Эстетика фантастического в романах воспитания Ч. Диккенса

Во введении анализируются сущность и содержание сенсационно-
реалистического стиля Ч. Диккенса, понятие фантастического и его место в
романах воспитания Ч. Диккенса; исследуются различные походы к
пониманию фантазии; рассматриваются основные работы, посвященные Ч.
Диккенсу как в русской, так и в английской традиции, подробно освещается
степень изученности литературного стиля Диккенса.
Первая глава «Эстетика фантастического в романе «Дэвид
Копперфильд» содержит изложение проблемы внедрения фантастических
Несмотря на наличие работ о неовикторианском романе (см., например обзорную монографию, где
приводится историография вопроса: Скороходько Ю.С. Неовикторианский роман младшего поколения:
поэтика и жанровые разновидности. М.: Флинта; Наука, 2018. 376 с.), наше исследование посвящено не
освещенным в тех трудах сторонам литературного процесса. А именно: мы фокусируем внимание на
компонентах индивидуально-авторских литературных стилей разных викторианских и неовикторианских
писателей. Кроме того, в центре нашего внимания — литературный стиль Диккенса.
элементов в роман воспитания. Здесь приведены многочисленные синонимы
«фантазии» и «фантастического», к которым прибегал Диккенс, показана
значимость эстетики фантастического для его творчества. Рассмотрены
основные составляющие сенсационно-реалистического стиля писателя:
моменты предчувствий и связанные с ними эксцентричные образы героев;
поэтически окрашенные сцены умирания героев, обогащенные народными
поверьями и мистическими событиями; описание сцены бури, где стихия
сравнивается с живым существом, развивающимся по законам природы.
В первом разделе этой главы, «Эксцентричные персонажи и мотив
предчувствий»,проанализированымоментыпредчувствий,которые
переживают герои (главным образом, Дэвид Копперфильд). Эти впечатления
перемежаются с эксцентричными портретами разных персонажей. Диккенс
использует фантастические мотивы и сюжеты из пьес, сказок, фольклора и
использует их в качестве комментария к событиям реалистичной биографии
главного героя, совмещая реальное и фантастическое.
Во втором разделе «Сцены на смертном одре и викторианские
суеверия»рассматривается содержаниеяркихэпизодов, в которых
описываются сцены смерти. Анализируются фантастические суеверия и
древние поверья, отражающие тесную связь человека с природой, а также
поэтические приемы, служащие для усиления выразительности описываемых
сцен.
В третьем разделе «Символ воды и образ бури» в фокусе внимания
оказывается природная стихия – буря, описание которой насыщено отсылками
к английской классике и дается в восприятии героя как суд Всевышнего над
людьми.
Во второй главе «Эстетика фантастического в романе «Холодный
дом» проанализировано дальнейшее развитие сенсационно-реалистического
стиля автора. Фантастическое отчасти реализуется уже в новом для
литературы того времени приеме «наведения на ложный след» (“a red
herring”), воплощаясь в серию мистических моментов, структурирующих
повествование и придающих ему оттенок протодетектива и романа-«мистери»
(“a mystery novel”).
В первом разделе «Метафора тумана и эксцентричные персонажи»
рассматривается галерея эксцентричных образов героев, описываемых на
фоне всепоглощающего тумана. Метафора тумана выступает в повествовании
какприем,помогающийавторусоздатьатмосферунеясностии
таинственности. Анализируется роль метафоры тумана в построении системы
образов персонажей и их поместий.
Во втором разделе «Ориентация в тумане: поиск пути и моменты
предчувствий» рассмотрены два вида «предчувствий»: с одной стороны,
порожденныхчуткойинтуициейгероинииверноотражающих
действительность (линия Эстер Саммерсон в «Холодном доме»); с другой
стороны, порожденных ошибочными логическими предположениями разных
героев (эпизоды, представленные в технике “red herring”).
В третьем разделе «Сцены на смертном одре и атмосфера мистики»
представлены сцены умирания, описание которых сопровождается яркими
метафорами и символическими образами. Анализируется фантастическая
смерть Крука от самовозгорания: писатель включает в повествование
различные предзнаменования и приметы, что создает неповторимую
атмосферу паранормального, фантастического.
В четвертом разделе «Мотив загадочного портрета» рассматривается
динамикавидоизмененийпортреталедиДедлок,представленная
рассказчиком. Портрет выступает и как хранитель сенсационной тайны
миледи, и как свидетель шантажа бедной женщины со стороны другого
персонажаромана.Прослеживаетсясвязьмотивамистически
преображающегося портрета с последующей английской сенсационной и
детективной традицией.
В третьей главе «Эстетика фантастического в романе Ч. Диккенса
«Большие надежды» анализируется то, как проявляется фантастическая
доминанта литературного стиля в указанном романе Диккенса, все больше
тяготеющего к психологизму и трагикомизму.
