Онтология цвета как методология проецирования цветовой реальности

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень ее разработанности, формируются цели, задачи и методы исследования, указывается его научная новизна.
В первой главе «Теоретико-методологические основания к построению онтологии цвета», состоящей из трёх разделов, изучается предикация существования цвета как основа для построения онтологии цвета. В первом разделе 1.1. «Цветовая реальность и цветовой текст» сформулированы основные понятия и положения диссертации. Дано определение цветовой реальности: это совокупность объектов (цветовых текстов), для которых существенным (для «Я» и/или Другого (Других)) в многообразии ситуаций становится свойство «быть цветным» (или его модификации). Для субъекта («Я») цветовая реальность в каждой ситуации конкретна. Участок визуального пространства, на который направлен познающий взор субъекта, актуализируется с определённым набором цветов, распределённым каким-либо образом на поверхности предмета и вокруг него. Такой структурированный набор цветов вместе с формами его распределения и фоном, на котором он задан, представляет собой цветовой текст. В отличие от литературного или научного текста цветовой имеет свои отличительные особенности, он есть неделимый «атом» цветовой реальности, конституируемый субъектом в текущей ситуации. В интенциональности цветовой текст есть единое целое. Он актуализируется для «Я» и/или Другого (Других) в акте внимания в текущей ситуации. Для «Я» цветовой текст есть структура, состоящая из двух элементов: внутренний контекст (содержание, по своей природе константное, не зависящее от ситуации) и изменяющийся внешний контекст, зависящий только от ситуации (освещённость, окружающий фон, угол зрения, близость и т.д.). В конкретной ситуации цветовой текст, как структура, конституируется в зависимости от граничных условий, о которых речь идёт в следующем параграфе. Цветовое сообщение – это высказывание о том или ином цвете предмета или цветное изображение (картина живописи, рисунок, фотография, видео), свидетельствующее о положении дел.
Во втором разделе 1.2. «Конституирование цвета в ситуации» изучается зависимость цветового текста от естественных установок, решается вопрос о том, как реализуется в ней цвет. Модус объекта – это способ его бытия в субъективности или в интерсубъективности. Это означает, что цвет интендируется либо относительно «Я», либо относительно Другого (Других), «здесь и сейчас» или «там и тогда». В
соответствии с этим выделяем четыре модуса цвета (граничные условия конституирования цвета, выражаемые через способы его данности, его ориентирование в бытии): относительно «Я» «здесь и сейчас», относительно «Я» «там и тогда», относительно Другого (Других) «здесь и сейчас» и относительно Другого (Других) «там и тогда». Подчёркивается различие способов существования цвета в указанных модусах. Кроме того, цвет существует (с определённым модусом) в ситуации в одном из граничных условий: «умозрение» (представление цвета субъектом, гипотезирование, категоризация для Другого), «обсуждение» (цвет конституируется в коммуникации между «Я» и Другим (Другими)), «наблюдение» (коннотации какого-то конкретного цвета, полученные в ходе наблюдения, результатом произведённого наблюдения будет цветовое сообщение или цветной рисунок (эскиз)) или «эксперимент» (измерение цветовых параметров объективными колориметрическими средствами). Показаны характеристики цвета в каждом из них. Способы познания цвета в какой-то ситуации напрямую зависят от его модуса и указанных граничных условий. Выделяются следующие способы познания цвета.
1. Познаваемость цвета относительно «Я» «здесь и сейчас». Цвет воспринимается каждым субъективно как цветовой текст, даётся в непосредственном восприятии.
2. Познаваемость цвета относительно «Я» «там и тогда». Цвет познаётся как уже увиденный «Я» в какой-то прошедшей ситуации. Он фиксируется «Я» в языке как его воспоминание, свидетельство.
3. Познаваемость цвета относительно Другого «здесь и сейчас». Граничные условия: «эксперимент», способ сбора информации: «опрос». Это самый распространённый метод исследования цвета. Основан на изучении большого числа мнений респондентов (самобытных «Я») по поводу увиденного ими цвета предмета.
4. Познаваемость цвета относительно многих Других «здесь и сейчас». Граничное условие: «эксперимент», способ получения данных – «измерение» (с помощью средств колориметрии и др.). Такой способ позволяет изучить цвет в какой-либо ситуации независимо от того сколько и какие были респонденты, которые могли бы засвидетельствовать цвет предмета.
