Вооружение и кавалерийское снаряжение населения западной части Восточной Европы (II в. до н.э. – V в. н.э.)

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, новизна,
научная и практическая значимость работы, указываются географические и
хронологические рамки исследования, формулируются его цели и задачи.
В разделах 1.1 и 1.2 первой главы рассмотрены вопросы, связанные с
изучением позднезарубинецких памятников и киевской культуры, черняховской
культуры. Приводится обзор этапов полевых исследований, а также наиболее
важных публикаций, посвящённых изучению различных аспектов данных
культур.
В разделе 1.3 приводится подробная историография исследований военного
дела и вооружения I-V вв. н.э. В подразделе 1.3.1. рассмотрены исследования
вооружения римского времени на территории Восточной Европы. Изучение
военного дела древних народов Европы в СССР и России сосредоточилось на
вооружении древнерусского и скифо-сарматского времени, для изучения которых
имелись значительные массивы источников – археологических, письменных и
иконографических.Специальныеработы,посвященныевооружению
черняховской и раннеславянских культур, появляются лишь в последние 30 лет.
Особенности воинской традиции позднеримского времени заключаются в
интернационализации большинства предметов вооружения, что потребовало
более широкого рассмотрения оружиеведческих проблем на фоне соседних
археологическихкультурВосточной,Центральной,СевернойЕвропы,
Прибалтики, Северного Кавказа, а также Римской империи.
Вглаве1.3.2.рассмотреныисследованияоружиястерритории
европейского Барбарикума в Центральной и Западной Европе.
Датировка и классификация оружия позднеримского времени в Восточной
Европе традиционно опирается на североевропейские и центральноевропейские
материалы. В европейской археологической науке изучению военного дела
Барбарикума римского времени уделялось значительное внимание. Количество и
качество источников, и исследованность многих варварских культур западной
частиБарбарикумазаметнопревосходитвосточноевропейские.Вглаве
упоминаются наиболее важные фундаментальные исследования, связанные с
рассматриваемой в диссертации темой.
В разделе 1.3.3. рассматриваются типологические исследования категорий
вооружения и снаряжения позднего предримского и римского времени – мечей,
«клинков» с вырезами, копий и дротиков, топоров, метательного оружия, деталей
щитов,доспеха,шпор.Вдиссертациииспользуютсякаксобственные
классификации предметов вооружения, так и современные схемы, разработанные
на массовом материале европейского Барбарикума.
Вцелом,можноотметитьзаметныйпрогрессвизучении
восточноевропейскоговооруженияпозднеримскоговремениврезультате
исследований российских, украинских, польских, литовских, французских ученых
за последние двадцать лет. В то же время, комплексного исследования,
охватывающего синхронные восточноевропейские культуры III-V вв.н.э. и
демонстрирующего их развитие и взаимовлияния, а также позволяющего
реконструировать структуру войска варваров и роль военного дела в древних
обществах, на данный момент нет. Поэтому решение этих вопросов и является
основной задачей диссертации.
Для формирования представлений о развитии восточноевропейского
военного дела в главе 2 рассмотрены имеющиеся данные о вооружении
общностей, предшествовавших возникновению киевской и черняховской культур,
которые в том числе оказали значительное влияние на их формирование.

В разделе 2.1. изучен комплекс вооружения зарубинецкой культуры.
Наконечники копий разделены на три типа. Отмечено сходство наконечников
копий с оксывскими, пшеворскими и латенскими образцами. Инновацией для
лесной зоны можно считать появление железных двушипных дротиков с длинной
втулкой. Помимо копий и дротиков в погребальных памятниках и на территории
поселений были найдены массивные втульчатые с подквадратной втулкой
топоры.
Погребальный обряд известных могильников позднезарубинецкого и
киевского круга не предполагал помещение предметов вооружения в кремации,
что демонстрирует отсутствие преемственности в этом обряде с зарубинецкими
традициями. Поселенческие материалы позднезарубинецких памятников также
даюточеньнезначительнуювыборкупредметоввооружения,где
«профессиональные» образцы единичны и в большинстве случаев найдены в
неясном контексте. Начало массового распространения шпор, которое отнесено
уже к позднезарубинецкому времени, вероятно следует рассматривать в качестве
маркера появления всадничества и дружинной организации.
Уникальным на данный момент некрополем, содержащим исключительно
воинские погребения, является могильник Мутин в Кролевецком районе Сумской
области, характеристике которых посвящен раздел 2.2.
В разделе 2.3. рассмотрено вооружение на памятниках липицкой культуры
в Верхнем Поднестровье и Прикарпатье. В липицкой культуре погребения с
предметами вооружения относятся к раннеримскому времени. Они известны на
могильниках Верхняя Липица, Болотное, Звенигород-Загуменки. Наиболее ранние
датируются началом I в. н.э. По предположению А. Коковского, данная группа
погребений связана с проникновением в верховья Днестра липицкого населения,
что сопровождалось интенсивными контактами с пшеворской культурой.
Вразделе2.4.исследованынаходкивооруженияизпшеворских
погребений. Большая часть восточных погребений пшеворской культуры
относитсякфазамB2b-B2/C1-C1aцентральноевропейскойхронологии.
Погребения II – начала III вв. н.э., концентрируются в верховьях Днестра и
Западного Буга, известны в Закарпатье. Граница распространения поселений с
пшеворской керамикой проходит по верховьям правых притоков Припяти –
Стоходу, Стыри, Горыни. Финальные свидетельства проникновения пшеворских
отрядов расположены в верховьях Случи и Южного Буга (Громовка, Млинов,
Городище). Погребения последующего периода, выполненные по пшеворскому
обряду, находятся уже в составе черняховских могильников.
Находкитрофеев(римскиевоинскиезначки,дипломы)являются
свидетельствами столкновений с римлянами времен Дакийских, Маркоманских и
Скифскихвойн,которыевкачестветрофеевиисточниковбронзы
распространились на север и северо-восток от лимеса вместе с активно
действующими здесь пшеворскими отрядами.
В разделе 2.5. рассматривается вооружение и снаряжение восточных
памятников вельбаркской культуры. Вельбаркская культура, являющаяся одним
из основных элементов формирующейся черняховской, значительно отличается
по особенностям «воинского» погребального обряда от пшеворской.На весь
период её существования известно крайне мало предметов вооружения, как в
погребениях, так и в находках на поселениях. Большая часть известных вещей
датируется ранними фазами культуры вплоть до С1b. По всей вероятности,
символом высокого статуса и принадлежности погребенных к воинскому
сословию являлись шпоры.
Наиболее восточной находкой, связываемой с вельбаркскими древностями,
возможно является наконечник копья с рунической надписью из Сушично под
Ковелем.