В первом разделе «Экстравагантные персонажи и два пласта
бытия» представлена эволюция таинственных образов мисс Хэвишем и Абеля
Мэгвича в восприятии главного героя. Фантастическое здесь представлено
исключительнозаблуждениямииложныминадеждамигероя —
заблуждениями, которые свидетельствуют о его неопытности, незнании
жизни и людских характеров.
Во втором разделе «Моменты ложных надежд» рассматриваются
ложные надежды главного героя, которые подпитываются его фантазиями, а
также разнообразными ложными доводами и догадками о происходящем
вокруг него (напоминает прием “red herring”, сбивающий следствие с верного
пути). Ложные догадки принадлежат не только Пипу: порой повествование
рассказчика построено так, что ложная догадка как бы внушается читателю.
В третьем разделе «Сенсационные сцены на смертном одре»
анализируются необычные сцены умирания: первая, случившаяся в результате
насилия, описана с использованием приема наведения на ложный след (“a red
herring”); вторая, с очевидным морализаторским подтекстом, сопровождается
фантастическими видениями и предчувствиями главного героя, который
помещается в позицию провидца, способного предсказывать ход будущих
событий.
В четвертом разделе «Сказочное описание покоев мисс Хэвишем»
внимание фокусируется на покоях мисс Хэвишем, в описании которых ярко
проявилось фантастическое начало. При этом образ самой героини постоянно
видоизменяется: она то фея, то колдунья, то призрак. Фантастическое здесь
овеществилось в виде вполне осязаемого интерьера реально существующего
поместья.
В Заключении подводятся итоги исследования, формулируется
решение поставленных задач, а предложенный новый ракурс восприятия
творчества Ч. Диккенса, с опорой на английскую эстетику фантастического,
помещается в контекст современного диккенсоведения.
В ходе диссертационного анализа рассмотрено три романа воспитания
Диккенса – «Дэвид Копперфильд», «Холодный дом», «Большие надежды». В
каждом обнаруживается увлеченность автора идеей фантастического,
проявляющейся в тексте в различных элементах. Можно сказать, что “fancy”
и “fanciful” (фантазия и фантастическое) являют собой эстетическую
доминанту диккенсовской манеры письма, его стиля, так как фантастическое
обнаруживается на различных уровнях текста произведений писателя —
словесном, образном, композиционном.
В трех диккенсовских романах воспитания рассмотрено несколько
уровней, на которых проявился сенсационно-реалистический стиль автора:
это словесный уровень (в текстах Ч. Диккенса присутствует множество
отсылок к слову «фантастический», “fancy / fanciful”, и его синонимам), это
образыэксцентричныхперсонажей,сценыумирания(окрашенные
суевериями и мистикой), а также моменты обостренного чувствования (будь
то предчувствия, интуиция или ложные надежды). В каждом из романов
эстетикафантастическогоокрашиваетсобойнаиболееяркиеи
запоминающиесясимволы-образы:этонасыщеннаясимволическими
смыслами буря в романе «Дэвид Копперфильд», символика мистического
портрета в «Холодном доме» и сказочно-готическое описание покоев мисс
Хэвишем в «Больших надеждах».
Какова же динамика изменений перечисленных нами фантастических и
сенсационных компонентов диккенсовских произведений от «Дэвида
Копперфильда» к «Большим надеждам»? Какова, иными словами, динамика
диккенсовского литературного стиля?
Опорные моменты повествования в диккенсовских романах воспитания
(они же структурные компоненты диккенсовского литературного стиля) —
это моменты обострения чувств героев. Серии этих «моментов» претерпевают
следующие изменения от романа к роману. От обычных фантастических
предчувствий героя, оправдывающихся или не оправдывающихся по мере его
взросления («Дэвид Копперфильд»), писатель переходит к описанию более
дифференцированных серий ощущений: с одной стороны, порожденных
чуткой интуицией героини и в большинстве своем верно отражающим
действительность (линия Эстер Саммерсон в «Холодном доме»); с другой
стороны, порожденных ошибочными логическими предположениями разных
героев (эпизоды, представленные в технике “red herring” в детективных
линиях романа «Холодный дом»: некоторые рассуждения сыщика Бакета,
отдельные предположения Гапи и пр.). В «Больших надеждах» основной
костякпроизведениясоставляютложныенадеждыгероя,которые
подпитываются его фантазиями, а также разнообразными ложными доводами
и догадками о происходящем вокруг.
Многие приемы, использованные Диккенсом для описания загадочной
реальности и жизненных тайн, где реальное тесно переплетается с
фантастическим, получили дальнейшее развитие в детективной литературе, в
модернистской литературе, а также в неовикторианском романе нашего
времени.