Конструирование прошлого в православном дискурсе в публичном пространстве Санкт-Петербурга
Исследование ориентировано на изучение публичных акций Русской православной церкви, число которых заметно увеличилось в Санкт-Петербурге в 2017 г. в связи с рядом событий. Такой рост коллективной активности и сопровождающего его символического производства вызвал реакцию горожан, противопоставлявших себя транслируемым моделям идентичности. В этой связи фокус исследования расширяется до обнаружения культурных смыслов в дискурсивных формах этого противостояния, поскольку динамика обсуждения приводила к редукции дискурса до двух противоборствующих сторон.
Применение теории социального перформанса для исследования публичных акций РПЦ, а также прослеживание поляризации дискурса каждого из событий, руководствуясь моделью «культурных войн», становятся возможными благодаря обращению как к политологии, социологии, так и к антропологии. Вместе с тем, оригинальной для данного предмета является и тематика памяти, методики изучения которой, оказываются сопутствующими дискурс-анализу, проводимому по материалам публичных акций. Таким образом, в данном исследовании предлагается альтернативное теории общественных движений рассмотрение проблемы, в результате которого автор выделяет области культурного смысла, выраженные в бинарном коде как противостояние в случае крестного хода и как конвенциональная модель идентичности в случае передачи Исаакиевского собора.
Актуальность исследования В публичном пространстве Санкт-Петербурга последние несколько лет акции Русской Православной Церкви становятся более заметными и обсуждаемыми. Так, начиная с 2013 года ежегодно осуществляется Крестный ход по Невскому проспекту в честь перенесения мощей Александра Невского. Наряду с этим с начала 2017-го г. по середину 2018-го развернулась компания за и против передачи РПЦ Исаакиевского собора, сопровождающаяся множеством акций с одной и с другой стороны. Акции и шествия по Невскому проспекту в центре города имеют историю: в современной России к ним можно отнеси ежегодные коллективные действия 1-го и 9-го мая, которые по своему содержанию являются гражданскими. Собрания политической оппозиции и митинги при этом осуществлялись в гайд-парке на Марсовом поле, однако также в 2017 году по распоряжению администрации губернатора эта зона свободных собраний была отменена. Наблюдая за дальнейшей активностью гражданских активистов, можно сделать вывод, что вследствие этого решения публичное городское пространство сужается и концентрируется в области Невского проспекта.
В этих условиях обостренность восприятия горожанами публичных акций позволяет более наглядно наблюдать за последствиями православной активности. Так, на примере двух кейсов будет показано, как коллективные выступления представителей православия вызывают довольно острую поляризацию общества, при детальном анализе которой может быть эксплицировано культурное содержание противостояния. При этом выявление таких значений может не только раскрыть структуру конкретного конфликта, но и обладать для дальнейших исследований культуры объяснительным потенциалом, выходящим за рамки публичного пространства Санкт-Петербурга. Одной из форм культурного смысла является представление о прошлом, которое выступает легитимирующим основанием интерпретативных моделей, представляемых публичными акторами.
Наконец, научная актуальность данной работы объясняется использованием в качестве методологических построений теорий, констатирующих «перформативный поворот» и понимание идентичности как выставления на показ. Классиками этого научного направления можно назвать Ги Дебора, И. Гоффмана, Дж. Баттлер, Дж. Александера и пр. В работах перечисленных авторов на передний план выдвигается прагматическая составляющая действий человека, ориентация на Другого.
Степень теоретической разработанности темы исследования. Тема проводимого исследования в своём комплексном виде является слаборазработанной в социологическом дискурсе (прежде всего в отечественном). Однако, если обратиться к отдельным методологическим областям, составляющим подход к рассмотрению данной темы, то можно выделить несколько ключевых направлений.