5. Познаваемость цвета относительно Другого «там и тогда». Метод познания тот же, что и для Другого «здесь и сейчас»: «опрос». Респонденты спустя какое-то время отвечают на вопрос о цвете предмета, который они видели в такой-то ситуации. Основан на свидетельствах.
6. Познаваемость цвета относительно многих Других «там и тогда». Предусматривается познание цвета исключительно в историческом аспекте (когда число Других установить невозможно, оно не определено, соответственно, нельзя произвести какой-то социальный опрос).
В конкретной ситуации «здесь и сейчас» цвет дан для «Я» через его восприятие. И то, каким «Я» его воспринимает, обусловлено
характеристиками самого познающего субъекта (граничными условиями восприятия). Граничные условия восприятия – это часть граничных условий конституирования, определяемых для цветовых текстов, пребывающих в состоянии «здесь и сейчас» относительно «Я».
В третьем разделе 1.3. «Данность и определённость цвета» речь идёт о данности и определённости цвета в зависимости от его модуса и граничных условий. Показано, что цвет в ситуации сопровождается двумя определениями конкретности: данность и определенность. Определённость задаётся модусом цвета (граничных условий конституирования), и в нём могут быть сформулированы соответствующие дефиниции (вот-бытие цвета). Данность цвета есть то, что познаётся субъектом «здесь и сейчас». Цвет в модусе «Я» «там и тогда» в ситуации, следуя мысли Мерло-Понти, невидим. Для субъекта («Я») в каждый момент времени перед его взором визуально дан какой-то один цветовой текст. В нём обнаруживается так- бытие цвета.
Если в ситуации не задан внешний контекст цветового текста, то «Я» конституирует не конкретный цвет или категорию, а многообразие цветов сразу или их отсутствие (например, когда указано в сообщении, что предмет цветной, но не указано какого именно цвета или в ситуации с отсутствующим освещением). В этом случае говорим о цветности, как абстракции. Цветность формирует границу нашего бытия, за которой развёртывание актуального свойства «быть цветным» не происходит. Цветность присутствует только в мысли и для субъекта «Я» невидима. Показывается бытие цветности в четырёх модусах: относительно «Я» «здесь и сейчас» (гипотезирование, воображение, представление цвета); относительно «Я» «там и тогда» (представление цвета «для Другого (Других)», абстрагирование); относительно Другого (Других) «здесь и сейчас» (объективация цвета в текущей ситуации, абстрагирование в диалоге) и относительно Другого (Других) «там и тогда» (историзм цвета). В цветности не учитывается конкретность сущего (цвета).
Показано как цвет существует в коммуникации. Для того чтобы «Я» и Другой (Другие) могли коммуницировать в рамках цветовой реальности необходимо, чтобы цвет был засвидетельствован (зафиксирован). Фиксация есть способ коннотации цвета в данности, т.е. «здесь и сейчас» относительно «Я» и/или Другого (Других).
Характеристики цвета в ситуации, зависят и от самого познающего субъекта («Я»). И такая зависимость формализуется с помощью граничных условий восприятия. Они описывают физиологические, психологические, эмоциональные и другие особенности самого субъекта («Я»). Восприятие привязано к данности «здесь и сейчас». В ситуации не только цвет влияет на зрителя, но и зритель (в силу своих граничных условий восприятия) влияет на то, каковым будет для него воспринимаемый цветовой текст.
Данность цвета относительно Другого (Других) включает в себя доступность цвета для Другого (Других), она соизмеряема с объективностью цвета. Такая данность бывает «здесь и сейчас» (в текущей
ситуации) и «там и тогда» (исторический аспект, абстрагирование для Другого, категоризация цвета). Коллективное восприятие производится на основе категории цвета, общедоступной в коммуникации. Говорится о фиксации цвета объективными средствами (идентификации цвета для того, чтобы Другой понял о каком цвете идёт речь): цветовые системы Рунге, Оствальда, Манселла, NCS, Альбера-Ванеля, «CIE RGB», CMYK, HSB и др. Цвет может быть зафиксирован относительно многих Других с помощью фото- и видеосъемки.
