многие языковые
проблемы. В новом столетии по мере развития общества и новых достиже-
ний, языкознание для исследования многих вопросов языка и его материа-
лов от принципов системности и структурности перешло к современным
принципам, которые были вызваны их интеграцией в исследовании языка,
духовности человека и др. Возникновение, например, когнитивной лин-
гвистики непосредственно связано с этими парадигмами, получившими
активное развитие в последние годы.
В частности, представители психолингвистического направления ут-
верждают неразрывную связь языка и мышления. Известный представи-
тель психолингвистики В. фон Гумбольдт поставил вопрос о взаимозави-
симости языка, мышления и духа. Связь мышления и языка также под-
черкнута и другими языковедами.
По мере развития общества и наук для описания языков мира на
этом фоне появились различные теории и концепции. Одной из ведущих
концепций является энергейтическое описание культуры языков, кото-
рое было предложено известным немецким ученым В. фон Гумбольд-
том. Концепция описания языков мира В. фон Гумбольдта (weltansicht)
возникла на базе немецкой философии XVIII века. Согласно данной
концепции язык является не продукт деятельности (Ergon), а деятель-
ность (Energeia). [Гумбольдт, 1984:22], а по словам другого немецкого
ученого Карла Бюлера каждый композит представляет слово со сложной
символической значимостью [Бюлер, 2000:5]. Он также утверждает об
обнаружении части предложения или микропредложения в композитах,
выдвигает тезис о генетическом происхождении композита из предло-
жения [Бюлер, 2000:266], аргументируя это положением о наличии син-
таксических моментов в композитах индоевропейских языков, которые
существуют и в предложениях [Бюлер, 2000:299] и в качестве примера
приводит так называемые встроенные предложения при помощи мета-
форы, которые превращаются в композиты, например, Vergißmeinnicht
«незабудка» [Бюлер, 2000:299].
В общем, по мере развития языкознания, изучение процессов и
внутренних законов языка и общества, появились новые идеи, принци-
пы и направления на этой базе, которые способствовали общему разви-
тию языкознания. В рамках этих направлений и подходов основное
внимание было сфокусировано на вопросы сложного слова и словосо-
четаний, их общности, синтаксичность в сложных словах, отнесение
сложного слова на «микросинтаксис» или присутствие сжатого предло-
жения в сложных словах (предикативности в сложных словах). Данный
подход в языкознании назывался синтактико-ориентированное слово-
сложение. Но по словам языковеда О. Мешкова такой подход является
односторонним в отношении некоторых аспектов словосложения, осо-
бенно в тех случаях, когда синтаксису отдается предпочтение и сложное
слово в основном рассматривается не как словообразовательная, а как
синтаксическая единица [Мешков, 1985:9].
В языкознании существуют разнобой в определении словосложения, а
также разные подходы и позиции в классификации способов сложения.
Существуют подходы к отнесению словосложения к морфологическому
словообразованию, а также к лексико-синтаксическому. В таджикском язы-
кознании словосложение относится к синтаксико-морфологическому спо-
собу, который, по словам академика В.В. Виноградова является «комбини-
рованным типом словообразования – синтаксико-морфологическим» [Ви-
ноградов, 1951:5].
По словам Е.С.Кубряковой словообразование «определенный тип де-
ривации со следующими специфическими чертами: это такой процесс об-
разования вторичных знаков, при котором вторичный знак создается непо-
средственно в целях номинации и при котором ограничен пределами сло-
ва» [Кубрякова, 1974: 64].
В словаре лингвистических терминов сложное слово и композит
имеют одно и то же значение [Ахманова, 1966:202].
Необходимо отметить, что в таджикско-персидском языкознании для
процесса образования слов используют понятия «калимасозӣ», «вожасозӣ»
и «вожагузинӣ» – в значении словообразования и словопроизводства. Рас-
смотренная нами сложная лексика «Воспоминаний» С.Айни, включает
нейтральные сложные слова, как: нақоранавоз (барабанщик) [Айнӣ,
2009:11], хурдсол (малолетный) [Айни, 2009:29], сложноаффиксальные:
кӯрсаводӣ (малограмотность) [Айни, 2009:45], тангкӯчаҳо (переулки)
[Айнӣ, 2009:103], а также конверсионные сложные слова: ёддошт (воспо-
минание) [Айни, 2009:68], чашмдошт (ожидание, упование) [Айни,
2009:95]. Поэтому следуя утверждениям Е. С. Кубряковой назвать «всех
видов словообразовательных единиц» термином «производное» [Кубряко-
ва, 1965:24], который будет включать аффиксальные образования, сложные
слова, аббревиатур, конверсию и др., в нашей работе под понятием «слож-
ное слово» подразумеваются сложные и сложноаффиксальные слова в кни-
ге «Воспоминания» С.Айни и частично в работах других авторов.
В разделе 1.2. «Актуальные вопросы словосложения в таджик-
ском языке» представлены актуальные вопросы словосложения в таджик-
ском языке. Необходимо отметить, что исследователи, заметив необыкно-
венную способность таджикского языка в образовании сложных единиц,
назвали его по характеру лексики языком сложных слов [Ганиева, 2016:3-
4]. Один из вопросов сферы сложения является генезис сложных слов. От-
носительно этого вопроса существуют различные мнения, в частности од-
ни видят в этом словосочетания, другие – предложения или фрагменты
предложения и т. д.
О признании роли синтаксиса в словосложении Ш. Рустамов отмеча-
ет: «В некоторых языках, например, в русском языке, где морфологические
формы проявляются выраженно, при классификации частей речи возможна
второстепенная роль синтаксиса, однако этого нельзя сказать в отношении
таджикского языка, в котором морфологические формы частей речи не раз-
виты и имеют аморфный характер» [Рустамов, 1981:39]. Не развитость
форм в частности открыла дорогу для конверсии слов.
