Эстетико-философская проблематика драматургии Оскара Уайльда : диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук : 10.01.03

Рубеж XIX–ХХ веков традиционно характеризуется как переходная эпоха, время, когда менялись ценностные ориентиры, пересматривались творческие принципы, рушились стереотипы, обновлялся язык культуры. Переходные процессы ярко отразились в искусстве, которое, по выражению В. Б. Земскова, «интуирует переходы раньше, чем другие “органы” культуры, прогнозирует и проецирует своим языком кануны и рубежи и последствия перехода границы»1. Художественное творчество и теоретические работы англо-ирландского писателя Оскара Уайльда воплотили в себе характерные черты времени и отразили его предчувствия, связанные с перспективами раз- вития цивилизации.
Для переломных культурно-исторических эпох (эллинистически-римская эпоха, позднее Средневековье и раннее Возрождение, барокко, романтизм, конец XIX – начало ХХ века, постмодерн последней трети ХХ века) характерна смена культурных парадигм, смещение пластов культурной семантики, изменение господствующих в обществе представлений о научности, художественности, ценностях, обновление языка культуры. Многие исследователи отмечают, что одной из центральных черт переходных эпох является их двойственность: в них и смерть, и разрушения, и становление новых, интересных, прогрессивных тенденций. В эти эпохи обостряется внимание к конфликту личности и общества, актуализируются оппозиции истинный/неистинный, глубокий/поверхностный, исключительный /заурядный, духовный/бездуховный и т. п.
Переходные эпохи меняют и традиционные представления о привычных нравственных ценностях. При этом довольно часты нетипичные критерии оценки: мир видится в многообразии, и актуализируется возможность того,
1 Земсков В. Б. Одноглазый Янус. Пограничная эпоха – пограничное сознание // Кануны и Рубежи. Типы пограничных эпох – типы пограничного сознания: материалы российско-французской конференции: в 2 ч. Ч. I / отв. ред. В. Б. Земсков. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 18.

5
что несправедливое, безнравственное, неистинное, уродливое может с другой точки зрения быть убедительным, моральным и прекрасным. Следствием этих процессов становятся разночтения в трактовке тех или иных явлений или событий; неоднозначность оценок, понимание поливариантности развития действительности становится нормой.
На рубеже XIX–ХХ веков прежняя общенаучная парадигма, основанная на достижениях классического естествознания, постепенно становится неактуальной, и на первый план выходит новая, утверждающая важную роль случайности.
Общеизвестное в наши дни понятие fin de siècle, «конец века», вошло в употребление как название пьесы французских писателей А.Микара и Ф.Жювено, поставленной в Париже в 1888 году. Пьеса забылась, но её заглавие стало обозначением целой эпохи рубежа XIX–ХХ веков. Как правило, когда говорят о «конце века», имеют в виду ощущение нестабильности, предчувствие болезни, гибели, вырождения человека и эпохи в целом, смутные, неясные, безрадостные чувства, пронизывающие современную культуру, сомнения в, казалось бы, очевидных научных достижениях.
Принято считать, что отличительной чертой fin de siècle, как и любой переходной эпохи, становится «эсхатологический дух», который с наибольшей последовательностью на рубеже XIX–ХХ веков выразился в культуре Германии1. Ощущение конца человеческой истории вызвано особым умонастроением, психологической подготовкой к переходу границы, отделяющей века друг от друга. Реальность воспринимается сквозь призму основополагающих масштабных категорий жизни и смерти, бытия и небытия, начала и конца. Не случайны в этом контексте внимание к мифологии, многочисленные интерпретации библейских сюжетов, обращение писателей и художников к фольклорным источникам. Интерес к мифу в данный период обусловлен многими факторами: стремление найти в известном сюжете
1 Бочкарева Н. С. Формы выражения кризисного сознания в литературе и культуре рубежа веков // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2010. Вып. 2 (8). С. 114.

6
множественные смыслы, представить цельную картину мира, уйти от позитивизма.
В культуре рубежа веков отмечается стремление не только к синтезу в области художественных исканий, но и к синтезу философских идей, науки и искусства. Исследователи отмечают, что в философию, психологию, искусствоведение fin de siècle проникают элементы мифологических структур, а искусство, ориентированное на миф, «тяготеет к философским и научным обобщениям»1.
На рубеже XIX–ХХ веков набирают популярность философские воззрения, в которых преобладает мысль об алогичности, иррациональности устройства человеческого общества и мира в целом. Представление об упорядоченности, о разумности основ жизни отходит на второй план или вовсе опровергается европейскими и русскими мыслителями, часто в довольно резкой форме. Лев Шестов, например, заявлял, что «порядок, о котором мечтают философы, существует только в классных комнатах, что твердая почва рано или поздно уходит из-под ног человека, и что после того человек всё-таки продолжает жить без почвы или с вечно колеблющейся под ногами почвой, и что тогда он перестает считать аксиомы научного познания истинами, не требующими доказательств, что он перестает их считать истинами и называет ложью» («Апофеоз беспочвенности», 1905)2. Здесь налицо не только переоценка ценностей – речь идет о полной утрате доверия культурным аксиомам.
Философские размышления О. Уайльда идут в русле современных ему иррационалистических учений, хотя его идеи чаще сопоставляются лишь с ницшеанскими. Выявление сходных черт во взглядах двух крупных мыс- лителей вполне правомерно и продуктивно, однако английский писатель, прославлявший индивидуализм, во всём стремился к выработке собственной
1 Лотман Ю., Минц З., Мелетинский Е. Литература и мифы // Мифы народов мира. М.: Сов. энцикл., 1992. Т. 2. С. 62.
2 Шестов Л. Апофеоз беспочвенности: Опыт адогматического мышления / авт. предисл. Н. Б. Иванов. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. С. 45.

7
позиции, будь то литературное творчество или рассуждения об искусстве, и в работах Уайльда обнаруживается связь с философией разных эпох.
Рубеж XIX–ХХ веков ознаменовался многообразием направлений и течений в искусстве, поисками в области новых художественных форм. Данные тенденции отразились и в театральной сфере. Н. Тишунина пишет: «Театр <...> перестал быть только зрелищем, развлечением, он стал одним из способов философского познания жизни. А в основе этой новой художествен- ной философии лежало глубокое понимание того, что человеческая жизнь – это явление многоплановое, “многоуровневое”, не сводимое к одному, пусть даже очень важному конфликту»1. В скандинавской драматургии у Г. Ибсена и А. Стриндберга преобладала серьёзная, подчёркнуто антимассовая культурная линия. Критики единогласно заявляли о влиянии ибсеновской драмы на творчество британских авторов. Не избежал его и Уайльд2. Однако, несмотря на популярность ибсеновских идей и ибсеновской техники построения пьесы, английский драматург остается самим собой, его драмы не соответствуют ни новой драме, ни старой3. Уайльд считал, что произведению свойственно отражать размышления автора над той или иной проблемой, в статье «Письма великой женщины» (1886) он заявлял: «Если мы не окончательно лишены хоть каких-то философских убеждений, они обязательно должны появляться в том, что мы пишем»4. Перенимая вызывающие восхищение публики приёмы современных популярных пьес, драматург использует их для представления своего образа мира, включающего в себя и философскую рефлексию.
1 Тишунина Н. В. Театральный символизм У. Б. Йейтса и эстетика «новой драмы» // Драма и драматургический принцип в прозе: межвуз. сб. науч. тр. Л.: РГПУ им. А. И. Герцена, 1991. С. 74.
2 Например, Н. А. Смирнова, разрабатывавшая в своём диссертационном исследовании проблему влияния драматургии Г. Ибсена, отмечает, что уайльдовские комедии выполняют двойную функцию – утверждения/отрицания: полемически переосмысливая Ибсена, драматург одновременно обращается к введению его «технических» достижений, что делает возможным появление в его комедиях «второй» сцены, выводящей идеи пьесы за пределы «визуального спектакля» (Смирнова Н. А. Социально-психологическая драма Х. Ибсена и английская драматургия рубежа XIX–XX веков: автореф. дис. … канд. филол. наук. Л., 1991. С. 8).
3 Hunt H., Richards K., Taylor J. R. The Revels history of drama in English. Vol. 7. 1880 to the present day. L., N. Y., 1978. Р. 172.
4 Уайльд О. Избранные произведения: в 2 т. Т . 2. М.: Республика, 1993. С. 112. Далее ссылки на это издание в тексте с указанием тома и страницы.

8
На английской сцене конца XIX века преобладали шекспировские постановки, французские комедии развлекательного плана (в 80-е годы зритель в театре был представлен в основном средним классом). Известными в Британии авторами пьес были Г. Джонс и А. Пинеро, но их популярность постепенно снижалась, не выдерживая конкуренции с Ибсеном, Шоу, Уайльдом. В 90–е годы XIX века «Независимый театр» Дж. Грейна начинает ставить пьесы на актуальные социальные темы Э. Золя, Г. Ибсена, Б. Шоу – авторов, которых позже назовут основоположниками «новой драмы».
Среди основных представителей «новой драмы» в западноевропейской литературе российские исследователи называют Г. Ибсена, А. Стриндберга, Э. Золя, Г.Гауптмана, М. Метерлинка, Б. Шоу, У. Йейтса. В западном литературоведении в числе британских основоположников «новой драмы» критики отмечают имена Б. Шоу, Х. Гренвилл-Баркера, Д. Голсуорси. Они пишут также, что наибольшее влияние на английскую «новую драму» оказал Ибсен, причем косвенно и на таких авторов, как Г. Джонс и А. Пинеро1.
Многие критики не считают английского эстета автором «новой драмы», хотя в ряде работ указывается на близость его отдельных драматургических принципов данной традиции. Уайльд, несомненно, был одним из тех, в чьем творчестве формировались основы современного ему театрального искусства.
Современники, близко знавшие Уайльда, понимали масштаб его натуры, осознавали, что публика в массе своей не сможет оценить глубину его таланта. Английский критик Макс Бирбом писал: «Открылась выставка Уистлера, и вышла книга Оскара Уайльда; критики писали, и болтуны болтали – сколько красноречия! – о том, как велик Уистлер и как велик Оскар Уайльд. Они блистали в Лондоне, Уистлер – в 70-е и 80-е, Оскар Уайльд – в 80-е и 90-е, когда критики и болтуны считали их только ловкими балагурами. Блеск блеском, но оба делали серьёзное дело, к которому серьёзно не отнесся
1 Hunt H., Richards K., Taylor J. R. The Revels history of drama in English. Vol. 7. 1880 to the present day. L.; N. Y., 1978. Р. 12; McDonald J. The ‘New Drama’ 1900–1914: Harley Granville Barker, John Galsworthy, St. John Hankin, John Masefield. N. Y.: Grove press, 1986. Р. 4.

9
никто»1. Понимал это и сам писатель, создавая многоуровневые произведения, увлекающие обычного читателя, а искушенного – заставляющие задуматься.
Неприятие однозначности сказывается в различных сторонах жизни и творчества Оскара Уайльда, ему нравилась даже не двойная, а «множественная» жизнь, которую он вел. Круг общения писателя был весьма обширен, он мог провести один вечер с политиками, другой – с актерами и художниками, третий – на свидании со своими любовниками.
В его творчестве также присутствует множественность, разноуровневость повествовательной техники, он предпочитает символ как отказ от однозначности. Например, предлагая сделать памятную доску Т. Чаттертону, Уайльд предпочел бы наличие только надписи, «хотя, – говорит он, – ей мог бы сопутствовать какой-нибудь символический рисунок»2. Говоря о сборнике «Гранатовый домик», писатель подчёркивает, что настоящее произведение искусства затрагивает каждого, вне зависимости от возраста, и он «в равной степени стремился порадовать британскую детвору и британскую читающую публику» 3.
Многоуровневость уайльдовских произведений проявляется не только на уровне смыслов, то есть в отражении в романе, сказках и пьесах философско- эстетических взглядов, дискуссий с писателями-предшественниками и современниками. Уайльд стремится оставить в душе читателя эмоциональный след, передать сложную гамму чувств. Многослойность произведений писателя отражает его представление о многослойности мира, где, как писал М. Метерлинк, «внутренняя жизнь и та кажется чем-то неважным рядом с этими неизменными глубинами»4. Именно глубины мира, неведомое, иррациональное и представляли для Уайльда особый интерес, он много внимания уделял таким явлениям, как случайность, влияние, ощущение, чувства, душа. Его драмы отличаются смешением традиционного и нового,
1 Бирбом М. Повелитель слов // Иностранная литература. 2002. No11. С. 248.
2 Уайльд О. Письма. М.: Аграф, 1997. С. 75.
3 Уайльд О. Письма. М.: Аграф, 1997. С. 105.
4 Метерлинк М. Сокровище смиренных. Погребенный храм. Жизнь пчел. Самара: Агни, 2000. С. 33.

