Спорные вопросы участия третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве

Вне всякого сомнения, вопросы о порядке и условиях привлечения третьих лиц к участию в арбитражном (третейском разбирательстве), а также вопросы, связанные с последующим оспариванием арбитражных (третейских) решений, являются одними из наиболее сложных с практической и теоретической точек зрения и заслуживают отдельного рассмотрения. Оговоримся сразу, что в рамках настоящей работы будут затронуты только вопросы, касающиеся участия в деле третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований (принимая во внимание, что третьи лица, заявляющие самостоятельные требования, по существу являются истцами в «чужом» процессе, и следовательно, в их отношении подлежат применению положения, определяющие присоединение к арбитражному разбирательству сторон спора).
При этом вопрос, касающийся участия в арбитражном разбирательстве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования, является в значительной мере более сложным. В первую очередь, это связано с отсутствием универсальных подходов к определению понятия «третье лицо», и, как следствие, невозможностью установления универсальных процедурных правил, касающихся привлечения третьих лиц к участию в арбитражном (третейском разбирательстве) на уровне международных актов и арбитражных регламентов.
Первой проблемой, с которой стороны и состав арбитража сталкиваются при разрешении вопроса о вступлении третьего лица в арбитражное (третейское) разбирательство? является определение самого термина «третьего лица» и связанного с ним правового статуса в арбитражном разбирательстве. Так, международные акты в области международного коммерческого арбитража не содержат термин «третье лицо». Например, Нью-Йоркская конвенция 1958 г. оперирует только термином «стороны» («parties»), аналогичный подход также отражён в Типовом законе ЮНСИТРАЛ о международном коммерческом арбитраже 1985 г. Положения Типового закона также содержат указание только на стороны («parties») как участников арбитражного разбирательства, а проблематика участия третьих лиц в арбитражном разбирательстве, которая неоднократно затрагивалась в практике применения Нью-Йоркской конвенции и Типового закона ЮНСИТРАЛ, не имеет какого-либо разрешения в тексте международных актов или в официальных комментариях к ним.
В таких условиях все процедурные аспекты, касающиеся участия третьих лиц в арбитражном разбирательстве, регулируются на уровне регламентов арбитражных учреждений (правил арбитража) и подходов, выработанных в практике арбитражных учреждений и государственных судов, осуществляющих контроль за деятельностью третейских (арбитражных) судов.
В первую очередь необходимо отметить, что, когда речь идет о привлечении третьего лица к участию в деле в качестве стороны, принято использовать термин «дополнительная сторона». Такой подход закреплён в Арбитражном регламенте Международной торговой палаты (ICC), согласно которому участие третьих лиц в арбитражном разбирательстве возможно только в качестве «стороны». Аналогичные правила также закреплены в арбитражных регламентах большинства арбитражных институтов. Так, согласно ст. 22 Регламента Лондонского международного третейского суда (LCIA) третье лицо может присоединиться к арбитражу в качестве стороны. Аналогичные правила предусматривает также Регламент Гонконгского международного арбитражного центра (HKIAC) и Арбитражный регламент Китайской международной экономической и торговой арбитражной комиссии (CIETAC) Указанные регламенты предусматривают единственно возможный процессуальный статус лица, не являющегося стороной арбитражного соглашения, «присоединившаяся сторона». Такой подход неизбежно вызывает вопросы относительно того, каковы материально-правовые основания для привлечения в арбитражное разбирательство «присоединившихся сторон» и верно ли, что такой статус могут получить только лица, имеющие самостоятельные требования в отношении предмета спора, или же этот режим действует для любых лиц, которых стороны желают привлечь к участию в рассмотрении дела. Ответ на указанный вопрос напрямую не содержится ни в одном из указанных арбитражных регламентов.
Также необходимо отметить, что и в научной литературе (в особенности англоязычной) термин «третье лицо» используется достаточно редко, а в отношении участников третейского разбирательства, которые не являются сторонами арбитражного соглашения, как правило, используется термин «лица, не являющиеся сторонами арбитражного соглашения» («non-signatories» или «non-parties»).
Обозначенное дихотомическое деление, принципиально отличное от используемого в российском гражданском и арбитражном процессе трёхчленного состава участников процесса, закреплённого в ГПК РФ и АПК РФ, которые в качестве участников процесса помимо сторон называют также третьих, прокурора, и государственные органы (например, для целей дачи заключения) (ст. 34 ГПК РФ, ст. 40 АПК РФ), что вызывает немало затруднений в судебной практике и отечественной литературе.
Предметно рассмотрим возникающие вопросы на примере одного из регламентов Международного Коммерческого Арбитражного Суда при Торгово-Промышленной Палате Российской Федерации (далее – «МКАС при ТПП РФ»). Так в соответствии с пунктом 1 параграфа 14 Правил арбитража международных коммерческих споров (далее – «Правила») привлечение к арбитражному разбирательству третьего лица, не заявляющего исковых требований против сторон арбитражного разбирательства, допускается при условии, если все стороны и третье лицо выразили согласие на проведение арбитражного разбирательства с участием такого третьего лица.
Таким образом, если в процессе арбитражного разбирательства, инициированного по правилам МКАС при ТПП РФ, вопрос о привлечении третьих лиц возникнет уже в процессе арбитражного разбирательства после истечения срока предоставления отзыва на исковое заявление, состав арбитража, будучи скованным положениями Регламента, не сможет принять решение о привлечении третьего лица.
Кроме того, указанное правило устанавливает, что привлечение третьих лиц к участию в деле не осуществляется МКАС при ТПП РФ ex officio, а требует волеизъявления со стороны участников спора и самого третьего лица.
Мы видим, что Правила исходят из договорной природы арбитражного разбирательства и предполагают, что вступление третьего лица в процесс возможно не иначе как на основании волеизъявления всех лиц, участвующих в деле. Указанный механизм исключает возможность принудительного привлечения третьего лица в процесс (interference). Это означает, что лицо, права которого могут быть затронуты решением арбитража, может быть лишено возможности принять участия в рассмотрении дела в связи с волеизъявлением одной из сторон спора, равно как и само третье лицо может отказаться от участия в разбирательстве, что в дальнейшем может стать основанием для отмены арбитражного решения.
Указанная проблема достаточно широко освещалась в отечественной литературе некоторое время назад в контексте третейского разбирательства, в частности, в работах В. А. Мусина, С. Ю. Скворцова, К. К. Лебедева, Т. Н. Нешатаева. Однако ни применительно к третейскому разбирательству, ни в отношении рассмотрения дела в международном коммерческом арбитраже не были разработаны комплексные подходы к решению вопросов, связанных с оспариванием арбитражных решений третьими лицами, равно как и не были выработаны детальные решения, позволяющие мотивировать риски, связанные с оспариванием арбитражных решений со стороны третьих лиц, что подтверждает актуальность темы исследования.