Теория социального перформанса. Изучение культурных кодов и смыслов в макросоциологической перспективе является довольно сложной задачей, так как широкий пласт исследователей пытается обнаружить базовые инварианты социальной жизни в повседневности. Одним из решений, оригинально комбинирующим фокус на изучение смысла М. Вебера и объективацию элементов социальных отношений через ритуал Э. Дюркгейма, является теория социального перформанса (Alexander J. C.). Авторы культурсоциологической школы предлагают рассматривать не только семантический или синтактический уровни публичных действий и дискурса, которые зачастую приводят исследователя к избыточной эссенциализации и объективации своего предмета, но напротив, предлагают акцентировать внимание на прагматике повествования. На том, какие макросоциологические последствия вызывает то или иное выступление, производит солидарность или нет. Социальный перформанс в этом смысле является работой по «сшиванию» значимых символов, событий и контекстов. Таким образом культурный смысл оказывается результатом подбора средств исполнителем, который в итоге фреймируется в бинарной логике. Особняком стоит широкий пласт работ в русле теории общественных движений, которые не используются в качестве источника методологических построений в данном исследовании, так как в них присутствует субстанционализация групп участников, в то время как роли в культурсоциологической парадигме оказываются вторичными по отношению к дискурсивным и драматическим трансформациям (Eyerman R.).
Теория «Культурных войн». Менее фундаментальным, но более удобным к применению является проект «Культурных войн» (Culture wars), который базируется на теории конфликта. Его разработчики проводили исследования религиозной и политической идентификации, что позволило им сделать вывод, что американское общество поляризовано (Hunter J. D.). Причем таковая культурная поляризация является также двоичной, элиминируя социальные, политические, экономические и прочие различия (Hunter J. D., Thomson I. T.). Одной из конфигурацией «культурной войны» в американском обществе, по мнению авторов, является деление на «прогрессистов» и «традиционалистов», атрибутика которых оторвана или, порой, даже противоречит обыденному положению их участников.
Проблема публичного пространства. Одной из наиболее насыщенных смыслом тем, принявших в названии исследования остаточную и контекстную роль, является публичное пространство. Традиционные подходы к определению публичной сферы отсылают к ситуации разговора, а точнее спора (Арендт Х., Хабермас Ю.), в то время как в русле поворота к повседневности существуют концепции публичного пространства как анонимного соприсутствия людей (Гоффман Э., Сеннет Р.). Однако некоторые исследования позволяют изучать дискурс акций в условиях мобильности мест, символов и контекстов в городском пространстве (Урри Дж.), придавая им значение альтернативных (более «общественных») гомогенности потребления способов достижения общности (Bauman Z.).
Православный дискурс. Среди работ, посвященных православному дискурсу, большая часть относится к изучению лингвистических характеристик речи православных иерархов и прихожан в церковной среде (Бобырева Е.), а также ее расширение до виртуальной коммуникации (Гришаева Е.И., Шумкова В. А., Дюкин С. Г., Самойлова И. В.) Кроме того, встречаются также тексты, обращенные к роли РПЦ в конструировании политической идентичности (Семенова Д. М.). Также в отечественной научной литературе можно обнаружить исследования, связанные с проведением РПЦ мероприятий в городском пространстве, в частности православных ярмарок-выставок, занимающих так называемые «места-процессы» в Санкт-Петербурге и в некоторых других крупных городах России (Кормина Ж.). Однако работ, посвященных анализу культурных смыслов православных публичных акций найти не удалось.
Память и идентичность. В публичных акциях зачастую используются символы и контексты, отсылающие к прошлому и используемые в логике событий прошлого. При этом само прошлое фреймируется и конструируется в настоящем, где конфигурации смыслов оказываются структурированными социальной жизнью (Мид Дж. Г., Филиппов А. Ф., Хальбвакс М.). Вместе с тем одной из наиболее распространенных в литературе, посвященной политической и коллективной памяти, посылкой является теория о тождестве наличия коллективной памяти и способности к достижению солидарности в сообществе (Bellah R., Олик Дж.). Тематическое поле политики памяти довольно широко, к нему можно отнести как проблему пригодности тех или иных событий для создания нарратива прошлого (Малинова О. Ю., Миллер А., Ассман А.), так и когнитивные механизмы работы с политическим мифом (Bottici C., Ассман Я., Завершинский К. Ф.), изучение праздников (Ефремова. В. Н.) и пр. Другим важным компонентом этого поля является тема травмы, которая получила широкое распространение как среди теоретиков коллективной памяти (Ассман А., Олик, Дж.), так и в культурсоциологическом дискурсе, где её понимают как трансгрессию нормы, обнажающую культурные основания социальной жизни (Александер Дж., Giesen B.). В то же время встречаются мнения, что травматический опыт в российской социальной реальности приводит не столько к обнаружению фундаментальных культурных оснований общности, сколько к усилению поляризации (Куракин Д.).
