Китайская миграция в страны Центральной Азии: тенденции и социально-демографические последствия

Введение
Глава 1. Китайская миграция в глобальном контексте: теоретические аспекты
1.1. Теоретические подходы к китайской миграции в условиях глобализации
1.2. Тенденции китайской миграции в XXI веке в глобальном контексте
1.3. Теоретико-методологические подходы к адаптации и интеграции китайских
мигрантов в принимающих странах
Глава 2. Тренды китайской миграции в страны центральной Азии
2.1. Экономические отношения Китая со странами Центральной Азии как
предпосылки миграции
2.2. Формы и тенденции китайской миграции в регионе
2.3. Занятость и предпринимательская деятельность китайских мигрантов в странах
Центральной Азии
Глава 3. Последствия и подходы к регулированию китайской миграции в странах
центральной Азии
3.1. Влияние китайской миграции на социально-экономическое и демографическое
развитие стран Центральной Азии
3.2. Регулирование китайской миграции в странах Центральной Азии
3.3. Основные направления совершенствования миграционной политики стран
Центральной Азии в контексте китайской миграции
Заключение
Библиография
Приложения

По результатам проведенного исследования на защиту выносятся следующие
основные выводы и рекомендации автора.
Положение 1. Выделены четыре этапа эмиграционных процессов в КНР,
отличающихсясоциально-демографическойструктурой игеографической
направленностью потоков китайских мигрантов: первый этап – с середины XIX века по
середину XX века – основным направлением китайской эмиграции была Юго-Восточная
Азия; второй этап – с 1950-х по 1980-е годы – вектор китайской миграции был направлен
в Северную Америку, Австралию и Западную Европу; третий этап – с 1980-х по 2000-е
годы был обусловлен активизацией процесса легализации китайцев на территории
основных государств проживания; четвертый этап – с 2000-х годов по настоящее время –
формирование новых масштабных миграционных потоков в направлении стран
Центральной Азии и Африки, которые происходит параллельно с инвестициями КНР.
Такие мигранты получили название «новых мигрантов» («Синь Иминь»).
Теоретические подходы к китайской миграции в условиях глобализации.
Усиление интеграционных процессов обусловило интенсификацию миграционных
процессов, которые в настоящее время в условиях осложнения социально-экономических
условий жизни населения, постконфликтного состояния отдельных стран и регионов,
многочисленных гуманитарных проблем является одним из путей физического спасения
людей, обеспечения повышение уровня жизни населения и получения домохозяйствами
доходов в условиях финансовых проблем в стране происхождения. Так, согласно данным
отчета ООН «Международная миграция в 2021 г.: основные показатели», количество
международных мигрантов во всем мире продолжает расти быстрыми темпами и в
течение последних пятнадцати лет достигло 281 млн. чел. в 2020 г., по сравнению с 222
млн. чел. в 2010 г. и 173 млн. чел. в 2000 г. (рис. 1).
258281
200249
174192
199520002005201020152020
Рис. 1. Численность международных мигрантов 1995-2020 гг., млн. чел.
Источник: World Migration Report 2020 [Electronic source]. – Mode of access:
https://worldmigrationreport.iom.int/wmr-2020-interactive/

Как указано в отчете ООН «Перспективы глобального развития 2017 г.:
Международная миграция в изменяющемся мире», доля людей, живущих за пределами
своих стран рождения увеличилось в последние 20 лет – с 2,7% мирового населения в 1995
г. до 3,3% в 2015 г. В то время как общий процент мигрантов из развивающихся стран в
мире вырос всего с 79% до 80% в течение последних двух десятилетий, доля мигрантов в
страны с высоким уровнем доходов увеличилась с 36% до 51%42.
Если рост этого показателя продолжится с той же скоростью, то к 2050 г. он
достигнет значения 405 млн. чел. Численность международных мигрантов в настоящее
время почти втрое превышает их количество периода 50-х годов XX в. Кроме этого, в
современном мире международного звучание часто приобретают и внутренние
миграционные перемещения. Их интенсивность, по экспертным оценкам ООН, возросла,
начиная с 80-х годов прошлого столетия, от 750 млн до 1 млрд чел. Иными словами,
мигрировал почти каждый шестой житель планеты43.
В 2020 г. гендерная структура международных мигрантов сложилось следующим
образом – 52% – мужчины, 48% – женщины. Большинство из них (около 74%) были
трудоспособного возраста (от 20 до 64 лет), с небольшим сокращением (с 16,4% до 14%)
в возрасте до 20 лет с 2000 по 2019 гг. и с 2000 года стабильной долей (около 12%) в
возрасте 65 лет и старше (рис. 2).

Рис. 2. Возрастно-половая пирамида международных мигрантов в 2020 г.
Источник: World Migration Report 2020 [Electronic source]. – Mode of access:
https://worldmigrationreport.iom.int/wmr-2020-interactive/

Под влиянием глобализации наблюдается трансформация миграционных процессов,
которые приобретают новые черты, усиливают свое влияние на политическую,
Perspectives on Global Development 2019: International Migration in a Shifting World. [Electronic source]. – Mode of
access:
https://www.un.org/en/development/desa/population/migration/events/coordination/15/documents/presentations/17022017_Sessi
on6_OECD_MarioPezzini.pdf (дата обращения: 11.12.2019).
Meeting the Challenges of Migration / UNFPA, The International Migration Policy.— UNFPA, 2004. — 98 p.
социально-экономическую и духовную сферы жизни общества. Основными
последствиями этого процесса является распределение труда, миграция в масштабах всей
планеты человеческих и производственных ресурсов, стандартизация законодательства,
экономических и технико-технологических процессов, а также сближение культур разных
стран. В результате глобализации мир становится теснее и взаимозависимым от всех его
субъектов. Происходит увеличение как количества совместных для государств проблем,
так и количества и типов субъектов, которые интегрируются.
Таким образом, бурные глобализационные преобразования и региональная
экономическая интеграция, которые происходят в мире в течение последнего столетия,
оказывают определяющее влияние и на развитие международных экономических
отношений, в частности, усиливая значение международных миграций человеческих
ресурсов как инструмента их перераспределения в мировом хозяйстве.
Основной страной-донором мигрантов, по данным Международной организации по
миграции, являются США (50,6 млн. чел.), или 15,3% от всего количество международных
мигрантов в процентах от общей численности населения на середину 2020 года. Среди
них сформировались 3 большие группы – это квалифицированные мигранты из Индии и
КНР и неквалифицированные – из Мексики. Направление Мексика – США стало
крупнейшим по количеству трудовых переселенцев. Также можно выделить большие по
объему переселенцев межрегиональные направления: Северная Азия – Восточная Азия,
Африка – Европа. Согласно данным Портала миграционных данных Международной
организации по миграции, лидером среди стран-доноров международных мигрантов
является Индия. Все двадцать стран, вошедшие в ТОП 20, относятся к развивающимся
странам, а именно из регионов Латинской Америки, Центральной и Восточной Азии,
Восточной Европы44.
Китай традиционно выступает одним из крупнейших поставщиков международных
мигрантов и, следовательно, опыт китайского правительства по регулированию миграции
и использования ее для решения определенных задач по развитию страны заслуживает
детального исследования.
Для Китая миграция населения является в немалой степени частью включения в
процессы мировой экономики, а также достижения ее цели – занять позицию крупнейшей
экономики мира в ближайшем будущем.
По мнению автора, целесообразно выделить три группы факторов, обуславливающих
китайцев проживать за границей: социально-экономические, этнорелигиозные и
демографические (табл. 1).
Таблица 1.
Факторы китайской миграции
ФакторыХарактеристика
Устойчивый рост КНР стал результатом
экономических реформ и, в частности, политики
«открытости», которая началась в 1970-х гг., что
Социально-экономическиепривело к серьезным изменениям во всех сферах
жизни общества. Гибкость рабочей силы и
приватизация привели к тому, что большое
количество работников остались без работы, и
UN Migration Electronic source]. – Mode of access: https://migrationdataportal.org/?i=stock_abs_&t=2020&cm49=840
(дата обращения: 19.11.2020).
внутренний рынок не смог их поглотить.
Поляризация распределения богатства и, как
следствие, увеличение разрыва между богатыми
и бедными (экономическое неравенство)
являются важными факторами этой миграции
Примером такой вынужденной миграции можно
считать миграцию буддийских паломников,
Этнорелигиозные
мусульман-уйгуров в Центральную, Южную и
Восточную Азию)
Демографическое давление – население Китая
превышает1,4млрд.чел. Огромный
Демографическиедемографический и миграционный потенциал,
приводит не только к активизации внутренней
миграции, но и оттоку за рубеж.

