«Жанровый синкретизм в литературе андеграунда (роман Дж. Керуака “На дороге” и поэма Вен. Ерофеева “Москва – Петушки”)»

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна исследования, определяются цели и задачи диссертации, описываются методы и структура работы, формулируются положения, выносимые на защиту, указывается научно-практическая значимость работы.
В первой главе рассматривается жанровая структура романа Дж. Керуака «На дороге». Выявляются и анализируются жанровые элементы травелога, ироничного жизнеописания и романа. Приводится обзор научной и критической литературы о Дж. Керуаке.
Во второй главе рассматривается жанровая структура поэмы Вен. Ерофеева «Москва – Петушки». Произведение анализируется в качестве травелога, стилизованного жития и травестийной поэмы с элементами parodia sacra. Приводится обзор научной и критической литературы о Вен. Ерофееве.
В заключении формулируются основные выводы, подводятся итоги исследования. Основная часть диссертации изложена на 165 страницах. Список литературы включает 159 наименований.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении осуществляется постановка проблемы исследования, уточняется его терминологический аппарат; дается определение понятию «жанровый синкретизм» и прослеживается история его становления в литературоведении; рассматривается история становления жанра травелога в истории отечественной и зарубежной литературы; определяется правомерность проведения сравнительного анализа жанровой природы романа «На дороге» и поэмы «Москва – Петушки»; обосновывается актуальность темы диссертации, теоретическая и практическая значимость работы; указываются объект и предмет исследования, определяются его цель и задачи; раскрывается научная новизна работы; формулируются выносимые на защиту положения; описывается апробация работы.
ВГлаве 1 «Жанровый синкретизм в романе Дж. Керуака “На дороге”» исследуется жанровая природа рассматриваемого произведения. «На дороге» рассматривается как травелог, роман и стилизованное ироническое жизнеописание.
В первом и втором параграфах данной главы дается обзор научной и критической литературы, посвященной писателю и его программному произведению, а также рассматривается история становления «разбитого поколения» как литературного движения.
В третьем и четвертом параграфах первой главы рассматриваются черты жанра травелога, имеющие место в произведении. Травелог – это жанр, стоящий на границе документальной и художественной литературы. В основе его, как правило, реальное путешествие, совершенное автором в определенный период его жизни. В тексте фиксируются определенные временные отрезки и пространственные отрезки пути, отмечающие передвижение путешественника от одной географической точки до другой. Эти данные и создают структуру текста путешествия.
Уже в названии книги Дж. Керуака дано указание на лейтмотив произведения – мотив пути. Не случайно повествователь в самом начале сообщает, что собирается описать тот период своей жизни, «…который можно
назвать жизнью “на дороге”»1. Повествование в романе ведется в прошедшем времени от первого лица героем-повествователем Салом Парадайзом. Организация нарратива подобным образом рассматривается в качестве доминирующей для произведений в жанре путешествия. Начало книги напоминает дневниковые записи (что также является характерной чертой травелога): повествователь кратко сообщает некоторые данные своей биографии и историю знакомства с Дином Мориарти, прототипом которого является близкий друг Дж. Керуака Нил Кэссиди.
Биография и личность автора произведения Джека Керуака имеет много общих черт с биографией и личностью повествователя, что также является особенностью субъектной организации, характерной для травелога.
Сложный образ повествователя, включающий «Я-повествующее» и «Я- повествуемое», предполагает распределение функций: герой выполняет функции актанта, является непосредственным участником описываемых событий, а нарратор берет на себя функцию репрезентатора этих событий. Нарратор воспроизводит события такими, какими их видит герой. Таким образом, в романе представлен акториальный тип повествования2, также характерный для жанра путешествия. Нарратор существует в тексте в двух планах – в процессе повествования и в повествуемой истории, а значит, относится к диегетическому типу3.
Путешествия в произведении датированы и даны в хронологическом порядке, и эта хронология совпадает с хронологией реальных путешествий, которые совершил в те же годы писатель. Таким образом, произведение имеет документальную основу и содержит автобиографические элементы. Стоит отметить, что нарративное время рассматриваемого произведения характеризуется разнонаправленностью: повествователь использует отсылки к прошлому (ретроспекции) и указания на будущие события (проспекции).
Таким образом, анализ нарративной структуры романа позволил нам выделить следующие черты жанра травелога: автобиографизм, который становится сюжетообразующей основой книги, образ и функции акториального, диегетического повествователя, а также хронологический тип композиции, осложненный проспекциями и ретроспекциями.
