Собирание доказательств по уголовным делам на территориях иностранных государств при оказании правовой помощи

Во введении раскрывается актуальность темы исследования и степень ее научной разработанности, определяется объект и предмет, цель и задачи, методологическая, нормативная и теоретическая основы исследования,
характеризуется эмпирическая база, определяется научная новизна работы и основные положения, выносимые на защиту. Введение содержит сведения о теоретической и практической значимости исследования, об апробации его результатов.
Первая глава «Нормативно-правовые основы оказания правовой помощи при собирании доказательств на территориях иностранных государств» посвящена теоретическим проблемам оказания правовой помощи по уголовным делам. Глава состоит из трех параграфов.
В параграфе 1.1 «Международные договоры Российской Федерации как нормативная основа оказания правовой помощи при собирании доказательств по уголовным делам» проводится анализ действующего российского уголовно-процессуального законодательства и международных договоров, содержащих положения об оказании правовой помощи по уголовным делам.
Принятие нового УПК РФ (включение в него отдельной части пятой «Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства») и дальнейшее присоединение России ко многим международным конвенциям, двусторонним и многосторонним соглашениям стало отправной точкой к всестороннему и активному сотрудничеству. Автором приводится краткий обзор некоторых действующих международных договоров, регулирующих порядок оказания правовой помощи.
В настоящее время общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные УПК РФ, то применяются правила международного договора (ч. 3 ст. 1 УПК РФ).
Наряду с этими положениями в ч. 3 ст. 2 УПК РФ закреплено, что в случаях, предусмотренных ст. 12 УК РФ, отдельные процессуальные
действия за пределами территории Российской Федерации могут проводиться в соответствии с требованиями УПК РФ.
В этой связи закрепление в ст. 453 УПК РФ оснований и порядка оказания взаимной правовой помощи по уголовным делам позволило российским дознавателям, следователям, прокурорам и судьям собирать доказательства путем производства отдельных процессуальных действий на территории иностранного государства, точнее на территории, подпадающей под юрисдикцию иностранного государства3.
Однако международные договоры Российской Федерации, содержащие положения об оказании правовой помощи, недостаточно регламентируют весь перечень следственных и процессуальных действий, проведение которых зачастую требуется для собирания доказательств на территориях иностранных государств, в целях установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
Так, Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20.04.1959 содержит ограниченный перечень следственных действий, проведение которых необходимо и возможно при оказании правовой помощи по уголовным делам. В число следственных и процессуальных действий ст. 3 Конвенция включает только получение свидетельских показаний, передачу вещественных доказательств, материалов или документов.
Очевидно, что Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 07.10.2002 (далее – Кишиневская конвенция) наиболее подробно регламентирует круг следственных действий, выполняемых в порядке оказания правовой помощи, открывает новые возможности для собирания доказательств путем использования современных технических средств в ходе производства следственных и других процессуальных действий.
3 Устинов А. В. Проведение следственных действий за пределами территории Российской Федерации//Библиотека криминалиста. 2016. No 6 (29). С. 318.
К сожалению, до настоящего времени она не ратифицирована Российской Федерацией, что ограничивает взаимодействие её компетентных органов с соответствующими компетентными органами государств – участников СНГ при производстве по уголовным делам.
Анализируемые автором международные договоры Российской Федерации не содержат норм, закрепляющих возможность проведения таких действий, как эксгумация, контроль и запись телефонных и иных переговоров подозреваемого, обвиняемого и других лиц, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в рамках оказания правовой помощи в целях собирания доказательств, имеющих значение для уголовного дела.
Таким образом, назрела реальная потребность внесения соответствующих изменений и дополнений в международные договоры Российской Федерации в сфере уголовной юстиции, в связи с чем автором предложено соответствующее решение.