Предпосылками усиления китайского влияния за пределами «материкового» Китая
стали глубокие процессы, происходившие на протяжении последних лет внутри самой
КНР. Отметим их подробнее 45.
Социальный фактор, или изменения в социальной структуре китайского
общества, которые последовали за экономическими реформами. С одной стороны,
приватизация привела к тому, что большое количество работников остались без работы,
и внутренний рынок не смог их поглотить. С другой стороны, появился средний класс и
слой состоятельных (богатых) китайцев46. В условиях включения КНР в
глобализационные процессы и усиления политики открытости у данных социальных
слоев населения возросла мобильность, в том числе миграционная мобильность за
пределы страны.
Как следствие, сформировались две новые тенденции китайской эмиграции. Прежде
всего, высококвалифицированные и состоятельные китайцы стали более активно
выезжать в страны «богатого Севера» через каналы профессиональной, инвестиционной
и бизнес-миграции. Состоятельные китайцы имеют множество вариантов для миграции в
качестве инвестиционных и бизнес-мигрантов, инвестируя средства в недвижимость и
бизнес в новых странах проживания (США, Канада, Австралия, Европа). Все программы
в Южной Европе в качестве одного из вариантов предлагают инвестиции в недвижимость.
В Испании минимальная стоимость объекта должна составлять 500 тыс. евро, в
Португалии – 350 тыс. евро (если он построен более 30 лет назад или находится в зоне
городской застройки). На Мальте по требованиям нужно инвестировать параллельно от
250 тыс. евро в облигации и ценные бумаги, а также и 60 тыс. евро в недвижимость (в
зависимости от её местоположения). Кипр предлагает вид на жительство в обмен на
недвижимость стоимостью 300 тыс. евро, а также инвестор должен положить 30 тыс. на
депозит в местном банке. Самая недорогую программу предлагает Греция: здесь вид на
жительство можно получить, купив объект недвижимости по цене от 250 тыс. евро.
Vazirov Z., Ryazantsev S., Pismennaya E., Delovarova L. China in Central Asia: Geopolitical, Economic and Sociocultural
Vectors of influence // Central Asia and the Caucasus. 2019, Vol. 20. Issue 4. Pp. 18-31.
Россия и Китай: Изменения в социальной структуре общества/ Отв. ред. М.К. Горшков, Ли Пэйлинь, З.Т. Голенкова. –
М.: Новый хронограф, 2012. С. 257-260.
В результате, в Греции c момента запуска программы «золотая виза» по состоянию на
начало 2019 г. 2416 граждан КНР стали обладателями греческих видов на жительство47.
Отметим также, что высококвалифицированные китайские мигранты (профессора,
инженеры, топ-менеджера) также активно выезжают на работу по контрактам и
обосновываются на постоянное место жительства в экономически развитых странах.
Кроме того, потоки низкоквалифицированных и неквалифицированных китайских
мигрантов переориентировалось на страны «бедного Юга» (например, страны Ближнего
Востока, Юго-Восточной Азии, Африки, Латинской Америки), т.е. китайские рабочие
следуют за китайскими инвестициями. И хотя низко- и неквалифицированные китайские
мигранты должны вернуться в КНР через несколько лет, некоторым из них удается
задержаться в принимающих странах, приобретая другие миграционные статусы.
Этнорелигиозный фактор. Национальная политика, проводимая КНР имела
неоднозначные последствия для этнических и религиозных меньшинств в этнических
регионах страны. В частности конфликт в Синьцзян-Уйгурском автономном округе
привел к вынужденной эмиграции мусульман-уйгуров в Центральную Азию. Также
активная репатриационная политика Казахстана, направленная на привлечение
этнических казахов («оралманов») стимулирована их переезд из КНР в Казахстан. И хотя
нельзя говорить, что КНР заинтересован в этой формах эмиграции, но очевидно, что через
эти каналы вместе с переселенцами также происходило распространение элементов
китайского влияния на страны Центральной Азии. Например, культурно-бытовые аспекты
китайской жизни и быта проникали в повседневность населения стран региона. Массовая
эмиграция из Китая началась в середине XIX века, когда основным направлением
эмиграции китайцев была Юго-Восточная Азия. Вплоть до конца Второй мировой войны
большинство китайцев считали себя «хуацяо» (китайскими гражданами за границей),
которые оставались политически и культурно лояльными к Китаю48.
Демографический фактор. Одной из базовых объективных предпосылок
активизации процессов китайской миграции, по мнению автора, стала демографическая
ситуация в стране, а именно, перенаселение. В 2019 г. численность населения составила
1 395 млн. чел.
Несмотря на проведение ограничительной демографической политики «Одна семья –
один ребенок» на протяжении последних лет, «демографическое давление» КНР не
ослабевало. Гигантский демографический потенциал в комплексе с другими факторами
порождает значительный миграционный потенциал. И он реализуется не только путем
активизации внутренней миграции, но и через отток части трудоспособного и молодого
населения за рубеж. КНР, занимая первое место по численности населения, как будто бы
«демографически нависает» над соседней Центральной Азией и Россией, занимающими
значительные территории с природными ресурсами, но сравнительно малозаселенные.
Таким образом, КНР занимала второе место в мире по объемам получаемых денежных
переводов от мигрантов. Китайские мигранты активно поддерживают родственников и
вносят значительный вклад в социально-экономическое развитие КНР.
Длительный период, который был характерен для Китая незначительными объемами
миграции закончился после начала экономических реформ 1979 г. Длительный период
ограничения миграции сыграл существенную роль в значительном приросте объемов
миграционного движения. С того времени миграционные потоки только росли и в
Официальный сайт Migration Policy Ministry of Greece [Электронный ресурс]. – Режимдоступа:
http://www.immigration.gov.gr/en_US/web/guest/elleniki-metanasteutiki-politiki (дата обращения: 13.12.2019).
Liu, X., Van D., The Chinese diaspora, Oxford Bibliographies, 2013, 26 pp.
краткосрочной перспективе снижение миграционных потоков не является ожидаемым.
Учитывая более 1,4 млрд. населения в стране, Китай может стать одним из ключевых
актеров глобальной миграционной системы и изменить характер принимающих обществ.
При этом, сам Китай все в большей степени начинает конкурировать за рабочих
иммигрантов, которые способны заполнить пробелы на внутреннем рынке труда, что
обусловлено уменьшением процентной доли населения трудоспособного возраста, ростом
количества лиц пожилого возраста. Китай начинает свое становление в качестве страны
назначения для экономической миграции и нуждается в развитии собственной
эффективной миграционной политике.
Теоретико-методологические подходы к адаптации и интеграции китайских
мигрантов в принимающих странах. Рассматривая китайскую миграцию в контексте
событий, происходящих как в местах их проживания, так и в Китае, и используя
многомерную перспективу, необходимо обратить внимание на важность интеграции и
адаптации китайцев в принимающих странах.
Активизация миграции китайцев, появление иммигрантских сообществ повышает
актуальность вопроса адаптации иммигрантов, обуславливает необходимость разработки
и внедрения современной комплексной и сбалансированной политики интеграции и
адаптации как составляющей регулирования миграционных процессов в КНР. В
современных трудах, которые посвящены исследованию процессов включения
иммигрантов в принимающее общество, выделены четыре типа взаимодействия, а
именно: интеграция, ассимиляция, сепарация и сегрегация.
Диссертантом анализируется процесс адаптации иммигрантов, обращая внимание
на исследование Дж. Монтгомери, который предлагает подразделять его на три
субадаптации – экономическую, которая касается преимущественно участия иммигранта
в экономике, прежде всего, на рынке труда принимающего общества, и его
профессиональную адаптацию, социокультурную и субъективную, которую можно
сопоставить с односторонним процессом приспособления иммигранта к новой среде49.
Безусловно, каждый иммигрант проходит через определенный процесс адаптации,
который осуществляется, не только медленно, но и регулируется со стороны государства.
Кроме того, этот процесс не является односторонним – принимающее общество также
является его активным участником.
Следует отметить, что для китайцев в принимающих странах характерна разная
глубина интеграции, в связи, с чем предлагается выделить две степени интеграции:
полную интеграцию, в основе которой ассимиляция мигрантов, и частичную,
включающую процессы адаптации и приживаемости.
Так же, по мнению диссертанта, необходимо акцентировать внимание на значимости
эффективной государственной политики в сфере интеграции мигрантов для развития
национальных экономик как стран реципиентов, так и стран-доноров рабочей силы, что
обусловлено влиянием ряда факторов (рис. 3).
Montgomery J.R. Components of Refugee Adaptation // International Migration Review. – 1996. – N 30 (3). – P. 679-702.
Рис. 3. Факторы влияния государственной политики в сфере интеграции мигрантов на развитие
национальных экономик стран.

