Проблема формирования политики «мягкой силы» в России

В современном мире процессы глобализации приводят к переформатированию геополитического пространства, формированию новой иерархической системы (полюсов, центров силы и региональных держав) и возникновению новых геополитических осей. Любое государство в своих иностранных делах сосредоточено на укреплении своих позиций на международной арене, а также на создании благоприятных внешних условий для долгосрочного социально-экономического развития страны. Такие условия заставляют формировать внешнюю политику, соответствующую новым реалиям, искать новые инструменты и методы для достижения стратегических целей государства и удовлетворения национальных интересов. Инструментарий внешней политики, используемый для достижения этих целей, варьируется от эпохи к эпохе. В 21 веке, когда мир становится многополярным, а ключевые факторы, позволяющие государствам иметь глобальное влияние, изменились, мягкая сила вышла на передний план внешней политики.
Рассуждая о мягкой силе, ученые, как правило, ссылаются на работы Джозефа Найя, основателя данной концепции. Дж. Най определяет «мягкую силу» как способность получать желаемое посредством привлечения или притяжения, а не принуждения. Ключевым аспектом этого определения является термин «притяжение», который, с одной стороны, подчеркивает принципиальное различие между мягкой и жесткой силой, но, с другой стороны, приводит к проблемам его измерения и количественной оценки. В то время как жесткая сила обычно понимается как военный или экономический рычаг по сравнению с другими странами, который относительно легко определить количественно, мягкая сила связана с восприятием. Мягкая сила позволяет даже тем странам, которые имеют ограниченный диапазон традиционных ресурсов влияния, например, государствам, не являющимся членами Совета Безопасности ООН, государствам, не обладающим ядерным оружием, или государствам на географической периферии, оказывать определенное влияние на международные процессы. В контексте многополярного мира любая страна, независимо от ее положения в глобальной иерархии, может скрытно влиять на международные процессы, происходящие в данном макрорегионе или даже в глобальном масштабе, при условии, что она эффективно использует инструменты мягкой силы. В последнее время в России развернулась широкая дискуссия о необходимости более широкого использования «мягкой силы» для достижения своих национальных интересов. Сегодня практически любое событие в мировой политике не происходит без использования «мягкой силы», многократно усиленной с помощью информационных и когнитивных технологий. Российское руководство признает необходимость обновления внешнеполитического инструментария. Сегодня в России на самом высоком политическом уровне ведется работа по концептуализации российской модели «мягкой силы», а также предпринимаются практические шаги по выстраиванию системы оказания «мягкого воздействия» на участников международного диалога. С момента первых упоминаний «мягкой силы» Российским руководством в 2008-2009 гг., концепция «мягкой силы» получила нормативно-правовое закрепление в официальных внешнеполитических документах, а именно в Концепции о внешней политике от 2013 года. Также были созданы институты, на которые была возложена координация применения инструментов «мягкой силы» в российской внешней политике. В этой связи, актуальность темы исследования состоит во всестороннем изучении и анализе влияния концепции «мягкой силы» во внешней политике Российской Федерации. Цель данного исследования – определить влияние концепции «мягкой силы» на внешнюю политику Российской Федерации и выявить особенности российского дискурса «мягкой силы».
Данная цель достигается решением следующих задач:
– проследить процесс возникновения концепции «мягкой силы»;
– рассмотреть предпосылки включения концепции «мягкой силы» в инструментарий внешней политики Российской Федерации;
– проанализировать особенности российского дискурса «мягкой силы»;
– изучить используемые Россией ресурсы и инструменты для проецирования «мягкой силы»;
– раскрыть проблемные аспекты стоящие перед Российской Федерацией в использовании «мягкой силы».
Методологическую основу исследования составили методы сравнительно—теоретического анализа и системно—исторического подхода. Применялся компаративистский подход для сравнения типов концепций «мягкой силы» — западного и российского подхода в понимании «мягкой силы», а также их особенностей.