В параграфе 1.2 «Основания и порядок собирания доказательств на территории иностранного государства по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации» рассматриваются проблемы нормативно-правовой регламентации и реализации порядка собирания доказательств на территории иностранных государств в рамках оказания правовой помощи по уголовным делам при собирании доказательств. В рамках традиционных процедур взаимной правовой помощи по уголовным делам средний срок исполнения российских ходатайств (запросов) об оказании взаимной правовой помощи составляет: для стран – членов СНГ и государств Балтии – до 2,5 месяцев; для стран Европы – от 6 месяцев (Швейцария и Германия) до 10-12 месяцев (Великобритания); для США и
других государств, расположенных на американском континенте, – от 12-14 до 20 и более месяцев4.
В этой связи исполнение запросов об оказании правовой помощи осуществляется длительное время, что приводит к нарушению сроков предварительного следствия и прав граждан на разумный срок уголовного судопроизводства5.
Указанная проблема приобретает особую актуальность при собирании «электронных доказательств».
Кроме того, необходимо отметить, что ст. 454 УПК РФ предусматривает направление только письменного запроса об оказании правовой помощи. При этом в случае неотложной необходимости производства следственного действия в целях обнаружения и фиксации доказательств, оформление и направление запроса в порядке, установленном данной статьей, не может обеспечить скорейшее его исполнение и достижение желаемого результата.
По мнению автора, направление запроса об оказании правовой помощи по производству следственных и иных процессуальных действий на территории иностранного государства, а также прилагаемых к нему материалов по телексу, факсу, электронной почте или другому виду связи могло бы исключить факты нарушения сроков предварительного следствия и прав граждан на разумный срок уголовного судопроизводства.
Рассматриваемая проблема находится в тесной взаимосвязи с положениями международных договоров Российской Федерации с иностранными государствами, регламентирующих порядок участия должностных лиц органов предварительного расследования на территориях иностранных государств при оказании правовой помощи по уголовным делам.
4Быкова Е. В., Выскуб B. C., Решетникова Т. А. Совершенствование регламентации международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства // Библиотека криминалиста. Научный журнал. – М.: Юрлитинформ. 2014. No 4 (15). С. 304.
5Интервью Председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ А. И. Бастрыкина // Закон. 2009. No 1. С. 16.
В УПК РФ отсутствуют нормы, в которых определена возможность участия должностных лиц органов предварительного расследования Российской Федерации в следственных действиях, проводимых на территориях иностранных государств в рамках оказания правовой помощи, при наличии их согласия в соответствии с международным договором Российской Федерации или на основе принципа взаимности.
Использование такого порядка взаимодействия компетентных органов по уголовным делам способствовало бы сокращению сроков исполнения запросов об оказании правовой помощи по уголовным делам и повышению эффективности производства предварительного расследования преступлений.
Наряду с этим наличие строго регламентированного понятия и исчерпывающего перечня доказательств в российском уголовном процессе и отсутствие таковых в законодательстве иностранных государств ограничивает процессуальные средства собирания доказательств, может привести к тому, что при оценке собранных на территории иностранного государства доказательств они будут признаны органами предварительного расследования, прокурором или судом недопустимыми ввиду отсутствия таковых среди перечисленных в ст. 74 УПК РФ.
Для решения данной проблемы автором предложено внести изменения в действующую редакцию ст. 74 УПК РФ.
В параграфе 1.3 «Гарантии юридической силы доказательств, полученных в иностранных государствах» проведен анализ действующего российского уголовно-процессуального законодательства и рассмотрены проблемы использования доказательств, полученных на территориях иностранных государств по запросам Российской Федерации. Особое внимание уделено существующим пробелам в уголовно-процессуальном законодательстве России и в международных договорах Российской Федерации в части закрепления гарантий юридической силы доказательств, полученных в порядке оказания правовой помощи.
Так, различия между национальными процедурами собирания доказательств в одном государстве могут стать основанием для непризнания юридической силы полученных доказательств в другом государстве вследствие непризнания последним процессуального порядка его собирания.