Глава 3 посвящена изучению предметов вооружения и снаряжения
позднеримского периода (III-V вв.) в юго-восточной Европе. Комплекс средств
нападения и защиты может быть разделен на оружие ближнего (мечи, кинжалы,
копья, топоры) и дальнего боя (дротики, лук и стрелы) и защитное вооружение
(щит, шлем, кольчуга, панцирь). По типу основного поражающего воздействия
можно выделить оружие рубящее (мечи), режущее (ножи), колющее (копья, пики,
кинжалы), рубяще-ударное (топоры). По конструкции – клинковое (мечи,
кинжалы), древковое (копья, пики, дротики), комбинированное.
На территории черняховской культуры зафиксировано 177 пунктов с
находками предметов вооружения. Вооружение киевской культуры родственных
ей археологических общностей представлено единичными находками, что не
позволяет выделять самостоятельные типы вооружения.
Раздел 3.1. рассматривает оружие ближнего боя. В настоящей работе
основные подгруппы мечей позднеримского времени выделяются по сечению
клинка (многодольное, шестиугольное, ромбическое), типы – по разновидностям
сечения и наличию или отсутствию навершия. Подобный подход обусловлен
небольшим количеством находок и во многих случаях их фрагментарностью, что
не позволяет выделять типы на основании серийности форм и пропорций
клинков, что характерно для современного западноевропейского оружиеведения .
К первой подгруппе относятся мечи, при изготовлении которых в
центральной части клинка выковывались канавки-долы от 1 до 6 штук.
Происхождение многодольных мечей может быть связано с гладиусами и
короткими мечами раннеримского периода. Оба варианта типа АI-1 могут быть
отнесены типу «Лауриакум-Громовка» по К.Миксу (вариант «Громовка») и
М.Биборскому. Клинки типа АI-2 могут быть отнесены к разновидности
«Иллеруп-Уил» по К.Миксу и «Вуаен-Хеделискер» подтип 1 по М.Биборскому.
Датировка в пределах рубежа III/IV вв.- конца IV в. основана на аналогиях
изЦентральнойиЗападнойЕвропы.Втожевремя,имеющиеся
восточноевропейские экземпляры с большой вероятностью относятся к второй
половине – концу IV в.
К подгруппе II относятся мечи с шестиграным сечением клинка.
Происхождение подтипов может быть связано как с северопричерноморской
традицией, так и с западноевропейской римско-германской. В пшеворской
культуре подобные формы появляются в период C1. Мечи схожей формы можно
отнести к подтипу 1 типа «Эйсбёль-Сарри» по М.Биборскому или типу «Иллеруп-
Уилл» в работе К.Микса, датирующиеся достаточно широко от фазы C2 до фазы
D.
К варианту «а» отнесены длинные узколезвийные мечи с массивными
металлическими перекрестиями. Европейские исследователи относят их к
«восточноевропейскому»или«азиатскому»типудвулезвийныхмечейс
массивными перекрестиями. Данная группа мечей может быть датирована фазами
D1-D2/D3, что в общем совпадает с датировкой мечей с ромбическими
перекрестиями.
В тип 4 объединены мечи с перекрестием, ножнами и рукоятями,
покрытымизолотойфольгой.Варианты«а»и«б»представлена
широколезвийными мечами с массивными коробчатыми перекрестиями, обычно
украшенные вставками в технике клуазонэ. Единственный известные экземпляр с
территории Поднепровья относится к постгуннскому времени. К этой группе
«восточных» или «понтийских» мечей (по европейской терминологии) входит
большое количество находок от Португалии до Северного Кавказа и Поволжья. К
варианту «в» отнесён короткий меч оформленный в полихромной технике из
Волниковки.
В подгруппе III объединены мечи уплощённо-ромбического сечения. Такие
мечи близки к типу 2 по А.М. Хазанову, который в целом имеет весьма
пространныехронологическиерамкиираспространениепоСеверному
Причерноморью. Датировка известных экземпляров позволяет отнести мечи ко
второй половине IV в.
Ножны мечей позднеримского времени в настоящее время неизвестны,
среди находок – только три бутероли из кости и железа.
Мечи раннего этапа эпохи Великого переселения народов представляют
второй отдел, состоящий из трех групп.
Единственным видом короткоклинкового оружия в лесостепной зоне
черняховского периода являются «клинки с вырезами у рукояти» оно рассмотрено
в разделе 3.1.2.
На территории черняховской культуры на данный момент клинки с
вырезами составляют две группы – в Среднем Поднепровье и в среднем течении
Прута. На границе лесной и лесостепной зон (вне черняховского контекста)
известны их единичные экземпляры. Северная граница распространения клинков
с вырезами, судя по имеющимся данным, проходит по северу Черниговской –
юго-востоку Брянской, юго-востоку Тульской области. Распространение «клинков
с вырезами» на север в деснинский ареал киевской культуры и в Подонье
вероятно происходило в период распада черняховской культуры, в конце IV в.,
что вполне возможно, учитывая близость находок к черняховскому ареалу в
Посеймье и к югу от течения Средней Десны.

ИзученныеэкземплярыстерриторииПоднепровья,Северного
Причерноморья и Северного Кавказа позволяют заключить, что все они
изготавливались из обломков длинных мечей.
На основании их длины клинки с вырезами можно разделить на три
подгруппы. I. Короткие, длиной до 25 см, II. Средней длины от 30 до 45 см, III.
Длинные – свыше 45 см. На территории черняховской культуры нам известны
только изделия подгрупп I и II.
В разделе 3.2.1. рассмотрено древковое – колющее, колюще-режущее
вооружение. В основу классификации положены принципы, принятые в
отечественных оружиеведческих работах. В разработанной для диссертации
типологической схеме наконечники древкового оружия разделяются на отделы по
своему предназначению – копья, пики, дротики. Подруппы образованы по форме
пера (листовидные, ромбические, лавролистные, мечевидное). Типы выделяются в
зависимости от сечения пера, формы и сечения втулки. Варианты – по размерам и
наличию различных дополнительных признаков.
Листовидные и ромбические наконечники копий (отдел Б1) получили
широкое распространение в различных культурах Восточной Европы. Прототипы
известны в раннее время и в скифо-сарматский период. Отдельные из них имеют
ярковыраженноецентральноевропейскоепроисхождение.Лавролистные
наконечникипоявляютсявчерняховскойкультуре,номассовоеих
распространениеотноситсяужекраннемусредневековью.Появление
мечевидных цельнометаллических и комбинированных наконечников следует
отнести к началу эпохи переселения народов.
Появление в Барбарикуме бронебойных наконечников – пик (отдел Б2), по
всей видимости, связано с более активным использованием доспеха и изменением
роли кавалерии, вызванной интенсивными контактами с военным делом
кочевников. Возможно предположить также использование пик в пеших
построениях по типу фаланги. Схожие процессы в военном деле прослеживаются
на территории Свободной Германии в финале позднеримского времени и в начале
эпохи Великого переселения народов.
К отделу Б3 отнесены дротики, использовавшиеся в качестве метательного
оружия. Известные экземпляры объединены в три группы, подразделяясь по
длине втулки и форме пера (листовидное, ромбическое, двушипное).