Объект исследования: православные акции, вызвавшие поляризацию в публичном пространстве Санкт-Петербурга в 2017-ом году.
Предмет исследования: модели прошлого, выявленные на основе культурных смыслов и дискурсивных форм противостояний представителей православия и других публичных акторов в Санкт-Петербурге в 2017-ом году.
Цель исследования: выявить идентификационные модели (в особенности. модели памяти), которые складываются в ходе культурных противостояний в социальных перформансах.
Для достижения цели необходимо выполнение следующих задач:
Сформулировать теоретико-методологические основания исследования:
а) определить употребление концепта публичное пространство;
б) собрать аналитическую модель рассмотрения культурных смыслов публичных акций православия через теории социального перформанса и культурных войн;
в) совмещение разработанной модели с теорией дискурса Н. Лакло и Ш. Муфф;
осуществить «насыщенное описание» событий крестного хода и передачи Исаакиевского собора;
проведение дискурс-анализа речей и высказываний участников отобранных событий на базе материалов СМИ;
выделение дискурсивных форм пограничных областей культурного конфликта;
проведение на материале постов и комментариев в социальных сетях количественного анализа частоты употребления слов, выделенных в качестве смысловых оппозиций в ходе дискурс-анализа;
определение идентификационных конструкций прошлого, возникающих в ходе социального перформанса.
Теоретические гипотезы исследования:
в православном дискурсе публичных акций, можно эксплицировать культурные значения, которыми оказываются наиболее стабильные и связующие артикуляции и контексты.
Социальный перформанс передачи Исаакиевского собора РПЦ в силу своей временной протяженности и заметных последствий для одной из сторон противостояния является более «успешным» (т. е. транслируемые интерпретации становятся более конвенциональными), чем социальный перформанс крестного хода, а потому точнее эксплицирует культурные смыслы.
Практическая значимость исследования сосредоточена на слабо разработанной в научной литературе теме пересечения православного и политико-патриотического дискурсов в коллективных действиях представителей РПЦ. При дальнейшей разработке данного исследования можно составить «карту» коллективных действий РПЦ и реакции на них в публичном пространстве Санкт-Петербурга, а также выделение моделей идентификации с прошлым в проанализированных публичных акциях. Таковой продукт мог бы включать в себя несколько опций: а) выделение смысловых нагрузок, приписываемых городским пространствам в культурной поляризации, вызванной, православными публичными акциями; б) определение жанрового спектра публичной активности РПЦ в Санкт-Петербурге.
Теоретическая значимость исследования. В данной работе предлагается модель изучения публичных акций, альтернативная теории общественных движений. Основанием анализа является логика социального перформанса, дающая возможность выделения элементов его исполнения и ограниченной динамики структурных и дискурсивных трансформаций. Вместе с тем описать поляризацию, которую можно наблюдать в дискурсе рассматриваемых событий, позволяет теория культурных войн. Такая комбинация подходов дает возможность изучить культурные коды и нарративы, определяющие публичное пространство, посредством анализа дискурса, разворачивающегося в ходе вызывающих реакцию коллективных действий.
Структура работы. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и трёх приложений. В первой главе предлагается аналитическая модель исследования и её теоретическое обоснование. Во второй – эмпирическое исследование на базе описанной модели двух различных по структуре и масштабу событий. В первом приложении представлены графики, отражающие количество постов и комментариев по отношению ко времени за указанный период. Второе приложение содержит анализ дискурса крестного хода в социальных сетях. Наконец, в третьем приложении представлены таблицы, обобщающие анализ дискурса передачи Исаакиевского собора РПЦ.