Как свидетельствуют результаты исследования, трудности, которые связаны с полной
интеграцией мигрантов, прежде всего, обусловлены двусторонним характером этого
процесса, связанного с действием ряда следующих факторов: отношение принимающего
общества к мигрантам, желание мигрантов интегрироваться в это общество.
Необходимо отметить, что с процессами интеграции мигрантов связан ряд проблем и
угроз, среди которых следует отметить следующие: снижение уровня толерантности в
обществе, рост межэтнической напряженности, отчуждение мигрантов со стороны
общества, их самоизоляция, возникновение открытых конфликтов между мигрантами и
местным населением.
Также, следует подчеркнуть, что с целью формирования комплексной
интеграционной политики, двустороннего движения мигрантов и коренных жителей
навстречу друг другу для поддержки гражданского мира, функции адаптации и
интеграции мигрантов должны выполнять как государство, так и негосударственные
структуры, а именно: институты гражданского общества; правозащитные организации,
предоставляющие мигрантам различные консультационные и юридические услуги;
коллективы предприятий; ассоциации мигрантов; диаспоры.
Необходимо отметить, что китайская диаспора или «хуацяо» является самой
многочисленной в мире, однако относительно ее количественной оценки среди
специалистов нет единого мнения: большинство исследователей оценивает численность
зарубежной диаспоры в среднем в диапазоне от 30 до 40 млн. чел.; Международная
организация по миграции оценивает численность китайской диаспоры на уровне 35 млн.
чел.; китайские исследователи оценивают ее в размере около 55 млн. чел.50. Кроме того,
по оценкам Всемирного банка, на китайскую диаспору приходится около 1% объема
мирового рынка иностранной рабочей силы ежегодной стоимостью млрд. долл.51.

Положение 2. В развитии современных отношений между Китаем и странами
Центральной Азии можно выделить пять этапов: первый этап – с 1992 по 2001 год –
решение пограничных вопросов и проблем безопасности, установление первых контактов
в области внешней торговли, установление прямой двусторонней торговли и
экономические отношения. Второй этап – с 2002 по 2005 годы – переход к долгосрочному
сотрудничеству, построение экономического присутствия Китая в регионе; третий этап –
с 2005 по 2009 годы – построение стратегического партнерства, внедрение крупных
секторов национальной экономики стран Центральной Азии; четвертый этап – с 2009 по
2015 годы – реализация крупных совместных проектов (в основном, нефтегазовых),
усиление позиций Китая в национальной экономике стран Центральной Азии; пятый этап
– с 2015 года по настоящее время – расширяет и углубляет торгово-экономическое
сотрудничество в рамках «Экономического пояса Шелкового пути».
Экономические отношения Китая со странами Центральной Азии как
предпосылки миграции. Как показывают исследования официальных документов,
научных работ и аналитических материалов, связанных с международными отношениями
в начале ХХ века и в XXI веке., с геополитической и экономической точки зрения
Центральная Азия имеет стратегическое значение для Китая, а также
межгосударственные отношения КНР со странами Центральной Азии (Узбекистан,
Туркменистан, Таджикистан, Кыргызстан и Казахстан) вызывают все больший интерес у
исследователей.
Китайское правительство и бизнес-элита всегда прагматичны в установлении и
укреплении отношений с пятью странами Центральной Азии и тщательно рассчитывают
краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные интересы КНР в регионе52.
Краткосрочные интересы Китая изначально были сосредоточены на вопросе демаркации
границы, с особым акцентом на минимизацию прямого и косвенного вмешательства стран
Центральной Азии в проблемы этнических меньшинств, проживающих в различных
регионах КНР. Китай имеет достаточно протяженную границу со странами Центральной
Азии: с Казахстаном – 1782 км, с Кыргызстаном – 858 км, с Таджикистаном – 414 км. После
распада СССР границы были определены лишь частично. Учитывая, что демаркацию
границ КНР рассматривает как проблему национальной безопасности, было предпринято
несколько попыток установить четкие границы между странами. В середине 1990-х гг. с
целью решения территориальных споров КНР с Таджикистаном, Казахстаном, Киргизией
и Россией была создана Шанхайская организация сотрудничества (ШОС53).
В числе среднесрочных и долгосрочных задач в Центральной Азии КНР
рассматривает необходимость усиления своего экономического влияния и укрепление
сотрудничества в области безопасности. С точки зрения КНР в Центральной Азии
Wang H., Bao Y. Reverse migration in contemporary China: Returnees, entrepreneurship and the Chinese economy / H. Wang,
Y. Bao. – London: Palgrave Macmillan, 2015. – 276 p.
Migration and Remittance Flows: Recent Trends and Outlook 2013-2016 / [Electronic source]. – Mode of access:
http://siteresources.worldbank.org/INTPROSPECTS/Resources/334934-1288990760745/MigrationandDevelopmentBrief21.pdf
(дата обращения: 12.12.2019).
Официальный сайт Фонда Карнеги за международный мир [https://carnegieendowment.org/regions/251] (дата обращения:
08.11.2020).
Vazirov Z., Ryazantsev S., Pismennaya E., Delovarova L. China in Central Asia: Geopolitical, Economic and Sociocultural
Vectors of influence // Central Asia and the Caucasus. 2019, Vol. 20. Issue 4. Pp. 18-31.
существует немало потенциальных и прямых угроз национальной безопасности, в том
числе терроризм, экстремизм, фундаментализм, сепаратизм. В этой ситуации усиление
китайского экономического и геополитического влияния на страны Центральной Азии
становится стратегией действий КНР на опережение, которое нейтрализует некоторые
риски и позволяет получать очевидные экономические преференции54.
Целесообразно выделить пять этапов эволюции взаимоотношений Китая и стран
Центральной Азии (табл. 2).
Таблица 2.
Этапы эволюции взаимоотношений Китая и стран Центральной Азии
ЭтапХарактеристика
установление контактов в сфере внешней торговли,
1992 – 2001 гг. выстраиваниепрямыхдвустороннихторгово-
экономических отношений
наращивание китайского экономического присутствия в
2002 – 2005 гг.
регионе55
выстраиваниестратегическоговзаимопартнерства,
2005 – 2009 гг. внедрение в крупные сектора национальной экономики
стран Центральной Азии56
реализация крупных межгосударственных проектов,
2009 – 2015 гг. закрепление позиций Китая в национальной экономике
стран Центральной Азии
расширение и углубление торговли, инвестирование,
2015 г. –
финансово-кредитные и валютное сотрудничества в рамках
настоящее время
«Экономического пояса Шелкового пути»