Во второй главе «Онтология цвета в культурно-языковой реальности», состоящей из трёх разделов, подробно проанализирована методология проецирования цветовой реальности на любую другую, в том числе культурно-языковую. В первом разделе второй главы 2.1. «Методология проецирования цветовой реальности и роль инвариантов» даётся методология проецирования цветовой реальности и объясняется суть инвариантов. Говорится о том, что проецирование цветовой реальности производится как наложение свойства «быть цветным», корректируемое в граничных условиях конституирования и восприятия, на актуальное свойство объекта в текущей ситуации. Такое наложение производится в модусах «здесь и сейчас» и «там и тогда». Кратко излагается методология проецирования цветовой реальности на любую другую. Отмечается, что цветовая реальность имеет свои неподвижные, не зависящие от её движения во времени точки, инварианты, в которых её свойства остаются неизменными на протяжении долгого времени. Инвариантами являются в языке категории цвета, в культуре – обычаи и традиции, в которых цвет имеет значение. Инвариантом будет константность содержания картины живописи и т.д. В коммуникации в силу наличия инвариантов становится возможной передача цветового сообщения от «Я» к Другому (Другим). Инварианты формируют основу (базу) для коммуникации, в силу чего категории цвета осмысленны для «Я» и для Другого (Других).
Второй раздел 2.2. «Цветообозначения и особенности проецирования цветовой реальности на языковую» посвящен рассмотрению вопроса о том, как проецируется цветовая реальность на языковые формы и каковы особенности такого проецирования. Содержит описание роли цветообозначений в проецировании. Цветообозначения представляют собой инварианты цветовой реальности, встроенные в язык на основе культуры народа. Показаны особенности проецирования цветовой реальности на языковую и первой из них является гипотеза Сепира-Уорфа. Сфера применимости языка задаётся граничными условиями, которые сформированы соответствующей областью жизнедеятельности. Язык отражает мир, потому что логическая структура языка идентична онтологической структуре мира. Гипотеза Сепира-Уорфа есть прямое следствие двойственности воспринимаемого цветового текста, при этом внешний контекст для каждого «Я» расширен не только до многообразия ситуаций, в которых пребывает субъект, а включает в себя
всё его мироощущение. Отмечаются другие особенностях проецирования цветовой реальности на культурно-языковую. Не всякому цвету в языке может быть сопоставлено какое-то слово-цветообозначение. Конституирование цветовых текстов каждым «Я» происходит непрерывно, но в коммуникативном пространстве при сообщении Другому своих переживаний «Я» вынужден прибегнуть к помощи языка, который по своей структуре дискретен. Возникает неопределённость в проецировании непрерывного на дискретное. Она влечёт за собой появление своеобразного посредника: это атлас цветов или иные специальные таблицы со цветообозначениями (стандарты), с помощью которых может быть произведено общепринятое обозначение цвета. В области цветонаименований различают шесть уровней точности с увеличивающимися от одного уровня к другому числом категорий цвета (Агостон). И только первые три из них могут иметь вербальное обозначение. На иных уровнях для точности цвета в вербальной передаче цветового сообщения требуется использование буквенно-цифрового кода. Витгенштейн говорит об указательном именовании цвета. Оно отличается от категорийного. Соотношение между цветом и его наименованием не одностороннее: «цвет» → «наименование цвета». Оно двустороннее. Действует обратная связь, данная в форме указания: указывая на цвет, «Я» называет его так-то. Цветообозначения действуют для больших групп цветов, когда цветам присваивается ярлык-цветообозначение или буквенно-цифровой код. Оно противоположно указанию, когда неизвестно как вообще назвать тот или иной цвет, в этом случае действует простое указание «вот этот». Обладая в интенции завершённой структурой цветовой текст, для «Я» отображается на языковые формы, завершённые в составе используемого языка. Цветообозначение в рамках языка не может быть произвольным. Неправильная сочетаемость имени существительного с именем прилагательным-колоративом в предложении приводит к неправильной (неадекватной) процедуре проецирования цветовой реальности на языковую. Это, в конечном счёте, приводит к непониманию соответствующих цветовых сообщений.
В третьем разделе второй главы 2.3. «Формы абстракции цветовой реальности в языке и категоризация цвета» говорится о формах абстракции цвета в культурно-языковой реальности. Категории цвета, образ и символ представляют собой формы абстракции, проявляемые в зависимости от граничных условий конституирования (проецирования на языковую, эстетическую или мифологическую реальности). Благодаря многообразию форм абстракции, цветовая реальность рассматривается с разной степенью детализации в зависимости от ситуации и поставленных задач в граничных условиях «умозрение» и «обсуждение». В цветовой реальности можно выделить три формы абстракции: 1) конкретность (указание), 2) категории цвета и, наконец, 3) цветность вообще (аналог онтологических «Всё» и «Ничто»).