Двушипныедротикисподтреугольныминаконечникамишироко
распространились в Восточной Европе ещё в скифское время, получили свое
дальнейшее развитие в культурах лесной зоны, были распространены в
Прибалтике и в германских культурах Центральной и Западной Европы. Вариант
с отогнутыми длинными шипами очевидно, появился в Восточной Европе с
германскими племенами, где вместе с другими вариантами использовался вплоть
до эпохи переселения народов.
Топоры – основной вид рубящего оружия, широко распространённый на
черняховских поселениях и могильниках. Для боевых проушных топоров
характерна небольшая масса лезвия, в ряде случаев – наличие развитого
молотовидного обуха. В то же время большая часть топоров использовались не
только как оружие, но и как рабочий инструмент, в связи с чем известно
значительное количество находок целых форм, а также обломков лезвий и обухов
на поселениях. С черняховских памятников происходят 34 экземпляра.
Выделены четыре группы, внутри которых более дробные типы и варианты
– длиннолезвийные топоры c обухом прямоугольного либо трапециевидного
сечения (А), топоры с выделенной втулкой (В), топоры с оттянутым обухом (С),
топоры с изогнутым волнообразным лезвием и округлым либо трапециевидным в
сечении сильно расширенным обушком (D).
Выделяются три традиции, к которым можно отнести топоры на
рассматриваемой территории. Первая, по всей видимости – восточноевропейская,
продолжающая автохтонную линию развития, начиная со скифского времени. К
ней отнесены топоры АI-1a. К этой же традиции, возможно, относятся и
некоторые топоры с обухом группы C. Ко второй – римско-германской – можно
отнести топоры типа АI-2, 3. Третья линия развития (группа D) возникла на
основе прототипов раннего железного века и до начала переселения народов
продолжила самостоятельное развитие в лесной зоне от Поволжья до Юго-
восточной Прибалтики.
В разделе 3.3.1. рассматриваются находки, связанные с оружием дальнего
боя, которое для римского времени представлено луками и стрелами.
Большая часть населения Германского Барбарикума римского времени
применяла простой лук. Серии целых находок такого типа известны в германских
культурах в местах воинских жертвоприношений II-V вв. на Ютландском
полуострове. На территории Восточной Европы до настоящего времени не
зафиксированы находки деталей или целых луков простейшего типа, связанных с
римским временем. По мнению В.П. Никонорова, не следует недооценивать и
переоценивать роль лука у германцев, который занимал свою определенную
нишу, и использование которого регулярно отмечалось античными источниками.
Усиленный сложный (рефлексивный) лук «гуннского» типа получил
широкое распространение в римское время в среде кочевников Евразийских
степей. Единственными находками деталей от сложносоставного лука на
памятниках черняховской культуры являются костяные накладки из погребения
№50 могильника Беленькое в Одесской области и детали из клада с территории
курганной группы Сторожевое в Полтавской области.
Дляпозднезарубинецкого-киевскогокругадревностейдостоверные
находки стрел единичны, вплоть до гуннского времени, когда на финальных
памятниках киевской культуры появляются многочисленные трехлопастные
наконечники.

По морфологическим признакам наконечники разделены на две основных
группы – черешковые (А) и втульчатые (В), по сечению пера – на подгруппы, по
форме пера выделяются типы (ланцетовидные, ромбические, пулевидные,
двушипные). Шиловидные (АI), двулопастные (АII, BI) и трехлопастные (AII),
двушипные (BII).
К традиционным формам стрел, широко распространённым среди
различных культур Восточной и Центральной Европы, можно отнести двушипные
образцы и большую часть ромбических и листовидных. Для Восточной Европы
следует отметить, что традиционно использовались как черешковые, так и
втульчатые конструкции в равных пропорциях, тогда как в кочевнических
культурах Центральной Азии применялись в основном черешковые, и эта
традиция сохраняется в эпоху переселения народов. В черняховской культуре
хорошо известны наконечники, которые могли использоваться как бронебойные.
К ним, в первую очередь, относятся крупные «шиловидные» и «пулевидные»
формы, что косвенно указывает на использование доспеха.
В разделе 3.4. рассматриваются находки защитного снаряжения.
Щит в римское время оставался одним из важнейших видов защитного
снаряжения. Всего на территории черняховской культуры найдено 14 умбонов и 9
рукоятей от щитов. Детали щитов, связанные с киевской культурой, до сих пор
неизвестны. В настоящей диссертации группы умбонов выделяются по форме
купола – конические (А), цилиндроконические (В), полусферические (С).
Подгруппы на основании сечения корпуса, типы и варианты по пропорциям и
особенностям декора.
Использование щитов с металлическими умбонами – традиция изначально
кельто-германская, у сарматов и других кочевнических народов подобная деталь
вооружения встречается крайне редко в виде заимствований из германской и
римской среды. К концу III – началу IV в., в связи с унификацией военного
производства в римской армии детали щитов становятся более однообразными,
что отражается и на вооружении варваров. Материалы, найденные на памятниках
черняховской культуры (Могошань, Компанийцы, Будешть и др.), полностью
взаимосвязаны с центральноевропейскими, прибалтийскими и причерноморскими
аналогами, что указывает на единый источник инноваций.
Защитное снаряжение корпуса (кольчуги, панцири), представлено в
основном небольшими фрагментами. С черняховской культурой связаны
несколько погребений, в материалах которых зафиксированы кольчужные кольца
и фрагменты кольчужного полотна. По мнению К. Чарнецкой, фрагменты
кольчуг, найденные в ряде погребений германских культур, использовались в
качестве оберегов в женских и детских захоронениях. Находка фрагмента
кольчужного плетения, имеющая связь с древностями киевской традиции,
найдена в погребении 2 могильника Инясево на р. Хопере.
Единственное боевое наголовье, происходящее с территории черняховской
культуры – богато украшенный шлем римского происхождения из погребения у с.
Концешти на Нижнем Дунае, которое относится к гуннскому времени (конец IV –
начало V в. н.э.). Из погребения XIV могильника Тыргу-Муреш возможно
происходит обломок пластинчатого шлема «сарматского» типа.
Массовое распространение и проникновение доспеха в погребальный обряд
германской знати начинается уже на этапе Великого переселения народов, в
процессе тесного контакта в дружинной среде с представителями кочевнических
культур, в последние годы отдельные находки византийского и сасанидского
происхождения, относящиеся к постгуннскому времени, стали известны на
территории колочинской и именьковской культуры и рязано-окских могильниках.
Глава 4 посвящена исследованию кавалерийского снаряжения римского
времени в Юго-Восточной Европе, к которому относятся шпоры и нагайки.