Отправной точкой при рассмотрении темы политических и экономических
приоритетов Китая в Центральной Азии, по мнению автора, могут стать тезисы
Председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина, выступившего в
казахстанском ВУЗе «Назарбаев Университет». Во время своего турне по странам
Центральной Азии в сентябре 2013 года он отметил, что развитие сотрудничества со
странами Центральной Азии является одним из приоритетных направлений китайской
дипломатии. Объединив усилия со странами Центральной Азии, Китай стремится достичь
процветания и общего процветания на основе принципов взаимного доверия, дружбы и
сотрудничества. Во время своего выступления Си Цзиньпин поднял вопрос о концепции
совместного построения «экономического пояса Шелкового пути»57.
Так, по объему узбекского экспорта Китай занимает вторую позицию (после
Швейцарии). По официальным данным, в Узбекистане действуют более 500 совместных
Vazirov Z., Ryazantsev S., Pismennaya E., Delovarova L. China in Central Asia: Geopolitical, Economic and Sociocultural
Vectors of influence // Central Asia and the Caucasus. 2019, Vol. 20. Issue 4. Pp. 18-31.
Торгово-экономические отношения Китайской Народной Республики с государствами Центральной Азии –
участниками СНГ / https://revolution.allbest.ru/international/00762645_0.html (дата обращения: 11.11.2020).
Роза Турарбекова, Татьяна Шибко Политика Китая в отношении соседних стран Центральной Азии [Электронный
ресурс]. – Режим доступа:
http://www.perspektivy.info/oykumena/politika/politika_kitaja_v_otnoshenii_sosednih_stran_centralnoj_azii_2010-10-21.htm
(дата обращения: 13.04.2020).
President Xi Jinping Delivers Important Speech and Proposes to Build a Silk Road Economic Belt with Central Asian Countries
// Ministry of Foreign Affairs of the People’s Republic of China. 2013. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/topics_665678/xjpfwzysiesgjtfhshzzfh_665686/t1076334.shtml(датаобращения:
12.11.2020).
предприятий, созданных при участии китайского капитала, а также представительства 70
компаний КНР. Совокупный объем китайских инвестиций в экономику УзР в 2017 г.
составил 4,9 млрд долл.58,59.
Таким образом, страны Центральной Азии рассматриваются Китаем как
составляющие транзитного пути достижения Пекином рынков своих стратегических
партнеров в Персидском заливе и в Европе, то есть Великого китайского Шелкового пути,
и от стабильных отношений с ними зависит реализация ведущей китайской идеи –
возрождение этого экономического пояса, который китайская сторона называет
«единственным поясом».
Реализации национальных интересов Китая в Центральной Азии подчинена его
инвестиционная политика, которая набирает заметные обороты. Овладев политической и
торговой составляющими, Пекин развернул широкое инвестирование в экономику ЦА и
занял первую позицию по прямым иностранным инвестициям в регионе. Устойчивый рост
экономики КНР стал результатом планомерных и успешных экономических реформ,
начавшихся в 1970-е гг. Согласно данным Национального бюро статистики КНР в 2018 г.
ВВП страны составил 90,03 трлн. юаней. В первом квартале 2018 г. ВВП вырос на 6,8%,
во втором – на 6,7%, в третьем – на 6,5%, в четвертом – на 6,4%.60.
В ходе реформ КНР был накоплен значительный инвестиционный потенциал, который
теперь реализуется в том числе за границей. В этом отношении инвестиционные
возможности КНР совпали с потребностями стран Центральной Азии, которые явно
нуждаются в притоке иностранных инвестиций. Неслучайно в последние годы потоки
китайских инвестиций активно устремились в страны региона. За 2005-2020 гг61 КНР
инвестировала в страны Центральной Азии почти 54,18 млрд., в том числе в Казахстан –
34,12 млрд., в Туркменистан – 6,8 млрд., в Узбекистан – 6,21 млрд., в Кыргызстан – 4,73
млрд., в Таджикистан – 2,32 млрд. долл. США. Китайские инвестиции в Россию составили
около 55,97 млрд. долл. США62.
Также, следует подчеркнуть, что подавляющее большинство инвестиций китайских
ТНК – 98% связано с энергетическим комплексом, то есть для транспортировки нефти и
газа. В то же время инвестиции Пекина в другие сектора экономики стран Центральной
Азии по сравнению небольшие и достигают нескольких десятков миллионов.
Китайская концепция «близкий сосед роднее дальнего родственника» реализуется
также и на таджикском направлении. Растущая экономика Китая заинтересована в
получении таджикского алюминия, хлопка, черных металлов, меди. Успешно
реализуются совместные проекты Таджикистана и КНР, среди которых работа
золотодобывающих предприятий «Зарафшан» и «Горнопромышленной компании
Таджикистана и Китая». Таджикистан также предоставляет китайской стороне в аренду
значительные площади своей территории. Так, китайская компания «Чжунтай»
арендовала 5 тыс. га земли в Хатлонской области Таджикистана, вложив в развитие
инфраструктуры свыше 20 млн. долл. для создания текстильно-промышленного
Vazirov Z., Ryazantsev S., Pismennaya E., Delovarova L. China in Central Asia: Geopolitical, Economic and Sociocultural
Vectors of influence // Central Asia and the Caucasus. 2019, Vol. 20. Issue 4. Pp. 18-31.
China Global Investment Tracker / American Enterprise Institute; Heritage Foundation [Electronic source]. – Mode of access:
https://www.aei.org/china-global-investment-tracker (дата обращения: 04.11.2020).
Официальный сайт National Bureau of Statistics of China Foundation [Electronic source]. – Mode of access:
http://www.stats.gov.cn/tjsj/zxfb/201901/t20190121_1645752.html (дата обращения: 23.12.2019).
Vazirov Z., Ryazantsev S., Pismennaya E., Delovarova L. China in Central Asia: Geopolitical, Economic and Sociocultural
Vectors of influence // Central Asia and the Caucasus. 2019, Vol. 20. Issue 4. Pp. 18-31.
China Global Investment Tracker, American Enterprise Institute; Heritage Foundation. – Mode of access:
[https://www.aei.org/china-global-investment-tracker] (дата обращения: 12.02.2021).
технопарка. По подсчетам экспертов, реализация данного проекта принесет в бюджет
Таджикистана свыше 20 млн. долл.
В социально-экономическом аспекте результаты сотрудничества с Китаем
акцентирует таджикская исследовательница Р.Р. Алиева. В частности, она отмечает, что
инфраструктурные объекты, которые сооружаются в Таджикистане при финансовом и
техническом содействии со стороны КНР, станут основой для существенного ускорения
динамики экономического развития, эффективного решения социальных проблем, в
частности по преодолению бедности населения63.
Основным звеном китайско-таджикских торгово-экономических взаимодействия
считается двухсторонняя торговая деятельность. Установления и показатели
дипломатических, внешнеторговых отношений между КНР и РТ за 25 лет развилось
довольно динамично.
Согласно статистическим данным за 1993 г. объем торговли между странами
составлял всего лишь 9 млн. долл., а в 2003 г. показатель достиг 39 млн. долл.
Товарооборот в 2019 г. составил 660,91 млн. долл.64 (рис. 4). За этот период экспорт из
РТ в КНР увеличился на 15%.
792,90

841,10
763,90

1 000,00

660,91
651,37

605,45
594,14
556,30
800,00
600,00

400,00
57,07

55,46
44,00

35,40

200,00
0,00
20152016201720182019

Торговый оборотЭкспорт из РТ в КНРИмпорт в РТ из КНР

Рис. 4. Товарооборот между Республикой Таджикистан и КНР за 2015 – 2019 гг., тыс. долл.
Источник: Макроэкономические показатели // Агентство по статистике при Президенте
Республики Таджикистан. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://stat.tj/ru/macroeconomic-
indicators