Для каждой формы абстракции можно создать свой язык, действующий в нём и служащий, с одной стороны, для упорядочивания знания об объектах (язык для себя, для «Я»), а с другой стороны, для общения с Другим (Другими). Продуцирование цветового сообщения в «языке для себя» включает в себя: фиксацию цвета конкретным «Я» как цветового текста; проецирование на языковую реальность; подбор соответствующего цветонаименования. А продуцирование такого же сообщения в «языке для Другого (Других)» включает в себя более абстрактные операции: фиксация цвета как обобщения (общего для всех индивидов), проецирование языковой реальности на цветообозначения (категории цвета). Для того чтобы «Я» мог общаться с Другим (Другими) произведённое им проецирование воспринятого цвета должно быть соизмерено с объективно действующими правилами «коллективного восприятия». Последнее абстрагировано, обобщено, поэтому и в проецировании на языковые формы оно отображается на обобщённую форму: категории цвета. В интерсубъективности цвет, обозначаемый в языке как категория, приобретает свойство не только общности, но и некой непрерывности в пределах участка спектра, обозначаемого соответствующим цветонаименованием. Общность коммуникативного пространства позволяет средствами языка говорить о том, что «Я» и Другой (Другие) говорят об одном и том же цвете при обсуждении в рамках какой-то ситуации. При этом цвет в абстракции, общий в общении, не является конкретным цветом, а становится категорией.
Цветообозначение возникает в процессе категоризации. Конкретный цвет является экземплификатором категории цвета. Категории цвета следует рассматривать в относительности к контексту (внутреннему или внешнему), который имеется в виду в таком-то положении дел. Они бытийствуют как для «Я», так и для Других. Во внешнем контексте они проявляют себя в двух формах: категории цвета, конституируемые конкретным «Я» (приводят к абстракции и выражению цветовых текстов в языковой форме) и категории цвета, конституируемые в диалоге с Другим (Другими) (имеют место в коммуникации).
При неограниченном увеличении числа Других цвет обретает устойчивую форму, которая в языке обозначается через категорию цвета. Наличие Другого говорит о том, что в обсуждении цвет может передаваться в цветовом сообщении только как инвариант. Само употребление цветообозначений в языке есть деятельность по категоризации воспринимаемого цвета. Категория цвета бытийствует в одной из модальностей: 1) относительно «Я»; 2) относительно Другого; 3) относительно «здесь и сейчас» (с указанием на конкретный цвет или категорию); 4) относительно «там и тогда» (в обсуждении, воспоминании и т.д.). В рамках первой модальности категоризация вписана в образ действий любого человека. Вторая модальность категории цвета предполагает использование категорий цвета в языке через объективацию. И, наконец, последние две модальности. Категории цвета имеют место
«здесь и сейчас» производимом «Я» и Другим (Другими) в диалоге. Категория цвета относительно «там и тогда» применяется в историческом
аспекте.
В третьей главе «Онтология цвета в социальной жизни как методология проецирования цветовой реальности на социальную», состоящей из трёх разделов, показано как цветовая реальность проецируется на социальную, подчёркиваются особенности такого проецирования. В первом разделе 3.1. «Герменевтика цвета» формулируется методология проецирования цветовой реальности на социальную. Даётся представление о герменевтике цвета. Подчёркивается, что коммуникации производится с помощью цветовых сообщений. Цветовой текст относительно «Я» квазиподобен литературному или научному тексту. И для него также характерны процедуры понимания и интерпретации.
Коммуникация в цветовой реальности производится либо вербально (с помощью языка), либо практическими средствами (с помощью цветного рисунка, эскиза, зарисовки). Для адекватного общения необходим понятный всем язык. С его помощью производится удостоверение понимания цветового текста разными субъектами, оно производится только статистическим методом − путём опроса в рамках обыденного языка. Статистический результат, таким образом, становится символом метаязыка, применяемого для понимания объектов цветовой реальности. Действия Другого (его утверждения, поступки и т.д.) соответствуют тому, какой цвет он имеет в виду. Цвет – это социальное явление. Общество «производит» цвет, дает определение и наделяет смыслом, регламентирует его применение (Пастуро). Поэтому цвет является предметом изучения герменевтики, а не какого-то иного философского направления. Социальность цвета (обусловленность свойствами социальной реальности) имеет место в граничных условиях «обсуждение», «наблюдение» и «эксперимент» в модусе «относительно Другого (Других)». Цветовосприятие каждым «Я» «растворяется» во всеобщей публичности цвета. Если «Я» видит красный предмет, то вероятнее всего и Другой также видит этот предмет красным. В визуальном пространстве цветовой текст как целое достраивается в сознании на основе анализа многих факторов внешнего контекста подобно тому, как куб в мышлении достраивается до целого. Для каждого субъекта («Я») герменевтическое целое ограничено его горизонтом понимания (по Гадамеру). Взаимодействие герменевтических целых для разных субъектов, «прочитавших» один и тот же цветовой текст, создаёт основу для их взаимопонимания в диалоге.