10
вниманием к фольклору, мифологии и даже мистике, при этом они отражают актуальнейшие проблемы действительности.
Анализ уайльдовских произведений обнаруживает в основе его художественных текстов своеобразную авторскую философию. Идеи Уайльда базируются на идеалистических учениях от древности до эпохи конца XIX века и отражают её тенденции.
Писатель полагал, что над миром царит некая сила, которую можно обозначить, используя его высказывание из письма Э. де Гонкуру, как нереальное.
Нереальное не может править всем сущим «рассудочным» путём: оно связано с духовным и эмоциональным миром людей и может проявиться, например, через любовь (родительскую, супружескую), через случайности, не зависящие от воли человека. Искусство– тоже часть нереального, его единственная цель – доставлять удовольствие, и человеку бесполезно требовать от него чего бы то ни было ещё, практической пользы в нём нет. В произведениях Уайльда прослеживается связь искусства и случайности, которые вместе помогают избежать несправедливости.
Анализ уайльдовских текстов показывает, что в человеке также заложено представление о категориях морального сознания: добре, зле, справедливости, чести, долге, любви, что определяет стремление личности и к этическому идеалу. Достичь его в существующих условиях, да и вообще в земной жизни, невозможно, но это не означает, что идти к нему не нужно. Поскольку каждая личность создана не только из материи и хранит в себе память об изначальном божественном замысле в отношении неё, подстраивать себя под общественные стандарты, порой абсурдные, – преступление. Цель человека – максимальная самореализация, сохранение своей индивидуальности.
Нереальное не связано с действием и деятельностью, поэтому его можно лишь ощутить. Оно проявляется в особом состоянии, вызванном мистикой,

11
сочетанием музыки или пения птиц, таинственного ночного пейзажа, лунного сияния, сигаретного опьянения.
Люди находятся в безраздельной власти нереального, они подвержены его влиянию, его магии. Уайльд показывает, что человек должен осознать свою беспомощность перед лицом нереального, бессмысленность рассудочного построения жизненных планов. В произведениях английского драматурга в проигрыше всегда оказываются герои, живущие по законам логики, не желающие понять, что они бессильны перед нереальным, что они в его власти.
Поскольку «борьба» с нереальным не имеет смысла, необходимо научиться жить с ним в гармонии. Как этого добиться, демонстрируют уайльдовские герои-денди: прежде всего, это философское отношение к жизни, принятие того, что она даёт, со стоическим смирением, это предпочтение созерцательности действию; Уайльд называл своих персонажей произведениями искусства.
Глубину, непостижимость мира Уайльд по-своему отразил в структуре своих произведений. В каждой из его пьес есть внешний и внутренний конфликт, внешнее и внутреннее действие.1 Представление о жизни, где очевидное зачастую далеко от истины, просматривается во внешнем действии. Вывод, предлагаемый автором, может быть прочитан только с учетом его философских воззрений. Он заключается в том, что самые острые вопросы современности (как правило, являющиеся предметом анализа авторов «новой драмы»), во-первых, обусловлены стремлением людей изменить мир, как им кажется, в лучшую сторону. Во-вторых, многие из актуальных проблем (нигилизм, безверие и «богоутрата», изменение положения женщины в обществе и др.) при кажущейся спорности и неразрешимости, имеют одну основу– утрату представлений об истинных ценностях, о духовности, об
1 Внутреннее действие, по определению В. Е. Хализева, то, «при котором герои не столько совершают что либо, сколько переживают устойчиво конфликтные ситуации и напряженно размышляют». Внутреннее действие в комедиях Уайльда представляет последовательную аргументацию его философско эстетических взглядов.

12
изначальном бессилии перед миром и невозможности в нём принципиальных изменений.
Внутренний конфликт уайльдовских пьес определяется тем, что в мире властвует иррациональное и человек не в состоянии изменить действительность рассудочными решениями.
Уайльд говорил, что философия нереального – это основа его эстетики. Как известно, понимание эстетики как философии искусства закрепилось у Гегеля, и одной из центральных её проблем была проблема прекрасного. В соответствии с уайльдовскими представлениями, прекрасное, возвышенное являются составляющими нереального. Именно поэтому Уайльд ничего не писал только «на злобу дня» или на потребу публики, не считал искусство оружием, не опускался до критики частностей, предпочитая показывать своим творчеством образец, своеобразный идеал.
Построение диссертации обусловлено последовательностью постижения уайльдовской философии нереального. В первой главе изучаются её истоки, рассматриваются философские предпочтения Уайльда, представляется его понимание эстетической категории возвышенного, рассматриваются категории, позволяющие понять мировоззренческую систему Уайльда.
Во второй главе обосновывается интерес писателя к социальной проблематике в свете его философии. Актуальные вопросы современной Уайльду действительности рассматриваются им как результат непонимания негативных последствий стремлений и поступков, основанных на расчёте и логике. Уайльд показывает, что попытки человека изменить жизнь в соответствии со своими представлениями, обречены, поскольку человечество бессильно перед нереальным. Но люди хотят самостоятельности и продолжают бессмысленную борьбу, влекущую за собой смерть и разрушение. Обсуждение Уайльдом наболевших вопросов современности призвано обратить читателей и зрителей к основам бытия, задуматься о философии жизни. Во второй главе, таким образом, анализируется философское

13
осмысление Уайльдом общественных проблем, волнующих его современников, и представление драматурга о возможности их решении.
В третьей главе изучаются категории уайльдовской философии нереального (как наиболее общие свойства, проявляющие её) и их отражение в проблематике трагедий и комедий. Это категории души, влияния, голоса. Изучение категории души позволяет увидеть уайльдовское представление о роли греха в становлении человека и мира, сущность устойчивого мотива воссоединения сердца и души, связь души и крови, помогает интерпретировать «кровавые» и «бескровные» убийства и самоубийства в уайльдовских трагедиях. Влияние – категория, определяющая воздействие на человека (и, как результат, изменение его мыслей, настроений, принципов) без опоры на рассудок и логику. Для мужчин, по Уайльду, особую опасность представляет женское влияние, поскольку они, в большинстве случаев, не в силах устоять перед женским очарованием. Результатом становится потеря индивидуальности, то есть фактически смерть личности. Категория голоса рассматривается как составляющая категории влияния, её изучение расширяет представление о воздействии нереального на человека. В этой же главе представлен образ героя-денди как выразителя авторской философии нереального.
В четвертой главе изучается уайльдовское представление о сущности трагедии и комедии, и его воплощение в построении уайльдовских пьес в контексте философии нереального. Здесь доказывается, что в произведениях Уайльда случайности или их отсутствие – это не только приём, заимствованный из популярных комедий, но отражение философских убеждений. Драматург успешно использует возможности комедийного жанра для реализации своих идейных замыслов и выражения своей литературной позиции.
Степень разработанности темы.
Общую направленность исследований об Оскаре Уайльде определили уже первые публикации: книги Р. Росса, Р. Шерарда, Ф. Харриса, А. Рэнсома,

14
воспоминания Б. Шоу, А. Жида, У. Йейтса и других.1 В 50–60-х годах увидели свет романизированные биографии Ф. Юлиана, С. Хуана, Я. Парандовского на французском, испанском, немецком, польском языках. Итогом данных публикаций можно считать книгу П. Акройда «Завещание Оскара Уайльда»2.
В России первые сведения об Уайльде появляются в 1892 году, в то время, когда его имя было одним из самых известных на родине, впоследствии интерес к личности и творчеству писателя только усилился, его активно переводили К. Бальмонт, В. Брюсов, Ф. Сологуб, Н. Гумилёв, М. Кузмин, который и в жизни подражал Уайльду. Довольно рано российские читатели познакомились и с прозой Уайльда, о чём говорят прижизненные издания его книг в России. Вместе с тем приходится констатировать, что в нашей стране до настоящего времени нет полного собрания сочинений Уайльда (последнее собрание сочинений под редакцией К. Чуковского (1912) не может считаться полным, поскольку в 1909 году, после передачи оригинала «Тюремной исповеди»3 Британскому Музею, друг Уайльда Роберт Росс запретил выдавать его в течение пятидесяти лет).
В целом, в дооктябрьский период творчество Уайльда в России было весьма популярно: изучались его биография, влияние русской литературы и особенно творчества Ф.Достоевского4, всплеск интереса во многом был обусловлен публикацией Р. Россом в 1905 году отрывков из письма Уайльда,
1 Sherard R.H. Oscar Wilde. The story of an unhappy friendship. L., 1902; Ransome A. O. Wilde : A Critical Study. L., 1913., Harris F. Oscar Wilde: His Life and Confessions. N. Y., 1930; Sherard R. B. Show, F. Harris and O. Wilde. L., 1937; N. Y., 1974; Gide A. Oscar Wilde. N. Y., 1949.
2 Ackroyd P. The Last Testament of Oscar Wilde. N. Y., 1985., Акройд П. Завещание Оскара Уайльда // Иностранная литература. 1993. No 11; Парандовский Я. Король жизни // Король жизни. Уайльд О. Портрет Дориана Грея. Саломея. Баллада Рэдингской тюрьмы. Тюремная исповедь (De profundis). М., 1993.
3 Название «De Profundis» Р. Росс предложил для журнальной публикации. В апреле 1897 года Уайльд писал, что его исповедь может быть названа «Epistola: In Carcere et Vinculis» (Уайльд О. Письма. М.: Аграф, 1997. С. 259.) С 1905 года «Epistola: In Carcere et Vinculis» («Послание: В тюремных оковах» (лат.)) Росс использует в качестве подзаголовка. В данной работе используется как название «De Profundis», так и «Тюремная исповедь».
4 В 1986 году Т. В. Павловой была защищена кандидатская диссертация «О. Уайльд в России (конец XIX – начало ХХ века)», в которой обстоятельно изучались вопросы, связанные с публикацией и интерпретацией произведений английского автора в нашей стране.