В импорте товаров из КНР в РТ преобладают текстильные изделия и прочие продукты
обширного спроса, спецоборудование и машинно-технические продукции, продукты
питания и аграрно-сырьевые материалы. Другие сектора и предприятия включают добычу
и переработку полезных ископаемых (свинец, цинк и золото); транспорт; торговлю; и
услуги, что, в конечном счете, способствует достижению стратегических целей
Таджикистана в области развития транспорта и энергетической безопасности. В целом в
настоящее время товарная форма структуры импорта из КНР представлена 2 тыс.
Алиева Р.Р. Формы взаимодействия Республики Таджикистан с Китайской Народной Республикой в рамках ШОС:
механизмы реализации проектов и проблемы взаимодействия // Ученые записки Худжандского гос. ун-та им. акад. Б.
Гафурова. Гуманитарные науки. – 2013. – № 2 (35). – С. 106-117.
Макроэкономические показатели. Агентство по статистике при Президенте Республики Таджикистан. [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: https://stat.tj/ru/macroeconomic-indicators (дата обращения: 17.05.2020).
наименованиями. В 2006 и 2013 гг. в Таджикистане при участии китайских кампаний было
построено и сдано в эксплуатацию 1700 км дорог, 31 км туннелей65.
Необходимо отметить, что китайские инвестиции в экономику Таджикистан
опережают инвестиции других экономических партнеров. Около 80% объема
иностранных инвестиций поступили в Таджикистан из Китая (47,3%) и России (31,3%).
Третий по величине поток инвестиций поступил из Швейцарии (6,8%)66.
В конце 2018 г. Китай и Таджикистан подписали соглашение на инвестирование со
стороны Китая на возведение правительственного и парламентского комплексов для
Таджикистана на сумму 200 млн. долл. на безвозмездной основе. Строительство объектов
будут вести китайские трудовые мигранты67.
Вначале 2019 г. в Главном управлении геологии Таджикистана сообщили, что
Китайская компания ТВЕА получила лицензию на строительство еще одного
золотодобывающего предприятия на севере Таджикистана, возведение будет длиться в
течение двух-трех лет с привлечением китайских инженеров и рабочих68.
Необходимо отметить, что центральноазиатские страны заинтересованы в углублении
сотрудничества с Китаем прежде всего в связи с тем, что благодаря китайским
инвестициям они развивают собственную инфраструктуру, а именно: железнодорожный
и автомобильный транспорт, электроэнергетику, телекоммуникации и т.д. Как результат,
китайский фактор в данных сферах стал незаменимым модернизационным импульсом для
развития национальных экономик.
Китай свое присутствие в Центральной Азии закрепляет договорно-правовыми
договоренностями, что можно отнести к политической плоскости сотрудничества. Пекин
заключил договоры о стратегическом партнерстве с Казахстаном, Таджикистаном и
Узбекистаном, вследствие чего наблюдается наращивание китайского присутствия в
регионе, концентрация китайского капитала в странах Центральной Азии. Усиление
китайского фактора в регионе повлекло приток китайской рабочей силы. Таким образом,
трудовая миграция стала частью инвестиционной политики Китая в Центральной Азии.
Формы и тенденции китайской миграции в регионе. Наиболее распространенными
формами китайской миграции в ЦА в настоящее время являются: 1) трудовая: а)
привлечение рабочей силы в страны ЦА; б) распространение нерегулируемой трудовой
миграции параллельно с законно привлекаемой рабочей силой; 2) бизнес-миграция; 3)
транзитная миграция китайских граждан через страны ЦА; 4) образовательная миграция;
5) брачная миграция. Так, в начале 2000-х гг. возникла трудовая бизнес-миграция, которая
усилилась по мере укрепления экономического сотрудничества между Китаем и
Центральной Азией69.
Также, необходимо отметить, что точная статистика китайской миграции в
Таджикистан затруднена. Так, согласно Агентству по статистике при Президенте
Рязанцев С.В., Вазиров З.К. Китайская миграция в Республике Таджикистан // сборник: Миграционное взаимодействие
России со странами Восточной и Юго-Восточной Азии Сер. «Демография. Социология. Экономика». – М., 2018. С. 94-
98.
Таджикистан. Повышенная уязвимость, несмотря на устойчивый экономический рост. [Electronic source]. – Mode of
access:http://pubdocs.worldbank.org/en/851101514559808994/Tajikistan-CEU-Fall-2017-rus.pdf(датаобращения:
11.01.2019).
«Азия Плюс». Пресс-служба Министерство экономического развития РТ. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
[https://www.news.tj/ru/news/tajikistan/society/20180919/kitai-vse-zhe-dast-deneg-na-vozvedenie-parlamentskogo-i-
pravitelstvennogo-kompleksov-tadzhikistana (дата обращения: 17.03.2020).
Avesta. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://avesta.tj/2019/02/01/tvea-v-etom-godu-nachnet-stroitelstvo-
zolotodobyvayushhego-predpriyatiya-na-severe-tadzhikistana (дата обращения: 12.05.2020).
Vazirov Z., Ryazantsev S., Pismennaya E., Delovarova L. China in Central Asia: Geopolitical, Economic and Sociocultural
Vectors of influence // Central Asia and the Caucasus. 2019, Vol. 20. Issue 4. Pp. 18-31.
Республики Таджикистан в 2016 г. численность иностранных работников, занятых в
экономике Республики Таджикистан, в целом составила 11 330 чел., увеличившись по
сравнению с 2015 г. на 33%. А в 2019 году их число составило 6700 чел.
Наибольшую долю среди иностранных работников, занятых в экономике Республики
Таджикистан, занимают граждане Китая (81%). Численность китайских работников
составила в 2016 г. 9 210 чел., увеличившись на 13% по сравнению с предыдущим
периодом. А в 2019 г. от общего числа иностранных работников в РТ – 6700 чел., 5049
чел., (75%) – китайские граждане. Китайская рабочая сила используется в Таджикистане
для строительства крупных инфраструктурных объектов. В прессе проходили сообщения
о том, что в Таджикистане более 82 тыс. китайских рабочих. При этом официальные
власти свидетельствует о наличии в стране около шести тысяч китайских рабочих. По
данным Агентства по статистике Таджикистана в 2020 году страну посетили 1200 граждан
КНР, в том числе 1028 с целью работы, 172 человек – студенты и туристы70.
В региональном отношении квота на привлечение рабочей силы из КНР в 2019 году
распределяется следующим образом: около 45% (2200 мест) приходится на город
Душанбе и 23% (1100 мест) – города и районы республиканского подчинения. На
Согдийскую область (Ферганская долина) пришлось только около 16% (780 мест) квоты
на рабочую силу из КНР (рис. 5).

0%

16%
г. Душанбе

Районы республиканского
45%
подчинения
16%
Хатлонская область

Cогдиийская область

23%Горно-Бадахшанская автаномная
область

Рис. 5. География распределения квоты на рабочую силу из КНР в Таджикистане в 2019 году.
Источник: Указ Президента Республики Таджикистан от 6 марта 2019 года № 1231 «Об
установлении квоты иммиграции и привлечения иностранной рабочей силы в Республику
Таджикистан на 2019 год».

Китайское экономическое присутствие в Таджикистане представляется
существенным, о чем свидетельствует наличие значительного количества китайских
ресторанов, клиник, потребительских рынков в Таджикистане, на которых трудятся
китайские мигранты. Значимыми работодателями для китайских трудовых мигрантов в
Таджикистане являются такие экономические объекты как крупные потребительские
рынки (оптовая и розничная торговля): «Корвон» и «Хитой бозор» (г. Душанбе), «Бозори
чахонии Точикистону-Хитои-Сомони» (Согдийская область, г. Истаравшан); этнические
Демографический ежегодник Республики Таджикистан. Агентство по статистике при Президенте Республики
Таджикистан, 2020 г.
рестораны (с вывесками на китайском языке): «Шанхай» (г. Душанбе), «Урумчи» (г.
Душанбе), «Китайский ресторан» (г. Душанбе); клиники традиционной медицины:
«Табобати Чини» и «Центр тибетской и традиционной медицины» (г. Душанбе).
Следует отметить, что как среди населения Таджикистана усиливаются антикитайские
настроения, растет недовольство расширяющейся китайской миграцией. Кроме того,
недовольство китайской миграцией среди населения Таджикистана вызвано растущим
количеством смешанных браков. Многие таджикистанцы негативно относятся к бракам
с гражданами Китая, полагая, что, женясь на местных девушках, китайцы ставят целью
заполучить таджикское гражданство и остаться навсегда в Таджикистане71.
Преодолению антикитайских настроений должно способствовать наращивание
культурно-гуманитарных связей двух стран, прежде всего в области образования.
Правительство КНР ежегодно выделяет дивиденды на обучение таджикских студентов во
всех университетах.
Согласно информации, предоставленной посольством КНР в Таджикистане № 147 от
26.09.2017 г. по стипендиальной программе Китая в течение 2017 – 2018 учебного года
248 студентов получили разные специальности. По данным Министерства образования
Китая, общее количество таджикских студентов, которые обучались в Китае в 2016 г.,
составило 2606, из них 542 прошли квоту правительства Китая (включая 54 квоты в
ШОС). Китайские студенты также обучаются в высших учебных заведениях
Таджикистана. В университетах Республики Таджикистан открыты кафедры китайского
языка.
В 2019 году было выдано 12 409 иностранным специалистам из 93 стран мира, в том
числе китайским гражданам было выдано 9034 разрешений (75%) (Китайские
специалисты в Кыргызстан привлекаются в промышленность, строительство, транспорт,
энергетику, горнорудную промышленность, сектор питания. В 2019 год за
разрешительные документы для иностранных работников в бюджет Кыргызстана
постапило более 1 млн. долларов.
В 2017 году в Узбекистан въехало 19749 китайских граждан, из них на работу – 4257,
с деловыми и служебными целями – 2 739 и с коммерческими – 3 590 человек (рис. 6).
КазахстанКыргызстанТаджикистанУзбекистан

16000
14000
1200013733
12699
10000118609318 11593
ЧЕЛОВЕК

8000952292109670
68586498 8455872190879034
60008133
6991728051645049
63794290
4000508654864524
429042574397
2000372734593656
2408
014271736
2 001 02 001 12 001 22 001 32 001 42 001 52 001 620172 001 82 001 92 002 02 002 1