Для произведений, созданных в жанре путешествия также характерна описательность. В ходе развития сюжета мы знакомимся с Америкой середины
1 Керуак Дж. На дороге. Мэгги Кэссиди. Эссе. М.: Просодия, 2002. С. 33.
2 Акториальный рассказчик транслирует точку зрения героя, аукториальный – точку зрения автора (терминология Я. Линтвельта).
3 Диегетический – относящийся к повествуемому миру (терминология В. Шмида). 9

XX века, традициями и образом жизни представителей «разбитого поколения», наблюдаем за тем, как живут и работают на сборе хлопка мексиканские переселенцы, знакомимся с природой и коренными жителями Мексики. Эта страноведческая и культурологическая информация является одним из важных признаков травелога. В тоже время травелог Керуака относится к особому типу «сентиментального» путешествия, где целью автора является не только сообщение фактологической информации об увиденном, а описание чувств героев, изменений их эмоционального и психологического состояния.
Исследуя пространственно-временную структуру книги, отметим, что художественное пространство романа – это географическое пространство Америки, ограниченное несколькими пограничными локусами. В мифопоэтическом плане путешествие подразумевает переход через экзистенциальную границу: символическую смерть и «новое рождение», обновление личности путешественника, превращение его в «героя»4. Дорога является символом жизни, судьбы и экзистенциального выбора и имеет в произведении сюжетообразующую функцию.
Таким образом, в хронотопической организации произведения, мы можем выделить следующие черты, типичные для жанра травелога: описательный элемент произведения; особое построение художественного пространства – его основой является реальное географическое пространство Америки; центральным пространственным топосом является топос дороги.
В пятом параграфе данной главы исследуются романные черты произведения. В жанровой структуре книги присутствуют элементы романов разного типа (автобиографического, романа странствования, испытания), но преобладают и наиболее важными являются признаки романа воспитания. По М. М. Бахтину, важнейшим признаком романа воспитания является наличие в нем образов «учителя» и «ученика». У Дж. Керуака эти функции совмещаются в обоих протагонистах. Дин является к Салу в роли ученика, чтобы научиться писать, но на протяжении всего романа он сам является для Сала учителем, внушающем ему, как нужно жить.
Еще одной чертой жанра романа, нашедшего отражение в рассматриваемом произведении, является наличие нескольких сюжетных линий как переплетающихся, так и развивающихся независимо друг от друга.
Несмотря на то, что композиция книги далека от сюжетной связанности традиционных романов, в которых выделяются завязка, развитие действия, кульминация и развязка, сюжетная составляющая произведения развивается в
4 Франк С. Русские травелоги середины 1930-х годов// Беглые взгляды: Новое прочтение русских травелогов первой трети XX века: Сборник статей. Перевод с немецкого Г.А. Тиме. М.: Новое литературное обозрение. 2010. С. 191.
духе жанра романа: она наполнена большим количеством действующих лиц, каждый из которых является носителем определенной точки зрения. Ярко изображены противоречивые характеры героев, их духовные изменения, происходящие по мере развития сюжета. Композиционная структура книги также отличается усложненностью: несколько самостоятельно развивающихся сюжетных линий и связанных с ними мотивов в рамках одного произведения также являются чертой романного жанра.
В шестом параграфе первой главы на основе оригинального англоязычного текста рассматриваются элементы «спонтанной прозы», нашедшие отражение в книге. И хотя только отдельные структурные части романа имеют черты этого стиля, можно сказать, что данный метод письма, только зарождающийся в рассматриваемом произведении, позволил автору сочетать черты нескольких жанров в рамках одного произведения, следуя принципу свободы композиции.
Центральное место в мифопоэтическом подтексте произведения занимает образ главного героя романа – Дина Мориарти. Вторичная номинация расширяет семантику образа, приписывает Дину черты сакрального персонажа.Исследователь творчества Дж. Керуака А. Круп предлагает видеть в романе «На дороге» «жизнеописание святого»5, имея в виду Дина Мориарти. Другу Дина отводится роль ученика, ведущего записи о святом.
Дин объединяет в себе черты мифологических и библейских героев. Сал Парадайз называет Дина также «святым пройдохой с сияющим разумом»6 и «американским святым нового типа»7. Еще одно именование Дина – ангел: «Я расслабился на сиденье и стал наслаждаться тем, как на пустыню опускается ночь, ожидая, пока бедное дитя – Ангел Дин – снова проснется»8. Наконец, Дин сравнивается с Богом: «В мириадах уколов небесного излучения я лишь усилием воли мог различить фигуру Дина, и он был похож на Бога»9.