УПК РФ не раскрывает понятие «юридическая сила доказательств» и не определяет порядок передачи доказательств, собранных на территории иностранного государства его должностными лицами. В ст. 455 УПК РФ сформулирована юридическая конструкция, которая гласит «.., переданные в установленном порядке…». Однако ее содержание создает некую правовую неопределенность, поскольку остается непонятным, какой порядок установил законодатель и в какой норме УПК РФ он отражен. По смыслу ст. 455 УПК РФ, ее следует расценивать как бланкетную.
Кроме того, при рассмотрении вопроса об оценке доказательств, собранных на территории иностранного государства в рамках оказания правовой помощи по уголовным делам, необходимо указать на отсутствие в уголовно-процессуальном законе алгоритма действий прокурора по уголовному делу, поступившему с обвинительным заключением (обвинительным актом).
В этой связи автором сформулированы соответствующие научные положения и предложения о внесении изменений и дополнений в нормы УПК РФ.
Вторая глава «Особенности собирания доказательств на территории иностранных государств по запросу Российской Федерации» раскрывает особенности собирания отдельных видов доказательств на территории иностранных государств в рамках оказания правовой помощи по уголовным делам, ее содержание посвящено практическим проблемам собирания доказательств при оказании правовой помощи. Глава состоит из трех параграфов.
В параграфе 2.1 «Производство допросов, опознаний и других следственных действий, в том числе с использованием современных
технологий» рассматриваются вопросы обеспечения личной безопасности и защиты свидетелей и потерпевших, находящихся за пределами России и давших согласие на вызов и допрос на территории Российской Федерации, в случае если имеются реальные угрозы их жизни и здоровью во время нахождения на территории Российской Федерации, предъявления для опознания лиц или предметов свидетелю, потерпевшему, подозреваемому или обвиняемому, а также производства экспертизы.
Так, в УПК РФ не определен порядок принятия мер безопасности в отношении свидетеля, давшего согласие на вызов с территории иностранного государства для допроса, в случаях, если свидетель заявляет о реальной угрозе его жизни и здоровью на территории Российской Федерации со стороны лиц, состоящих в организованной преступной группе или в преступном сообществе.
При этом ст. 23 Второго дополнительного протокола к Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20.04.1959 гласит, что если согласно Конвенции или одному из протоколов к ней Сторона просит о помощи в защите или предотвращении запугивания свидетеля, компетентные органы запрашиваемой и запрашивающей Сторон прилагают усилия по согласованию мер защиты соответствующего лица в соответствии с их национальными законодательствами.
В ч. 3 ст. 11 УПК РФ предусмотрено, что при наличии достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями, суд, прокурор, руководитель следственного органа, следователь, орган дознания, начальник органа дознания, начальник подразделения дознания и дознаватель принимают в пределах своей компетенции в отношении указанных лиц меры безопасности, предусмотренные ч. 9 ст. 166, ч. 2 ст. 186, ч. 8 ст. 193, п. 4 ч. 2
ст.241, ч. 5 ст. 278 УПК РФ, а также иные меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.
Как видно, в данной норме закона не определен порядок обеспечения безопасности и защиты свидетеля и потерпевшего, давших согласие на вызов и допрос на территории Российской Федерации.
Между тем основные международные договоры и конвенции обязывают Россию привести свое законодательство в соответствие с международными и европейскими требованиями в области государственной защиты участников процесса.
В этой связи в диссертации поддержано мнение о том, что обеспечение безопасности участия граждан в уголовном судопроизводстве является одним из важнейших условий эффективного проведения предварительного расследования по уголовному делу и его последующего судебного рассмотрения6.