Рис. 6. Численность привлеченной китайской рабочей силы в экономику стран Центральной Азии,
2010-2021 г.
https://www.youtube.com/watch?v=6Ah0SN8eLuo. Мнение таджикистанца о браках с гражданами Китая. («Пока Вы
находитесь в трудовой миграции в России, наших девушек берут замуж китайские граждане, а когда Вы приедете, их
всех заберут китайцы») (дата обращения: 11.02.2018).
Источник: Официальные данные государственных органов Казахстана (Министерство труда
и социальной защиты населения); Кыргызстана (Государственная миграционная служба при
Правительстве Кыргызской Республики); Таджикистана (миграционная служба Министерства труда,
миграции и занятости Таджикистана) и Узбекистана (Главное управление миграции и оформления
гражданства Министерства внутренних дел республики Узбекистан)

С целью выявления тенденции китайской миграции в Республике Таджикистан
автором проведено интервью с сотрудниками Миграционной службы Министерства
труда, миграции и занятости населения Таджикистана.
По предоставленной информации Миграционной службы Министерства труда,
миграции и занятости населения Таджикистана, число китайских мигрантов увеличилось
на 30% в 2016 г. по сравнению с предыдущим годом и составило 6,5 тыс. чел. А в 2020 г.
их число составило 5049 человек. С целью выявления профиля китайских мигрантов в
2018 г. автором проведен 105 глубинных интервью с китайскими мигрантами в
Таджикистане. Необходимо отметить, что в Таджикистане наблюдается в основном
организованная трудовая китайская миграция, особенностью которой является
привлечение китайцев на строительство инфраструктурных объектов, в производство на
промышленных предприятиях.
Большинство опрошенных респондентов принимает участие в строительстве крупных
инфраструктурных проектов (60% респондентов), работа на промышленных
предприятиях (24%), в меньшей степени – в торговле (12%), Медицина и ресторанный
бизнес по 2 %. Большинство опрошенных китайцев являются выходцами из городов
Пекина (28%), Шанхая (19%), Гуанчжоу (16%).
Таким образом, проведенное исследование позволяет констатировать, что китайская
миграция в Таджикистане – это организованная трудовая миграция, которая используется
в Таджикистане в основном для строительства крупных инфраструктурных объектов.
Китайская миграция — один из важнейших факторов воздействия на экономическое
развитие Республики Таджикистан.
Один из эффектов влияния китайской миграции на экономику Таджикистана
проявляется в том, что мигранты помогают удерживать стабильный уровень безработицы.
Суть этого эффекта проявляется в том, что официальная статистика признает
безработными граждан страны, а во время кризисов без работы остаются
преимущественно иммигранты, которые возвращаются в родную страну, а если этого не
делают, то не учитываются как безработные. Поэтому в случае негативных тенденций в
экономике общее количество работников может сокращаться (за счет увольнения
иммигрантов), но уровень безработицы в стране будет оставаться без изменений. Таким
образом, китайские мигранты в Таджикистане являются своеобразным амортизатором
относительно местных работников, сглаживая влияние негативных тенденций в
экономике на уровень их занятости и скрывая рост безработицы в такие периоды.
Привлекая иностранных работников к производству, страна-реципиент трудовых
ресурсов экономит и на пенсиях, поскольку в случае временной миграции в основном
мигранты возвращаются в свою страну, где и получают пенсионное обеспечение или
иную социальную помощь, предусмотренную законодательством.
Исследуя позитивный эффект китайской миграции в Республике Таджикистан,
следует также отметить, что современные мигранты из Китая, в отличие от прежних, – это
квалифицированные рабочие. В случае иммиграции высококвалифицированных
специалистов они приносят в экономику Таджикистана уникальные знания и опыт,
увеличивая общий объём знаний и навыков, который находится в распоряжении
экономики. Китайская миграция предопределяет немало положительных эффектов в
экономике стран ЦА. Однако существуют и негативные эффекты влияния китайской
миграции на их экономику.
Занятость и предпринимательская деятельность китайских мигрантов в
странах Центральной Азии. В последнее десятилетие китайские мигранты развили
серьезную предпринимательскую деятельность в Таджикистане. Ей предшествовало
подписание Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между КНР и РТ в 2007 г.,
после чего китайским компаниям доверили строительство в республике дорог, тоннелей,
высоковольтных линий электропередачи (ЛЭП), заводов, разведку месторождений, добычу
полезных ископаемых. На таджикистанском рынке функционирует более 70 предприятий
с китайским капиталом и порядка 200 китайских кампании72. Для коммерческой
деятельности Таджикистана Китай — один из самых перспективных рынков. Китайские
компании реализуют различные проекты в Таджикистане. Китайская дорожно-мостовая
корпорация реконструировала, в частности, автомагистраль Душанбе–Кульма-Карасу,
которая соединяет столицу с контрольно-пропускным пунктом на таджикско-китайской
границе. «Синогидро» перестроил автомагистраль из Душанбе к границе с Кыргызстаном
и профинансировал исследования предлагаемых гидроэлектростанций в Таджикистане.
Развитие интернационального автотранспортного коридора между столицей г. Душанбе и
Кашгаром считается очевидным сигналом об истоке развития интеграционного
транспортно-экономического диапазона Западных регионов РТ. Автомобильная дорога
является взаимовыгодной, в частности, для Китая имеется выход в Афганистан и Иран, а
для РТ – в КНР, Индию и Пакистан.
Положение 3. Выделены основные способы экономического влияния Китая на страны
Центральной Азии: инвестиции, кредитование реального сектора экономики, развитие
торговой инфраструктуры и сеть торговых китайских сообществ как точки опоры и база
для экономического проникновения китайских мигрантов. Особая роль глобализации по-
китайски принадлежит трудовой миграции и формированию в регионе сетей китайских
мигрантов, которые становятся точками опоры для экономического освоения КНР новых
рынков в регионе. Выявлена тесная взаимосвязь между китайскими инвестициями и
миграцией: в современных экономических условиях они взаимно обусловлены и
развиваются практически параллельно. Китай заходил в Центральную Азию как
финансовый донор; инвестор в развитие инфраструктуры (энергетический сектор,
транспорт, металлургия, сельское хозяйство и др.); стал важным торгово-экономическим
партнером; источником рабочей силы (специалисты, квалифицированные и
неквалифицированные рабочие, предприниматели, коммерсанты).
Положение 4. Установлены социально-экономические последствия китайской
миграции для стран Центральной Азии. Среди позитивных последствий: увеличение
трудовых ресурсов в экономике, рост объемов производства, внутреннего рынка;
дополнительное поступление интеллектуального капитала и знаний в экономику;
сглаживание структурных диспропорций на рынке труда; экономия на пенсиях и других
социальных выплатах; экономия на обучении национальных кадров. Среди негативных:
увеличение бюджетной нагрузки за счет дополнительных социальных расходов; рост
теневого сектора экономики; дополнительные расходы на нейтрализацию усиления
Рязанцев С.В., Вазиров З.К. Китайская миграция в Республике Таджикистан / Сборник: Миграционное взаимодействие
России со странами Восточной и Юго-Восточной Азии Сер. «Демография. Социология. Экономика». – М., 2018. С. 94-
98.
социальной напряженности и криминализации; усиление националистических
настроений в связи с растущей трудовой миграцией из Китая.
Влияние китайской миграции на социально-экономическое и демографическое
развитие стран Центральной Азии. В настоящее время Китай присутствует в
Центральной Азии как: финансовый донор; инвестор в развитие инфраструктуры
(энергетический сектор, транспорт, металлургия, сельское хозяйство и др.); важный
торгово-экономический партнер; источник рабочей силы (специалистов, рабочих,
предпринимателей – торговых и др.). Несмотря на значительную роль китайских
мигрантов в экономике Центральной Азии, точные оценки их экономического вклада
отсутствуют.
Китайская миграция для Центральной Азии имеет существенные экономические
последствия. Благодаря трудящимся-мигрантам развиваются такие отрасли экономики
как энергетический сектор, транспорт, металлургия, сельское хозяйство и др.
На основе методики, предложенной в 2007 г. американским ученым Мартиным из
Калифорнийского университета в Дейвисе для оценки вклада трудящихся-мигрантов в
экономику страны (на примере Таиланда), автором произведены расчеты для экономики
Республики Таджикистан. Согласно расчетам, в 2019 г. китайские мигранты произвели
ВВП на 2 млрд.187 долл. (табл. 3), что составило 27% ВВП Республики Таджикистан.