Связь между соединяющими основами композита, например, атрибу-
тивное или предикативное отношение, является одним из главных крите-
риев категориального определения сложных слов таджикского языка. Оп-
ределение отношения между компонентами помогает в установлении
принципов словообразования. По словам Ш.Рустамова если между компо-
нентами сложения существует отношение атрибутивное, то продукт сло-
жения – имя существительное [Рустамов, 1981:153]. Такие примеры в
«Воспоминания» С.Айни встречаются, иногда с предлогом или инфиксом:
дӯстрӯ (симпатичный, миловидный) ҳар писарбачаи дӯстрӯи зеборо, ки
дида монд / повстречав где-нибудь хорошенького мальчика [Айнӣ,
2009:356; Айни, 1960:509], худобехабар (не верящий в бога) қаландарони
худобехабари бераҳм / эти безжалостные, не боящиеся бога обманщики
[Айнӣ, 2009:164; Айни, 1960:240].
Другими важными вопросами в области словосложения таджикского
языка являются разграничение сложных слов от словосочетаний, принци-
пы раздельноофрмленности и цельнооформленности, графическое оформ-
ление сложных образований. Особую ценность в этом плане представляют
суждения С.В. Хушенова. Она справедливо отмечает, что критерии раз-
дельнооформленности словосочетания очень показательны для языков
флективного типа, а в связи с морфологической неоформленности таджик-
ских существительных, прилагательных и наречий, цельнооформленность
в таджикском языке лишена признаков грамматической оформленности
слов [Хушенова, 1971:33]. Она также указывает другие признаки цельно-
оформленности сложнопроизводных слов таджикского языка [Хушенова,
1971:38, 40]. К этому также следует добавить и использование инфиксов в
оформлении сложных слов и предшествование определяющего определе-
нием в некоторых сочетаниях.
Другим немаловажным аспектом в вопросах сложных слов являет-
ся конкатенационные способности таджикского языка, также соедини-
тельные элементы компонентов, удаление которых приводит к прекра-
щению существования сложного слова. Как известно, соединительными
элементами таджикских сложных слов являются: изафет, а также ин-
фиксы (в копулятивах), в некоторых случаях суффиксы множественного
числа, глагольная основа и долгий и.
Известный иранист Л.С. Пейсиков, касаясь критерий обнаружения
отношений производности и, отмечая бытующее положение об образова-
нии некоторых сложных слов из словосочетаний, в то же время возражает
высказыванием об образовании части сложных слов от словосочетаний
при искусственной трансформации, называемой обратной изафетной кон-
струкцией (изафейе маклуб) [Пейсиков, 1973:42-43]. Примером тому могут
служить следующие слова из «Воспоминаний» С.Айни: гулбутта -буттаи
гул (цветочный куст) [Айнӣ, 2009:85], дудолуд – олудаи дуд (дымный)
[Айнӣ, 2009:99], сафедрӯ (белолиций), хурмоимӯй (имеющий волосы жел-
токоричневого цвета) [Айнӣ, 2009:126].
Признаки сложных слов также актуальны для идентификации этих
лексических образований. Так, по словам Л.С. Пейсикова «признаки слож-
ных слов обнаруживают в области структуры сложных слов, в их семанти-
ке и синтагматике, в просодической характеристике и т. д.» [Пейсиков,
1973:146).
Таким образом, актуальными в современном таджикском слово-
сложении являются: 1) принцип обязательной цельнооформленности;
2) графический критерий – слитное написание или иногда через дефис;
3) присутствие некоторых синтаксических связей между компонентами,
особенно в композитах типа бахуврихи; 4) единое объединяющее уда-
рение; 5) превращение словосочетаний в сложные слова (например, пу-
тем факки изофат, лексикализации); 6) значение и структура; 7) инвер-
сия определяемого определяющим при атрибутивных словосочетаниях;
8) аналогия и др.
В разделе 1.3. «Пути и способы словообразования и принципы
словосложения» рассматриваются способы образования композитов. Во-
прос о создании сложных слов является актуальным и дискуссионным. Он
в большей степени связан со структурными, семантическими и фонетиче-
скими особенностями. По утверждению Ф.Амоновой словосложение – это
не способ или процесс словообразования, а структура деривата и создавае-
мые сложные слова отличаются друг от друга, что объясняется многими
факторами, обусловленными совершенно различными мотивациями [Амо-
нова, 1996:19].
Одной из форм создания сложных образований является лексикализа-
ция или сращения словосочетаний, части предложений, которые потеряют
свои прежние синтаксические связи и переходят к категории автономных
сложных единиц. Сращения по словам Думбрэвяну «представляют собой
застывшие синтагмы или фраземы, утратившие прежние синтаксические
связи между компонентами и воспринимающиеся в синхронии как целост-
ные неразложимые единства» [Думбрэвяну, 1980:76]. Наличие глагола в
составе сращений является одиним из признаков многих сращений. Иногда
встречаются слова-сращения, которые репрезентируют фрагмент предло-
жения: рафтуомад (посещение, визит, общение, связь, курсирование) мин-
баъд бо вай рафтуомад накунад / впредь с ним не общаться [Айнӣ,
2009:152; Айни, 1960: 223], ҳеҷмадон (невежда, неуч, притворяющийся ни-
чего не знающим) ин нодони ҳеҷмадонро бубахшед / простить меня, без-
грамотного невежду [Айнӣ, 2009:484; Айни, 1960:686]. В таких сложных
словах ярко представлены синтактико-подобные отношения.
Отметим, что таджикский язык, как и его близкородственные языки,
имеет широкие сочетательные возможности для создания сложных слов.