Как можно видеть по итогам эмпирического исследования, кейс крестного хода и кейс передачи Исаакиевского собора имеют принципиальные различия. В первом случае был рассмотрен один социальный перформанс, вызывающий поляризацию в публичном пространстве, в то время как во втором были выделены две разнонаправленные социальные драмы, где исполнение несогласных с передачей собора РПЦ можно назвать «успешным». Однако как в первом, так и во втором кейсе дискурс сузился до отчетливых смысловых оппозиций, отражающей противостояние двух сторон. Но если в случае крестного хода дискурсивных форм противостояния оказывается достаточно, чтобы говорить об обнаружении культурных значений и конституирующих смыслов, то продлившийся больше года спор по поводу передачи Исаакиевского собора церкви приобретает более завершенную форму социального перформанса.
Таким образом, в дискурсе крестного хода были выделены два основных места культурного противостояния, с одной стороны, где традиционное обоснование шествия противопоставляется юридическому, а с другой, где сохранение прошлого существует в оппозиции к желанию его интерпретировать. Примечательно, что эти две смысловые оппозиции оказываются характерны и для социального перформанса сторонников передачи Исаакиевского собора РПЦ. Схожие смыслы можно обнаружить в узловой точке «справедливости», где исполнители первого социального перформанса говорят о возвращении собора и восстановлении ранее попранной справедливости, а также в артикуляциях «прошлого Исаакия», где «религиозное предназначение» Исаакиевского собора противопоставляется сторонниками передачи «антирелигиозному музею», берущего истоки в «большевистском варварстве». Однако парадоксальным образом после монополизации темы прошлого и включения в свое исполнение новых социальных сил противники передачи собора РПЦ принимают недавнюю риторику своих оппонентов. Так, второй социальный перформанс оказывается направлен на сохранение первозданности артефактов прошлого, угрозой чему становятся представители церкви в их намерении использовать экспонаты в ритуальной деятельности. Вместе с тем несогласные с передачей Исаакия, как обладатели права интерпретации прошлого, в качестве легитимирующего основания указывают историческую достоверность, в то время как сторонники передачи собора апеллируют к «букве закона». Такая зеркальная картина поражает своей парадоксальностью и в то же время отчетливо демонстрирует работу социального перформанса.
Культурный смысл в дискурсе этих двух событий при этом можно эксплицировать как в большей степени опираясь на концепцию культурных войн в первом случае, так и на теорию социального перформанса во втором. Ключевой оказывается идея конструирования идентичности А. Аппадураи, позволяющая нам говорить об этих моделях лишь как о разных сборках «различий». В этом смысле культурное содержание может быть описано как в смысловых оппозициях противостояния в дискурсе крестного хода, так и в закодированных смыслах, сформировавшихся в ходе убедительной интерпретации одной из сторон. Этот тезис не следует рассматривать как опровержение второй теоретической гипотезы, поскольку все же, как было выявлено, анализ дискурса передачи Исаакиевского собора эксплицирует большие области культурного смысла, чем анализ дискурса крестного хода. Первую же теоретическую гипотезу считаю подтвержденной до очевидности в ходе эмпирического исследования.
Так, мы видим, что культурное противостояние в смысловых оппозициях традиционного или юридического, сохранения или использования, руководство личным интересами или общими, исключительность или равенство и даже безбожник или верующий могут быть временно разрешены и, возможно, реконфигурированы путем исторически обоснованного различения церкви и государства, не допуская при этом отрицания православия как ценности (что в отличие от кейса крестного хода опровергает вторую гипотезу эмпирического исследования, но при этом не сильно противоречит её основному посылу). Такое исполнение в случае с передачей Исаакиевского собора РПЦ привело к консолидацией горожан и разделении социальных сил, стимулировавших первый социальный перформанс. В этом смысле, примечательно, что такие положительно окрашенные смыслы как равенство в значении прав на пространство, православие, государственная собственность, диалог и обсуждение, эффективная работа на город и государство и сохранение артефактов прошлого оказываются лишь отчасти представленными в дискурсе крестного хода.
Кроме того, следует обозначить роль мобильных контекстов, таких как фильм «Матильда» и 100-летие революции. Они не столько вносят чужеродные исходному посылу темы, сколько стимулируют появление дополнительных смыслов, раскрывают палитру содержания события. Так, в случае «Матильды» в крестном ходы появляются артикуляции монархизма и отношения к прошлому, в то время как 100-летие революции побуждает к использованию метафоры большевиков и организует артикуляции прошлого в логике до и после революционного времени. В этом смысле такие контексты могут объединять или точнее, являться проводниками смыслов межу различными событиями. Так, несмотря на отсутствие заметных проникновений между дискурсами крестного хода и передачи Исаакия РПЦ мобильный контекст 100-летия революции оказывается востребованным как в содержании одного, так и другого события.