5 Круп А. Дин Мориарти как герой-праведник // На дороге. Мэгги Кэссиди. Эссе. М.: Просодия, 2002. С. 3.
6 Керуак Дж. На дороге. Мэгги Кэссиди. Эссе. С. 38. 7 Там же. С. 73.
8 Там же. С. 260.
9 Там же. С. 340.
характеристик, отношение к тексту как к джазовой импровизации.
Признаками спонтанной прозы в романе
Керуака «На дороге» являются: дух исповедальности, спонтанность,
ассоциативность, динамика образов, изменение пространственных и временных
В седьмом параграфе первой главы исследования «На дороге»
рассматривается как ироническая стилизация жанра
жизнеописания.
Если обратиться к структуре жизнеописания (жития) святого, то в нем выделяются следующие базовые элементы: «1) происхождение (сведения о родителях); 2) чудесное рождение и детские годы; жизнь и деятельность; поучения, страдания, чудеса; 3) кончина (мирная или мученическая); 4) посмертные явления и чудеса»10. В исследуемом нами произведении отчетливо выделяются первые два элемента. Как отсылку к житиям святых, для которых характерен мотив чудесного рождения героя, можно рассматривать рождение Дина в необычных условиях: «Дин же – как раз тот парень, который идеально соответствует дороге, поскольку даже родился на ней: в 1926 году его родители ехали на своей колымаге в Лос-Анджелес и застряли в Солт-Лейк- Сити, чтобы произвести его на свет»11.
К «поучениям» можно отнести собственную философию Дина, которая заключается в безграничной свободе, любви, энергии и жажде жизни. Поведение Дина в ходе описываемых событий можно обозначить как девиантное, имея в виду регулярный угон автомобилей, употребление наркотических веществ и т.д. O. Swartz, рассматривает такое, выходящее за рамки дозволенного поведение Дина как религиозное стремление, религиозный поиск, который противостоит статичному существованию12.
Мотив религиозного поиска становится одним из важнейших в произведении. Он непосредственно связан с образом отца главного героя – Старого Дина Мориарти. Отец Дина становится сакральным образом потерянного «разбитым поколением» Бога-Отца, которого они непременно должны найти. Битники должны убедиться в существовании некой высшей силы для того, чтобы обрести точку опоры для дальнейших поисков любви и дома. Мотив поисков отца имеет также мифологические корни, вызывает ассоциации с путешествием Телемаха, который в поэме Гомера отправляется на поиски своего пропавшего отца Одиссея.
Маршрут путешествия героев подвергается последовательной мифологизации. Сал мечтает попасть в те места, где в древности зародилось человечество. Героев, отправившихся в конце романа в Мексику, необычайно влечет история жизни мексиканских индейцев. Именно в заключительной части романа возникает один из самых ярких образов книги. Это индианки, укутанные в шали и продающие горный хрусталь. Особенно примечательными у них оказываются глаза: «Как глаза Пречистой Девы, когда та была ребенком. Мы видели в них нежный и всепрощающий взгляд Иисуса. Они, не отрываясь,
10 Грекова И.В. Эволюция агиографического жанра в функционально-стилистическом аспекте: дис. … канд. филол. наук. Бийск, 2014. С. 168.
11 Дж. Керуак. На дороге. Мэгги Кэссиди. Эссе. С. 33.
12 Swartz O. The view from On the Road: the rhetorical vision of Jack Kerouac. P. 55.
заглядывали нам прямо в душу»13. Это ключевые библейские образы, являющиеся центральными в христианской картине мира.
Кульминацией мифопоэтической образности в романе становится миф о всесветном змее, который Сал Парадайз рассказывает Мэрилу. Умерщвление змея в мифе Сала Парадайза предвещает победу добра над злом и торжество любви и справедливости, к которому стремились представители бит-поколения. Образ змееборца, существующий в христианской и мусульманских культурах – это образ Георгия Победоносца. Если Георгий повергает змея ударом копья, то доктор Сакс борется со всем мировым злом, воплощенном в змее, с помощью секретных трав.
Таким образом, роман «На дороге» является сложным по своей структуре произведением, в котором особое место занимает образ Дина Мориарти. Образ главного героя тесно связан с религиозными поисками героев романа и включает в себя черты библейских героев, но в интерпретации культуры «разбитого поколения». Кроме того, произведение в целом имеет в своей структуре религиозную составляющую, которая находит отражение в образах второстепенных персонажей, мотивной и пространственно-временной структурах.