15
названного «De Profundis», которое было полностью опубликовано только в 1962 году 1.
Последними книгами, после выхода которых увлечение личностью и творчеством писателя на долгие годы иссякло, стали «Оскар Уайльд» К.Чуковского(1922) и «Мораль и красота в произведениях О.Уайльда» Л. Аксельрод (1923): социально-исторические обстоятельства в нашей стране не способствовали формированию читательского и исследовательского интереса к творчеству писателя нереалистической направленности.
В 1961 году вышли «Избранные произведения» Уайльда в 2-х томах со вступительной статьей А. Аникста, и теперь уже советский читатель вновь открыл для себя творчество этого когда-то очень популярного писателя. Возвращение научного интереса к Уайльду начинается с драматургии: первая диссертация «Некоторые особенности драматургического метода О. Уайльда» была защищена в 1971 году И. Тайц, затем, десятилетием позже, к пьесам обратилась Т.Боборыкина, в 1981 году защитившая диссертацию «Драматургия О. Уайльда: к проблеме идейно-художественного своеобразия эстетизма О. Уайльда».
Интерес к личности и творчеству английского писателя в нашей стране заметно усилился в постперестроечный период, что связано, прежде всего, с укреплением свободы слова, когда появилась возможность с различных ракурсов обсуждать имена, прежде находившиеся если не под запретом, то в своеобразной «опале».
В последние годы о пьесах говорилось в контексте западноевропейской традиции (Н. Смирнова «Социально-психологическая драма Хенрика Ибсена и английская драматургия рубежа XIX–ХХ веков (Комедиография О. Уайльда и социально-психологическая драма Д. Голсуорси)», 1991); в контексте
1 Волынский А. Оскар Уайльд // Северный вестник. 1895. No 12; Венгерова З. А. Оскар Уайльд // Литературные характеристики. Кн. 1. СПб., 1897; С-ич М. Оскар Уайльд. Его жизнь и произведения // Литературные силуэты. СПб., 1907. С. 4; Абрамович Н. Я. Религия красоты и страдания: О. Уайльд и Достоевский. СПб., 1909; Аничков Е. Оскар Уайльд // Предтечи и современники. СПб., 1910; Айхенвальд Ю. Этюды о западных писателях. М., 1910; Ланггаард Г. О. Уайльд. Его жизнь и литературная деятельность. М., 1908; Лахман Г. Оскар Уайльд. СПб., 1909; Серо О. Процесс О. Уайльда. СПб., 1909; и др.

16
жанровой специфики творчества самого Уайльда (А. Тетельман «Взаимодействие жанров в творчестве Оскара Уайльда», 2007); в связи с изучением особенностей английского декаданса (К.Савельев «Литература английского декаданса: истоки, становление, саморефлексия», 2008). Диссертаций, посвященных только драматургии Уайльда, в отечественном литературоведении нет уже более тридцати лет.
Среди литературоведов, в разных контекстах исследовавших творчество О. Уайльда в последние годы, можно также отметить О. Акимову, М. Бессараб, М. Галузину, О. Ковалёву, Е. Куприянову, А. Ливерганта, Вл.Лукова и Н. Саломатину, М. Меркулову, А.Образцову, К.Савельева, М. Соколянского, Н. Тишунину, Д. Яковлева и др. Статьи, главы монографий, освещающие различные аспекты уайльдовских произведений, публиковали Н. Андрушко, А. Аствацатуров, Н. Бартош, О. Вайнштейн, И. Дементьева, А. Добрицкая, Л. Долбунова, Б. Друянов, А. Жеребин, В. Забалуев, О. Закомолдина, А. Иванова, Н. Котова, К. Санина, А. Станкевич, В. Решетов, И. Тайц, Л. Татаринова, В. Хорольский и др. С конца 1990-х годов усилился интерес к сказкам Уайльда1. Всё больше работ посвящается эстетическим взглядам писателя и их воплощению в творчестве, влиянию Уайльда на русскую литературу, связи его произведений с мировой культурой2.
Закономерно обращение большинства литературоведов к анализу эстетических воззрений Уайльда, поскольку без их понимания невозможно
1 Куприянова Е. С. Литературные сказки Оскара Уайльда и сказочно-мифологическая поэтика романа «Портрет Дориана Грея». Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2007; Мауткина И. Ю. Историческая поэтика британской сказки и литературные сказки О. Уайльда: дис. … канд. филол. наук. Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2006; Решетов В. Г., Валова О. М. «Счастливый принц» и другие сказки об Оскаре Уайльде. Киров: КФ МГЭИ, 2000; Чебракова М. А. Исследование общих характеристик, структур и загадок текстов сказок Оскара Уайльда. СПб.: БАН, 2004; и т. д.
2 Акимова О. В. Этика и эстетика Оскара Уайльда: учеб. пособие / под ред. Н. Я. Дьяконовой. СПб.: Алтейя, 2008.; Акимова О. В. Феномен «Зеленой гвоздики». Хиченз против Уайльда. СПб.: Алтейя, 2010; Бессараб М. Принц Парадокс: Биографическое произведение о жизни Оскара Уайльда. М.: Книгарь, 2012; Бартош Н. Ю. Мифопоэтика модерна в творчестве Оскара Уайльда: дис. … канд. филол. наук. М., 2009; Добрицкая А. В. Русская литература начала ХХ века и творчество О. Уайльда: проблемы влияния, переводов, типологических контактов: дис. … канд. филол. наук. Краснодар, 2005; Ковалёва О. В. Оскар Уайльд и стиль модерн. М.: Едиториал УРСС, 2002; Котова Н. В. Философско-эстетические аспекты нехудожественной прозы Оскара Уайльда: дис. … канд. филол. наук. Ижевск, 2010; Тетельман А. И. Взаимодействие жанров в творчестве Оскара Уайльда: дис. … канд. филол. наук. Казань, 2007;
Чуканцова В. О. Проблема интермедиальности в повествовательной прозе Оскара Уайльда: дис. … канд. филол. наук. СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, 2011.
повествовательной прозе Оскара Уайльда (К характеристике творческого метода писателя): дис. … канд.
Тумбина О. В. Контраст и парадокс в
филол. наук СПб., 2004;

17
постичь глубинные смыслы его произведений. Уайльдовская эстетика, как правило, рассматривается вне её связей с иными аспектами философских воззрений писателя, что, возможно, обусловлено предпочтениями самого Уайльда: он чаще говорил о своём понимании красоты, искусства, прекрасного в целом, нежели о метафизике.
Вл. Луков и Н. Соломатина полагают, что Уайльд понимал прекрасное весьма специфично, главным образом, сквозь призму его внешней репрезентации – в одежде, в организации пространства, вообще – в красоте. Согласно данной точке зрения, Уайльд придаёт эстетическому термину значение бытовое, и принципы Прекрасного в творчестве Уайльда таким образом – через внешнюю красоту – сводятся к принципам дизайна. Луков и Соломатина, анализируя семантическую составляющую слов art, beauty показывают, что их значения сливаются в дизайне: art в произведениях – искусность, искусственность, художественное ремесло, beauty – тождественна уайльдовскому Искусству, и уайльдовский эстетизм, таким образом, обнаруживает отчетливые корреляции с эстетическими принципами стиля модерн.1
Данная точка зрения разделяется многими отечественными литературоведами. Ещё в монографии О.Ковалёвой2 2002 года эстетика Уайльда рассмотрена в контексте стиля модерн. Исследователь указывает на закономерности формирования зарождающегося направления и находит убедительные параллели в поэтике художественных произведений английского писателя. Ковалёва многочисленными примерами подтверждает обращение Уайльда к техникам и приёмам, свойственным декоративно- прикладному искусству, живописи, графике, архитектуре. В творчестве Уайльда представлены такие иконографические черты стиля модерн, как растительные мотивы, проявляющиеся в пространственной модели, метафоре или заглавном образе; интерес к зеркальности и игре отражений;
1 Луков Вл. А., Соломатина Н. В. Феномен Уайльда: тезаурусный анализ. М., 2007. С. 112. 2 Ковалёва О. В. Оскар Уайльд и стиль модерн. М.: Едиториал УРСС, 2002. 168 с.

18
исследователь говорит также о подчинённости повествовательной структуры декоративному орнаменту. О декоративности стиля, ритмичности, украшательстве прозы Уайльда было сказано ещё в монографии 1977 года «Оскар Уайльд» Д. Эриксена.1
Декоративность уайльдовского стиля рассматривалась и Н. Бартош в статье 2004 года «Проблемы “совершенной” формы в лекции Оскара Уайльда “Ренессанс в английском искусстве”»2. Автор исходит из того, что для эстетов совершенное творение воплощается в форме узора. Узор отвечал запросам, предъявляемым Уайльдом к искусству, поскольку этот чисто декоративный элемент ритмически организует пространство, гармонически соразмеряет части; узор связан с формой, которая для искусства важнее содержания. Данная модель была близка Уайльду ещё и потому, что её превозносил Д. Китс, использовал в поэзии и живописи прерафаэлит Д. Россетти; «мастерами узора» Уайльд считает и своих современников У. Морриса, Д. Уистлера, Э.Годвина. Как явствует из статьи Н.Бартош, лекция Уайльда «Ренессанс в английском искусстве» построена по законам узора с обязательными ритмообразующими элементами, создающими ощущение движения, когда в качестве способа ритмической организации на различных уровнях текста писатель использует бинарные оппозиции (оппозиции художественных направлений, антиподов, двойников и т. д.).
Приоритет эстетике Уайльда отдан и в монографии О. Акимовой 2008 года 3. Оригинальное соотношение эстетики и этики во взглядах и творчестве английского автора видится Акимовой в качестве основы его парадоксальности, которая базируется на том, что эстетико-символическое восприятие жизни сочетается в его миросознании с пониманием трагедийности действительности. Противоречие, по мнению Акимовой, в том,
1 Ericksen D. H. Oscar Wilde. N. Y., 1977.
2 Бартош Н. Ю. Проблемы «совершенной» формы в лекции Оскара Уайльда «Ренессанс в английском искусстве» // Проблемы идентичности, этноса, гендера в культуре и литературах Старого и Нового света: сб. науч. ст. / под ред. Ю. В. Стулова. Мн.: Пропилеи, 2004. С. 287–298.
3 Акимова О. В. Этика и эстетика Оскара Уайльда: учеб. пособие / под ред. Н. Я. Дьяконовой. СПб.: Алтейя, 2008. 192 с.

19
что, воспевая торжество эстетических принципов, Уайльд показывает также их зависимость от нравственности. Философия эстетизма, понимаемая автором монографии как утверждение культа красоты, индивидуализма, стремления к совершенству, существовала в диалектическом единстве и борьбе с мудростью, состраданием, великодушием, терпимостью, что рождало новое, нетрадиционное восприятие действительности. Метод контраста, используемый Уайльдом, позволяет более адекватно отразить противоречия жизни.
Эстетическим взглядам Уайльда посвящена первая глава в книге А. Образцовой «Диалоги Оскара Уайльда об искусстве и художественной критике» 1. Здесь говорится об истоках воззрений писателя, которые видятся, прежде всего, в идеях учителей Уайльда – Д. Рескина и У. Пейтера. Действительно, оценивая состояние искусства конца XIXвека в диалоге «Упадок лжи» Уайльд не принимает засилия факта, стремления к правдоподобию, так как, по его мнению, это приведёт к упадку искусства. Писатель, по словам Образцовой, критикует своих современников за стремление к максимальной достоверности, лишающей читателя возможности увидеть что-то отличающееся от того, что можно ежедневно наблюдать в доме и за окнами.
Образцова подчёркивает некоторые уайльдовские положения, имеющие непосредственное отношение к эстетике, например, его тезисы о задачах, назначении искусства, о его самодостаточности, о том, что ему нет необходимости обращаться к жизни ни за сюжетами, ни за образами. Кроме того, взгляд на действительность, по мнению Уайльда, зачастую уже обусловлен произведением искусства, показывающим новые, не замеченные прежде ракурсы. Третий тезис, акцентируемый Образцовой: уайльдовское утверждение о подражании жизни искусству лишь на первый взгляд представляется парадоксальным, поскольку приводимые Уайльдом примеры весьма убедительны.
1 Образцова А. Г. Волшебник или шут? (Театр Оскара Уайльда). СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. С. 14–48.