Кроме того, анализируя положения статей 56, 187 – 191 УПК РФ во взаимосвязи со ст. 164 УПК РФ, предусматривающих обязательность предупреждения свидетеля об уголовной ответственности по статьям 307 и 308 УК РФ при даче свидетельских показаний, автор отмечает их противоречие ст. 9 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22.01.1993 (далее – Минская конвенция), не позволяющей привлекать к уголовной ответственности лиц, находящихся за пределами территории Российской Федерации и вызванных для их допроса в качестве свидетелей, в связи с данными ими свидетельскими показаниями или заключениями в качестве экспертов по уголовному делу, являющемуся предметом разбирательства. Автором предложено внести соответствующие изменения в законодательство.
6Малахов Л. И. Меры безопасности в уголовном судопроизводстве: проблемы реализации и эффективности // Судебная власть и уголовный процесс. 2016. No 4. С. 14 – 18.
Наряду с этим автором вскрыты существующие проблемы реализации всех нормативных требований ст. 193 УПК РФ, согласно которым следователь может предъявить для опознания лицо или предмет свидетелю, потерпевшему, подозреваемому или обвиняемому. Для опознания может быть предъявлен и труп.
Однако реализация нормативных требований ст. 193 УПК РФ при нахождении опознающего на территории иностранного государства представляется весьма затруднительной в связи с тем, что следователь согласно закону должен представить для опознания лицо, предмет или труп. Логично предположить, что представить указанные объекты для опознания свидетелю, находящемуся на территории иностранного государства, невозможно в силу объективных причин.
На основании анализа нормативных актов иностранных государств, регулирующих порядок предъявления для опознания, автором предложено решение данной проблемы.
Кроме того, использование в следственной практике такого следственного действия, как контроль и запись переговоров обеспечивает раскрытие тяжких и особо тяжких преступлений, а также своевременное привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных в их совершении.
Однако, по мнению П. П. Ищенко, законодателем включен в ст. 186 УПК РФ совсем уж странный механизм осуществления контроля и записи телефонных переговоров. Если данная процедура прописана в УПК РФ, то разумно предположить, что речь идет о следственном действии. Вместе с тем, получив согласие суда на его совершение, следователь на основании ч. 4 данной статьи должен передать его в оперативное подразделение, действующее в порядке, установленном Законом об ОРД. Выполнив такое следственное действие оперативным путем, соответствующие сотрудники должны рассекретить его результаты и передать следователю7.
7Ищенко П. П. Актуальные проблемы следственной практики в свете доктринального толкования правовых норм в уголовном процессе // Российский следователь. 2012. No 10. С.19.
Данное правило является универсальным и распространяет свое положение на случаи производства указанного следственного действия на территории иностранного государства в рамках оказания правовой помощи по уголовным делам. Следовательно, порядок его совершения в целях собирания доказательств, в том числе в рамках оказания правовой помощи, должен регулироваться Федеральным законом от 12.08.1995 No 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее – Закон No 144-ФЗ)
При этом Закон No 144-ФЗ вовсе не предусматривает возможность сотрудничества компетентных оперативно-розыскных органов Российской Федерации в целях собирания доказательств на территориях иностранных государств.
Автор предложил внести соответствующее дополнение в ст. 186 УПК РФ для разрешения данной ситуации.
Производство судебной экспертизы на территориях иностранных государств по запросу Российской Федерации об оказании правовой помощи по уголовным делам является также актуальной научной и практической проблемой.
Однако в науке уголовно-процессуального права данная проблема остается малоисследованной. В рамках международного сотрудничества государств по уголовным делам эта тема затрагивает интересы отечественного правосудия, а также деятельность правоохранительных органов иностранных государств.
Правовое регулирование порядка производства судебной экспертизы осуществляется нормативными правилами, закрепленными как в национальном законодательстве, так и в международных договорах Российской Федерации.