Иногда «глагольные основы как в дари, так и в таджикском могут оказаться
отглагольными именами [Кисилева, 1973:74]. Примеры из «Воспомина-
ний» С.Айни: қадрас (взрослый, взрослая) Вақте ки духтар қадрас шуда-
аст / Когда девочка подросла [Айнӣ, 2009:30; Айни, 1960:47], номзад (же-
них) духтарам номзад дорад / У моей дечери есть жених [Айнӣ, 2009:31;
Айни, 1960:48], баднамо (некрасивый) Ба хушбахтии ту бахшидаат (дух-
тар) баднамо нест / К твоему счастью, та, которая предназначена тебе,
не уродлива [Айнӣ, 2009:31; Айни, 1960:49] и др.
Другимспособом словообразованияявляетсяморфолого-
синтаксический способ, когда происходит семантический сдвиг слов и их
переход в другой класс. Также следует сказать, что в таджикском языке
суффиксы – ӣ,- а, инфикс и предлоги, а также глагольная основа сыграют
заметную роль в оформлении композитов из разных слов, словосочетаний
и предложений. Примеры из «Воспоминаний» С.Айни: даруникуртагӣ
(внутри халата) Истиқомати даруникуртагӣ / жилье внутри рубашки
[Айнӣ, 2009:622; Айни, 1960:883], ҷомашӯӣ (стирка), хонарӯбӣ (уборка),
ошунонпазӣ (приготовление пищи) ҷомашӯӣ, хонарӯбӣ, ошунонпазӣ барин
дигар хизматҳои рӯзгориатон / такие работы, как стирка, уборка, приго-
товление пищи [Айнӣ, 2009:592; Айни, 1960:843].
В разделе 1.4. «Линейные и нелинейные словообразовательные
модели» рассматриваются модели, по которым строятся сложные слова на
базе различных слов и сочетаний.
Словосложение является одним из древних и продуктивных способов
словообразования. Языковед Е.С. Кубрякова утверждает, что «В каждом
живом языке никогда не прекращается процесс пополнения его новыми
словами. Часть их создается путем словообразования. Словообразование
поэтому более непосредственно, чем многие другие лингвистические сис-
темы, отражает все изменения, происходящие в окружающей нас действи-
тельности» [Кубрякова, 1965:18].
В советском и российском языкознании словообразовательные мо-
дели обычно делят на линейные и нелинейные. В частности,
Е.С.Кубрякова предлагает все производные модели разделить на линей-
ные и нелинейные [Кубрякова,1965:59]. Линейные модели, по ее сло-
вам, включают сложные слова, аффиксальные образования и смешан-
ные образования разных типов. Они членимы с морфологической точки
зрения, могут служить возникновению новой лексемы с семантической
точки зрения. Их структурная формула выглядит так (х+у). Слова такого
класса обладают выраженной производностью. Наоборот, нелинейные
модели имеют невыраженную производность. «Они со словообразова-
тельной точки зрения нечленимы, их назначение (обычно) – транспони-
рование из одной части речи в другую» [Кубрякова, 1965:59-60]. Линей-
ные и нелинейные модели словообразования в зарубежной лингвистике
называются терминами «morphotactics» (морфотактика), concatenative
morphotactics (конкатенативная морфотактика), non-concatenative
morphotactics (неконкатенативная морфотактика).
Следуя формулировке Е.С.Кубряковой, к линейным словообразова-
тельным моделям таджикского языка можно отнести сложные и сложно-
аффиксальные слова и к нелинейным-конверсию. При этом в диссертаци-
онной работе также рассматривались синтаксико-морфологический, мор-
фолого-синтаксический, лексико-синтаксический, лексико-семантический
способы словообразования. При лексико-синтаксическом способе воз-
никновение сложных слов происходит вследствие сращения воедино двух
или более слов, иногда это происходит с сохранением синтаксического по-
казателя (изафет), с предлогами или др., в результате чего, исходные слова
теряют свою автономность с точки зрения фонетической, семантической и
грамматической позиции. В книге «Воспоминания» С.Айни мы зафиксиро-
вали много таких слов, как чархиосиётарош (устои чархиосиётарош / ко-
лесник (букв. мастер изготоваливающий мельничный камень, жернов)
[Айнӣ, 2009:7], пуштипо (отвергать, растоптать что-л., букв. тыльная сто-
рона ног) ба ҳамаи монеаҳо пуштипо зада / смогла растоптать все пре-
пятствия, стоявшие на ее пути [Айнӣ, 2009:68; Айни,1960:102], и др. При
образовании сложных слов лексико-семантическим способом образуют-
ся слова – омонимы, так как происходит смысловое изменение слова. По
данному способу можно привести следующие примеры из «Воспомина-
ний»: сангзаниҳо (1. метание камней; 2. пер. упрекание, укорение, насмеш-
ки), сангзан (1. тот, кто бросает камни; 2. пер. упрекающий, укоряющий) бо
сангзаниҳои он бачаи мағрур хурсандие, ки маро аз он курта-лозимӣ пайдо
шуда буд, кам нагардид / насмешки нисколько не уменьшили моей радости
[Айнӣ, 2009:11; Айни, 1960:21], калонгир (надменный, богатый) аммо ка-
лонгир, ҳарчанд сер бошад ҳам / а вот перед богатым, как бы он не был
сыть [Айнӣ, 2009:14; Айни, 1960:25], пойлуч (1. босой; 2. босиком; 3. бед-
няк) ба ман барин муллои пойлуч духтар намедиҳанд / не выдаст родную
дочь за такого муллу – голодранца, как я [Айнӣ, 2009:359; Айни, 1960:513].
При морфолого-синтаксическом способе слова одной грамматической
категории переходят в другую, не изменяя форму (конверсия). В книге
«Воспоминания» С.Айни засвидетельствованы много конверсионных слов,
как: навбаромад (только что появившийся, новый) ҳар чизи навбаромадро /
какая бы ни появилась новая вещь [Айни, 2009:458; Айни, 1960:649], чаш-
мдошт (ожидание, надежда) Аммо бар хилофи чашмдошти онҳо падарам
ба имом чизе нагуфт / но вопреки их ожиданиям, отец не промолвил ни
слова [Айнӣ, 2009:95; Айни, 1960:142] и др.
