Онтологический поворот в мысли Дьердя Лукача

Перед тем как говорить об онтологическом повороте в мысли Дьердя Лукача, сразу необходимо прояснить конкретный смысл понятия «онтологический поворот», так как за историю ХХ века не только в философии, но и, например, в антропологии и социологии происходили онтологические повороты, смыслы которых порой сильно отличаются друг от друга. Сам Лукач в «Пролегоменах к онтологии общественного бытия» противопоставляет онтологический подход в философии подходу, в котором господствует ориентация на теорию познания, то есть такому подходу, в котором проблема бытия считается, по меньшей мере, не существенной. Онтологический подход исходит из того, что бытие признается основой философского мышления о мире. Если говорить о наиболее известной онтологически ориентированной философии ХХ века, а именно философии М. Хайдеггера, то с точки зрения Лукача она является псевдо-онтологией, так как исходит из изолированного индивида «заброшенного» в мир, и в конечном итоге приходит к иррационализму и непознаваемости бытия. Даже Э. Гуссерль который, по мнению Лукача, упорно боролся против иррационалистических выводов, был обречен на поражение. Задуманные как онтологические, эти философские проекты остаются теоретико- познавательными и проблема бытия для них остается неразрешимой.
Общественное бытие, его сущность и своеобразие, являются для Лукача наиболее приоритетными проблемами исследования, но вместе с тем, его адекватное познание невозможно в отрыве от всеобщих проблем бытия, или, говоря по-другому, без исследования взаимосвязи и различия трех великих родов бытия, а именно неорганической природы, органической и общества. Здесь дело не в том, что другие онтологические проекты игнорируют эти моменты, скорее их исходные пункты ведут к вынужденному отрицанию этих родов бытия именно как бытия. То есть, их онтологический статус не признается, «заключается в скобки» и так далее.
Собрать можно только реальные ягоды, и поймать можно только реального зайца – это тривиальность, но, согласно Лукачу, «всякое мышление предпосылки и следствия которых подрывают этот фундамент, в конечном счете и само приходит с субъективистскому распаду». Это, однако, не стоит понимать так, что Лукач предлагает ограничиваться лишь исследованиям повседневности, в которой собираются ягоды и ловятся зайцы. Повседневность как исходный пункт не означает бесконечного доверия к ней и отказа от критического рассмотрения средств мысленного овладения бытием. Очевидно, что задача пройти между наивным догматизмом и самоуничтожающейся критикой познания всегда, так или иначе, стояла перед философией. По убеждению Лукача, только марксисткой подход способен решить эту задачу.
В том, что только марксисткой подход способен на решение этой и других задач философии, Лукач был убежден уже в 20-х годах ХХ века, но само понимание марксизма претерпело в его мышлении значительные изменения.
Парадокс, но если строго придерживаться того подхода, который обозначен в самой знаменитой лукачевской работе марксистского этапа, а именно «История и классовое сознание», то ловля реальных зайцев встанет под вопрос. Дело в том, что в тот период, для Лукача природа была только общественной категорией, поэтому заяц, как часть реальной природы, теряет свою реальность и объективность, свой подлинно онтологический статус. Заметим, что это не было каким-то недоразумением со стороны Лукача, к подобным выводам его неизбежно вела логика собственного подхода, хотя, в его работах можно найти некоторые «оговорки», которые, как известно, не спасают. Можно сказать, что «общественное бытие» у Лукача равнялось бытию вообще, или точнее, поглощалось им. Позднее Лукач признает, что подобные тенденции его работы вольно или невольно были направлены против основ марксисткой онтологии.