20
Второй уайльдовский диалог, рассмотренный Образцовой, – «Критик как художник», где подчёркивается парадоксальность мышления писателя, эрудиция его персонажей, привлекающих иллюстрации из области музыки, живописи, архитектуры. Большее внимание уделяется анализу уайльдовского понимания художественной критики, его восприятия данного вида деятельности как искусства, где красота превращает критика в созидателя. Показывая парадоксальность видения мира писателя, Образцова отмечает, что роль критика, по Уайльду, – раскрывать предмет таким, каким он на самом деле не является. Само искусство требует для критики особых законов, например, необязательности объективности, справедливости, искренности, неприятия рассудочности, одобрения способности к «многоликости».
Уайльдовская мысль о независимости искусства от морали – один из самых обсуждаемых аспектов его эстетики, несомненно, повлиявший на восприятие творческого наследия Уайльда, а отчасти и на его безоговорочное осуждение. Образцова объясняет уайльдовский тезис о разрыве между искусством и моралью, прежде всего, стремлением писателя выразить протест против нравственных догматов современного ему общества.
А. Образцова – одна из немногих исследователей, кто увидел в диалогах уайльдовское обращение к образу луны, которая характеризуется здесь как свидетельница и участница беседы: «Таким образом, – пишет Образцова, – место действия не замыкается пределами одной комнаты или целого дома. Оно стремится выйти за его стены. Диалог апеллирует к вечности, к вселенной»1. Это замечание интересно для нас тем, что автор подчеркнул глубину уайльдовского мировосприятия, связь идей писателя с его стремлением представить свои размышления в контексте вневременных ценностей.
Е. Куприянова в монографии «Литературные сказки Оскара Уайльда и сказочно-мифологическая поэтика романа “Портрет Дориана Грея”» справедливо отмечает, что самой обсуждаемой в романе становится проблема Красоты. Исследователь раскрывает многоплановость уайльдовской трактовки
1 Образцова А. Г. Волшебник или шут? (Театр Оскара Уайльда). СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. С. 34.

21
Красоты с позиций общественно-критических настроений писателя. Как и многие другие отечественные и зарубежные исследователи, Куприянова показывает принятие персонажами уайльдовских сказок этических ценностей, но существование без эстетики, без красоты представляется в сказках невозможным.
Уайльдовская мысль о жизни, подражающей искусству, иллюстрируется в монографии материалом сказок, но при этом Куприянова замечает, что «подвижность» творческой мысли Уайльда приводит к типичной для него ситуации полемики «с собственными теоретическими построениями»1. В монографии рассматриваются фольклорно-мифологические и христианские традиции, а также особые пространственные модели, присутствующие в уайльдовских произведениях. В творчестве Уайльда довольно часто встречается оппозиция движение – статика, и Куприянова замечает, что, например, в сказке «Преданный друг» движение приобретает категориальное значение. Интерес Уайльда к таинственному, загадочному, чудесному в структуре «Портрета Дориана Грея», по мнению исследователя, обусловлен проявлениями сказочного начала.
В отечественных исследованиях советского периода зачастую утверждалась мысль, что в своём творчестве Уайльд противоречит собственным взглядам. Сегодня литературоведы ставят перед собой задачи определения конкретных путей реализации уайльдовских эстетических взглядов в произведениях, однако есть и те, кто стоит на прежних позициях. Например, в монографии «Язычество и христианство в творчестве Оскара Уайльда» М. Галузина пишет о борьбе эстетического и этического начал в творчестве Уайльда2. Она приходит к выводу, что роман «Портрет Дориана Грея» представляет «утраченные иллюзии» эстетизма, он демонстрирует невозможность существования в современном мире по законам искусства.
1 Куприянова Е.С. Литературные сказки Оскара Уайльда и сказочно-мифологическая поэтика романа «Портрет Дориана Грея» / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2007. С. 42.
2 Галузина М. А. Язычество и христианство в творчестве Оскара Уайльда. Самара: Изд-во Самар. гос. экон. ун-та, 2011. 212 с.

22
Однако в трудах ряда исследователей было отмечено, что лишь при поверхностном взгляде роман осуждает пороки и прославляет добродетели. И.Мюррей утверждает, что в нём автор также иллюстрирует идеи эссе «Упадок лжи» и «Критик как художник»; соответственно, Уайльд, защищая воображение, исследует природу и функции критика и художника 1.
Среди наиболее обсуждаемых в литературоведении проблем являются взгляды Уайльда на соотношение искусства и морали, на подражательность жизни по отношению к искусству, на литературную критику, на допустимость порока или преступления как объекта художественного изображения. Данные проблемы будут освещаться и в нашем исследовании.
С искусством в творчестве Уайльда связывается и мотив наркотического опьянения (Е. Куприянова: «Этим мотивом в произведении [в романе «Портрет Дориана Грея». – О. В.] утверждается его миражная и одновременно колдовская магически-суггестивная функция, которая ставит искусство в оппозицию с действительностью»2); данный вопрос также будет рассмотрен в диссертации.
В постперестроечный период начали освещаться вопросы, прежде остававшиеся в стороне, например, вопросы отражения в уайльдовском творчестве библейских образов, мотивов и смыслов или христианских мотивов в целом. Традиционно исследуется отношение Уайльда к образу Христа, ярко представленному в «Тюремной исповеди». Обычно с точки зрения христианской и морально-эстетической позиций Уайльда рассматриваются сказки, поднимается вопрос о христианских мотивах и художественных особенностях его прозы3. Большинство отечественных исследователей, изучающих уайльдовские сказки, сейчас уже не представляют их без библейского компонента. Проблеме соотношения «языческого» и
1 Murray I. Oscar Wilde: Overview // Reference Guide to English Literature. ed. D. L. Kirkpatrick. Detroit: St. James Press, 1991. Р. 1099.
2 Куприянова Е.С. Литературные сказки Оскара Уайльда и сказочно-мифологическая поэтика романа «Портрет Дориана Грея» / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2007. С. 251.
3 Brasol B. Oscar Wilde The Man – the Аrtist. L., 1938; Ericksen D. H. Oscar Wilde. N. Y., 1977.

23
«христианского» в произведениях Уайльда посвящена уже упомянутая выше монография М. Галузиной.
В отечественном и зарубежном литературоведении много внимания уделяется типологии героев в произведениях Уайльда и практически безоговорочно выделяется тип героя-денди (правда, с различными вариантами имён). В книге О. Вайнштейн разрабатывается тема дендизма, представлены интересные материалы о самом Оскаре Уайльде и героях его произведений, которые подходят под определение «денди» 1. Автор оценивает соответствие уайльдовского костюма его эстетским устремлениям, характеризует внешний вид таких его персонажей, как лорд Дарлингтон, лорд Горинг, лорд Генри. Перед нами глубокое, подробное исследование английского дендизма последней трети XIX века. Вместе с тем Вайнштейн не анализирует систему взглядов Уайльда и упускает некоторые существенные, на наш взгляд, детали.
Об истории европейского дендизма и воплощении его ценностей в творчестве Уайльда говорила К. Джилс в книге «Художник, дьявол и денди: декадентские темы в работах Ж.-К. Гюисманса и Оскара Уайльда»2. В отличие от Вайнштейн, Джилс пишет о дендизме, прежде всего, в контексте творчества двух авторов, она демонстрирует их интерес к злу, к искусству как эстетизации греха, к сверхчеловеческим страстям и сверхчеловеческим порокам, выделяет сатанинские черты денди, упоминает об их своеобразной философии. Здесь необходимо отметить, что философия денди, о которой говорит Джилс, не связана с представлениями Уайльда в целом, но лишь с его эстетическими взглядами.
В становлении мировоззрения Уайльда велика роль античной культуры. Богатейшим источником для писателя становится древнегреческая мифология, исторические, философские, художественные труды античных авторов. Прямые упоминания героев и ситуаций, аллюзии, вплетение в тексты мифологических сюжетов и их разнообразные интерпретации – всё это
1 Вайнштейн О. Б. Денди: мода, литература, стиль жизни. М.: Новое литературное обозрение, 2005. 640 с.
2 Giles C. The artist, the devil and the dandy: decadent themes in the works of J. K. Huysmans and Oscar Wilde. Bucureşti: Editura Universităţii din Bucureşti, 2008. 305 р.

24
позволяет автору расширить и углубить содержательную и художественную составляющие своих произведений. Античная культура становится для писателя основанием, на котором можно строить любые здания современной литературы. В связи с этим ряд литературоведов и биографов касается темы античности в рамках раскрытия проблемы образования Уайльда1. В диссертационном исследовании Н. Бартош «Мифопоэтика модерна в творчестве Оскара Уайльда», а также в её статьях изучаются различные аспекты использования Уайльдом мифологических моделей, структур, образов2. Вопрос об античной культуре поднимается М. Галузиной в связи с рассмотрением языческих и христианских мотивов в произведениях Оскара Уайльда3. Размышления Уайльда о древнегреческих и древнеримских авторах изучаются Н. Котовой, которая анализирует его нехудожественные тексты4. Обращение к трудам античных авторов связывается Вл.Луковым и Н. Соломатиной с поисками моделей для создания Уайльдом мифа о самом себе5. А. Фёдоров пишет о влиянии Платона на взгляды английского писателя, об интерпретации античных образов в его произведениях6. В западном литературоведении довольно часто рассматривается вопрос о нарциссизме и самого Уайльда, и его героев7. О путешествии Уайльда в Грецию в период его
1 Образцова А. Г. Волшебник или шут? (Театр Оскара Уайльда). СПб.: Дмитрий Буланин, 2001; Ливер- гант А. Я. Оскар Уайльд. М.: Молодая гвардия, 2014. 314 с.; Belford B. Oscar Wilde: A certain genius. – Random House; N. Y., 2000.
2 Бартош Н. Ю. Мифопоэтика модерна в творчестве Оскара Уайльда: дис. … канд. филол. наук. М., 2009. 260 с.; Бартош Н. Ю. К вопросу о мифологизме в литературе и искусстве английского модерна (архетип Великой богини в произведениях О. Уайльда и О. Бердслея) // Вестник ВятГГУ: науч. журнал. Киров, 2008. No 2 (2). С. 138–141; Бартош Н. Ю. Мифологическая модель «Золотого века» в лекции Оскара Уайльда «Ренессанс в английском искусстве» // «Золотой. Серебряный. Железный…»: сб. материалов науч. конф. Курск: Курск. гос. пед. ун-т, 2002. С. 107–124; и др.
3 Галузина М. А. Язычество и христианство в творчестве Оскара Уайльда. Самара: Изд-во Самар. гос. экон. ун-та, 2011. 212 с.
4 Котова Н. В. Философско-эстетические аспекты нехудожественной прозы О. Уайльда: дис. … канд. филол. наук. Ижевск, 2010. 236 с.; Котова Н. В. Философско-эстетические аспекты оксфордских тетрадей О. Уайльда // Синтез документального и художественного в литературе и искусстве: сб. ст. и материалов второй междунар. науч. конф. (5–9 мая 2008 г.). Вып. 2. Казань: РИЦ «Школа», 2009. С. 218–223; и др.
5 Луков В. А., Соломатина Н. В. Феномен Уайльда: науч. моногр. М.: Нац. ин-т бизнеса, 2005.
6 Фёдоров А. А. Эстетизм и художественные поиски в английской прозе последней трети XIX века. Уфа: Изд- во Башкир, ун-та, 1993.
7 Beckson K. Narcissistic Reflections in a Wilde Mirror // Modern Drama. Toronto, 1994. Vol. 37. Spring No 1. Р. 148–155; Kavкa J. Oscar Wilde’s Narcissism // The Annual of Psychoanalysis. N. Y., 1975. Vol. 3. Р. 401–415.