В персидско-таджикском языке самым продуктивным является син-
тактико-морфологический способ. Так, в «Воспоминания» С.Айни дан-
ным способом представлены сложные копулятивы: ширбиринҷ (молочная
рисовая каша) [Айнӣ, 2009:519; Айни, 1960:738], гирдогирд (вокруг, кру-
гом) бар гирдогирди ин лаълӣ / Вокруг подноса [Айнӣ, 2009:19; Айни,
1960:31], чӯбдардаст (имеющий палку в руках) ясавулони чӯбдардаст та-
мошобинонро зада дур мекарданд / Есаулы с палками в руках отгоняли
зрителей [Айнӣ, 2009:99; Айни,1960:148]; редупликативы: баланд-баланд
(громко, звонко) баланд-баланд дуо хонда / громко читала молитвы [Айнӣ,
2009:24; Айни, 1960:38], омад-омад (приход, прибытие) хабари омад-омади
намадисиёҳпӯшон / слух о приближении людей в черных кошмах [Айнӣ,
2009:537; Айни, 1960:764]; детерминативные композиты: чрезвычайно
продуктивны в «Воспоминания» С.Айни с первым зависимым компо-
нентом и наоборот: каллақанд (головка сахара) ҳеҷ набошад, каллақанд
медоданд / или по крайней мере преподносят сахарную голову [Айнӣ,
2009:14; Айни, 1960: 25], заҳрханда (злорадный смех, ехидная усмешка)
Аммо ӯ дар ҷавоби ин ҳама суханҳои талх заҳрхандае кард / В ответ на
горькие упрёки тот лишь усмехнулся [Айнӣ, 2009:28; Айни, 1960:43], с
аффиксальными элементами: пахтакашӣ (очистка хлопка от семян) ба
пахтакашӣ даромадааст / и занялся очисткой хлопка [Айнӣ, 2009:184;
Айни, 1960:268], деҳқонбачагон (сыновя дехканинов, крестьянские ребята)
аз ҳамон деҳқонбачагон / Из таких крестьянских ребят [Айнӣ, 2009:58;
Айни, 1960:88]; посессивные композиты: ришкалон (бородач, бородатый)
як одами миёнсоли гандумгуни ришкалон / средних лет высокий смуглый
человек с большой бородой [Айнӣ, 2009: 19; Айни, 1960:31], заифҷусса
(тщедушный, щуплый) [Айнӣ, 2009:119; Айни, 1960:177].
В разделе 1.5. «Воспоминания» С.Айни – важный источник слож-
ных слов таджикского языка» представлена информация о романе «Вос-
поминания» С.Айни, который является последней и незавершенной книгой
автора в четырех частях и лучшим образцом современной таджикской про-
зы. В романе описываются события с детства автора до первой декады XX-
го столетия. Наши материалы отобраны из книги, изданной в 2009 году.
Также был использован русский перевод А.З. Розенфельд.
При рассмотрении богатой лексики «Воспоминаний» С.Айни наблю-
дается весьма естественное сочетание классического и современного раз-
говорного языков. В романе немало авторских изобретений, как регборон
(песчаный дождь) аз ҳавои гарду ғуборолуд регборон сар шуд / из наполнен-
ного пылью воздуха пошел настоящий песчаный дождь [Айнӣ, 2009:23;
Айни, 1960:36], пистареза (фисташковые кусочки) аз кисаи худ пистаре-
заеро бароварда ба ӯ медод / тот доставал крошки фисташек и давал
птице [Айнӣ, 2009:166; Айни, 1960:243] и др.
Глава 2. «Структурно-семантические особенности сложных слов
в «Воспоминания» С. Айни» состоит из пяти разделов.
В разделе 2.1. «Классификация сложных слов в «Воспоминания»
С.Айни с учетом их структурных и семантических особенностей» рас-
сматриваются вопросы структурно-семантических особенностей компози-
тов «Воспоминаний» С.Айни с их частеречной принадлежности с исполь-
зованием классификации, предложенной древнеиндийским грамматистом
Панини. В иранистике количество методов словообразования разнятся.
Знаменитый таджиковед В.С.Расторгуева называет два способа словообра-
зования, Ю.А.Рубинчик – четыре, Л.С.Пейсиков – пять, Т.Чавчавадзе – че-
тыре, Ш.Рустамов – шесть.
Существуют разные классификации сложных слов в разных языках,
например, по отсутствию или наличию соединительного элемента между
компонентами, по взаимоотношению компонентов и т.д. Так, по взаимоот-
ношению компонентов, то есть непосредственно составляющих (НС),
сложные слова можно делить на сочинительные (копулятивные или адди-
тивные) и подчинительные (детерминативные) сложные слова. В сочини-
тельных композитах компоненты находятся в равной позиции, не зависят
друг от друга, они взаимодополняющие, а в подчинительных – наоборот,
компоненты находятся в подчинении друг у друга.
В разделе 2.2. «Копулятивные композиты» даны копулятивы в
форме слитного написания, как очабача (самка с детёнышем) дар баҳорон
аз бақияи пули каду як гӯсфанди очабача харидам / из оставшейся суммы
весной я купил еще овцу с ягненком [Айнӣ, 2009:118; Айни, 1960:177], через
дефис: боло-поин (вверх-вниз) лаб-лаби ҷӯ боло-поин медавиданд / бегали
вверх и вниз по берегу канала [Айнӣ, 2009:57; Айни, 1960:86], со связкой:
давутоз (беготня, суета) [Айнӣ, 2009:511] и др.