В предисловии к переизданию «Истории и классового сознания» 1967 года Лукач решительно отстраняется от своей работы, и дает развернутую самокритику. Однако можно сказать, что эта самокритика прошла практически незамеченной. Чаще всего ее списывают на очередной «тактический маневр» Лукача, и стоит признать, что такие маневры Лукач на протяжении своей жизни действительно совершал. Можно вспомнить хотя бы самокритику «Тезисов Блюма», которую Лукач, по собственному признанию, осуществил чисто из тактических соображений. Но здесь уже можно возразить, что у Лукача 1967 года никакой потребности в тактических маневрах быть не могло. Он был на пике популярности, и как Венгерская, так и Советская коммунистические партии, при всем своем двойственном отношении к Лукачу не могли требовать от него подобной самокритики. Более того, задуманная им «Онтология общественного бытия», о «Пролегоменах» к которой говорилось выше, вполне созвучна с этой самокритикой. Но в любом случае, всегда можно придумать аргумент, объясняющий отказ Лукача от идей «Истории и классового сознания» какой-либо случайностью.
Такая возможность существует во многом потому, что сегодня воспринимается Лукач раннего периода, периода «Истории и классового сознания», позднего периода. Но между «Историей и классовым сознанием» и поздним Лукачем как будто ничего существовало. Говоря точнее, если не полностью, то во многом, игнорируется так называемый «московский период» Лукача. Конечно, широко известна работа о молодом Гегеле, которая, по сути, является итогом развития мысли Лукача 30-х годов, есть отдельные статьи, в которых затрагивается тот или иной момент литературной деятельности Лукача. Но в целом, этот период как бы замалчивается.
Иногда дело принимает совсем странный характер. Так в книге С. Мареева « Из истории советской философии: Лукач – Выготский- Ильенков» рассказывается о «московском периоде» Лукача в биографическом ключе , в общих чертах говорится о том , какое важное влияние оказало на Лукача пребывание в СССР и знакомство с советским философом М. Лифшицем .
Приводится мысль о том, что под влиянием Лифшица у Лукача происходит мировоззренческий сдвиг и более того, что « в этом свете, очевидно, стоит рассматривать также фундаментальные труды Лукача последнего, венгерского периода его творчества как «Своеобразие эстетического» и Онтологию общественного бытия»». Но дальше, на протяжении нескольких десятков страниц идут размышления на тему « Истории и классового сознания», также разбирается работа Лукача о Мозесе Гессе, которая написана до приезда в СССР, но о том, чем занимался Лукач в СССР не сказано ни слова. Хотя, казалось бы, книга посвящена истории советской философии, и можно было бы рассказать чуть подробнее о деятельности Лукача в СССР, которая суммарно продолжалась более 14 лет. Конечно, учитывая, что «История и классовое сознание» попала под шквал критики в СССР, то уместно рассказать и о ней, но умолчание о «московском периоде» Лукача на этом фоне выглядит крайне неоправданным.
И этот случай не исключительный. Если мы возьмем кандидатскую диссертацию В.В. Пшенникова «Георг Лукач: путь к онтологии общественного бытия», то обнаружим, что путь от «Истории и классового сознания» до «Онтологии общественного бытия» проходил, образно говоря, без остановок. Пункт А – «История и классовое сознание», пункт Б – «Онтология общественного бытия», а между ними пустое пространство.
Во – многом этот вакуум можно объяснить тем, что литературная деятельность Лукача 30-х годов «проводящими линию партии» оценивалась также негативно, как и «История и классовое сознание». Журнал «Литературный критик», вокруг которого группировалось течение, получившее условное название «течение Лифшица – Лукача», был закрыт в 1940 году указом «сверху». Этому предшествовала долгая идейная борьба, в которой «течение» по многим пунктам одержало победу в интеллектуальном плане, но проиграло административно. В позднейшие годы отношение к Лукачу не менялось в положительную сторону. Некоторую лояльность советской номенклатуры к венгерскому философу обеспечивала только его широкая популярность на Западе.