В диссертации проанализированы 250 экземпляров шпор, датирующихся от
рубежа эр до конца V в. н.э. Разработана система классификации шпор – на
основе всех имеющихся восточноевропейских материалов (за исключением Юго-
ВосточнойПрибалтики)исучётомвзаимосвязанныхлинийразвития
большинства выделяемых групп, значительного морфологического разнообразия
и их непосредственной связи с аналогами в культурах Центральной Европы и
Прибалтики.
В основу деления на группы положен способ крепления шпор к обуви или к
обувным ремням. Выделены четыре основных группы: А – с креплениями на
зацепах различного типа; В – с креплениями на заклёпках; С – с креплением через
обоймицы и шарниры; D – без крепления (вкладыши). Группы разделяются на
подгруппы, и далее на типы, основанные на отличиях основных конструктивных
элементов: шипов, дужек, кнопок, заклёпок. Внутри типов по особенностям
декоративного оформления выделены варианты. В ряде случаев среди можно
вычленить серии наиболее близких по пропорциям, деталям конструкции и
декору экземпляров.
Для позднезарубинецких и киевских памятников в основном известны
шпоры с зацепами-кнопками с крюками, изготовленные из бронзы, но
встречаются и в железном исполнении. К III веку относятся многочисленные
находки монолитных и биметаллических шпор, декорированных в стиле
восточноевропейских выемчатых эмалей, локализующихся в Среднем и Верхнем
Поднепровье, отдельные экземпляры, обнаруженны в Прибалтике, Крыму,
СреднемПоволжье.Кпозднейшимпамятникамотносятсяшпоры
комбинированнойконструкции,являющиесядерриватами
провинциальноримских типа «Лейна».
Шпоры, известные на памятниках черняховской культуры, имеют
провинциальноримскоепроисхождение,чтохарактернодлябольшинства
германских культур позднеримского времени. На раннем этапе известны шпоры
типа «Лейна», в том числе изготовленные из серебра. Позднее используются
различные варианты крепления (кнопки, крюки и заклепки) при сохранении
общности самой конструкции дужек и шипа, обычно комбинированного. Для
второй половины IV века характерно распространение небольших пластинчатых
шпор с креплением на заклепках, в том числе, изготовленных из бронзы и
серебра.
Нагайки, датируемые позднеримским временем, найдены в Верхнем
Поднепровье, и Понеманье. Ни одной синхронной им аналогии в Барбарикуме
обнаружить не удалось. В то же время эти находки являются прототипами
широко распространенных в Балтийском регионе и на территории Древней Руси
железных нагаек, датируемых VII–XI вв., более ранний генезис которых до
последнего времени не прослеживался. Эти предметы, очевидно, являлись
чрезвычайно дорогими и важными предметами вооружения и одновременно
показателями социального статуса и власти.
Конскоеснаряжение,вотличииотвсаднического,традиционно
рассматриваемое в связи с военным делом древности, в черняховской культуре
представлено крайне немногочисленными находками, в основном кольчатыми
двухсоставными железными удилами. Обрывочность сведений вследствие
малочисленностиисточниковнепозволяетнасовременномэтапе
типологизировать детали узды. Имеющиеся экземпляры близки удилам,
использовавшимся в разных культурах лесостепной и лесной зон Юго-Восточной
Европы. Большее разнообразие уздечные наборы на территории Восточной
Европы получают в эпоху переселения народов. К рассматриваемому периоду
относится ряд находок роскошной узды в кладах: Волниковском в Курской обл. и
Качинском на Волыни. Изготовленные в разных ювелирных стилях, они
датируются одним периодом – фазой D2 переселения народов.

Вглаве5рассматриваетсярольвооружениявструктуре
восточноевропейских культур позднеримского времени. В разделе 5.1. изучено
вооружение в погребальном обряде черняховской культуры. Погребения,
сопровождающиеся предметами вооружения и кавалерийского снаряжения,
встречаются практически по всей территории культуры. Из 140 могильников,
подвергавшихся раскопкам, находки вооружения присутствуют на 38 из них
(35%), но из более чем 10000 раскопанных погребений лишь 0,5% содержали
оружие и снаряжение. Часть находок оружия (16 экз) сделана на территории
могильников, возможно являлись следами поминальных тризн, либо вещами из
разрушенных погребений.
Оружие встречается и в погребениях с трупоположениями, и с
трупосожжениями.Всегозафиксировано75погребенийспредметами
вооружения, конского и кавалерийского снаряжения.
На основании особенностей погребального обряда, состава и хронологии
сопутствующего инвентаря были выделены три основные группы погребений,
включающие пять подгрупп, внутри которых выделяются варианты:
Ранние – условно отнесенные к эпохе Скифских (Готских) войн: вторая
половина III – первая четверть IV вв. н.э.
К подгруппе А1 – относятся единичные трупоположения в глубоких
могилах с импортами. Подгруппа B1 – безурновые кремации. B2 – урновые
кремациипшеворскоготипасритуальноповрежденныморужиеми
кавалерийским снаряжением. Вероятно, к этой подгруппе следует отнести ряд
одиночных воинских погребений в западной зоне черняховской культуры,
которые датируются фазами С1b-C2.
Основная масса погребений поздней группы с оружием относится к
позднему этапу существования черняховской культуры (фазы С3-D1). В это время
продолжаетсятрадиция«княжеских»погребенийсошпорами,набором
статусного инвентаря: комплект сосудов для пира, игральные жетоны, кубки. От
более ранних погребений эта группа отличается полным отсутствием дорогих
римскихимпортов.Фиксируютсянесколькоразновидностей«воинского»
погребального обряда, имеющих ярко выраженные сарматские элементы.
Погребения пшеворской обрядности с ритуальным повреждённым оружием
появляются в составе черняховских могильников.
Подгруппа C1– трупоположения со шпорами; C2а – трупоположения с
отдельными предметами вооружения и стрелами в ямах с заплечиками с северной
ориентировкой головы покойника; C3 – захоронения в катакомбах, и в простых
ямах с южной ориентировкой головы покойника. Сопровождаются мечами,
копьями, пиками, клинками с вырезами, топорами. Подгруппа D1а – безурновые
кремации с шпорами, деталями конской и предметами вооружения. D2 – урновые
погребения с оружием.
Подгруппа E. Одиночные погребения представителей элиты общества,
датирующиеся раннегуннским периодом, сопровождаемые богато украшенным
или импортным инвентарем.Хронология находок и их географическое
расположение позволяет предполагать возможную связь с событиями финала
черняховской культуры.
В разделе 5.3 рассмотрены вопросы этнокультурного состава и социального
статус погребенных с оружием в черняховской культуре
Не вызывает сомнения германская принадлежность ранних ингумаций
группы А. Они имеют множество сходных черт с «княжескими» комплексами в
Центральной Европе типа Лейна-Хасслебен. Безурновые кремации типа B1a, по
мнению Э.А. Сымоновича и Н.М.Кравченко, имеют пшеворские черты.