Для изучения процесса зарождения, развития и изменения концепции «мягкой силы» в конкретной последовательности эволюционных этапов, а также определения взаимосвязи происходивших явлений на различных стадиях нами был использован исторический метод.
Системный метод научного анализа позволил проанализировать концепцию «мягкой силы» как механизма реализации внешнеполитического курса государства во взаимосвязи с его внутренней политикой.
Научная новизна. По итогам нашего исследования были выявлены особенности восприятия концепции «мягкой силы» в политическом руководстве России. Подробно раскрыты ресурсы и инструменты «мягкой силы» используемые руководством Российской Федерации, а также определены проблемные аспекты стоящие на пути эффективного проецирования «мягкой силы» Российской Федерации. На основе комплексного анализа выявлены сильные и слабые стороны российских институтов «мягкой силы». Изучены экспертные оценки и рейтинги эффективности «мягкой силы» Российской Федерации.
Источниковая база. В ходе данного исследования были использованы различные по характеру источники, которые мы разделили на несколько групп. В первую группу входят нормативно-правовые акты, законы, подзаконные акты, доктрины и концепции Российской Федерации, относящиеся к тематике исследования: Конституция Российской Федерации, Концепции внешней политики Российской Федерации и др.. Данная группа источников предоставляет нам информацию об особенностях внешней политики Российской Федерации и ее основных векторах. Во вторую группу вошли тексты договоров, официальные документы министерств и ведомств, в частности интервью представителей МИД РФ, Президента РФ. В последнюю группу входят новостные материалы СМИ Российской Федерации, а также иностранных информационных агентств.
Степень научной разработанности темы. В силу того что данная проблематика становится все более актуальной, она предопределила повышенный интерес ученых к этой тематике. В первую группу работ входят труды зарубежных ученых занимающихся исследованиями трансформации, произошедшей с феноменом «силы» в международных отношениях, к ним можно отнести Дж. Най, Р. Кохейн, Д. Болдуин, С. Люкс. Из отечественных авторов, посвятивших свои работы изучению феномена «силы», необходимо выделить П.А. Цыганкова, который провел существенную работу по систематизации и обобщению исследований российских и зарубежных ученых изучающих феномен «силы». Кроме того, следует обратить внимание на работы российских исследователей концепции «мягкой силы» в международных отношениях среди которых: М.А. Неймарк, В.С. Емец, О.А. Бельков. Учитывая столь широкий резонанс в мире, вызванный распространением концепции мягкой силы он не мог не привлечь исследователей из Юго-Восточной Азии, в частности из Китая, которые также посвятили свои труды исследованию трансформаций в системе международных отношений и влиянию концепции мягкой силы Китая на взаимоотношения с другими государствами. Ведь как известно, Китай активно взялся за использование данного инструмента в своей внешней политике. В частности интересной представляется работа китайских авторов «The Conception of Soft Power and its Policy Implications: a comparative study of China and Taiwan» посвященная сравнительному анализу восприятия «мягкой силы» китайцами и тайванцами, и то как она влияет на внешнюю политику их государств. Американские ученые также внесли особый вклад в дальнейшие исследования мягкой силы и сконцентрировались на анализе концепции «мягкой силы» США. В следующую группу работ вошли исследования посвященные непосредственно изучению российской концепции «мягкой силы». Сюда можно отнести следующих авторов: А. Цыганков, Ф. Лукьянов, М. Троицкий, Н.Ю. Маркушина, О.Л. Церпицкая. Особый интерес для нас представляет работа под названием «Understanding Russia’s Soft Power Strategy» авторами которой являются А. Сергунин и Л. Карабешкин. В ней исследователи смогли подробно раскрыть особенности российской концепции «мягкой силы». Нельзя не отметить работу доктора Фионы Хилл из Брукингского института, которая еще в 2004 году представила свой анализ мягкой силы России. Она пришла к замечательному выводу, что, хотя Россия, возможно, не сможет конкурировать с Соединенными Штатами по характеру и глобальным масштабам их мягкой силы, но она находится на пути к восстановлению той степени мягкой силы, которой когда-то пользовался СССР в его непосредственной сфере влияния». В статье, опубликованной в 2006 году, Андрей Цыганков утверждал, что российские власти все чаще демонстрируют свою готовность использовать мягкую силу в разработке внешней политики. Ученый также отмечал, что озабоченность Москвы увеличением своего присутствия мягкой силы в ближнем зарубежье следует рассматривать не через призму империализма, а как цель, направленную на поддержание стабильности и безопасности в бывшем советском регионе. Также следует обратить внимание на работу Дж. Уилсона и Н. Попеску «Russian and European Neighbourhood Policies Compared» . В ней ученые отмечают, что Россия стала очень заинтересована в мягкой силе после Оранжевой революции на Украине, которую она рассматривала как дело рук западных НПО, и что в ответ на «западный экспансионизм мягкой силы» Москва стремилась противодействовать своими мягкими инструментами влияния в ближнем зарубежье.