25
обучения в Оксфордском университете пишет И. Росс в статье «Оскар Уайльд в Греции»1.
Значительно реже в литературоведении обсуждаются философские взгляды Уайльда. Большинство критиков совершенно справедливо обнаруживает схожесть взглядов Уайльда и Ницше. Общность тенденций в восприятии обоими мыслителями ряда эстетических и нравственных проблем (индивидуализм и, с другой стороны, самопожертвование, природа и назначение искусства, сущность морали) отмечали уже современники Уайльда: и М.Нордау, и Б.Шоу, и А.Жид, и Л.Толстой, и А.Белый, и К. Чуковский.
На рубеже ХХ – XXI веков среди философов и литературоведов вновь обострился интерес к фигурам Уайльда и Ницше и, как следствие, появилось много интересных работ, обсуждающих близость их идей. Ряд исследований о родственности воззрений обоих мыслителей принадлежит В. Решетову. В его статьях раскрываются позиции Ницше и Уайльда через их отношение к образу Гамлета2. Фигуры Уайльда и Ницше поставлены рядом и в монографии Образцовой, где исследователь вслед за Т. Манном выявляет общие черты их мировоззрения. Отдельный параграф «“Ницшеанский” аспект модерна. О.Уайльд и Ф.Ницше: энергия притяжения» посвящен рассматриваемой проблеме в уже упомянутой монографии О. Ковалёвой3.
Многие отечественные и зарубежные исследователи объясняют сходство во взглядах Уайльда и Ницше культурно-историческими закономерностями. Так, в статье 2006 года «Ницше и Уайльд»4 Дж. Слоун пишет о том, что общим врагом для двух выдающихся мыслителей стал социум, превозносящий
1 Ross I. Oscar Wilde in Greece: Topography and the Hellenist Imagination // International Journal of the Classical Tradition. 2009. Vol. 16, No. 2 (June). Р. 176–196.
2 Решетов В. Г. По поводу трёх 100-летних годовщин со дня смерти В. Соловьева, Ф. Ницше, О. Уайльда (три трактовки творчества У. Шекспира Ф. Бэконом) // Научный вестник КФ МГЭИ, Киров. 2000. No 4; Решетов В.Г. Трактовка образа Гамлета Ф.Ницше, О.Уайльдом и В.Соловьевым // XIII Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: сб. ст. и материалов. М.: МПГУ, 2001. С. 205–206.
3 Ковалёва О. В. Оскар Уайльд и стиль модерн. М.: Едиториал УРСС, 2002. 168 с.
4 Sloan A. J. Nietzsche and Wilde: An Ethics of Style // Sewanee Review. 2006. Vol. 114, Issue 3. Р. 386–402.

26
мораль, которая на самом деле обслуживает мелкие интересы и прикрывает самообман.
В статье «Философские интуиции Ф. Ницше и О. Уайльда: парадоксальные параллели» Н. Титова сосредоточивает внимание на проблеме причин сходства взглядов двух мыслителей. Исследователь совершенно справедливо замечает, что наиболее распространённым объяснением этого факта является принадлежность обоих авторов к одной и той же эпохе. Титова также предлагает свою теорию, которая выводится из пристрастия Ницше и Уайльда к парадоксам. Парадоксы – это уход от однозначности, указание на алогичность бытия, да и просто игра со словом. Главное же заключается в том, что Ницше и Уайльд стремятся к преодолению классических бинарных оппозиций, их парадоксы «погружают читателя в самый эпицентр сущностных противоречий, не давая возможности найти легкие решения или компромисс»1.
В последние годы появились исследования, в которых истоки уайльдовских идей обнаруживаются в классической немецкой философии. Так, в статье О. Закомолдиной освещаются вопросы этики и морали в работах И. Канта и Ф. Ницше, в их связи с мировоззрением Уайльда2. Среди небольшого количества работ, освещающих философские взгляды Уайльда, следует выделить диссертационное исследование Н. Котовой «Философско- эстетические аспекты нехудожественной прозы О. Уайльда»3. В нём было выявлено воздействие идей классической немецкой философии на становление взглядов английского автора, исследован вопрос формирования у него иррационального подхода к познанию мира.
За рубежом творчество Уайльда часто рассматривается в свете квир- теории (англ. queer – ‘иной’, ‘причудливый’, ‘подозрительный’). Квир-теория
1 Титова Н. Б. Философские интуиции Ф. Ницше и О. Уайльда: парадоксальные параллели // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Сер.: Социальные науки. 2008. No 2. С. 65–76.
2 Закомолдина О. С. Проблема морали в творчестве О. Уайльда // Вестник Самарской гуманитарной академии. Сер. «Философия. Филология». 2008. No 1. С. 207–217.
3 Котова Н. В. Философско-эстетические аспекты нехудожественной прозы О. Уайльда: дис. … канд. филол. наук. Ижевск, 2010. 236 с.

27
основана на исследованиях Мишеля Фуко по теории и истории сексуальности. Квир-теория считает равноправными все сексуальные ориентации. В работе отечественного ученого И. Кона «Лики и маски однополой любви. Лунный свет на заре» квир рассматривается как «идентичность, лишенная сущности, которая по определению расходится со всем нормальным, легитимным, господствующим»1. И у нас, и на Западе термин квир применяется к тем, кто не ограничен рамками гетеросексуальности. Статья Д.Вершининой и А. Горшкова «Эволюция квир-идентичности в Великобритании» рассматривает отношение к секс-меньшинствам в британском обществе, начиная с XVIII века. Как видно из статьи, сексуальное поведение Уайльда не было из ряда вон выходящим2: гомосексуальные отношения были распространённым явлением, в частности, в привилегированных закрытых школах для мальчиков.
А. Синфилд в статье «“Женоподобная” и “женственная”: сексуальная политика в комедиях Уайльда»3 изучает проблему скрытого гомосексуализма в образах героев-денди, в «бенберировании» Алджернона Монкрифа, в комедиях в целом. Автор монографии «Долгое красивое самоубийство» М. Нокс4 показывает, как гомосексуализм Уайльда и его болезни отразились в его творчестве. В диссертационном исследовании А. Чейза5 комедии Уайльда рассматриваются как средство маскировки или сокрытия нарушения общественного порядка, вызванного гомосексуальным поведением. Чейз доказывает, что комедия становится своеобразным оружием представителей нетрадиционной сексуальной ориентации против ограничений со стороны общества.
1 Кон И. С. Лики и маски однополой любви. Лунный свет на заре. М.: ООО «Издательство «Олимп»; ООО «Издательство АСТ», 2003. С. 103.
2 Вершинина Д. Б., Горшков А. С. Эволюция квир-идентичности в Великобритании // Вестник Пермского университета. Сер.: История и Политология. 2009. No 3. С. 77–86.
3 Sinfield A. «Effeminacy» and «Femininity»: Sexual Politics in Wilde’s Comedies // Modern Drama. Toronto, 1994. Vol. 37. Spring No 1. P. 34–52.
4 Knox M. Oscar Wilde: A long and lovely suicide. L.: N. Y.: Yale univ. press, 1994.
5 Chase A. J. W. Queer Comedy: Laughter and Stigma; Fear and Rebellion in Modern and Contemporary Drama. A Dissertation for the Degree of Doctor of Philosophy. The State University of New York at Buffalo, USA. 2007. 246 р.

28
Д. Гай и Ф. Тюфеско изучают вопрос о том, почему уайльдовские тексты достаточно часто повторяют сами себя1. Гай говорит, что многие его работы фактически одновременно выходили в разных изданиях. И, скорее всего, обдумывая, например, большое эссе «Упадок лжи», Уайльд включал некоторые из своих умозаключений в небольшие статьи, публиковавшиеся в газетах. Автор статьи делает предположение, что итоговый текст большого трактата формировался из небольших статей, над которыми он параллельно работал, и уайльдовское самоцитирование во многом обусловлено сжатостью сроков представления окончательного варианта эссе. Изучение процесса работы писателя над рукописями если не опровергает обвинения в самоплагиате, то заставляет критиков относиться к этому вопросу более обдуманно.
Е.Кон2 показывает, что плагиат, в котором постоянно упрекали драматурга, можно рассмотреть и с другой стороны. Исследователь ссылается на критические эссе Уайльда, ищет материал в художественном творчестве и приходит к выводу, что использование чужих сюжетов и образов даёт писателю свободу, способствующую творческому самовыражению. Не совсем понятно, откуда приходят идеи, но для того, чтобы они «транслировались» адекватно, нужна неординарная, талантливая личность.
Изучению уайльдовских пьес в зарубежном литературоведении уделяется значительно больше внимания, нежели в российском, однако работ, посвященных именно драматургии Уайльда, немного. Есть исследования, где пьесы Уайльда рассматриваются в контексте его эстетики и всего его творчества, в контексте театрального искусства конца XIX века, в контексте христианских ценностей и т. д.3 На Западе был написан ряд работ, в которых
1 Guy J. Oscar Wilde’s “Self-plagiarism”: some new manuscript evidence // Notes & Queries. Dec 2005, Vol. 52 Issue 4. P. 485–488.; Tufescu F. Oscar Wilde’s Plagiarism: the Triumph of Art over Ego. Dublin: Irish Academic Press, 2008. 198 p.
2 Cohn E. Oscar Wilde’s Ghost: The Play of Imitation // Victorian Studies. Spring 2012. Vol. 54, No. 3. Р. 474–485.
3 Belford B. Oscar Wilde: A certain genius. N. Y., 2000; Cunningham M. Imitation and parody in the works of Oscar Wilde. A Dissertation for the Degree of Doctor of Philosophy. USA. The University of Kentucky, 1992; Fang Po. The aesthetics of self-fashioning: Pater, Wilde, and Yeats. A Dissertation for the Degree of Doctor of Philosophy. USA. The University of Pennsylvania, 1999; Fortunato P. L. Modernist aesthetics and consumer culture in the writings of Oscar Wilde. N. Y.; L.: Routledge, 2007; Giles C. The artist, the devil and the dandy: decadent themes in the works of

29
изучение драматургии более глубоко и многогранно, есть труды, в которых представлена общая характеристика пьес, включены исторические, биографические материалы1.
Сохраняется традиция считать ранние пьесы Уайльда авторской неудачей, а его комедии – не более чем остроумной критикой общественных пороков. Монографий, частично или полностью посвященных пьесам, не так много и в России, и на Западе. Трагедии и комедии Уайльда авторы изучают в контексте западноевропейской драмы рубежа XIX–ХХ веков, анализируют структурные особенности, своеобразие художественного мастерства2.
Одна из самых популярных пьес, анализируемых и в России, и на Западе – «Саломея». В России о «Саломее» писали Н. Бартош, А. Добрицкая, А Курпатов, В. Решетов, К. Савельев, А. Тетельман, Е. Тырышкина и др., на Западе – А. Берд, Д. Донохью, Р. Кейв, К. Нассаар, М. Нокс, П. Рейби, У.Тайдеман и С. Прайс и многие другие. Характерными для западного литературоведения становятся многообразные интерпретации гомосексуальных связей писателя, отражение его болезней и пороков в «Саломее»3.
J. K. Huysmans and Oscar Wilde. Bucureşti: Editura Universităţii din Bucureşti, 2008; Knight G. Wilson. The golden labyrinth. A study of British drama. L.: Phoenix, 1962; Knox M. Oscar Wilde in the 1990s: The critic as creator / Rochester; Woodbridge: Camden House, 2001; Nassaar C. Into the Demon Universe: A Literary Exploration of Oscar Wilde. New Haven & London, Yale University press, 1974; Punchard T. K. Art, criticism, and the self: At play in the works of Oscar Wilde. A Dissertation for the Degree of Doctor of Philosophy. USA. The University of British Columbia, 1999; Sloan J. Oscar Wilde. Oxford: Oxford university press, 2003; Willougghby G. Art and Christhood: The aesthetics of Oscar Wilde. Rutherford etc., L., Toronto: Assoc univ. press,1993.; Worth K. J. The Irish drama of Europe from Yeats to Beckett. L.: The Athlone press, 1978; и др.
1 Bird A. The plays of Oscar Wilde. Printed in Great Britain by Clarke Doble&Brendon Ltd Plymouth and London,
1977; Eltis S. Revising Wilde: Society and subversion in the plays of Oscar Wilde. Oxford: Clarendon press, 1996;
и др.
2
3 См., напр.: Knox M. Oscar Wilde: A long and lovely suicide. L.; N. Y.: Yale univ. press, 1994; Thomas D. W. The ‘Strange Music’ of Salomé: Oscar Wi1de’s Rhetoric of Verbal Musicality // Drama Criticism. USA: Gale. 2002. Vol. 17. P. 408–419; Sinfield A. “Effeminacy” and “Femininity”: Sexual Politics in Wilde’s Comedies // Modern Drama. Toronto, 1994. Vol. 37. Spring No 1. P. 34–52; Marcovitch H. The Princess, Persona, and Subjective Desire: A Reading of Oscar Wilde’s Salome // Papers on Language & Literature, Winter 2004, Vol. 40. Issue 1. Р. 88–101; Norman D. E. Performing that-which-will-become Posthuman and Queer Bodies in the Works of Heinrich von Kleist and Oscar Wilde. A Dissertation for the Degree of Doctor of Philosophy. USA. The University of Texas at Austin, 2005; и т. д.
Тишунина Н.В. Западноевропейский символизм и проблема взаимодействия искусств: опыт интермедиального анализа. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 1998; Образцова А. Г. Волшебник или шут? (Театр Оскара Уайльда). СПб.: Дмитрий Буланин, 2001; Меркулова М. Г. Ретроспекция в английской «новой драме» конца XIX – начала ХХ века: истоки и функционирование. М.: Прометей, 2005, Галузина М. А. Язычество и христианство в творчестве Оскара Уайльда. Самара: Изд-во Самар. гос. экон. ун-та, 2011.