Глава 2 «Жанровый синкретизм в поэме Вен. Ерофеева “Москва – Петушки”» посвящена анализу жанровой структуры произведения. Книга рассматривается как травелог, parodia sacra и травестийная поэма.
В первом и втором параграфах данной главы дается обзор литературы, посвященной Вен. Ерофееву и его главному произведению, а также описывается творчество Вен. Ерофеева как представителя постмодернистской андеграундной литературы.
Третий и четвертый параграф второй главы посвящены выявлению и анализу черт травелога в произведении. Отметим, что для поэмы Вен. Ерофеева характерна жанровая неоднородность, в ней присутствуют признаки нескольких жанров.Жанровой доминантой в синкретичном жанре поэмы Вен. Ерофеева является травелог.
Произведение напоминает дневник, который вместил в себя не только события, произошедшие по дороге из Москвы в Петушки, но и практически описание жизни и смерти героя. Автобиографизм произведения проявляется прежде всего в том, что автор дает герою свое собственное имя, тем самым отождествляя себя с созданным образом. Кроме того, литературный Веничка наделен схожими с биографическим автором чертами.
13 Дж. Керуак. На дороге. Мэгги Кэссиди. Эссе. С. 355. 13

Нарратив поэмы организован от лица героя-повествователя, выраженного формой первого лица единственного числа, что является показательным элементом жанра травелога. В поэме повествователь представлен эксплицитно в форме «самопрезентации нарратора»14. Повествователю присущи такие типологические признаки, как диегетичность, личностность, субъективность. Он относится к типу ненадежного повествователя, так как герой поэмы, от имени которого ведется рассказ, постоянно находится в состоянии «измененного сознания» (алкогольного опьянения). Именно с фактором «измененного сознания» связано метафизическое путешествие героя, происходящее одновременно с географическим путешествием.
Писатель передает с помощью речи повествователя психологическое состояние постепенно пьянеющего человека. Но все адресаты нарратора являются мнимыми (существующими только в опьяненном сознании), и диалог оказывается на деле автокоммуникацией, разговором с самим собой. Такой тип повествования В. Шмид называет диалогизированным нарративным монологом15.
Таким образом, на уровне нарративной организации текста «Москвы – Петушков» можно выделить следующие элементы жанра травелога: максимальное сближение образов автора, нарратора и героя, элементы автобиографии и исповеди, автокоммуникация нарратора, проявляющаяся в диалогах и диалогизированных монологах.
На фабульно-сюжетном уровне мы находим как черты, сближающие поэму с травелогом, так и противоречия, разрушающие эту связь. В поэме герой-повествователь не описывает происходящее за окнами электрички, его интересует только конечная цель пути – Петушки, и все его переживания направлены на желанную встречу с возлюбленной. Но цель поездки не осуществляется, долгожданная встреча не происходит. Эта ситуация подрывает фабулу путешествия.
Главный парадокс повествовательной структуры поэмы обнаруживается в финале. Веничка рассказывает о своей смерти как о свершившемся акте: «Они вонзили мне свое шило в самое горло… <...> и с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду»16. Таким образом, разграничение образов нарратора и героя в поэме «Москва – Петушки» проходит по границе «жизнь»/«смерть». Герой – живой Веничка, с которым мы знакомимся в ходе повествования и за жизненными перипетиями которого внимательно
14 Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2008. С. 70.
15 Там же. С. 105.
16 Ерофеев В.В. Собрание сочинений: в 2 т. Т. 1. М.: Вагриус, 2007. С. 166.
наблюдаем. Нарратор – это посмертное воплощение героя, сознательная духовная субстанция, занимающая промежуточное положение между миром живых и мертвых.
Элементы хронотопа – время и пространство также устроены в поэме особым образом. В травелогах обычно изображенное время линейно. В поэме Ерофеева оно организовано более сложным образом. Реальное время действия в поэме занимает несколько часов и охватывает промежуток от утра до вечера пятницы, т.е. является не только бытовым, но и сакральным, отсылает ко времени последнего пути Христа. Но тот факт, что в финале герой- повествователь заканчивает рассказ уже после собственной смерти, разрушает привычные временные координаты.
Ведущее место занимает в хронотопе путешествия пространственная организация. Уже название произведения – «Москва – Петушки», включающее наименование двух городов, определяет особую значимость пространственной категории, лежащей в основе хронотопа поэмы. Линеарное пространство поэмы ограничено этими двумя пунктами, противопоставленными друг другу.