Раздел 2.3. содержит редупликативные композиты, которые по
словам С. Рахматуллозода также широко используются в народной речи
[Рахматуллозода, 2016:130]. Вопреки мнениям об ограниченном количе-
стве таких сложных конструкций, в «Воспоминания» С.Айни они засви-
детельствованы в большом количестве: ғарч-ғарч (скрип) Садои ғарч-
ғарчи кафшу маҳсии қазониам / Скрип моих ичигов и калош казанского
шитья [Айнӣ, 2009:264; Айни, 1960:378], гап-гап (разговоры, слухи) Дар
ин бора дар байни мардум гап-гап бисёр буд / Об этом в народе распро-
странялось множество слухов [Айнӣ, 2009:306; Айни, 1960:436]. В раз-
деле 2.4. «Детерминативные композиты» и его подразделах «Компози-
ты татпуруша», «Композиты кармадхарая», «Композиты двигу», «Посес-
сивные композиты» – самые многочисленные образования, засвидетель-
ствованные в «Воспоминания» С.Айни: татпуруша с первым зависи-
мым компонентом, пунбадона (хлопковое семя) бо пунбадонааш ба
хӯҷаин месупурданд / вместе с хлопковыми семенами садавали хозяину
[Айнӣ, 2009:7; Айни, 1960:14], с факки изафет: кисабағал (боковой кар-
ман) [Айнӣ, 2009: 55], сочетание разных частей речи: тангкӯча (пере-
улок) дарвозаи ҳавлии мо рост ба тангкӯча нигоҳ карда меистод / воро-
та нашего просторного двора выходили прямо в переулок [Айнӣ,
2009:27; Айни, 1960:42], композиты кармадхарая, которые обладают
отношением приложения: шоҳҷӯй (большой головной канал, арык)
шоҳҷӯйҳоро кофта тоза карда / Начали… очищать и прорывать арыки
[Айнӣ, 2009:57; Айни, 1960:86], пурбарф (покрытий снегом) аз болои
заминҳои кишт, ки пурбарфи яхбаста буд / По полю, покрытому снегом
и льдом [Айнӣ, 2009:18; Айни, 1960:30], композиты двигу, сочетанием
числительного с существительным, также сочетанием числительного с
другими частями речи: чорбоғ (большой сад, из чор-четыре и боғ – сад)
роҳи калоне, ки аз пеши чорбоғи амир мегузашт / большой дороги, прохо-
дившей мимо эмирского сада [Айнӣ, 2009:581; Айни, 1960:827], дучанд
(двукратный, двойной) Тухмии киштро, ки аз Абдураҳимбой қарз гириф-
та будем, аз сари хирман дучанд карда ба ӯ додем / Взятые в долг у Аб-
дурахим-бая семена мы отдали ему прямо с тока в двойном размере
[Айнӣ, 2009:183; Айни, 1960:268], посессивные композиты, где смысл
сложного слова выводится из вне. Языковед Э. Бенвенист отмечает, что
«это класс сложных имен, в которых отношение между обоими компо-
нентами некоторым образом выходит за их пределы» и «этот класс осно-
ван на сложной синтаксической конструкции» (Бенвенист, 1974:250, 253).
Данный вид композитов в «Воспоминания» С.Айни широко использован.
В структурном плане они в основном двукомпонентные: парешонҳол
(расстроенный) барои маро дар айёми таҳсил ба ғам наандохтан ва
пареншонҳол накардан / чтобы не расстраивать меня [Айнӣ, 2009:183;
Айни, 1960:266], худписанд (эгоист, себялюбец), худбин (эгоист),
худхӯрам (спесив) ки ин худписанд, худбин ва худхӯрам аст / что он себя-
любив, эгоистичен и спесив [Айнӣ, 2009:188; Айни, 1960:273] и др.
В разделе 2.5. «Сложноаффиксальные (смешанные) композиты»
отмечается, что в конструировании сложных слов таджикского языка для
придания цельноформленности используются много аффиксальных эле-
ментов. В научной литературе прибавление аффиксов к композитам назы-
вается по-разному. В таджикском языкознании такие композиты часто на-
зывают смешанными. М.-Х. Султон трехкомпонентные композиты относит
к такому типу словообразования [Султон, 2008:117].
Определено, что конкатенационные способности позволяют присое-
динения других слов, а также прибавление к ним аффиксальных элемен-
тов. Следует сказать, что основную массу сложных слова романа состав-
ляют комбинированные композиты, что объясняется активностью аффик-
сальных элементов в словообразовательном процессе таджикского языка.
В романе «Воспоминания» С.Айни сфера использования таких композитов
обширная. Сложноаффиксальные композиты, состоящие из двух полно-
значных слов оформлены в основном посредством таких аффиксов: -ӣ, – гӣ,
– чӣ, – гон, -она, -гона, -а, – гар, – вор, -я, -ча, -нок, но, бе-: забондарозӣ (не-
сдержанность в речи, распространять слухи) Агар.. дар ҳақи мумайиз
«забондарозӣ кунанд» / Если…. распространяли слухи о взяточничестве
«экзаменатора» [Айнӣ, 2009:641; Айни, 1960:912], худоношинос (безбож-
ник) надониста будаам, ки дар ин ҷо касони худоношинос ҳам хоҳанд роҳ
ёфт / но я не знал, что сюда найдут дорогу и безбожники [Айнӣ, 2009:445;
Айни, 1960:632], дасторкалонон (имеющие большие чалмы) монанди ху-
дашон дасторкалонон / такие же, как они сами, обладатели громадной
чалмы [Айнӣ, 2009:95; Айни, 1960:143], бозоришабгардӣ (бродить по ноч-
ному базару) ман бозоришабгардӣ карда / Я бродил по ночному базару
[Айнӣ, 2009:618; Айни, 1960:879]. Также композиты «Воспоминаний» рас-
сматривались с учетом их категории: нейтральные, лексикализованные,
предложные, например, чӯбдардаст (с палками в руках) Ясавулони
чӯбдардаст тамошобинонро зада дур мекарданд / Есаулы с палками в ру-
ках отгоняли зрителей [Айнӣ, 2009:99; Айни, 1960:148], конверсионные,
композиты, созданные по известным словам по традиционной модели и
аналогии с такими формантами: – хона, дил-, бад-, пур-, сер-, хуш- , -рӯя и
др. Анализ показал, что в «Воспоминания» больше всего использованы
сложноаффиксальные и нейтральные композиты, наблюдается значитель-
ное число многокомпонентных, и менее конверсионных композитов. Са-
мыми активными аффиксальными элементами являются: -а, -гӣ, -ӣ, -ҳо, –
но, – тар, самыми ограниченными: -гар, -нок, – ина.