30
Профессор Калифорнийского
монографии «Современность Саломеи: Оскар Уайльд и эстетика преступления»1 доказывает, что пьеса Уайльда – истинно модернистский, новаторский текст. «Саломея», как утверждает автор монографии,– уникальный синтез предшествующих обработок Малларме, Флобера, Гюисманса и эпикурейской философии Уолтера Пейтера. Дьеркс-Тран последовательно анализирует «Саломею» Штрауса, Саломею, представленную русской эмигранткой Аллой Назимовой, в которой отразились гомоэротические элементы, присущие, как считает исследователь, и уайльдовскому тексту. «Саломея», как справедливо отмечает Дьеркс-Тран, стала символом в музыке, танце, кино и поп-культуре. В более ранней статье, также посвященной «Саломеям» Уайльда и Штрауса, она касается вопроса о разграничении символизма, декадентства и модернизма и приходит к выводу, что было бы более конструктивным рассматривать их в качестве динамически взаимосвязанных культурных тем, повлиявших на эстетическое развитие ХХ века2.
Л. Хилтон в статье «Эротика танца семи покрывал и окровавленной головы на блюде: эстетика возвышенного в мифе о Саломее» представляет оригинальную интерпретацию уайльдовской «Саломеи» со ссылкой на исследование историка и философа Рене Жирара. Лидия Хилтон показывает, что многие поступки Саломеи обусловлены её слишком юным возрастом, тогда как большинство художников и писателей (Уайльд в их числе) стремится представить девушку более взрослой: для них «роковая женщина» значительно привлекательнее, чем даже не названная в Библии по имени девочка; соединение красоты и порока интриговало больше, чем просто неверно понятые ребенком слова матери. Вместе с тем автор практически не связывает образ уайльдовской Саломеи с Иоканааном, что, на наш взгляд, не
1 Dierkes-Thrun P. Salome’s Modernity : Oscar Wilde and the Aesthetics of Transgression. University of Michigan Press, 2011. 260 p.
2 Dierkes-Thrun P. “The Brutal Music and the Delicate Text”? The Aesthetic Relationship between Wilde’s and Strauss’s “Salome” Reconsidered // Modern Language Quarterly. 2008. Vol. 69, Issue 3. Р. 367–389.
университета П. Дьеркс-Тран в

31
вполне корректно. Подчеркнём, что Л. Хилтон – один из немногих критиков, увидевших в пьесе Уайльда связь с идеями Иммануила Канта («Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного»). Хилтон резюмирует, что картины, представленные Уайльдом (равно как и Г. Моро), делают библейский миф эстетически возвышенным1.
Национальная проблематика «Саломеи» изучается в статьях И. Йион и С. Саламенски. Йион в работе «“Саломея” Оскара Уайльда: дезориентированный ориентализм» отмечает, что, заимствуя образ Востока, драматург представляет европейцам собственные подавленные желания и сиюминутные прихоти. Сила «Саломеи», по мнению автора статьи, в том, что Уайльд признает близость европейской и восточной культур2. Саламенски обращается к «еврейскому вопросу» в «Саломее» и отмечает, что Уайльд использует фигуры древних евреев не для того, чтобы представить с их помощью современную ему жизнь; данные образы, считает автор, становятся ключом к пониманию центральных вопросов не только «Саломеи», но творчества Уайльда в целом3.
Л. Затлин и Д. Наварр обсуждают в своих статьях материалы, связанные с иллюстрированием «Саломеи» Обри Бердслеем. Затлин4 изучает вопрос о времени замысла, планах постановки, о публикации, об иллюстрации «Саломеи» Бердслеем, который видел интерес Уайльда к образу луны и отразил это в ряде рисунков.
Д. Наварр изучает вопрос об иллюстрациях О. Бердслея к «Саломее», отражающих связь П. Верлена и А. Рембо. Наварр начинает статью с анализа отношений в трагедии Уайльда, когда Паж Иродиады сокрушается о смерти Молодого сирийца (которого вовсе не замечает Саломея). Критики
1 Hilton L. An Erotic Seven-Veil Dance and a Gory Head on a Platter: The Sublime Aesthetics in the Myth of Salome. URL: http://www.msmc.la.edu/PDFFiles/humanitas/lydia_salome.pdf
2 Yeeyon Im. Oscar Wilde’s Salomé: Disorienting Orientalism // Comparative Drama. Winter 2011. Vol. 45, Issue 4. P. 361–380.
3 Salamensky S. I. Oscar Wilde’s “Jewish Problem”: Salomé, the Ancient Hebrew and the Modern Jewess // Modern Drama. Summer 2012. Vol. 55, Issue 2. Р. 197–215.
4 Zatlin L. G. Wilde, Beardsley, and the Making of Salome // Journal of Victorian Culture (Edinburgh University Press). Autumn 2000. Vol. 5, Issue 2. Р. 341–356.

32
(Я. Флетчер, Л. Затлин) согласны с тем, что рисунок Бердслея «Платонический плач» иллюстрирует драматический момент гомосексуальной любви. Паж Иродиады оплакивает Молодого сирийца, но в рисунке угадываются мотивы страсти Верлена, испытываемой к Рембо. Наварр доказывает, что в картине существуют достаточно прозрачные намеки как на уайльдовскую сексуальную ориентацию, так и на отношения Верлена и Рембо1.
Н. Франкел детально изучает отдельные письма Уайльда для точного установления окончания работы над «Саломеей» и «Веером леди Уиндермир»2. Ч. Беннетт сопоставляет образы Саломеи Г. Моро и Уайльда, изучает, какие художественные средства используют авторы для показа страсти Саломеи к Иоканаану. Автор акцентирует внимание на аллегоричности текста трагедии, поэтическом орнаменте, показывает, как декоративность речи становится двигателем желания3.
О комедиях Уайльда в современных отечественных вузовских учебниках и учебных пособиях часто даже не упоминается, поскольку комедии его не считаются серьёзными, проблемными, особенно на фоне пьес-дискуссий Б. Шоу или социально-психологических драм Г. Ибсена4. Даже А. Аникст, признавая в целом талант Уайльда, не упомянул о его творчестве в своей работе «Теория драмы на Западе во второй половине XIX века»5. До настоящего времени в отечественном литературоведении бытует мнение, что главное достоинство его пьес (в основном, комедий) – остроумие и осуждение пороков викторианского общества6.
1 Navarre J. Paul Verlaine and «A Platonic Lament»: Beardsley’s Portrayal of a Parallel Love Story in Wilde’s «Salome» // English Literature in Transition, 1880–1920. 2008. Vol. 51, Issue 2. P. 152–163.
2 Frankel N. On the dates of composition and completion Wilde’s Salome and Lady Windermire’s fan // Notes & Queries. 2005. Vol. 52, Issue 4. P. 488–490.
3 Bennett Ch. Oscar Wilde’s Salome: dècor, descorps, desire // ELH. Summer 2010. Vol. 77, No 2. Р. 297–324.
4 Зарубежная литература ХХ века: учеб. / Л. Г. Андреев, А. В. Карельский, Н. С. Павлова и др.; под ред.
Л. Г. Андреева. М.: Высш. шк., 1996; Зарубежная литература конца XIX – начала ХХ века: учеб. пособие для
студ. высш. учеб. заведений / под ред. В. М. Толмачева. М.: Академия, 2003; Михальская Н. П. История
английской литературы. М.: Академия, 2006; Кубарева Н. П. Зарубежная литература последней трети XIX –
начала ХХ века. М.: Московский Лицей, 2004; Гиленсон Б. А. История зарубежной литературы конца XIX –
начала ХХ века. М.: Академия, 2006; Шервашидзе В. В. Западноевропейская литература ХХ века: учеб.
пособие. М.: Флинта: Наука, 2010; и др.
5 Аникст А. А. Теория драмы на Западе во второй половине XIX века. М.: Наука, 1988.
6
Уайльда-драматурга, – пишет Н. П. Кубарева, – тем более удивительно, что в то время на подмостках
Приведем несколько высказываний из публикаций последних лет. «Всеобщее признание

33
Комедии Уайльда изучали такие отечественные и зарубежные исследователи, как Т. Боборыкина, А. Образцова, М. Соколянский, И. Тайц, А. Берд, К. Нассаар, С. Элтис и другие. В своей монографии М. Соколянский писал о традициях комедии Реставрации в творчестве Уайльда, о причине популярности комедии нравов в конце XIX века, о системе персонажей, законах игры, остроумии диалогов, системе художественных средств в уайльдовских комедиях;1 об истоках и специфике комедиографии Уайльда говорил М. Андреев в работе «Классическая европейская комедия: структура и формы»2. Большое внимание уделяется комедиям Уайльда в книге А.Образцовой «Волшебник или шут? (Театр Оскара Уайльда)»3. Уайльдовские комедии представлены в контексте ведущих театральных тенденций эпохи конца XIX века, в контексте его эстетических взглядов. М.Меркулова в монографии «Ретроспекция в английской «новой драме» конца XIX – начала ХХ века: истоки и функционирование» одной из первых
европейских театров гремел Г. Ибсен со своими глубоко философскими, серьёзными пьесами, а в самой Англии стремительно восходила к вершинам славы новая интеллектуальная пьеса Б. Шоу» (Кубарева Н. П. Зарубежная литература последней трети XIX – начала ХХ века. М.: Московский Лицей, 2004. С. 250). По мнению В. Павермана, драматургию О. Уайльда и С. Моэма роднит «поэтика парадокса и афоризма». Однако неприятие Уайльдом действительности «не шло дальше стремления эпатировать пресыщенного зрителя. То, что свет воспринимал серьёзно, он преподносил в комическом освещении, “выворачивал наизнанку” общепринятые нормы и понятия. Этой цели Уайльд достигал “изысканной красочностью слов-самоцветов”, щедро “рассыпая самоцветы Исфахана по византийской парче”. Бесчисленные афоризмы и парадоксы буквально не сходят с уст его персонажей» (Паверман В. М. Драматургия В. Сомерсета Моэма: учеб. пособие. Екатеринбург: УрГУ, 1997. С. 86). «Изобретение хитроумной интриги и разработка неожиданных оборотов диалога должны были, по замыслам О. Уайльда, обогатить характеристику действующих лиц комедии. Но отсутствие глубокого идейного замысла ограничивало мастерство О. Уайльда как автора комедий, которые заняли определённое место в английском театре и перешли на сцену большинства европейских театров начала ХХ века» (Гвоздев А. А. Западноевропейский театр на рубеже XIX и ХХ столетий: очерки. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. С. 305. Работа 1939 года). «В отличие от элитарного искусства, к которому принадлежат его поэтические произведения, и своеобразного жанра литературной сказки, говорящего символами, светские пьесы являются жанром массовой культуры викторианской эпохи, на, разумеется, культуре высших и средних классов» (Галузина М. А. Язычество и христианство в творчестве Оскара Уайльда. Самара: Изд-во Самар. гос. экон. ун-та, 2011. С. 104). «При всей стремительности действия, говорит Вл. Луков [речь идет о пьесе «Как важно быть серьёзным»], главное у Уайльда заключено в интеллектуальных диалогах. Этим его комедии отличаются от французских “хорошо сделанных пьес” и сближаются с интеллектуальной драмой, восходящей к “Кукольному дому” Ибсена. Уайльд не столь серьёзен, как Ибсен, но за его легкостью, парадоксальностью обнаруживается исследование и разоблачение такой язвы общественной жизни викторианской Англии, как лицемерие и прикрываемые им пороки высшего света» (Луков Вл. А. Оскар Уайльд: портрет человека-сказки [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2011. No 6 (ноябрь – декабрь). URL: http://www. zpu-journal. ru/e-zpu/2011/6/Lukov_Oscar-Wilde/ О том же пишет М. Бессараб (Бессараб М. Принц Парадокс: Биографическое произведение о жизни Оскара Уайльда. М.: Книгарь, 2012. С. 89). Этот ряд, к сожалению, можно продолжать.
1 Соколянский М. Г. Оскар Уайльд: очерк творчества. – Киев; Одесса: Лыбидь, 1990. С. 132–156.
2 Андреев М. Л. Классическая европейская комедия: структура и формы. – М.: РГГУ, 2011. С. 15–24.
3 Образцова А. Г. Волшебник или шут? (Театр Оскара Уайльда). – СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. 358 с.