Отдельно следует сказать об опасности, сопровождающей данное исследование. Она состоит в соблазне уйти в сторону теории общественных движений и теории конфликта и выделить заранее стороны конфликта. В данной работе несмотря на появляющиеся в русле культурсоциологической школы попытки синтеза теории социального перформанса и теории общественных движений предлагается описывать структуру противостояния на основе «насыщенного описания» и дискурс-анализа. Так, по результатам исследования можно говорить о наличии прочной связи между администрацией губернатора и митрополией, в то время как внутри ЗакСа есть как сторонники, так и противники православных публичных акций в той форме и с тем содержанием, что были характерны двум рассмотренным событиям. Кроме того, достаточно отчетливым представляется наличие зазора (отсутствие прямой поддержки) региональных властей федеральными в случае Санкт-Петербурга.
Также в рассмотренных кейсах очевидно, что публичное городское пространство сужается вместе с формированием культурных смыслов. Например, событие крестного хода выделило Невский проспект в качестве места, востребованного для других интерпретацией и дальнейшего культурного противостояния. В то же время Исаакиевский собор, также выступающий местом культурных войн, у него проходило множество публичных акций и драматических действий. Однако по итогам второго социального перформанса Исаакиевский собор оказывается временно вписан в интерпретацию «храм при музее», что уменьшает его потенциал как «предмета беспокойства».
Наконец, переходя к основному фокусу предмета исследования, следует отметить, то конструирование прошлого осуществляется как в первом, так и во втором кейсе. В то же время в дискурсе крестного хода не имеет той культурной значимости, которая характерна коммеморации во втором событии. Профиль «единый народ» оказывается по большей части односторонней конструкцией исполнителей социального перформанса, тогда как оппонирующие дискурсивные формы лишены проблематики прошлого. В случае с дискурсом передачи Исаакиевского собора РПЦ конструирование прошлого оказывается двусторонним и впитывает в себя ключевые контексты противостояния. В этой связи показательно, что в случае крестного хода преобладают административные по своим характеристикам жанры коммемораций, в то время как во втором кейсе наблюдаются как жанры общения городской власти с народом, так и жанры экскурсий.
Александер Дж. Культурная травма и коллективная идентичность. // Социологический журнал. №3. 2012. С. 5-40
Александр Дж. Смыслы социальной жизни: культурсоциология. – М.: Издательство «Праксис», 2013. 640 с.
Арендт Х. Пространство публичного и сфера частного. / Vita active или о деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В. В. Бибихина; Под ред. д. М. Носова. – СПб.: Алетейя, 2000 г.
Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Пер. с нем. М. М. Сокольской. – М.: Языки славянской культуры, 2004.
Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. / Беньямин В. Краткая история фотографии: эссе. – М.: ООО «АдМаргинемПресс», 2013. С. 60-113.
Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть – 5-е изд. – М.: «Добросвет», «Издательство “КДУ”», 2015.
Брубейкер Р. Этничность без групп /пер. с англ. И. Борисовой; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012.
Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности // СОЦИО-ЛОГОС. – М.: Прогресс, 1991. С. 39-50.
Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики: пер. с нем. – М.: Прогресс, 1988.
Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры / Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. Санкт-Петербург. — Университетская книга, 1997. С. 171 – 202.
Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / Пер. с англ. и вступ. статья А. Д. Ковалева — М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2000.
Дебор Г. Общество спектакля / перевод с фр. А. Уриновского. М.: Опустошитель, 2011.
Дудина В. И. Эпистемологическая реконфигурация социального знания: от репрезентации к перформативности. // Журнал Социологии и Социальной антропологии. 2012. № 3. С. 35 – 50.
Куприянов В. А. Шиповалова Л. В. Кризис репрезентации. Как возможен успешный исход? Случай наукометрии. // Эпистемология и философия науки. 2017. Т. 51. № 1. С. 171 – 187.
Латур Б. Коперниканский переворот в политической теории // Социология власти №6-7. 2012. С. 235-254.