Германские элементы связаны с вельбаркской традицией, в которой большое
распространение уже во II-III в. получили трупоположениях со шпорами (Группы
C1a, C1б). К отдельной группе погребений – С2а, следует отнести захоронение со
стрелами из приднестровских могильников (Одая, Горошовцы, Лазо), погребение
в Прикарпатье (Сынтана-де-Муреш). Вероятно, помещение одной или нескольких
стрел может быть связано с развитием вельбаркской традиции, где оружие
появляется в виде символов. Большинство трупосожжений в черняховской
культуре относится к германским элементам. Относящиеся к подгруппе D2в
погребения с набором ритуально согнутого оружия имеют пшеворский облик и
могут быть связаны с выходцами из ареала пшеворской культуры, который
соотносится с вандалами, известными по письменным источникам. Наиболее ярко
«позднесарматские признаки» проявляются в отдельных подкурганных и
катакомбных погребения на грунтовых могильниках (С3а). Эти комплексы
сопровождались деталями конской узды, фрагментами щита, сложносоставного
лука, мечом. Ингумации, совершенные под курганными насыпями (С3б) с
отдельными предметами древкового вооружения, также следует связать с
кочевническими традициями. Погребения в подгруппе Е, датируемые «гуннским»
временем, фазами D1-D2, в настоящее время сложно уверенно атрибутировать в
этнокультурном отношении. Большинство из них выявлено на территории
распространения черняховской культуры. Комплексы связаны с представителями
высшей воинской знати, которая в это время приобретает все более
интернациональный характер.
Кавалерийское снаряжение и предметы, относящиеся к дружинной
культуре, встречаются только в нескольких комплексах с вещами круга
выемчатых эмалей за пределами киевской культуры, эти находки рассмотрены в
разделе 5.4.
Распространение вещей круга выемчатых эмалей в разных регионах имело
различные причины. В Прибалтике и Мазурском Поозерье, Поочье встречаются
как вещи днепровской традиции, так и произведенные на их основе уже в
местных центрах. Контактная зона фиксируется в верховьях Припяти, Немана и
Западного Буга, где пересекаются поселения позднезарубинецкого типа,
сопровождающиесямногочисленныминаходкамиэмалевыхвещей,и
вельбаркские могильники.
Предметы снаряжения всадника с эмалями могут являться свидетельствами
дальних походов дружин из днепровского региона. На участие его в событиях до
начала Скифских войн и в их процессе опосредованно указывают также и
бронзовые монеты первой половины III в., обнаруженные на множестве
поселений киевской культуры в Верхнем Поднепровье, Подесенье, Посеймье.
В главе 6 исследовано развитие вооружения и кавалерийского снаряжения
в римское время в культурах леса и лесостепи Восточной Европы.
Рассмотренныеархеологическиекультуры,предшествующие
возникновению киевских памятников, связаны, в первую очередь, с «лесной» и
«центральноевропейской»(«кельто-германской»)оружейнымитрадициями,
которые в археологическом выражении серьёзно отличаются друг от друга.
К смешанной традиции можно отнести памятники зарубинецкой культуры.
Зарубинецкий комплекс вооружения имеет универсальный характер – в его
составе совершенно отсутствуют образцы «профессионального» оружия. Тем не
менее, он был вполне достаточным для охоты и межплеменных конфликтов.
Комплекс «профессионального» вооружения – комплект из одно- или
двулезвийного меча, щита с металлическим умбоном, массивного копья и
метательного дротика или нескольких небольших метательных копий –
формируется у племён Центральной и Восточной Европы уже в латенское время.
Его проникновение на восток демонстрируют погребения типа Мутинского
могильника, связанные с проникновением воинских отрядов из Центральной
Европы далеко на восток. Ко II–III вв. н. э. относится распространение
многочисленных «воинских» кремаций с профессиональным оружием в Верхнем
и Среднем Поднестровье и верховьях Припяти, которые отражают продвижения
германских племён в северо-западное Причерноморье и на Дунай в период
активных боевых действий во время Дакийских, Маркоманских и Скифских
(Готских) войн.
Раздел 6.2 посвящен вооружению на памятниках позднезарубинецкой и
киевской традиции. Позднезарубинецкие и киевские памятники практически
лишены находок вооружения. Наиболее ярко о его особенностях говорит
массовое распространение шпор, которое явно указывает на значительную роль
конницы. Кавалерийское снаряжение, рога для питья в кладах указывают на
формированиевсадническойдружиннойпрослойки,близкойпосвоему
устройству прибалтийским социумам.
В качестве гипотез нельзя исключать вероятность столкновения готов,
вандалов, гепидов с «венедами» происходившие в верховьях южных притоков
Припяти, верховьях Днестра, Прута, Южного и Западного Буга, а также участие
«носителей эмалевого комплекса» в походах варварских племен в Северном
Причерноморье.
В период переселения народов (D1-D3) в лесную зону Поднепровья
проникают некоторые типы вооружения, характерные для Прибалтики (щиты,
копья, топоры, шпоры) на севере и типичные для юга Восточной Европы
(защитное вооружение, мечи, конская узда). Большинство предметов вооружения
и снаряжения происходит из кладов и относится только к элитным вещам,
рядовое вооружение до сих пор представлено единичными находками поселениях
колочинской культуры. Милитаризация населения колочинской культуры на
раннем ее этапе представляется значительно выше, чем в киевской. В лесную зону
попадают мечи и защитное вооружение.
В разделе 6.3. рассматривается вооружение в черняховской культуре в
контексте военно-политической истории Восточной Европы.
Формирование черняховской культуры многие исследователи относят к
эпохе Скифских войн. И это было следствием сложных общественно-
политических процессов, происходивших в варварских восточногерманских
обществах. На раннем этапе формирования черняховской культуры (фазы С1-С2)
вооружение ее носителей типично для Центральной Европы и Прибалтики. Знать
связана со всадничеством, что типично для многих германских культур.
Разновидностишпордемонстрируютнепосредственнуюсвязьс
центральноевропейскими древностями.
Важную роль в развитии военного дела варваров в IV веке играли военные
контакты готов и других германцев с Римской империей, воинские традиции
которой во многом определили вооружение Барбарикума позднеримского
времени.Изменения,происходившиевримскойармиииоружейном
производстве, в ходе реформ конца III века несомненно отражались и в
варварской среде.
В разделе 6.4 освещается роль кавалерийского снаряжения и, в первую
очередь, шпор как наиболее массовых археологических находок. Самыми
распространёнными являются находки шпор, что позволяет охарактеризовать
значительную роль всадничества в некоторых местных культурах, хотя лошадь
скорее использовалась в качестве транспортного средства и как элемент
престижа. Судя по находкам шпор, всадники сохраняли роль привилегированной
верхушки общества.
Наиболее широкую распространённость в I–V вв. шпоры получают только
в лесной и лесостепной зонах; в Крыму и на Нижнем Дону, в Среднем Поволжье
их находки единичны, на Кавказе и в Нижнем Поволжье они совершенно
неизвестны.