Писатель выдерживает историко-географическую точность: электричка, на которую садится Веничка действительно связывает столицу и город Петушки Владимирской области, точно указаны названия остановок. Таким образом, Вен. Ерофеев соблюдает фактологическую основу своего произведения, что является одним из признаков жанра путешествия.
1) реальное географическое пространство, включающее городское пространство Москвы (Кремль, Курский вокзал, подъезд неизвестного дома); 2) внутреннее пространство поезда; 3) ментальное пространство фантазий героя; 4) мифологическое пространство, включающее библейские мотивы; 5) пространство жизненного пути героя, включающее его философское осмысление;
Ерофеев в своем произведении использует наравне с возвышенной лексикой сниженную и бранную лексику, имеющую
явную маргинальную окраску).
Мы установили, что «Москва – Петушки» имеет существенные черты
жанра травелога, к которым относятся следующие: мотив пути, мотив
преодоления границ (Веничка с невероятной легкостью пересекает границы в
своем воображении), хронотоп дороги, состоящий из пяти основных элементов:
пространственно-временная вариативность (реальное/
философско-ментальное путешествие в пространстве и времени),
стилистическая неоднородность (
Петушки» как parodia sacra. Библейские образы и мотивы появляются в тексте с самого начала. Например, в главе «Новогиреево – Реутово» проводится параллель с библейским сюжетом о Распятии и Вознесении Христа. Но эти два
В пятом параграфе второй главы мы рассматриваем поэму «Москва –
«события» даны в обратной последовательности: «Распятие совершилось – ровно через тридцать дней после Вознесения»17. Подобные приемы характерны, как показал М.М. Бахтин, для «parodia sacra» – пародии на священные тексты и ритуалы18. Текст поэмы пронизан библейскими образами и аллюзиями на них.
Соединение в тексте повествователя несоединимого (проповеди, покаяния, обличения, возмущения, шутовства, униженности) вызывает ассоциации с речевым поведением юродивого. Со статусом юродивого героя сближают одиночество, сиротство, бездомное существование (ночует на ступеньках в подъезде). В то же время он причастен небесному (обращается к Богу, общается с ангелами). Как юродивый Веничка испытывает на себе унижающее и надменное отношение окружающих, терпит избиения и в конце погибает от рук хулиганов. Тем не менее, мы не можем говорить о полном тождестве русского юродства и юродства по Ерофееву: Веничке не чужды земные наслаждения и страсти, он ввергает себя в беспробудное, смертельно опасное пьянство. Именно алкоголь парадоксальным образом становится ключом к познанию Бога.
Двойственность характерна и для других персонажей поэмы, что свойственно пародии. Собеседниками Венички в вагоне электрички, в числе прочих, оказываются дед и внук Митричи. Здесь мы встречаемся с аллюзией на учеников Христа – Апостолов; такими «учениками» для нашего героя становятся Митричи. Они проповедуют добро и любовь в своем понимании.
Еще одним сильным, но неоднозначным образом являются ангелы. Неоднозначность этих библейских образов подтверждает и следующий факт: предают героя именно ангелы. В момент наивысшего ужаса героя они смеются: «”Ангелы небесные, они подымаются! что мне делать?”<...> И ангелы – засмеялись»19. С ангелами сравниваются в поэме любимая девушка Венички и ребенок, чаще называемый в тексте «младенец». Возлюбленная героя, с одной стороны, представляется пьющей падшей женщиной, а с другой, обладает удивительной духовностью, результатом которой становится воскрешение героя.
Образ Бога в поэме далек от христианского понимания Верховного Существа. У Ерофеева Господь предстает «весь в синих молниях»20. Так же о Боге мы читаем: «Господь молчал»21; «Бог молчал»22. Веничка не находит заступничества у Бога.
17 Там же. С. 49.
18 Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т. 3: Теория романа (1930 – 1963 гг.). 880 с. 19 Ерофеев В.В. Собрание сочинений: в 2 т. Т. 1. С. 165.
20 Там же. С. 36.
21 Там же.
22 Там же. С. 165.
Стоит отметить, что по мере движения к финалу адресаты повествователя самоустраняются. Если в начале пути Веничка обращается к Богу и ангелам и получает ответы, то в конце поэмы по мере приближения трагической развязки мы читаем: «Господь молчал <...> И ангелы – засмеялись»23.