Латур Б. Нового Времени не было. Эссе по симметричной антропологии/ Пер. с фр. Д. Я. Калугина; Науч. ред. О.В. Хархордин. – СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2006.
Оже М. Не-места. Введение в антропологию гипермодерна / пер. с фр. А. Ю. Коннова. – М.: Новое литературное обозрение, 2017.
Олик Дж. Фигурации памяти: процессо-реляционная методология, иллюстрируемая на примере Германии // Социол. обозр. 2012. Т. 11, № 1. С. 40 – 74.
Рикёр П. Модель текста: осмысленное действие как текст // Социологическое обозрение Том 7. № 1. 2008 С. 25 – 43.
Серто М. де. Изобретение повседневности. 1. Искусство делать / пер. с фр. Д. Калугина, Н. Мовниной. — Санкт-Петербург.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013.
Тэрнер В. Ритуальный процесс / Тэрнер В. Символ и ритуал. Сост. В. А. Бейлис и автор предисл. М. Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983. С. 104 – 264.
Урри Дж. Мобильности / пер. с англ. А. В. Лазарева. – М.: Издательская и консалтинговая группа «Праксис», 2012.
Фуко М. Порядок дискурса / Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / пер. с фр. – М.: Касталь 1996. С. 47 – 96.
Хабермас Ю. Структурное измерение публичной сферы: Исследование относительно категории буржуазного общества. С предисловием к изданию 1990 года / пер. с нем. В. В. Иванова. – М.: Издательство «Весь Мир», 2017.
Холл С. Культурные исследования: две парадигмы. // Философско-литературный журнал «Логос». — 2012. — № 1. С. 157 – 183.
Эйзенштадт Ш. Шлюхтер В. Пути к различным вариантам ранней современности: сравнительный обзор // Прогнозис. 2007. № 2 (10). С. 212–226.
Alexander J. C. Сultural pragmatics: social performance between ritual and strategy / Social Performance Symbolic Action, Cultural Pragmatics, and Ritual. edited by Jeffrey C. Alexander Bernhard Giesen Jason L. Mast. Cambridge University Press 2006. P. 29-90.
Appadurai A. Modernity at large: cultural dimensions of globalization. University of Minnesota Press, 1996. P. 31.
Bellah R. N. Civil religion in America. // Dædalus Fall 2005. P. 40-55.
Bellah R.N., Madsen R., Sullivan W., Swidler A., Tipton S.M. Habits of the heart: commitment and individualism in American life. New York: Harper and Row. 1985.
Butler Judith. Gender Trouble: Feminism and the Subversion of Identity. N.Y., L.: Routledge, 1990.
Galtung J. Transcend & Transform. An Introduction to Conflict Work. London: Pluto Press. 2004.
Hall, S. Representation: Cultural Representations and Signifying Practices / London: Sage Publications & Open University. 2009.
Hunter J. D., and Wolfe A. Is There a Culture War? A Dialogue on Values and American Public Life / Pew Research Center. Washington, D.C.: Brookings Institution Press. 2006.
Hunter J. D. The Culture War and the Sacred/Secular Divide: The Problem of Pluralism and Weak Hegemony. // Social research. The Religious-Secular Divide: The U.S Case. 2009. V. 76 No. 4. P. 1307-1322.
Phillips K. R. The spaces of public dissension: Reconsidering the public sphere, Communication Monographs. 63:3 1996. P. 231-248.
Laclau E., Mouffe C. Hegemony and Socialist Strategy. London: Verso, 2001.
Thomson I. T. Culture Wares and Warring about Culture / Thomson I. T. Culture Wares and Enduring American Dilemmas. University of Michigan Press, 2011. P. 1-30.
Turner V. The anthropology of performance. NY: Performing Arts Journal Publications. 1986.
Последние выполненные заказы
Хочешь уникальную работу?
Больше 3 000 экспертов уже готовы начать работу над твоим проектом!
4.4 (93 отзыва)
4.9 (522 отзыва)
0 (13 отзывов)
4.6 (71 отзыв)
4.8 (9 отзывов)
5 (428 отзывов)
4.7 (82 отзыва)
4.8 (1033 отзыва)
4.9 (5 отзывов)