Особого внимания заслуживает статья петербургских экспертов, которые взглянули на концепцию «мягкой силы» России через призму религиозного фактора. Авторы проанализировали рост влияния РПЦ на изменение политической ситуации, а также выявили перспективы формирования дальнейшего влияния религиозного фактора при формировании имиджа России на международной арене. Предпочтение России в отношении направленного государством подхода к мягкой силе и ее глубоко укоренившейся антипатии к автономным структурам гражданского общества было отмечено Уилсоном в другой его работе под названием «Soft Power: A Comparison of Discourse and Practice in Russia and China», который утверждает, что Москва воспринимает негосударственные структуры, генерирующие мягкую силу, не только как угрозу режиму, а также как скрытые средства западных субъектов использующих мягкую силу в качестве стратегии для проникновения в «несоответствующие» государства, такие как Россия. Автор также оценивает, что подход российского руководства к мягкой силе имеет много общего с китайским подходом, отражая в значительной степени их совместный статус авторитарных режимов с общим марксистско-ленинским наследием. Интересным представляется совместное исследование П. Ратленда и А. Казанцева «The Limits of Russia’s «Soft Power»», в которой авторы пришли к выводу, что российские лидеры в значительной степени неправильно поняли характер мягкой силы, однако Москва полна решимости овладеть искусством проекции мягкой силы и противостоять ему. Авторы подчеркивают, что российское продвижение мягкой силы пользуется лишь скромным успехом и было подорвано развертыванием жесткой силы Москвы в форме интервенции в Грузию (2008) и Украину (2014). Разница между реальностью и имиджем, который Россия проецирует в ближнем зарубежье, и вопрос об инструментализации Москвой своих ресурсов мягкой силы для достижения целей внешней политики были предметом обширной научной литературы, но влияние этих подходов на эффективность ресурсов мягкой силы России на постсоветском пространстве недостаточно изучено. В последнее время в научной среде растет интерес к изучению эффективности инструментализации Россией своих медийных ресурсов. Тем не менее, эти исследования были сосредоточены в основном на эффективности российской пропаганды и информационном противостоянии в контексте эскалации конфликта между Россией и евроатлантическим альянсом.
Объектом исследования является внешняя политика Российской Федерации. Предметом исследования являются особенности влияния концепции «мягкой силы» на формирование внешнеполитического вектора Российской Федерации.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1990 года по 2016 год. Первая дата обусловлена периодом зарождения концепции «мягкой силы» в международных отношениях, а конечная дата характеризуется принятием последней версии Концепции внешней политики РФ на момент написания данной диссертации.
Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что положения исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения этой проблемы, а также в процессе преподавания дисциплин связанных с международными отношениями.
Структура работы: данное диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, поделенных на параграфы, заключения, списка источников и литературы. В первой главе рассматривается процесс появления и сущность концепции «мягкой силы». Во второй главе речь идет предпосылках принятия Россией концепции «мягкой силы» на официальном уровне, а также об ее особенностях и инструментах проецирования. Третья глава содержит информацию о проблемных аспектах стоящих перед Российской Федерацией для эффективного использования «мягкой силы» во внешней политике.