Глава 3. «Лексические особенности сложных слов в «Воспомина-
ния» С.Айни» включает шесть разделов. В начале отмечается заметная
роль поэзии в сохранении многих композитов таджикского языка и приво-
дятся примеры: фармонпазир (послушный, повинующийся), аввалшаб
(первая ночь, начало ночи), бадандеш (злонамеренный), каммеҳр (бессер-
дечный) и др. [Низами, 1984: 30, 31, 54, 64]. В общем, при рассмотрении
вопросов, связанных с созданием современных таджикских композитов на
материале «Воспоминаний» С.Айни и других авторов, перечислены неко-
торые моменты, как: увеличение числа композитов с сохранением преемст-
венности, то есть, продолжение лучших классических традиций, увеличе-
ние конкатенативной морфотактики словообразования по мере развития
таджикского литературного языка, языковой интерференции и др. Другим
немаловажным вопросом таджикского языка является определение катего-
риального значения некоторых слов, в частности сложных. Существует
множество сложных слов, категориальное значение которых будет опреде-
ляться только при смысловом анализе в контексте. Примером могут служит
субстантивные композиты в «Воспоминания» С.Айни: побараҳнагон (бо-
соногие, бедняки) ба монанди худ побараҳнагон хизмат мекарданд / кото-
рые обслуживали таких же, как и они, голодранцев [Айнӣ, 2009:7; Айни,
1960:14], коргурез (прогульщик) [Айнӣ, 2009:28] и др.
Раздел 3.1. «Сложная лексика в зависимости от обозначаемой
функции» включает разделение композитов романа «Воспоминания»
С.Айни по функциям, что показывает богатую многообразную лексику для
номинации различных предметов, объектов, действий, явлений, других ха-
рактеристик, образа жизни, качества, эмоции, знания, культуры, профес-
сии, религии, сфер производства и земледелия, например, композиты,
обозначающие род занятий и профессий: чинифурӯш (торговец фарфо-
ровой посудой) [Айнӣ, 2009:274], ғӯзакорӣ (хлопководство), шоликорӣ (ри-
соводство, рисосеяние) райони ғӯзакорӣ ва шоликорӣ буд / это был хлопко-
ведческий и рисосеющий район [Айнӣ, 2009:123; Айни, 1960:184], компо-
зиты, обозначающие обычные предметы быта: чароғпоя (подставка для
светильника, подсвечник) бар рӯи чароғпояи баланде / в высоком подсвеч-
нике [Айнӣ, 2009:196; Айни, 1960:285], гулмех (гвоздь с большой шляпкой)
он чӯбро монанди нӯги гулмехи оҳанӣ тез карда / заострив ножом конец
палки наподобие железного гвоздя [Айнӣ, 2009:398; Айни, 1960:570], ком-
позиты обозначающие качества и характер человека: хушмуомила (об-
щительный), ширинкор (шутник) хушмуомила ва як дараҷа ширинкор буд /
общительный и немножко шутник [Айнӣ, 2009:42; Айни, 1960:64], сергап
(болтун, дерзкий), бадмуомила, сергап, калонгир / грубая, дерзкая, высоко-
мерная девушка [Айнӣ, 2009:60; Айни, 1960:92], дилтанг (уныный, приве-
редливый), душворписанд (несговорчивый) Ту монанди падарат як бачаи
ҳам дилтанг ва ҳам душворписанд будаӣ / Ты вроде своего отца, такой же
привередливый и несговорчивый [Айнӣ, 2009:81; Айни, 1960:121],
рӯбоҳтабиат (с лисьими повадками) он гурги рӯбоҳтабиат / этот волк с
лисьими повадками [Айнӣ, 2009:532; Айни, 1960:756] и др. Анализ упот-
ребленных в романе композитов подтвердил, что таджикский язык на про-
тяжении тысячелетий, несмотря на сильное влияние языка и культуры дру-
гих народов (особенно арабской) в целом сохранил автономность и обога-
тил свой словарный состав за счет внутренних ресурсов. Рассмотренная
лексика показала, что она в основном представляет сочетание классиче-
ских и народных слов.
Раздел 3.2. «Смешанная сложная таджикско-арабская и араб-
ско-таджикская лексика» с тремя подразделами (Таджикско-арабская,
Сложная арабско-таджикская лексика и Абсолютно арабская и малоос-
военная арабская лексика) исследует сложную лексику, которую в ос-
новном составляет смешанная лексика: камилм (малограмотный) би-
сёртарини муллоҳои камилм / Болшинство малограмотных мулл [Айни,
2009:70; Айни, 1960: 105], раҳмдил (сострадательный, отзывчивый) Ӯ
одами софқалби раҳмдил буд / Он был очень добрым, отзывчивым чело-
веком [Айни, 2009:123; Айни, 1960:183], бадботин (недоброжелатель-
ный, злонамеренный) Сиёҳдиди бадботин / Черное сердце, черное нут-
ро! [Айнӣ, 2009:24; Айни, 1960:37], софдил (честный, простодушный)
фоҷиаи он духтари заковатпешаи софдили хурдсоли маъсум / гибель
этой умной, простой и наивной девочки [Айнӣ, 2009:261; Айни,
1960:373]. Из этого следует, что часть проникших со временем арабских
слов в язык реципиента (таджикский язык) послужила строительным
материалом для создания многих таджикских композитов. Они хотя ог-
раничили в определенной степени применения некоторых таджикских
слов, однако с другой стороны расширили круг деривации в нашем язы-
ке. Нужно отметить, что сохранение самобытности и подлинности слов,
в том числе сложных слов новоперсидского языка, несмотря на языко-
вую интерференцию других народов, отмечается многими иранистами,
в частности С.Назарзода [2004: 39-43].