Сегодня ситуация обстоит несколько лучше. Еще в 1985 году было издано в СССР «Своеобразие эстетического», в 1987 был полностью переведен и издан «Молодой Гегель», в 1991 году « Пролегомены», переводов «Истории и классового сознания» на сегодняшний день имеется как минимум два. При этом, необходимо отметить, что в целом ситуация вокруг наследия философа складывается угрожающая. В Венгрии, которая, казалось бы, должна быть центром исследования его творчества, делается многое, чтобы это творчество было забыто. Архив Лукача постоянно подвергается нападкам, попыткам закрытия, расформирования. Тем не менее, в России, пусть о расцвете «лукачеведения» говорить не приходится, интерес к этой фигуре пусть медленно, но растет. Так или иначе, исследуются разные этапы его творчества. При этом, можно заметить тенденцию, что исследователи того или иного периода, одинаково обеспокоены чрезвычайно скромной разработанностью темы. И это справедливая обеспокоенность. От себя добавим, что «московский период» в этом отношении «пострадал» более всего. Работы 30-х годов, которые даже переводить не надо, у нас по-прежнему преданы забвению.
Нельзя сказать, что о Лукаче 30-х нет никаких исследований в принципе. Деятельность Лукача рассматриваемого периода нашла свое отражение в работах крупного специалиста по истории Венгрии А.С Стыкалина. В его монографии «Дьердь Лукач – мыслитель и политик» «московскому периоду» Лукача уделено существенное внимание. Многое о «московском периоде» можно узнать из работ В.Г. Арсланова, ученика М. Лифшица, искусствоведа, и можно сказать, единственного историка «течения». Переведена на русский и опубликована статья венгерского исследователя Л. Сиклаи « В атмосфере духовного братства», в которой освещена литературная деятельность Лукача в 30-е годы. Также именно Л. Сиклаи в 1974 году провел ряд бесед с М. Лифшицем об истории «течения» и роли Лукача в нем. Эти беседы на сегодняшний день опубликованы, и являются одним из ценнейших документов об этом периоде. В сборнике работ С.Н. Земляного «Лукач и западный марксизм» также уделено некоторое внимание «московскому периоду» Лукача.
Цель данной работы – показать, что «московский период» творчества Лукача является важным повторным пунктом в развитии философа. Что его отказ от основных идей «Истории и классового сознания» имеют куда более глубокие и основательные мотивы, чем просто «тактический маневр» или другая случайность. Онтологический поворот, то есть признание объективности природы, отказ от критики теории отражения, ориентация на более последовательное проведение материалистической линии в философии, произошел в 30-е годы и имел принципиальный характер.
Так как всякий поворот происходит от чего-то к чему–то, то сначала нам предстоит показать теоретические взгляды Лукача « доповоротного периода» и те затруднения, которые из них вытекали. Домарскистский период творчества Лукача будет рассмотрен постольку, поскольку необходимо показать фундаментальную проблематику, на которую было так или иначе направлено мышление Лукача во все периоды. В первую очередь имеется в виду проблема тотальности, разрыва субъекта и объекта, Я и Мира. В этом разделе преимущественно будет освещена проблематика « Теории романа» как своеобразного итога духовных поисков молодого Лукача. Эту работу можно назвать «элегией по утраченной целостности». В этой работе ярко видна та проблематика, которая будет разрабатываться в «Истории и классовом сознании» и вместе с тем, видна разница, но в какой-то степени и схожесть подходов.
В дальнейшем представляется важным проанализировать причины перехода Лукача на марксистские позиции, а так же самые ранние работы этого этапа, которые в позднейшем сам Лукач охарактеризует как этический идеализм.
Важнейшим пунктом анализа «доповоротного периода» представляется «История и классовое сознание», в частности «Овеществление и сознание пролетариата», «Классовое сознание», «Что такое ортодоксальный марксизм?» и «Изменение функций исторического материализма». Также будут рассмотрены «Хвостизм и диалектика» и ряд других работ написанных несколько позже « Истории и классового сознания». В этом анализе необходимо показать причины того интеллектуального кризиса с которым столкнулся Лукач в ходе развития своих идей, что и послужило основанием его перехода на другие позиции, то есть к онтологическому повороту.
Чтобы показать суть этого поворота, нам будет нужно рассмотреть ряд работ написанных Лукачем в это время. Сборник « К истории реализма», «Литературные теории XIX века и марксизм» и другие работы. Так как это работы литературоведческие, то здесь будет необходимо эксплицировать философские основания этих работ. Показать, как понимание Лукачем реализма, связано с теорией отражения и другими проблемами.