34
обратила внимание на значимость темы прошлого в комедиографии Уайльда, рассматривая её в рамках концепции ретроспективной композиции. Ксожалению, анализ пьес английского драматурга у Меркуловой неравноценен, и предпочтение отдано комедии «Идеальный муж».1 Изучению конфликтов, проблематики, структуры, системы образов уайльдовских комедий посвящено несколько статей Т. Боборыкиной и И. Тайц.2
Из зарубежных исследований уайльдовских комедий отметим, прежде всего, монографию К. Нассаара «Вглубь демонической вселенной»3 и ряд его статей, в которых дан глубокий анализ содержательной стороны, тематики, проблематики художественных образов комедий. Произведения анализируются в контексте всего творчества с учетом и эстетических взглядов, и нетрадиционной сексуальной ориентации, что, в целом, очень характерно для зарубежных исследований.
Большое внимание комедиям уделяется в монографиях А. Берда «Пьесы Оскара Уайльда» и С. Элтис «Пересматривая Уайльда: общество и выпады против него в пьесах Оскара Уайльда»4. Элтис, как и Берд, последовательно переходит от анализа одной пьесы к другой, подробно останавливаясь на истории замысла и создания, критических отзывах о постановках, характеристике ведущих персонажей, мотивах, объединяющих пьесы Уайльда с выдающимися европейскими комедиями конца XIX – начала ХХ вв. В целом, уайльдовские комедии оцениваются достаточно традиционно – как комедии нравов, комедии социальные.
1 Меркулова М. Г. Ретроспекция в английской «новой драме» конца XIX – начала ХХ века: истоки и функционирование: монография. – М.: Прометей, 2005. 184 с.
2 Тайц И.Ф. О некоторых особенностях драматургического метода О.Уайльда // Проблемы англо- американской драматургии конца XIX и первой половины ХХ века / Свердл. гос. пед. ин-т. Ученые записки. Сб. 88. Свердловск, 1969. С. 30–57; Тайц И. Ф. Конфликт и характеры в комедии О. Уайльда «Идеальный муж» // Некоторые вопросы истории и теории зарубежной литературы / Свердл. гос. пед. ин-т. Ученые записки. Сб. 149. Свердловск, 1971. С. 49–70; Боборыкина Т. А. Диалог и фабула комедий Уайльда // О национальном своеобразии европейских литератур. Л., 1980. С. 54–73.
3 Nassaar Ch. Into the Demon Universe: A Literary Exploration of Oscar Wilde. New Haven & London, Yale University press, 1974. 191 р.; Nassaar Ch. Wilde’s The Importance of Being Earnest and Stoppard’s Rosencrantz and Guildenstern…// Explicator. Winter 2000. Vol. 58. Issue 2. P. 91–93.; Nassaar Ch. Wilde’s The Importance of Being Earnest // Explicator. Winter 2002. Vol. 60. Issue 2. P. 78–81 и др.
4 Bird A. The plays of Oscar Wilde. Printed in Great Britain by Clarke Doble & Brendon Ltd Plymouth and London, 1977; Eltis S. Revising Wilde: Society and subversion in the plays of Oscar Wilde. Oxford: Clarendon press, 1996. 226 p.

35
Многие исследователи обращались к изучению ведущих тенденций популярной драмы конца XIX века в комедиях Уайльда. Например, Х.Маркович и П.Фортунато писали о том, что по внешним признакам уайльдовские комедии мало чем отличались от развлекательных пьес современников, вместе с тем, они очень самобытны с точки зрения воплощения взглядов на значение формы, искусство, что выражено уже в необычности персонажей. В то же время, отмечает Фортунато в работе «Эстетика модернизма и потребительская культура в творчестве Оскара Уайльда», комедии Уайльда ориентированы на массового зрителя, без стереотипов которого они не могли бы существовать. Форма мелодрамы также не случайна, поскольку это клишированная форма, хорошо знакомая зрителю, но он использует мелодраму не для того, чтобы её отрицать, а чтобы её развивать.1 Х.Маркович в монографии «Искусство притворства: теория представления Оскара Уайльда»2 говорит также о проблеме борьбы с общественными стереотипами, о своеобразии героев-денди, большое внимание в работе уделяется женским образам. Различным аспектам изучения комедий Уайльда посвящены статьи И. Грегора, Дж. Бристоу, П. Рейби и др.3
Актуальность диссертационного исследования обусловлена тем, что:
– назрела необходимость более глубокого и обстоятельного изучения философских воззрений О.Уайльда, поскольку до настоящего времени большее внимание уделяется эстетическим взглядам писателя, и нет ни одного монографического исследования, целиком посвященного его философии;
– необходим глубокий анализ драматургических текстов Уайльда, поскольку при довольно активном изучении поэтического наследия, сказок, романа писателя, его пьесы в отечественной науке остаются на периферии. Более тридцати лет в российском литературоведении не было
1 Fortunato P. L. Modernist aesthetics and consumer culture in the writings of Oscar Wilde. N. Y., L.: Routledge, cop. 2007. 162 p.
2 Marcovitch H. Art of the Pose: Oscar Wilde’s Performance Theory. Berne, IN, USA: Peter Lang AG, 2010. 224 р.
3 Gregor I. Comedy and Oscar Wilde // The Sewanee Review. N. Y., 1966. Spring. Vol. 74. P. 501–521.; Bristow J. Dowdies and Dandies: Oscar Wilde’s Refashioning of Society Comedy // Modern drama. Spring 1994. Vol. 37. No 1. Р. 53–70.; Raby P. The Origins of The Importance of Being Earnest // Modern Drama. Toronto, 1994. Vol. 37. Spring No 1. Р. 139–147.

36
диссертационных исследований, посвященных исключительно драматургии Уайльда. Такое отношение к уайльдовским трагедиям и комедиям неправомерно, так как философско-эстетические взгляды Уайльда раскрываются в его произведениях разных жанров;
– требуется разработка понятия философия нереального в контексте взглядов и творчества Уайльда. Философия нереального самим автором была названа основой его эстетики, однако должного внимания в литературоведческих исследованиях не получила; изучение взаимообусловленности эстетики и философии О. Уайльда отвечает современному состоянию гуманитарной науки;
– понимание уайльдовской философии нереального даёт возможность представить его как писателя, имеющего свою концепцию мироустройства; освоение творческого наследия с точки зрения миропонимания писателя раскрывает более глубокие пласты произведений, их вневременную проблематику;
– ХХ век убедительно показал кризис цивилизации, основанной на рассудочном, материально-ориентированном подходе к построению общественного устройства, о чём Уайльд пророчествовал уже в своей первой пьесе. Наблюдается интерес современной культуры и гуманитарной науки к тем литературным феноменам, которые выходили за рамки рационалистической парадигмы: к иррациональному, метафизическому, «нереальному».
Цель работы – представить реализацию философии нереального в драматургии О. Уайльда, показать неразрывную связь уайльдовских трагедий и комедий с философским и в целом и эстетическими в частности взглядами писателя, выявить в творчестве Уайльда совокупность тем и проблем, обусловленных эстетико-философской программой писателя.
Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи.
1. Изучить источники, способствовавшие формированию уайльдовской философии нереального: рассмотреть роль античной, немецкой классической

37
философии, философских трудов XIXвека в становлении мировоззрения О. Уайльда; определить степень воздействия литературно-эстетических традиций XIX века (романтических, декадентских) на творчество английского писателя; показать приоритет категории возвышенного в системе художественно-эстетических взглядов драматурга.
2. Проанализировать роль идей социального переустройства конца XIX века в теории индивидуализма Уайльда и её реализацию в драматургии, место этой теории в контексте философии нереального.
3. Представить уайльдовское видение в драматургии злободневных общественных проблем: рассмотреть вопрос американского влияния на европейское будущее; проанализировать уайльдовские взгляды на нигилизм; изучить понимание писателем проблем веры и неверия.
4. Определить категории уайльдовской философии нереального и показать их воплощение в драматических текстах писателя; раскрыть содержание и индивидуально-авторское видение таких категорий, как рассудок, душа, влияние, голос; представить реализацию философии нереального в сюжетике и образной системе драматургических произведений писателя, прежде всего в образе героя-денди.
5. Проанализировать жанровое своеобразие пьес О. Уайльда с точки зрения воплощения принципов философии нереального: определить сущность конфликта, мотивного комплекса в трагедиях драматурга; рассмотреть функцию случайности в развитии комедийного конфликта в уайльдовских пьесах; показать использование писателем художественного пространства комедий с целью демонстрации литературно-критических оценок современной ему драматургии.
Объект исследования. Основным объектом исследования стала драматургия Оскара Уайльда. Прежде всего, это трагедии («Вера, или Нигилисты» («Vera, or the Nihilists», 1880), «Герцогиня Падуанская» («The Duchess of Padua», 1883), «Саломея» («Salomé», 1892)) и комедии: «Веер леди Уиндермир» («Lady Windermere’s Fan», 1892), «Женщина, не стоящая

38
внимания» («A Woman of no Importance», 1893), «Идеальный муж» («An Ideal Husband», 1895), «Как важно быть серьёзным» («The Importance of Being Earnest», 1895). К исследованию также привлекаются незавершённые тексты, которые были частично утрачены после судебного процесса и распродажи имущества писателя, и произведения, сохранившиеся в отрывках: «Флорентинская трагедия» («AFlorentine Tragedy», ок. 1894), «Святая блудница, или Женщина, осыпанная драгоценностями», («La Sainte Сourtisane or The Woman Covered in Jewels», ок.1894). В качестве фонового литературного материала используются прозаические произведения, в частности, сказки, эпистолография, литературно-критические трактаты, статьи.
Предмет исследования – идейные и художественные особенности драматургии в свете концепции уайльдовской философии нереального.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
1. Впервые в литературоведении поднимается вопрос об изучении философии нереального как комплекса представлений Оскара Уайльда о мироустройстве, о поиске пути осуществления идеала в творчестве. При богатстве и разнообразии исследований, посвященных эстетическим взглядам писателя, Уайльд не рассматривался как мыслитель, воплощающий в художественных текстах свое осмысление сущностных проблем мироздания.
2. Впервые при изучении трагедий и комедий Уайльда в центре внимания находится интерес писателя-эстета к вневременной проблематике. В диссертации обосновывается положение, что уайльдовские пьесы, как и его роман, сказки, также являются философскими произведениями, при этом показаны способы реализации философии нереального, определены категории, важные для понимания представлений Уайльда о мироздании.
3. Впервые малоизученная первая пьеса Уайльда «Вера, или Нигилисты», потерпевшая сценическую неудачу, показана как глубокий, серьёзный текст, предопределяющий важные смыслы, присутствующие в