В разделе 3.3. «Русские и тюркские слова в составе сложных
слов» с двумя подразделами (Русско-таджикская и тюркско-
таджикская лексика) рассмотрены русские и тюркские слова, участ-
вующие в образовании композитов в «Воспоминания» С.Айни. В «Вос-
поминания» С.Айни их количество в составе композитов крайне незна-
чительно: сарврач (главврач) ҳам сарврач ва ҳам ягона врачи он муасси-
са буд / который был и главным и вообще единственным врачом [Айнӣ,
2009:616; Айни, 1960:875], газетадон (знаток газет) аз муаллими газе-
тадони худ пурсидам / спросил у своего «учителя», знатока газет [Ай-
ни, 2009:306; Айни, 1960:435], докторзан (женщина-врач) дар шаҳри
Бухоро як докторзан пайдо шуд / в Бухаре появилась женщина-врач
[Айнӣ, 2009:618; Айни, 1960:878], қоқбадан (худощавый) як ҷавони
баландқомати қоқбадани сиёҳчера / Этот высокий и худощавый, тем-
нолицый юноша [Айнӣ, 2009:297; Айни, 1960:423], нӯлдор (с носиком)
[Айнӣ, 2009:403], тӯйхона (дом, в котором отмечается свадьба, торже-
ство) ба деҳаи Даҳбед, ба тӯйхона рафтаанд / направились в деревню
Дахбед на свадьбу [Айнӣ, 2009:106; Айни, 1960:158].
Количество малоосвоенных арабских слов, которые включают в ос-
новном религиозную лексику, весьма небольшое.
В четвертом разделе «Классические и разговорные сложные
слова (диалектизмы)» с двумя подразделами (Классические сложные
слова и разговорные сложные слова (диалектизмы) рассмотрена
сложная лексика «Воспоминаний» С.Айни, включающая классические и
разговорные слова, также классические слова с дополнением народных
слов: ишвапиро (кокетливый) духтари худорои ишвапиро / кокетливая
девушка [Айнӣ, 2009:245; Айни, 1960:353], ҷонгудоз (трогательный,
раздирающий душу) [Айнӣ, 2009:249], шуълапош (1.горящий, 2. пер.
пламенный) чашмонашон калон ва сиёҳи шӯълапош буд / с большими
черными сверкающими глазами [Айнӣ, 2009:148; Айни, 1960: 217], на-
вхез (только что взошедший, свежий), атромез (ароматный) бо бӯи хуши
сабзаҳои навхези атромез / наполненный ароматом свежей зелени
[Айнӣ, 2009:165; Айни, 1960:242]. Большинство из компонентов клас-
сических сложных слов – таджикские слова, которые и по настоящее
время широко используются в тажикском литературном языке. С.Айни в
«Воспоминания» использовал много народных слов, которые позже по-
лучили статус литературных: поёноб (низовье реки) бинобар поёноб бу-
данаш / находившейся в нижнем течении канала[Айнӣ, 2009:6; Айни,
1960:13], коркӯфта (уставший от работы, измученный, опытный) ба
пирони солхӯрдаи коркӯфта / дряхлому, усталому от работы старику
[Айнӣ, 2009:241; Айни, 1960:346], хасрӯба (мусор) дар миёнаи хасрӯба
афтода монда бошад / брошенный среди мусора [Айнӣ, 2009:308; Ай-
ни, 1960:438], нӯгтез (острый, с острым концом) санги нӯгтез / острый
камень [Айнӣ, 2009:75; Айни, 1960:112].
В пятом разделе под названием «Топономические сложные
слова» и его подразделе «Сложные антропонимы» рассмотрены
сложные географические названия, наименования рек, населенных
пунктов, а также сложные имена, псевдонимы, используемые автором
«Воспоминаний» С.Айни.
Топонимические сложные слова романа являются весьма ориги-
нальными: Такбандбофон (ткачи золотых поясов) дар паскӯчаи гузари
Такбандбофон / в одном из переулков квартала Тагбандбоф [Айнӣ,
2009:157; Айни, 1960:230], Моркуш (Уничтожение змей) аз гузари Мор-
куши шаҳри Бухоро / из квартала Моркуши [Айнӣ, 2009:339; Айни,
1960:484], Чилдухтарон (сорок девушек) ба мазори Чилдухтарон раси-
дем /мы подъехали вскоре к мазару Чиль-Духтарон [Айнӣ, 2009:191;
Айни, 1960:278], Тахтапул (мост Тахтапуль) ва ин пулро Тахтапул ме-
номиданд / который назывался Тахта – Пуль [Айнӣ, 2009:203; Айни,
1960:294], Зарафшон (река Зеравшан), Меҳтарқосим (селение Мехтар-
Косим) ба сари бозори Сари Пули Меҳтарқосим расидам, ки он пул ба
болои Зарафшон кашида шуда шуд / я достиг базара в селении Сари –
Пули – Мехтар-Косим, у моста через реку Зеравшан [Айнӣ, 2009:398;
Айни, 1960:569], Сайидакбар (Саид Великий), Парвардигорхӯҷа (Все-
могущий ходжа) [Айнӣ, 2009:91], Икромхоҷа, Тутапошшо, Усто-амак,
Абдушукурхоҷа,Шарифҷон-махдум,Аҳмад-махдум,Шукурбек,
Мӯсопайғамбар (пророк Моисей) асои Мӯсопайамбар / посох пророка
Моисея [Айнӣ, 2009:328; Айни, 1960:467], Мурод-луччак (Мурод обна-
женный) он устои солхӯрда, ки Мурод-луччак ном дошт, / тот старый
мастер, которого зовут Мурод-луччак, [Айнӣ, 2009:354; Айни,
1960:505], Муродпахтакаш (Мурод-чесальщик хлопка) Муродпахтакаш
ба Ҳошим гуфт / Мурод-чесальщик хлопка рассказывал Хашиму [Айнӣ,
2009:213; Айни, 1960:308], и др.