На черняховских могильниках погребения с оружием в целом крайне редки,
и значительный процент из них сопровождается именно шпорами. Шпоры из
серебра, вероятно, выступают маркером социального положения (Рудка, Одая,
Барча, Бырлад-валя-Сяче). Возможно, эта традиция заимствуется из вельбаркской
культуры, где шпоры являются практически единственным выразителем
всаднического/воинского статуса погребенного
В заключении приводятся краткие выводы по каждому из разделов
работы. В целом, развитие вооружения у лесостепных племён в первой половине I
тыс. н.э., судя по археологическим данным, было в значительной степени связано
с влияниями из Центральной Европы и Прибалтики, и в меньшей – со стороны
степного населения, которое начинает играть важную роль уже ближе к финалу
черняховской культуры. Важнейшим источником инноваций в военном деле для
варварских общностей, по всей видимости, была позднеримская армия. Германцы
и сарматы принимали активное участие в войнах Рима и в III в., и в еще большем
масштабе в IV в. Вполне естественно, что наблюдаются значительные
заимствования у варваров в сфере вооружения и снаряжения. Смешение римской,
германской,леснойвосточноевропейской,степнойсарматскойтрадиций
происходит в II–V вв. в результате войн, набегов, миграций, и одним из центров
этого смешения являлась территория черняховской культуры. Именно в период
кардинальной ломки патриархальных отношений в германском обществе III–V вв.
формировалась дружинная культура и культы ее божественного покровителя.
Очевидно, что связь с военным делом римского и варварского германского миров
сохранялась и в начале эпохи Великого переселения народов у населения ранней
стадии колочинской культуры.

Работы, опубликованные в ведущих научных изданиях, рекомендованных ВАК
для публикации основных результатов диссертации

1. Радюш О.А. 2007. Новая находка римского меча в Сочинском районе Краснодарского
края // Российская археология. №3. М. С. 52-56.
2. Родинкова В.Е., Радюш О.А., 2010. Международный коллоквиум «Archäologie
zwischen Römern und Barbaren. Zur Datierung und Verbreitung römischer Metallarbeiten des
3. und 3. Jhs. n. Chr. im Reich und im Barbaricum – ausgewählte Beispiele (Gefäβe, Fibeln,
Bestandteile militärischer Ausrüstung, Kleingerät, Münzen)». Франкфурт-на-Майне, 19-22
марта 2009 г.// Российская археология. №2. С.182-186.
3. Радюш О.А. 2012. Вооружение III- нач. V вв. н.э. с черняховских поселений Курского
Посемья // Stratum plus. От римского лимеса до великой китайской стены. Вып.4.
Кишинев: Высшая школа антропологии. С.139-155.
4. Бездудный В.Г., Радюш О.А. 2012. Предварительные результаты применения
магнитометрии на памятниках поселенческого типа на примере геофизического
исследования поселения Раздолье II // Краткие сообщения Института археологии. Вып.
226. С.71-77.
5. Радюш О.А., 2013. Элементы всаднической и дружинной культуры II-III вв. в
Поднепровье // Stratum Plus. В поисках «Ойума». Пути народов. №4. Кишинев: Высшая
школа антропологии. С.51-73.
6. Радюш О.А., 2014. «Княжеские» и «вождеские» погребения начала V века в Верхнем
Поднепровье: новые исследования и находки // Краткие сообщения Института
археологии. Вып.234. М.: ИА РАН. С.234-251.
7. Радюш О.А., 2014. О Северной границе распространения так называемых «кинжалов с
вырезами» // Stratum plus. Римские орлы и сарматские драконы. №4. 2014. Кишинев:
Высшая школа антропологии. С.231-245.
8. Ахмедов И.Р., Обломский А.М., Радюш О.А. 2015. Брянский клад вещей с
выемчатыми эмалями (предварительная публикация) // Российская археология. №2. С.
144-166.
9. Радюш О.А., Столяров Е.В. 2020. Горизонт раннего железного века городища
Новосиль // Вестник Брянского государственного университета. Исторические науки и
археология/ Экономические науки/ Юридические науки. №2 (44). С.106-112.
10. Радюш О.А., Столяров Е.В. 2020. Клад предметов убора первых веков н. э. из
Орловской области // Краткие сообщения Института археологии. Вып.259. С.221-233.

Работы, опубликованные по теме диссертации в других научных изданиях

1. Радюш О.А. 2006. Находки шпор римского времени к востоку от Днепра //
Археологическое изучение Центральной России. (отв. ред. Бессуднов А.Н.) Липецк. С.
266-269.
2. Радюш О.А., Скворцов К.Н. 2008. Находки деталей щитов в ареале Самбийско-
Натангийской культуры // Germania – Sarmatia. Древности Центральной и Восточной
Европы римского времени и эпохи великого переселения народов (отв. ред. Радюш О.А.,
Скворцов К.Н.). Калининград: Янтарный сказ. С.122-157.
3. Радюш О.А. 2010. Украшения и снаряжение круга восточноевропейских выемчатых
эмалей в бассейне верхнего течения Псла и Сейма // Лесная и лесостепная зоны
Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов. Ч.2. (ред.
Воронцов А.М., Гавритухин И.О.) Тула: ГМЗ «Куликово поле». С. 5-18.
4. Радюш. О.А. 2010. Поселение черняховской культуры у пос. им. Карла Либкнехта
(Пены) // GERMANIA-SARMATIA II (общ. ред. Щеглова О.А, Казанский М.М.,
Новаковский В.). Курск-Калининград: КГОМА-КОИХМ. С.179-213, таб. VI-X.
5. Радюш О.А. 2010. Поселение и Могильник у поселка им. Карла Либкнехта (Пены) и
памятники позднеримского времени в среднем течении Курского Посемья //
Черняхiвська культура. Актуальнiпроблемi дослiджень. (до 40-рiччя археологiчноï
експедицiï НПУ iм М.П.Драгоманова). Збíрка тез доповiдей на мiждународнiй науковiй
конференцiï (вып. ред. Шишкин Р.Г., Журба М.А.). Киев. НПУ им. Драгоманова. С. 66-
70.
6. Radjush O., 2010. Dated armament findings of the Scythian wars’ epoch in Northern Black
Sea region // Waffen in Aktion. Akten des 16. Internationalen Roman Military Equipment
Conference – ROMEC, Xanten, 13.-16. Juni 2007. (Herr. Busch A.W., Schalles H-J) (Xantener
Berichte, Bd.16). Mainz. S.155-159.
7. Радюш О.А. 2011. Могильник у пос. Им.К.Либкнехта // OIUM: Черняховская культура.
Вып. 1. (ред. Петраускас О.В., Шишкин Р.Г.). Киев: ИА НАНУ. С.233-242.