Таким образом, поэма «Москва – Петушки» имеет существенные черты parodia sacra. Элементы священной пародии пронизывают весь текст и служат жанрообразующим элементом. Вен. Ерофеев пародирует библейский сюжет и создает образ, соединяющий в себе черты советского алкоголика-эрудита, Христа и юродивого. Веничка, выбрав для себя модель поведения, неуклонно следует этой модели, что в конечном итоге приводит его к гибели.
В шестом параграфе второй главы исследования мы рассматриваем «Москву – Петушки» как травестийную поэму. Смех – основной инструмент автора травестийных произведений. Ключевым мотивом многих травестийных поэм был также мотив пьянства, который являлся характеристикой героя и создавал атмосферу карнавала. В поэме Ерофеева мотив распития алкоголя в значительной степени формирует образ протагониста Венички. В пьянстве, преувеличенном до фантастических размеров, раскрывается гротескная природа образа. Пьянство является для героя образом жизни, практически единственным занятием. Пьянство делает его антигероем, точнее, пародийным двойником героя – трикстером, типичным персонажем травестийной поэмы.
Рассказывая о своей неудавшейся «карьере» бригадира монтажников ПТУСа, Веничка предстает карнавальным вождем. История «увенчания» и «развенчания» Венички – яркий пример смехового начала в поэме. Веничка – выбранный «вождь», «шут» или «король», которого принимают в качестве лидера члены его бригады. Снятие Венички с должности символизирует собой развенчание карнавального короля.
Главной представительницей Петушков является безымянная возлюбленная Венички – «королева» петушинского карнавала, к которой стремится герой. Образ героини органично вплетается в разыгрываемое представление. Веничка не может подобрать слов, чтобы описать свою возлюбленную. Как принято в травестийной поэме, от поэтичных слов он переходит к низкой фамильярной речи и снова возвращается к высоким образам: «искусительница» – «рыжая стервоза» – «волхование»24 и так далее.
Собеседники Венички относятся к повествователям второго порядка, они, находясь в «кабаке-вагоне», рассказывают вставные истории, которые всецело принадлежат их «кромешному» миру и одновременно высмеивают мир
23 Там же.
24 Там же. С. 60.
реальной доминирующей культуры.Веничке близки Митричи, он им сочувствует и приглашает принять участие в карнавальном пиршестве. Алкоголь, как и полагается, становится стержневым элементом этого пира, к которому поочередно присоединяются «черноусый в жакетке», «декабрист», «женщина в коричневом берете, в жакетке и с черными усиками».
События, происходящие с Веничкой, пародируют хорошо известные сюжеты Евангелия, «выворачивая» традиционные элементы «наизнанку»: тринадцатая по счету пятница, в которую герой отправляется в свою последнюю поездку, подъезд с сорока ступеньками, «арест» в ресторане Курского вокзала, совместная выпивка с попутчиками ассоциируется с последней трапезой Христа с учениками-апостолами. Кроме того, стилизация под библейскую поэтику проникает во все уровни текста и становится его жанрообразующим элементом.
Карнавальная поэтика отходит на второй план, когда в повествовании появляется образ младенца, который ждет отца. Этот образ далек от смехового, наоборот образ больного мальчика глубоко трагичен, с ним связана приближающаяся трагическая развязка. Рядом с собственным сыном Веничка кажется читателю ребенком, которому необходимо услышать хоть от кого-то слова любви: «…Ты любишь отца, мальчик? – Очень люблю…»25. Элемент серьезности, связанный с образом покинутого умирающего ребенка, врывается в легкомысленный мир карнавала и предрекает беду, которая произойдет с Веничкой некоторое время спустя.
Поэма «Москва – Петушки» строится на соединении амбивалентных начал: смехового и трагического. Веничка Ерофеев «кружится» в карнавальном действе, разворачивающемся в вагоне электрички: отождествляет себя, обыкновенного алкоголика, с Христом, использует возвышенно-поэтичную лексику, библеизмы и одновременно разговорно-фамильярную и даже бранную, нецензурную речь, пародирует советскую действительность, окружает себя людьми, образы и судьбы которых смешны и трагичны одновременно, а в конце трагически погибает от рук неизвестных хулиганов.
В Заключении подведены итоги исследования, отражены основные результаты, определены перспективы дальнейшего развития темы. Сделаны выводы о том, что в процессе анализа в литературе андеграунда США и России обнаружено важное типологическое сходство: жанровый синкретизм на основе травелога, составляющего ядро жанра. Общими являются также амбивалентный комизм, неоднозначность ценностного начала обоих
25 Там же. С. 59.
произведений, сочетание реального и метафизического, профанного и сакрального, светского и религиозного начал.