В шестом разделе данной главы речь идет о композитах с араб-
ским инфиксом, которые иногда используются С.Айни в «Воспомина-
ниях». Например: абадулобод (во веки веков, навечно) дар ин деҳаи ха-
роб абадулобод мусофир шуда мемондем / и остаться на всю жизнь
чужаками в этой нищей деревне [Айнӣ, 2009:14; Айни, 1960:24],
соҳибуззамон (владыки своего времени) бинобар ин онҳоро
«соҳибуззамон» мегуфтанд / поэтому их называли «владыками своего
времени» [Айнӣ, 2009:330; Айни, 1960:469].
В заключении приведены результаты исследования в 12 пунктах, ко-
торые позволили сделать следующие выводы:
Словосложение в современном языкознании рассматривается иссле-
дователями с разных позиций на фоне развития основных тенденций и
принципов современной лингвистики, как: интегративность, антропоцен-
тричность, коммуникативность, культуроцентричность, коммуникатив-
ность и др. Новые современные принципы лингвистических исследований,
в частности этнолингвистика, для глубокого изучения многих языковых яв-
лений стала рассматривать их во взаимодействии с историей и культурой
народа, что и позволило языкознанию перейти от исследования принципов
системности и структурности к вышеназванным принципам, особенно
принципу интегративности, который привел к возникновению когнитивной
лингвистики.
Словообразование является активно развивающимся процессом,
который демонстрирует возможности языка, расширение сферы номи-
нации вследствие непрерывного развития общества и наук, в связи с
чем изучение закономерности данного способа рассматривается в каче-
стве одной из важнейших задач современного языкознания. Рассмотре-
ние сложных слов «Воспоминаний» С.Айни подтвердило, что слово-
сложение как вторичная номинация остается одним из важнейших спо-
собов для расширения лексического потенциала таджикского языка, и в
многовековой истории таджикского языка для обогащения словарного
состава неоценимый вклад внесли такие ученые, как Ибни Сино, Абу-
райхан Беруни, Мухаммад Газоли, Носири Хусрав, другие великие по-
эты, а в советское время С.Айни.
При рассмотрении основных способов словообразования в таджик-
ском языке на примере «Воспоминаний» С.Айни были выявлены такие
способы, как синтаксико-морфологический (более продуктивный), морфо-
лого- синтаксический, лексико-семантический, лексико-синтаксический
способы словообразования, даны многочисленные примеры классических
и народных сложных слов таджикского языка.
При рассмотрении вопросов, связанных с образованием таджик-
ских композитов на материале «Воспоминаний» С.Айни выявлены сле-
дующие моменты: а) сохранение значительного числа классических
композитов, которое ярко показывает сохранение преемственности,
продолжение лучших классических традиций, б) увеличение конкатена-
тивной морфотактики словообразования по мере развития таджикского
литературного языка, лингвокультурных контактов, образование новых
сложных понятий с учетом внутренних возможностей таджикского язы-
ка. Сложные слова «Воспоминаний» С.Айни созданы по существую-
щим моделям и аналогии как в форме двух и трехкомпонентных слов,
так и в форме сложноаффиксальных.
Анализ сложных слов романа показывает большой словообразова-
тельный потенциал таджикско-персидского языка, использование разнооб-
разных приёмов образования слов с разными значениями. Основными кри-
териями образования сложных единиц являются: цельнооформленность в
образовании таджикских композитов, а признаками цельнооформленности
сложных слов таджикского языка являются: сложные слова с сохранив-
шимся изафетом, образованных на основе изафетных комплексов, иногда с
добавлением суффикса (гӯштимурғнок-куриный) или глагольной основы
(чархиосиётарош-колесник), а также другие признаки, как семантическая
монолитность, связанное ударение, показатель множественного числа и
лексикализация.
Структурно-семантические отношения между компонентами ком-
позитов таджикского языка характеризуются наличием полных само-
стоятельных основ как таджикского, так и заимствованных слов (ино-
язычных, в основном арабских). Что касается вопроса происхождения
некоторых сложных слов из словосочетаний путем обратной трансфор-
мации, данный акт не подходит для сложных слов типа бахуврихи, так
как переносное значение не позволяет подогнать сложное слово под со-
ответствующий трансформ.
Сложная лексика «Воспоминаний» С.Айни по степени слияния ком-
понентов была подразделена на смешанную сложную таджикско-арабскую
и арабско-таджикскую лексику, русские и тюркские слова в составе компо-
зитов, классическую и народную сложную лексику (диалектизмы). При
рассмотрении лексических особенностей композитов «Воспоминаний»
С.Айни в целом было выявлено 27 лексических пластов, относящихся к
разного рода деятельности, предметам и событиям. Установлено также
много исконно таджикской географической и этнографической сложной
лексики в романе.
В целом, на основе анализа богатого лексического материала «Воспо-
минаний» С.Айни можно констатировать, что композиты, созданные
С.Айни в романе «Воспоминания», иллюстрируют чрезвычайно высокую
степень проявления таджикского языка к сложению.