8. Радюш О.А. 2011. Предметы вооружения и кавалерийского снаряжения на памятниках
зарубинецкой культуры. // Военная археология. Вып.2. (ред. Каинов С.Ю., Двуреченский
О.В.) М.: «Пано НП ИД «Панорама» С.6-31.
9. Зубов С.Э., Радюш О.А., Лифанов Н.А. 2011. Новые памятники писеральско-
андреевского типа I-III вв. н.э. на территории Нижегородской области (предварительное
сообщение) // Вояджер: мир и человек (отв.ред. Богачев А.В.). Самара: АМОУ ВПО
САГМПУ С.13-30
10. Радюш О.А. 2011. Северо-восточная граница черняховской культуры по данным
полевых исследований 2005-2010 гг. // Доистория Восточной Европы позднеримского
времени – начала эпохи великого переселения народов (материалы полевых семинаров у
с. Войтенки 2009, 2010 гг.). Вып.1. (отв. ред. Мызгин К.В.). Харьков: ВНУ им. В.Н.
Каразина. С. 31-33.
11. Радюш О.А. 2012. Всадническое снаряжение лесных и лесостепных культур
Поднепровья во II-III вв. // Inter ambo maria. Северные варвары на пути из Скандинавии к
Черному морю (международная конференция 3-7 октября 2012 г. Гапра, Крым, Украина).
Тезисы докладов. Симферополь: Таврический национальный университет. С.239-251.
12. Радюш О.А., 2012. Ламеллярный шлем эпохи переселения народов из Курской
области // Материалы и исследования по археологии Днепровского Левобережья. Вып.
IV. Курск: КГОМА. С. 202-208.
13. Радюш О.А., Щеглова О.А., 2012. Волниковский «клад» и Курское Посемье в эпоху
Великого переселения народов. Курск: КГОМА. 51 с.
14. Радюш О.А., 2012. Развитие вооружения лесостепных культур Восточной Европы в
предримское и римское время на основании археологических источников // Роль войны и
военного дела в развитии древних и средневековых обществ (отв. ред. Гуляев В.И) ). М.:
ИА РАН. С.36-39
15. Ахмедов И.Р., Обломский А.М., Радюш О.А. 2013. Клад из Суземского района
Брянской области // Археологические исследования в Еврорегионе «Днепр» в 2012 г.
(ред. О.М. Демиденко, О.А. Макушников). Гомель: УО ГГУ им. Ф.Скорины. С.99-107.
16. Radjush O.A., 2013. The second and the third century knop spurs (knopfsporen) in the
middle and upper Dnieper area // INTER AMBO MARIA (II): Northern barbarians from
Scandinavia towards the Black Sea. Sch. (Ed. Khrapunov I., Stylegar F-A. Kristiansand)
Simferopol: «Dolya». P.317-334.
17. Радюш О.А., 2013. Находки шпор римского времени в верхнем Поднепровье и
сопредельных территориях // ACTA ARCHAEOLOGICA ALBARUTHENICA вып. IX /
(ред. Н.А.Плавинский, В.Н.Сидорович). Минск: Галiяфы. С.13-27.
18. Радюш О.А., 2013. «Княжеские» погребения V-го века в верховьях Оки и Днепра //
тезисы семинара ««Раннегосударственные образования и “княжеская” культура на
Северном Кавказе в конце Античности – начале Средневековья». (отв. ред. А.В.
Мастыкова) Москва: ИА РАН. С. 37-39.
19. Радюш О.А., 2012. Меч // Большая Российская энциклопедия. Т.20 «Меотская
археологическая культура-Монголо-татарское нашествие». М.: БРЭ. С. 190-192
20. Радюш О.А., 2014. Оружие // Большая Российская энциклопедия. Т.24: «Океанариум-
Оясио». М: БРЭ. С. 484-486.
21. Радюш О.А., Зубов С.Э., 2014. Шлемы Среднего Поволжья в среднесарматское время
// Сарматы и внешний мир. Материалы VIII Всероссийской (с международным участием)
научной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории» ИИЯЛ УНЦ РАН,
12-15 мая 2014 г. (Уфимский археологический вестник Вып.14). (Отв. Ред. Л.Т.
Яблонский, Н.С. Савельев). Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН. С.94-104.
22. Радюш О.А., Щеглова О.А., 2014. Комплекс снаряжения коня и всадника 1-ой
половины V века: каталог коллекции. Курск: «Голден Би». 212 с.
23. Радюш О.А. 2014. «Новые исследования так называемых «кладов» эпохи переселения
народов» // Труды IV (XX) Всероссийского археологического съезда в Казани 2014 г.
том II. (Отв. Ред. Ситдиков А.Г., Макаров Н.А., Деревянко А.П.). Казань: «Отечество»
С.381-384.
24. Радюш О.А. 2014. Шлемы эпохи Великого переселения народов из Поднепровья //
Воинские традиции в археологическом контексте: от позднего латена до позднего
средневековья. (сост. И.Г. Бурцев). Тула: «Куликово поле». С.40-53.
25. Радюш О.А. 2014. Престижное вооружение и доспех V – начала VI вв. На востоке
раннеславянского мира // Судьбы народов Восточной и Южной Европы: взгляд через
века. Тезисы. I Cербско-Российская археологическая конференция “Cудьбы народов
Восточной и южной европы: взгляд через века”. Нови Сад- Белград, 20-26 мая 2014 г.
(Ред. С. Трифунович). Нови Сад: музей Воеводины. С.40-41.
26. Радюш О.А. 2015. «Выделение социальных маркеров для «княжеских» погребений
эпохи переселения народов в Юго-Восточной Европе» // Материалы международной
научной конференции: “Социальная Стратификация наcеления Кавказа в конце
античноcти и начале Средневековья: археологичеcкие данные. (ред. А.В.Мастыкова).
Москва.
27. Radjush O. 2016. Geoinformation methods in dealing with East European barbarian
сhamplevé enamels // Abstracts 22nd Annual Meeting of the EAA- 31st august – 4 September
2016 Vilnius. Vilnius. S.218
28. Radjush O., Scheglova O. 2016. Barbarian chief’s “secret” burials in the forest-steppe zone
of Eastern Europe // Abstracts 22nd Annual Meeting of the EAA- 31st august -4 September
2016 Vilnius. Vilnius. S.34-35
29. Myzgin K., Radjush O. A. 2016. Hoard of Roman Denarii and a Silver Belt Set from
Pimenovo (Kursk Oblast’, Russian Federation) // Notae Numismatiсaе. – XI. Krakow. S.167-
30. Radiush O. Un nouveau “trésor” de l’époque des grandes migrations découvert près de
village de volnikovka, la région de koursk // Přehled výzkumů 58-1. Brno: Archeologický ústаv
akаdemie věd České republiky v Brně. 2017. S.91-102
31. Радюш О.А. 2017. Кавалерийское снаряжение и предметы дружинной культуры
среди древностей круга восточноевропейских выемчатых эмалей. // Брянский клад
украшенийсвыемчатойэмальювосточноевропейскогостиля(IIIв.н.э.).