Выделяются следующие особенности проецирования цветовой реальности на социальную: 1) понимание цветового текста происходит не
Герменевтика цвета – это многофакторная область
деятельности по пониманию и интерпретации цвета, действующая в коммуникативном пространстве, образованным «Я» (художник, творец) и
Другими (зрителями).
сразу, а в соответствии со временем экспозиции; 2) текст есть связная совокупность знаков; 3) ситуации в общественной жизни, так или иначе, вписаны в какие-то социальные контексты. Поэтому для «Я» цветовые тексты несут культурный и социальный смысл, определяемый конкретной ситуацией.
Понимание цвета в ситуации бытийствует в одном из модусов: его понимание «Я» «здесь и сейчас» или «там и тогда»; понимание цвета Другим (Другими) «здесь и сейчас» или «там и тогда». При этом, поскольку человек – это социальное существо, то понимание цвета изначально спроецировано на социальную реальность. Первый вид понимания есть понимание «для себя». Оно есть приравнивание внутреннего контекста цветового текста к внешнему в акте внимания, т.е. в связи с конкретной ситуацией. Понимание «Я» «там и тогда» есть воспоминание, припоминание, воображение, соизмерение воспринятого когда-то цветового текста с предубеждениями и предрассудками. Понимание Другими (Другими) «здесь и сейчас» относится к сфере коммуникации. Понимание Другим (Другими) цвета «там и тогда» относится к историзму, это понимание цвета, связанного с каким-то историческим событием.
Во втором разделе главы 3.2. «Смысл цветовых текстов и цветовой вывод» вводится понятие цветового смысла. Смысл цветового текста есть воспринимаемое зрителем («Я») соотношение визуального целого как законченного и всего того комплекса ситуативной детализации, который присутствует в рамках этого целого. Для цветовых текстов смысл строится на иерографической основе (в отличие от литературных текстов, в которых он строится на линейной основе). Принятый Другим (Другими) цветовой смысл есть качество, интегрированное из значений для каждого «Я». Такое качество приобретается цветовым текстом в момент достижения своей целостности (полноты) относительно «Я». Цвет имеет применение, благодаря чему приобретает в коммуникации то, что называется его значением (смыслом). В процедуре проецирования цветовой реальности на языковую, смысл проявляется в диалоге. Он распределён между субъектами, если каждый из субъектов понимает его адекватно (доверительно) и при этом может выразить его в языке так, что результат понимания каждым цветового текста будет идентичен (т.е. может различаться оттенками, но в рамках одной категории цвета). Такой смысл двойственен: во-первых, он понятен конкретному «Я» (автору, порождающему смысл), во-вторых, он доступен для понимания Другим. Распределённость смысла для Другого (Других) вмещает в себя горизонты понимания как Другого, так и Других. Нераспределённый в коммуникативном пространстве смысл цветового текста может быть понятен только самому его автору, но не Другому (Другим). Смысл в этом случае «закрыт» для последних. Для «вписанности» смысла в мир Другого необходимо объяснение. Процедура объяснения позволяет «вписать» цветовой смысл в миропонимание Другого.
Для «Я» сознательное восприятие цветового текста влечёт за собой особого рода иррациональный (в противоположность логическому) цветовой вывод. В понимании процесс образования целого (цветового текста, уже вписанного в ситуацию) представляет собой цветовой вывод. Для него важна завершённость полученного впечатления: соответствует ли она тому, что воспринял субъект, пребывая в своём горизонте понимания и его мироощущению. Цветовой смысл производится каждым отдельным «Я» в процессе визуализации. То, что сохраняется в цветовом тексте при изменении ситуации и может быть другими средствами передано в рисунке или в языке, представляет собой его смысл. Он отражает визуальное положение дел, зафиксированное, в том числе, с помощью объективных средств (фото- и видеофиксация). Для «Я» при восприятии повседневного цветового текста цветовой вывод будет нулевым, он порождает лишь тавтологию (отсутствие впечатления). Для произведений живописи цветовой вывод даёт конкретный результат: впечатление.