В заключенных Российской Федерацией международных договорах о правовой помощи по уголовным делам с рядом стран (Албания, Ангола, Болгария, Венгрия, Вьетнам, Греция, Индия, Иран, Испания, Йемен, Канада, Кипр, Китай, КНДР, Корея, Куба, Литва, Мали, Мексика, Молдова,
Монголия, Польша, Румыния, Сирия, США, Тунис, Турция, Финляндия, Эстония, Югославия и др.) предусматривается возможность сотрудничества
о
по вопросам экспертной деятельности8.
Вместе с тем правовое регулирование деятельности по проведению
экспертизы в разных государствах не содержит единообразного подхода к понятию, виду, структуре и содержанию заключения экспертизы, как доказательству, уголовно-процессуальному статусу и требованиям к квалификации экспертов; порядку привлечения эксперта к производству по уголовному делу и кругу субъектов, имеющих право привлекать его; вознаграждению эксперта, расходам на экспертизу и ее срокам; понятию специальных знаний и экспертной сферы; принципам получения и оценки заключения эксперта9.
Эксперт какого-либо иностранного учреждения, проводящий экспертизу на территории иностранного государства в рамках оказания правовой помощи по уголовным делам, не является экспертом государственного учреждения Российской Федерации, следовательно, он не может быть допущен к участию в уголовном процессе. Более того, уровень его квалификации определяется в порядке, предусмотренном внутренним законодательством того государства, на территории которого проводится судебная экспертиза.
С учетом изложенного возникает вполне закономерный вопрос о том, в каком процессуальном статусе следует рассматривать эксперта иностранного государства, если его деятельность не урегулирована федеральным законодательством, а его квалификация и полномочия определяются внутренним законодательством государства, гражданином которого он является в котором проводится экспертиза.
8Хазиев Ш. Н. Вопросы судебной экспертизы в рамках международного сотрудничества Российской Федерации в сфере уголовного судопроизводства // Труды Института государства и права Российской академии наук. Актуальные проблемы уголовного права и уголовного процесса. – М.: Ин-т гос. и права РАН, 2009. No 6. С. 121.
9Давтян Л. Д. Свободное перемещение международных экспертных доказательств и их взаимная допустимость в Европейском союзе // Библиотека криминалиста. 2012. No 3 (4). С. 361 – 362.
Внесение соответствующих
процессуальное законодательство
предусматривающих возможность
государств, будет соответствовать существующим нормам международного права и исключит вероятность признания заключения эксперта иностранного государства незаконным по указанным выше основаниям.
В параграфе 2.2 «Собирание и передача следственных и судебных протоколов и иных юридически значимых документов» сравниваются нормативные положения уголовно-процессуального законодательства России и иностранных государств в части порядка фиксации доказательств.
В силу того, что уголовно-процессуальное законодательство России – это строго формализованная отрасль права, должностные лица органов предварительного расследования, а также суд при собирании доказательств обязаны отражать в протоколах ход и результаты осуществляемых ими процессуальных действий.
По смыслу, вытекающему из ч. 8 ст. 164, ч. 1 ст. 166, ст. 259 УПК РФ, протокол – это основной и обязательный способ фиксации хода и результатов производства любого следственного действия, а также хода судебного заседания. Он позволяет суду, прокурору, защитнику и иным участникам уголовного процесса удостовериться в точном отражении содержания, направленности и значимости произведенных познавательных и организационно-обеспечительных действий, исследовать, проверить и оценить относимость, допустимость, достоверность собранных доказательств, решить вопрос об их юридической силе и значении для разрешения уголовного дела10.
Таким образом, анализ нормативных положений ст. 166 УПК РФ позволяет сделать однозначный вывод о том, что закрепление результатов следственных действий – это строго регламентированные правила,
10Россинский С. Б. Протоколы следственных действий: проблемы процессуальной формы и доказательственного значения // “Lex russica”, 2017, N 10. С. 37.
изменений в действующее уголовно – и закрепление в нем норм, участия экспертов иностранных
нарушение или несоблюдение которых может привести к признанию доказательств недопустимыми.