39
уайльдовских трагедиях последующего времени («Герцогиня Падуанская» и «Саломея»).
4. Впервые анализируется актуальная социальная и религиозная проблематика в уайльдовских трагедиях, подчёркивающая понимание драматургом пессимистических перспектив развития общества. При этом доказывается, что Уайльд придерживается онтологической концепции о соотношении добра и зла и в комедиях демонстрирует пути выхода человечества из кризиса, основанные на его представлениях об индивидуализме. Драматургия Уайльда исследуется в контексте европейской новой драмы, в диссертации обосновывается принадлежность уайльдовских трагедий и комедий к этому направлению сценического искусства конца XIX века.
5. Впервые комедии Уайльда рассматриваются как литературно- критические тексты, в которых автор даёт оценку современным ему популярным комедийным сюжетам, конфликтам, образам, наполняя привычные шаблоны философским содержанием, открывая свое представление о системе мироустройства.
Теоретическая и практическая значимость.
Уайльд заявлял, что предметом его интереса является философия нереального, поиски мистического, но ни в одной из его работ нет подробной расшифровки этих понятий. Очевидно, тем не менее, что вопросы иррационального всегда волновали Уайльда и повлияли на проблематику и художественный строй его произведений.
Теоретическая значимость работы заключается во введении в литературоведческий оборот и обосновании понятия философия нереального (базирующегося на высказывании Уайльда в письме Э. Гонкуру). Данное понятие применяется для обозначения системы взглядов писателя на мироустройство, имеющей философскую предысторию (античная философия,

40
немецкая классическая философия и др.) и воплотившейся в художественном творчестве Уайльда.
Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы в практике вузовского преподавания для разработки учебных дисциплин, связанных с историей зарубежной литературы для студентов бакалавриата и магистратуры; для подготовки спецкурсов и спецсеминаров, посвященных истории английской литературы и истории литературной критики; при разработке учебных и методических пособий; в работе над научными статьями и монографиями. Кроме того, материалы данного исследования могут быть использованы при подготовке к изданию произведений Уайльда, а также при постановке его пьес.
Методология и методы исследования обусловлены многоуровневостью уайльдовских текстов с точки зрения формы и содержания. В основе методологии исследования лежит комплексный подход к изучению творчества Уайльда, позволивший применить биографический, культурно-исторический, историко-типологический, сравнительно- исторический, герменевтический методы.
Теоретико-методологическую базу диссертации составляют работы по мифологии, семиотике, фольклору, культурологии Р. Грейвса, Н. Гринцера, А. Лосева, Ю. Лотмана, В. Топорова, Д. Фрезера и др. Исследование также опирается на труды литературоведов М. Андреева, А. Аникста, А. Аствацатурова, Т. Боборыкиной, Н. Бочкаревой, О. Вайнштейн, Н. Ищук- Фадеевой, О.Ковалёвой, Е. Куприяновой, В.Лукова, Н.Соломатиной, А. Образцовой, В. Решетова, К. Савельева, И. Тайц, А. Тахо-Годи, Н. Тишуниной, В. Хализева, В. Хорольского, Э. Бентли, А. Берда, С. Элтис, Р. Эллмана, П. Фортунато, К. Джилс, М. Нокс, Х. Маркович, К. Нассаара, П. Рейби, А. Слоуна и др. В работе активно привлекаются труды философов Аристотеля, Платона, Сенеки, И. Канта, Г. Ф. В. Гегеля, Ф. Ницше, А. Шопенгауэра, Л. Шестова.

41
Положения, выносимые на защиту
1. Основой эстетических взглядов Оскара Уайльда является его философия нереального, система воззрений писателя, базирующаяся на различных идеалистических учениях – от античности до эпохи конца XIX века. Уайльд не был последовательным сторонником ни одной из философских систем; для создания своей философской системы писатель заимствовал то, что отвечало его представлениям о мироустройстве. Философия нереального нашла воплощение в целом ряде его произведений, в частности, в пьесах.
2. В художественном мире драматурга отражаются его представления, согласно которым над человеком властвует более влиятельная и могущественная сфера, которую мы вслед за Уайльдом будем называть нереальным. В силу ограниченности своей природы люди не в состоянии постичь нереальное, большинство из них не способно изменить свою жизнь («Происходит только то, что должно произойти», – писал Уайльд). Философия нереального определила тематику и проблематику, систему образов и структурно-композиционную специфику драматических текстов Уайльда, где ведущей темой является власть иррационального.
3. Категории, важные для понимания уайльдовской философии нереального: рассудок, душа, влияние, голос. Они противопоставлены миру нереального (рассудок) или тесно связаны с ним (душа, влияние, голос). Категория рассудка включает в себя комплекс явлений, связанных с «разумностью», «логичностью», которые Уайльд считает разрушительными для личности. Рассудочностью определяются качества, которые, по мнению драматурга, приводят к нетворческому, шаблонному мышлению и, как результат, к трагическому конфликту. Рассудочность в художественном мире Уайльда свойственна, в основном, женщинам.
4. Категория душа – одна из важнейших для понимания философии Уайльда, поскольку с ней связано авторское представление о позитивных перспективах развития личности.

42
5. Категория влияние, понимаемая как воздействие на формирование мнений или поступки героев без помощи логики и рассудка, в контексте философии нереального имеет отрицательное значение. Уайльд полагал, что позитивного влияния не существует, поскольку оно вступает в противоречие с индивидуализмом, самовыражением личности. В его художественных текстах в завуалированной форме показано негативное влияние женщин, поскольку сила их обаяния заставляет мужчин отказываться от своего я.
6. Категория голос важна для понимания способа «общения» уайльдовского нереального с действительностью. Необыкновенный голос (впроизведениях Уайльда – обычно тихий, мелодический, вкрадчивый, завораживающе низкий) оказывает воздействие на образ мыслей и поступки персонажей. Голос призывает героев к действиям, он влияет на изменение мировоззрения героев, их отречение от своего пути.
7. Герои-денди Уайльда (от князя Мараловского в «Вере, или Нигилистах» до лорда Горинга в «Идеальном муже») воплощают авторский идеал гармоничной жизни, построенной по принципам искусства. Своеобразие уайльдовского героя-денди в том, что он – философ, не стремящийся менять жизнь, а принимающий её такой, какова она есть. Данный герой обладает внутренней свободой, ему свойственны индивидуализм, созерцательность, при внешнем легкомыслии именно его мнение оказывается справедливым. Из всех персонажей Уайльда только герои-денди находятся ближе других к пониманию нереального, контакту с ним.
8. Феномен нигилизма в дебютной уайльдовской пьесе «Вера, или Нигилисты» представлен как масштабная драма современности, взгляд на которую зашифрован в заглавии: «Vera, or the Nihilists». Обращение к латинским корням слов показывает противопоставление веры (как истины, доверия) нигилизму, т. е. отсутствию всего (nihil – ‘ничто’).
9. Во внешних конфликтах уайльдовских трагедий показаны актуальные проблемы эпохи, которые, по мысли Уайльда, обусловлены усилением рационалистических тенденций, непониманием и неприятием

43
власти иррационального и ничтожности человеческих стремлений: это террор, «прорастающий» из нигилизма конца XIX века, столкновение с рассудочной американской культурой, утрата духовности, изменение положения женщины в обществе. В комедиях внешний конфликт сочетается с проблематикой, обусловленной уайльдовской философией нереального, представленной во внутреннем действии (необходимость доверия своему Я, верный выбор в состоянии, не контролируемом рассудком, и пр.).
10. Использование случайности в комедиях Уайльда определяется стремлением автора актуализировать идею власти иррационального, которое ломает самые продуманные и устойчивые, казалось бы, замыслы человека. В то же время случайности выручают тех героев, которые руководствуются чувствами и не пытаются строить логичные, основанные на рассудке, планы деятельности.
11. Комедии О.Уайльда представляют собой одновременно и литературно-критические произведения, они содержат ироническое осмеяние сюжетных и стилистических шаблонов современных Уайльду пьес. За привычными клише комедии Реставрации или «хорошо сделанной пьесы» просматривается проблематика, связанная с уайльдовской философией нереального. Цель уайльдовских комедий – сочетать развлекательную направленность с задачами более масштабными, философски обоснованными и эстетически значимыми.
Достоверность результатов обеспечивается тщательным анализом образцов исследуемого жанра, освоением значительного количества теоретических, исторических, литературоведческих источников, имеющих отношение к теме, тщательной проработкой вопросов уайльдовской эстетики, философских основ его творчества; достоверность результатов обеспечивается также углубленным вниманием к историко-литературному контексту эпохи и учётом его особенностей.
Апробация результатов. По итогам исследования издана монография «Эстетико-философская проблематика драматургии Оскара Уайльда», которая

44
удостоена Диплома победителя в номинации «Литература. Литературоведение. Устное народное творчество» в конкурсе «Гуманитарная книга – 2013», Диплома победителя (No ЛК001216 от 01.10.2014) в номинации «Филология; искусствоведение; культурология» на Международном конкурсе «Лучшая научная книга в гуманитарной сфере – 2014». Ей предшествовало издание монографии «Счастливый принц и другие сказки об Оскаре Уайльде» в соавторстве с В.Г.Решетовым (2000г.). По итогам исследования также опубликованы 47 статей, из них 17 – в журналах, включенных в перечень изданий, рекомендованных ВАК РФ в Москве, Тамбове, Нижнем Новгороде, Томске, Саратове, Рязани, Волгограде, Кирове (из них 2 статьи – в журналах, входящих в Scopus), 2 – в зарубежных изданиях.
Основные положения диссертационного исследования, теоретические подходы и выводы были представлены в докладах на ежегодной Международных конференциях Российской ассоциации преподавателей английской литературы (Рязань, 2005 г., Москва, 2008 г., Владимир, 2009 г., Екатеринбург, 2010 г., Смоленск, 2011 г., Санкт-Петербург, 2014 г.); на VI Международной научно-теоретической конференции, посвященной памяти д. филос. н., проф. Г.Ф. Миронова «Творчество и культура в свете философской рефлексии» (Ульяновск, 2018); на XV, XVII, XIX, ХХ, ХХI, ХХII, ХХIII, XXVI, XXVIII, ХХХ Пуришевских чтениях (Москва), на ХХХI Зональной конференции литературоведов Поволжья (Елабуга, 2008 г.); на научной конференции, посвященной 70-летию отдела литературы на иностранных языках Кировской областной научной библиотеки им. А. И. Герцена (Киров, 2009 г.); на XII Кирилло-Мефодиевских чтениях (2011 г.); на Международных научных конференциях «Актуальные проблемы лингвистики XXI века» (Киров, 2006 г., 2010 г., 2012 г., 2014 г.). Материалы исследования были также представлены в сборнике по результатам проведения VII Международной научно-практической конференции (Москва, МФА, 2008 г.), в сборнике «Лингвистические чтения (Цикл 6)» (Пермь, 2010г.); в межвузовских сборниках научных трудов «Вопросы романо-германской филологии» (Киров,

45
2007 г., 2009 г., 2011 г.); в коллективных монографиях «Духовность как антропологическая универсалия в современном литературоведении» (Киров, 2009 г.), «Чтение как искусство: герменевтический аспект» (Киров, 2013 г.).
Материалы и результаты исследования нашли практическое применение в чтении курсов «История зарубежной литературы конца XIX – начала ХХ века», «История зарубежной литературы», в подготовке спецсеминара «Актуальные проблемы зарубежной драматургии ХХ века», спецкурса «Парадоксы Оскара Уайльда».
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, Глав I–IV, Заключения и Списка использованной литературы, содержащего 705 источников (из них 272 – на английском языке). Объем диссертационного исследования составляет 495 страниц.