(Раннеславянский мир Вып. 18). М.: ИА РАН. C.138-145
32. Радюш О.А. 2017. Современные исследования черняховской культуры на территории
России. // V (XXI) Всероссийский археологический съезд. Сборник научных трудов.
Барнаул: Алтайский государственный университет. С. 857-858.
33. Gavritukhin I., Radyush O. 2018. A polychrome brooch from Konevo (Kursk oblast / rus)
and its context. // Lebenswelten zwischen Archäologie und Geschichte festschrift für Falko
Daim zu seinem 65. Geburtstag, T. 1. Monographien des RGZM, bd. 150, 1. Mainz. S.137-160
34. Радюш О.А., Макушников О.М. 2018. Вещи круга выемчатых эмалей из Гомельского
Поднепровья // Европа от Латена до Средневековья: Варварский мир и рождение
славянских культур. К 60-летию А.М. Обломского. (Раннеславянский мир Вып. 19).
Москва: ИА РАН. С. 173-183 +вклейка рис.2-4
35. Радюш О.А. 2017. Шлем. // Большая Российская энциклопедия. Т.35. М: БРЭ.
36. Радюш О.А. 2017. Щит. // Большая Российская энциклопедия. Т.35. М: БРЭ.
37. Радюш О.А. 2017. Шпора. // Большая Российская энциклопедия. Т.35. М: БРЭ.
38. Радюш О.А. 2018. Льговско-фатежская группа памятников финала черняховской
культуры в верховьях реки Сейм (Курская обл., Россия). // Studia Barbarica. Professorovi
Andrzeiowi Kokowskiemu w 65 Rocznice Urodzin. T.I. Lublin (Niezabitowska-Wiśniewska
B., Łuczkiewicz P., Sylwester Sadowski). S.570-591
39. Радюш О.А. 2018. Мечи эпохи Великого переселения народов в музейных собраниях
центральной России. // Историческое оружие в музейных и частных собраниях. Выпуск 1
(Составитель В.Р. Новосёлов). М.: БуксМарт. С. 10-29
40. Барышев А.В., Радюш О.А. 2018. Раннесредневековая латная рукавица из
Сочинского района Краснодарского края (предварительное сообщение) // Historia i świat,
7/2018 (Czasopismo naukowe Instytutu Historii i Stosunków Międzynarodowych, Wydział
Humanistyczny Uniwersytetu Przyrodniczo-Humanistycznego w Siedlcach. Siedlce 2018.
S.129-139.
41. Радюш О.А. 2018. Черняховская и киевская культуры: соотношение и проблемы в
интерпретации памятников на востоке днепровского левобережья. // Ранний железный
век Евразии от рубежа эр до середины I тыс. н.э. Динамика освоения культурного
пространства. Тезисы международной научной конференции (ред. Зуев В.Ю.). Спб:
Скифия-принт. С.119-125.
42. Радюш О.А., Кубик А. 2019. Шлемы многосегментной конструкции у восточных
врагов поздней римской империи: находки из Царицыно (Рязанская обл.) и их место в
оружиеведческом дискурсе. // Лесная и лесостепные зоны восточной Европы в эпохи
римских влияний и Великого переселения народов. Конференция 4. Ч.2. (ред. Воронцов
А.М., Гавритухин И.О.). Тула: ГМВЗ «Куликово поле». С.84-102.
43. Радюш О.А. 2019. Престижное вооружение и доспех V-VI вв. на востоке
раннеславянского мира. // Балканы, Подунавье и Восточная Европа в римское время и в
раннем средневековье (Трифунович С., Гавритухин И.О.). 2019. Нови-Сад: Музей
Воеводины. С. 261–288.
44. Бездудный В.Г., Радюш О.А. 2019. Исследования магнитометрическими методами
грунтового могильника черняховской культуры Пены (пос. Им. К.Либкнехта) в Курской
области. // Археология и геоинформатика. Вып. 9. М.: ИА РАН, 2019 – электр. издание.
ISBN 978-5-94375-288-9
45. Радюш О.А. 2019. Северо-восточное пограничье черняховской культуры в России. //
Новые археологические проекты. Воссоздавая прошлое (отв. ред. Макаров Н.А.). М.: ИА
РАН. С. 120-121.
46. Радюш О.А. 2020. Новый ареал вещей круга выемчатых эмалей в Орловском Поочье
// Краеведческие записки ОКМ. Вып.13. Орёл: Картуш. С.140-156.
47. Радюш О.А. 2020. Исследования 2011 г. поселения III-IV вв. н.э. Пены (пос. им.
К.Либкнехта) в Курской области (усадьба 2) // Древние памятники, культуры и прогресс.
A caelo usque ad centrum. A potential ad actum. Ad honores. (ред. Радюш О.А.,
Рукавишникова И.В.). М.: ИА РАН. C.98-115.
48. Радюш О.А. 2020. Распространение вещей круга восточноевропейских выемчатых
эмалей в верхнем течении Днепра и Северского Донца на территории Курской и
Белгородской областей России (материалы к каталогу) // Germania-Sarmatia III (ред.
Блюэне А., Любичев М.В., Радюш О.А.). М.: ИА РАН. С.154-185
49. Любичев М.В., Мызгин К.В., Радюш О.А. 2020. Новые данные к вопросу о поздней
дате вещей круга «выемчатых» эмалей на территории Поднепровья // Germania-Sarmatia
III. (ред. Блюэне А., Любичев М.В., Радюш О.А.). М.: ИА РАН. С. 198-219
50. Радюш О.А. 2020. Варварские эмали Восточной Европы – современное состояние
источниковой базы и опыт их картирования // Germania-Sarmatia III (ред. Блюэне А.,
Любичев М.В., Радюш О.А.). М.: ИА РАН. С. 316-353.
51. Радюш О.А. 2020. Материалы из раскопок «усадьбы 3» на поселении черняховской
культуры Пены (пос. им. К. Либкнехта) в Курчатовском районе Курской области // Inter
Orientem et Occidentem: Сборник статей к 65-летию доктора Эрдмуте Шультце и 20-
летию Германо-Славянской археологической экспедиции (ред. Любичев М.В., Мызгин
К.В.) (Ostrogothica–Serie: Bände (Том) 3). Харьков: ХНУ имени В.Н. Каразина. С.179-200.
52. Радюш О.А. 2021. Шпора эпохи Великого переселения народов из Гнездова //
Гнездовский сборник. Вып.2 (отв. ред. Каинов С.Ю.). М.: ГИМ. С. 283-298.
53. Радюш О.А. 2021. Вещи с выемчатыми эмалями на территории верхнего
Поднепровья и Понеманья (по материалам Псковской, Смоленской областей РФ и
республики Беларусь). // “Экспедыцыя працягласцю ў жыццё” (ред. Плавинский Н.А.,
Сидорович В.М.). Минск: С. 59-106.