При этом следует учитывать, что в соответствии со ст. 3 Европейской конвенции и ст. 6 Минской конвенции правовая помощь по собиранию доказательств осуществляется путем выполнения процессуальных и иных действий, предусмотренных законодательством запрашиваемой Стороны.
Порядок фиксации и закрепления результатов следственных действий иностранных государств отличен по своей процессуальной форме от законодательства Российской Федерации, что, на наш взгляд, требуется учитывать при оформлении и направлении запросов об оказании правовой помощи. Предложено внесение соответствующих изменений в ст. 164 УПК РФ.
В этой связи автором изучены правила фиксации результатов следственных действий, закрепленные в уголовно-процессуальном законодательстве зарубежных стран, в том числе некоторых государств – участников СНГ.
В параграфе 2.3 «Порядок передачи и приобщения к уголовному делу доказательств, собранных на территории иностранного государства» анализируется порядок передачи и приобщения к уголовному делу доказательств, собранных на территориях иностранных государств, по результатам исследования автором сделаны следующие выводы.
Проведенный анализ показал, что юридическая конструкция ст. 455 УПК РФ создает некую правовую неопределённость, поскольку порядок передачи доказательств компетентным органам Российской Федерации, собранных на территориях иностранных государств, не установлен ни в УПК РФ, ни в действующих международных договорах Российской Федерации.
При этом следует учитывать, что УПК РФ отличается от уголовно- процессуального законодательства зарубежных государств, в которых процесс не так строго формализован, либо основан на юридических прецедентах, что приводит к тому, что полученные на территориях
иностранных государств доказательства по своей процессуальной форме, порядку собирания и фиксации могут существенно отличаться от собранных доказательств, на территории России.
Более того, российским правоохранительным органам проверить законность выполнения всех требований национального законодательства запрашиваемой Стороной при собирании доказательств достаточно сложно в силу объективных обстоятельств.
В УПК РФ не предусмотрена обязанность должностных лиц органов, осуществляющих непосредственное сотрудничество с компетентными органами иностранных государств, проверить и оценить полученные доказательства (показания свидетелей, показания потерпевших, вещественные доказательства) и сверить их с перечнем, указанным в сопроводительном письме компетентного органа иностранного государства, а также с перечнем запрошенных следственных действий в целях собирания доказательств на территории иностранного государства.
Результаты исследования позволяют сделать однозначный вывод о том, что порядок передачи и приобщения к уголовному делу доказательств, собранных на территориях иностранных государств, не имеет четкой регламентации. К тому же в науке уголовно-процессуального права этому вопросу не уделено должного внимания.
В этой связи автор полагает, что при получении доказательств в рамках оказания правовой помощи должностное лицо соответствующего компетентного органа Российской Федерации обязано их проверить на предмет наличия в перечне, указанном в сопроводительном письме. А в случае отсутствия такового, направить запрос, содержащий просьбу о предоставлении необходимой информации касающейся доказательств, полученных в рамках оказания правовой помощи.
Кроме того, положения ст. 455 УПК РФ не устанавливают обязанность по переводу документов, полученных в рамках оказания
правовой помощи. Указанная проблема в уголовно-процессуальном законодательстве России надлежащим образом не урегулирована.
В целях создания четких нормативных правил реализации принципа языка судопроизводства предложено дополнить ст. 455 УПК РФ частью 2, содержащей нормативные требования, согласно которым протоколы допроса потерпевшего, свидетеля, эксперта, специалиста, следственных и судебных действий, а также иные документы, имеющие значение для уголовного дела, подлежат приобщению к материалам уголовного дела вместе с обязательным переводом на русский язык или на государственный язык республики, входящей в Российскую Федерацию.
В заключении автор подводит итоги работы, обобщает основные выводы, высказывает соответствующие предложения и рекомендации.
В приложении представлены сводные данные о результатах анкетирования прокурорских работников, дознавателей и следователей МВД РФ, Следственного комитета РФ.