Непонимание для субъекта обусловлено отсутствием завершённости производимого им цветового вывода. Это означает, что цветовой смысл не достигнут. В коммуникации в момент передачи цветового смысла из-за различия горизонтов понимания субъектов, участвующих в диалоге, может происходить потеря его полноты. Цветовой смысл формируется только в том случае, если достигнута полнота (завершённость), что эквивалентно достижению целого в герменевтическом круге при восприятии визуального. Смысл цветового текста определяется в границах понимания, которые для каждого субъекта свои.
Третий раздел третьей главы 3.3. «Цветовые сообщения, доверие к ним и их интерпретация» посвящён исследованию вопроса: насколько «Я» может судить о том, что Другой видит тот же самый цвет. Об этом можем судить по его ответной реакции, в том числе вербальной. Суждение о том, что другой субъект видит такой же самый цвет, может носить лишь предположительный (вероятностный) характер (Витгенштейн). Цветовое сообщение, как результат проецирования цветового текста (автором («Я»)) на языковую реальность, незримо сопровождается понятием (представлением) о цвете. Цветовое сообщение есть локализованный в языковой реальности цветовой вывод, который имеет место в коммуникации. Доверие – это одна из особенностей проецирования цветовой реальности на социальную. В коммуникации передаваемые и воспринятые цветовые сообщения не могут быть идентичными, они всего лишь похожи. И в герменевтике цвета такая похожесть идентифицируется субъективно. Ввиду того, что цвет в герменевтике имеет социальное значение, то истинность цветовых сообщений понимается как мнение большинства (т.е. относительно Других). В момент обсуждения субъектом привносится субъективный момент: момент доверия или недоверия переданному сообщению. Тот факт, что «Я» не может проверить, воспринимает ли Другой тот же самый цветовой текст, что и «Я», говорит о том, что с герменевтической точки зрения цветовая реальность основана
на доверии между субъектами и может быть изучена на основе инвариантности категорий цвета. Доверие для «Я» есть оборотная сторона ожидания «правильности» верификации цветовых сообщений от Другого. «Я» доверяет Другому, поскольку его процесс верификации тождественен моему («Я») процессу верификации. Цветовой вывод для каждого индивидуума уникален. В интерсубъективности он объективирован и тем самым становится незаметным. Выделяем два вида доверия: относительно «Я» и относительно Другого (Других). В первом случае получаем доверие относительно «Я» (когда субъект, ожидая что-то увидеть в какой-то ситуации, появление цвета может расценивать как вероятное), во втором случае получаем доверие относительно Другого (цветовое сообщение передаётся от «Я» к Другому с вероятностью того, что Другой воспримет это самое сообщение адекватно). Другим аспектом вопроса о доверии является его «специализация» в модусах «здесь и сейчас» и «там и тогда». В этой связи важным моментом доверия при передаче цветовых сообщений является адекватность («здесь и сейчас») и историзм («там и тогда»).
Доверие проистекает из семантики возможных миров. Возможные миры бытийствуют в модусе «там и тогда». Семантика возможных миров в применении к цветности для «Я» и для Другого (Других) транслируется на основе верифицируемости, проблематики истинности цветовых сообщений. Мнение большинства − это совокупность реализованной возможности в текущей ситуации верифицируемого цветового сообщения, данного относительно Другого (Других). В этом случае, множество возможных миров, которые только могут быть в этом положении дел, пересекаются в той части, которая составляет для них один общий исход развития ситуации, выражаемый в общем для них обозначении через категорию цвета. Мнение большинства – это уже не возможный, а действительный мир.
Семантика возможных миров зависит от различий в восприятии цвета: как субъективности (относительно «Я»), так интерсубъективности (относительно Других). С точки зрения семантики для «Я» действительный цветовой текст – это такой, который приобретает своё значение в цветовом выводе. В коммуникации вербально реализуется не конкретный цвет («вот этот»), а категории (абстракции). С семантикой возможных миров тесно связана процедура интерпретации цветового текста, продуцируемая «Я». «Я» в процессе визуализации производит операцию завершения герменевтического круга в рамках своей субъективности по «собственному маршруту». Поэтому такая интерпретация целиком зависит от его горизонта понимания.
В Заключении подводятся общие итоги диссертационного исследования и делаются обобщающие выводы.
Основные идеи диссертации отражены в следующих публикациях автора.