Таблица 3.
Оценка вклада китайских мигрантов в экономику Республики Таджикистан

Период,ЧисленностьОбщаяДоляВВП,Вклад
годразрешенийчисленностькитайскихмлрд.китайских
на работу ииностранныхмигрантов,долл.мигрантов
патентов,работников,%в ВВП,
ед.занятых вмлрд. долл.
экономике,
чел.
201024002361535,7461,174
201124804069535,8621,273
201224805211645,8731,295
201325006000685,9471,372
201425007668726,7241,383
2015256010218726,8371,426
2016446011620747,0241,485
2017446012400787,1461,573
201849636837727,5232,106
201949006700738,1172,187

Источник: рассчитано на основе: Демографический ежегодник Республики Таджикистан.
Агентство по статистике при Президенте Республики Таджикистан, 2017-2020.

На основе имеющейся официальной статистики автором были произведены расчеты
экономических последствий китайской миграции по итогам 2019 г. в разрезе основных
отраслей экономики Республики Таджикистан. Было установлено, что китайские
мигранты составляли около 73% от общей численности занятых в экономике Республики
Таджикистан. В 2017 г. максимальная доля китайских мигрантов была в промышленности
– около 30%.
Следует принимать во внимание, что трудящиеся-мигранты являются не только
производителями, но и потребителями товаров и услуг в экономике принимающей
страны. Китайские мигранты, зарабатывая деньги в Центральной Азии, большую часть
средств тратят в стране пребывания на текущее потребление и меньшую часть средств
переводят на родину. Данное соотношение также оказывает существенное влияние на
экономику Центральной Азии.
Китайские работники заполняют ниши на рынке труда, где существует дефицит той
или иной профессии. Как правило, они заняты на совместных таджикско-китайских
проектах. Таким образом, влияние китайской миграции на состояние рынка труда
Республики Таджикистан максимальное.
Регулирование китайской миграции в странах Центральной Азии. С 2002 г.
министерства общественной безопасности, человеческих ресурсов и социального
обеспечения, образования и транспорта КНР совместно выпустили заявление о
разрешении частным компаниям возможности содействовать эмиграции китайских
граждан и выступать в качестве коммерческих посредников73. В 2008 г. министерство
торговли КНР приняло на себя ответственность за вопросы трудовой миграции.
Министерство общественной безопасности КНР контролирует деятельность агентств по
выезду и въезду, которые обычно используют китайцы для эмиграции. Агентам или
компаниям, которые работают в сфере трудовой миграции, не разрешается заниматься
бизнесом, связанным с образовательной миграцией74.
Китай придает большое значение не только процессу эмиграции и необходимости
защиты прав и интересов китайских граждан за границей. Власти КНР противодействуют
торговле людьми и незаконной иммиграционной деятельности. Китайские посольства и
консульские учреждения оказывают поддержку, в том числе материальную в
обустройстве китайских граждан в принимающих странах.
В ответ на растущую мобильность КНР предприняла шаги по усилению своего
участия в международном управлении миграцией путем укрепления регионального и
международного сотрудничества по вопросам миграции. Также КНР придает большое
значение международному сотрудничеству в области иммиграции и активно участвует в
таких вопросах иммиграции, как Глобальный форум по миграции и развитию, Балтийский
процесс и процесс Коломбо75,76.
С целью обеспечения регулирования миграции между Республикой Таджикистан и
Китаем предлагается использовать механизм государственно-частного партнерства (далее
– ГЧП), при котором государственное регулирование проходит существенные
институциональные преобразования, предназначенные для расширения участия частного
сектора в выполнении ряда функций государства и местного самоуправления
ОфициальныйсайтМИДКНР//支持中欧人员往来和移民领域对话项–Режимдоступа:
[https://www.fmprc.gov.cn/web/gjhdq_676201/gjhdqzz_681964/lhg_681966/zghgzz_681970/t1266605.shtml](дата
обращения: 15.02.2020).
74 Брошюра о диалоге ЕС-Китай по проекту поддержки миграции и мобильности. МОТ. – Режим доступа:
[https://www.ilo.org/beijing/what-we-do/publications/WCMS_421619/lang–en/index.htm] (дата обращения: 17.03.2020).
中国代表团团长吴海龙大使在国际移民组织第106届理事会会议上的发言- Режим доступа: [http://www.china-
un.ch/chn/hyyfy/t1319871.htm] (дата обращения: 17.02.2020).
Рязанцев С., Вазиров З., Каримов М. Геополитические, экономические и социокультурные векторы китайского влияния
в Центральной Азии// Центральная Азия и Кавказ. – 2019, Том 22, Выпуск 4. С. 20-35 DOI: 10.37178/ca-c.19.4.02
(социальных, экономических, организационных, управленческих)77. Это является
возможным за счет реализации возможностей предпринимательской инициативы на фоне
сохранения контрольной и регулирующей функций государства в сфере миграции.
Всемирный банк дает следующее трактование государственно-частного партнерства:
«Это соглашения между публичной и частной сторонами по поводу производства и
предоставления инфраструктурных услуг, которые предоставляются с целью привлечения
дополнительных инвестиций и, что еще более важно, как средство повышения
эффективности бюджетного финансирования»78. Предоставленное трактование включает
указания относительно не только возможных участников и объектов соглашения, но и
цель сотрудничества, которая является довольно важной, поскольку именно для
повышения эффективной деятельности объектов государственно-частного партнерства
была создана такая форма взаимодействия государства и частного сектора.
ГЧП – передача частному сектору части полномочий, ответственности и рисков
относительно реализации проектов, которые традиционно внедрялись или
финансировались публичным сектором. Концепция ГЧП представляет собой
альтернативу приватизации жизненно важных объектов государственной собственности,
которые имеют стратегическое значение79. Вопрос взаимодействия органов
государственной власти и бизнеса в процессе реализации государственной миграционной
политики не является достаточно развитым направлением научных исследований.
Взаимодействие между органами государственной власти и бизнеса в миграционной
сфере является довольно неоднозначным научным вопросом, который развивался
согласно изменению типов общества в процессе развития цивилизации. Систематизация
научных взглядов на роль и характер взаимодействия государства и бизнеса в
миграционной сфере отражает логическое развитие научных взглядов на сущность,
направления и инструменты взаимодействия государства и бизнеса в миграционной
политике государства.
Можно выделить следующие формы реализации ГЧП в сфере миграции: 1.
Миграционные центры. Первый миграционный центр для иностранных граждан в
Центральной Азии открыт в Казахстане (г. Астана). В числе оказываемых услуг –
регистрация иностранцев, решение вопросов визовой поддержки, продления визы,
вопросы гражданства, направление на постоянное место жительства. 2. Частные
агентства занятости. Основной задачей частных агентств занятости в Республике
Таджикистан является создание представительства в Китае с целью подбора трудовых
мигрантов, а государственных служб занятости – организация прибытия мигрантов в
Республику Таджикистан.
Современный этап развития китайской миграции в странах Центральной Азии
характеризуется необходимостью целостного понимания ее повышенной динамичности и
непредсказуемости, что требует широкого взгляда на регулирование рыночных
Public-Private Partnerships and the 2030 Agenda for Sustainable Development: Fit for purpose? / Jomo K.S., Anis Chowdhury,
Krishnan Sharma, Daniel Plat; Department of Economic & Social Affairs. – 2016. – [Electronic resource]. Mode of access:
https://sustainabledevelopment.un.org/content/documents/2288desaworkingpaper148.pdf (дата обращения: 17.06.2020).
The World Bank Group [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.worldbank.org. (дата обращения:
12.11.2020).
Costachi J. Public-private partnership in providing public services. [Electronic resource]. – Access mode:
http://www.revistadeasistentasociala.ro/index.pl/public-private_partnership_in_providing_public_services_second_part(дата
обращения: 19.04.2020).
процессов, связанных с этим явлением, в связи с чем актуальным является разработка
практических аспектов по эффективному использованию и усовершенствованию
механизма регулирования китайской миграции.
Под механизмом регулирования миграции следует понимать совокупность мер
воздействия государственными органами на объекты миграции с целью обеспечения
оптимального уровня миграции, который отвечает потребностям национального рынка
труда и способствует стабилизации макроэкономической ситуации в стране.
Диссертант обращается к понятию механизма с выделением таких его элементов, как
цель, задача, субъекты, объекты, принципы, миграционная политика, результаты.
Разработанный механизм, по мнению автора, позволяет формировать миграционную
политику, что будет способствовать повышению эффективности деятельности
национальных органов в вопросе регулирования китайской миграции.
Основные направления совершенствования миграционной политики стран
Центральной Азии в контексте китайской миграции. Для достижения
положительного социально-экономического эффекта от увеличения миграционных
процессов в целом и мобильности рабочей силы в частности, государственная политика
стран Центральной Азии должна быть направлена на получение преимуществ от
китайской миграции за счет эффективной интеграции мигрантов на рынок труда. Данная
успешная интеграция может обеспечить не только решение определенных экономических
вопросов (увеличение доходов государства за счет мигрантов), но и обеспечить
прогрессивное инновационное развитие.
Существующая миграционная политика стран Центральной Азии нуждается в
модернизации, совершенствовании миграционного законодательства. В частности:
проведение глубокого анализа пространственной структуры миграционных потоков,
выявление регионов, где миграция грозит этнокультурной и социальной стабильности;
постоянный мониторинг миграционных процессов для своевременного реагирования на
угрозы экономической безопасности; разработка рекомендаций по усилению
сотрудничества в образовательной отрасли для увеличения численности китайских
студентов в странах Центральной Азии; активизация участия в международных
организациях по противодействию нелегальной миграции, прежде всего миграционных
потоков из Китая; создание благоприятных условий для легальной и контролируемой
миграции из КНР; использование зарубежного опыта организации миграционной
политики, прежде всего в сотрудничестве с диаспорой; установление связей с китайской
диаспорой в странах Центральной Азии для дальнейшего культурного развития и
содействия углублению экономически целесообразных отношений.
Диссертантом, предлагается усовершенствовать процедуру разработки и реализации
миграционной политики стран Центральной Азии, которая состоит из четырех этапов.
Представим каждый из этапов. На первом этапе для проведения эффективной
оценки перспектив китайской миграции в странах Центральной Азии необходимо
провести следующие действия: 1) сбор и анализ статистических данных за определенный
период времени по следующим позициям: анализ объемов иммиграционных потоков,
полового состава, возраста, уровня квалификации китайских мигрантов; анализ ситуации
на национальном рынке труда и выявление причин иммиграции; 2) анализ влияния
китайской миграции на национальный рынок труда; 3) анализ эффективности работы
государственных органов по регулированию миграции; 4) анализ мировых тенденций
миграционных процессов.
Второй этап: заключается в разработке или корректировке существующей
миграционной политики государства, которая должна иметь рекомендации по: 1)
законодательному регулированию; 2) разработке эффективных мер регулирования
национального рынка труда; 3) совершенствованию финансовых инструментов денежных
переводов мигрантов; 4) совершенствованию административных инструментов контроля
за миграцией.
Третий этап: реализация миграционной политики. Чтобы понимать потенциальные
возможности и угрозы в долгосрочном плане от китайской миграции, специалисты по
миграции должны прежде всего контролировать и анализировать основные тенденции
китайской миграции в мировой экономике. Они включают демографические,
экономические, политико-правовые и социокультурные изменения. Ситуация в мировой
экономике не является статичной, а может сильно меняться со временем. Поэтому
необходимо исследовать динамику мирового рынка труда, уделяя особое внимание
тенденциям миграции рабочей силы из Китая. И наконец, необходимо решить, как
внедрять миграционную политику с целью получения выгоды государством от китайской
миграции, и в то же время с целью поддержки и контроля прав мигрантов. Ключевой
фактор успеха политики – это способность государства эффективно ее реализовать. А это
зависит от того, согласовывается ли стратегия с ресурсами, органами государственного
управления, системами координации и контроля. Целесообразно разработать стратегию,
которая бы соответствовала существующим ресурсам, знаниям и процедурам или
пытаться создать новые структуры и системы, которые соответствовали бы выбранной
политике. Например, попытка разработать и реализовать миграционную стратегию
государства без учета международных норм и стандартов не будет успешной.
Четвертый этап: контроль миграционной политики. Задача завершающего этапа
процесса заключается в оценке эффективности реализации политики и корректировке
этой программы в случае, когда результаты не соответствуют целевым показателям. Этот
процесс оценки и контроля обеспечивает обратную связь и служит основой для анализа
рыночных возможностей в следующем плановом периоде.
Неэффективной миграционную политику можно считать при следующих условиях:
если она не выполняет поставленные цели или цели политики не соответствуют
современным реалиям мирового и национального рынкам труда. С практической точки
зрения, миграционные процессы зависят от построения эффективной миграционной
политики стран Центральной Азии, а также внедрения двусторонних программ с Китаем.
Миграционная политика этих стран должна соответствовать современным тенденциям
международной миграции и составлять часть государственной экономической стратегии.
В средне- и долгосрочной перспективе экономическое проникновение Китая и
миграция в Республику Таджикистан продолжится, так как в каждой стране имеется
комплекс привлекательных факторов, в первую очередь, природных ресурсов, земли,
возможностей для приложения труда и развития бизнеса. Крупные инфраструктурные
проекты будут способствовать росту китайской трудовой иммиграции в Центральной
Азии. Дефицит квалифицированных кадров и рабочих в Центральной Азии будет одним
из решающих факторов китайской трудовой иммиграции. Крупные проекты будут
определять характер и направления миграций, отраслевую и региональную структуру
иммиграции, профессиональный и квалификационный уровень рабочей силы из КНР.
В Заключении подводятся основные итоги проведённого диссертационного
исследования, резюмируются важнейшие положения, выводы и предложения автора
диссертации.
Приложения включают эмпирическую и информационно-аналитическую базу
диссертационного исследования.

III. ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ:
ПУБЛИКАЦИИ В ИЗДАНИЯХ, РЕКОМЕНДОВАННЫХ ВАК МИНОБРНАУКИ РФ:
1. Вазиров З.К., Рязанцев С.В., Касымов О.К. Таджикские общины в российских
регионах в период пандемии COVID-19: занятость и солидарность // Научное обозрение.
Серия 1. Экономика и право. – 2021. – No 1. – С. 50-60. DOI: 10.26653/2076-4650-2021-1-05.
2. Вазиров З.К., Рязанцев С.В., Гарибова Ф.М. «Зависшие на границах» между Россией
и Родиной: мигранты из стран Центральной Азии во время пандемии COVID-19 // Научное
обозрение. Серия 1. Экономика и право. – 2020. – № 3. – С. 45-58. DOI: 10.26653/2076-4650-
2020-3-04
3. Вазиров З.К., Акрамов Ш.Ю., Хонходжаев Ф.Т., Акрамов Ф.Ш. Проблемы
соблюдения/нарушения и реализации прав трудовых мигрантов из стран Центральной
Азии в России // Вопросы национальных и федеративных отношений. – 2020. – Т. 10. – №
6 (63). – С. 1642-1655. DOI: 10.35775/PSI.2020.63.6.024
4. Вазиров З.К., Рязанцев С.В., Храмова М.Н., Байков А.А. Социально-политические
аспекты миграционной политики России // Научное обозрение. – Серия 2: Гуманитарные
науки. – 2019. – № 6. – С. 5-18. DOI: 10.26653/2076-4685-2019-6-01
5. Вазиров З.К., Акрамов Ш.Ю., Рахмонов А.Х. Мигранты из Таджикистана в России:
оценка численности и социально-экономическое положение // Научное обозрение. Серия
1: Экономика и право. – 2018. – № 6. – С. 20-27. DOI: 10.26653/2076-4650-2018-6-02
6. Вазиров З.К., Рязанцев С.В., Храмова М.Н., Скоробогатова В.И., Смирнов А.В.
Российский региональный индекс интеграции мигрантов: теоретическое обоснование и
практические подходы // Научное обозрение. Серия 1: Экономика и право. – 2018. – № 6. –
С. 5-19. DOI: 10.26653/2076-4650-2018-6-01
7. Вазиров З.К., Рязанцев С.В., Красинец Е.С. Постоянная и временная трудовая
миграция в контексте перспектив демографического развития России // Сегодня и завтра
российской экономики. – 2017. – № 81-82. – С. 5-16. DOI: 10.26653/1993-4947-2017-81-82-
8. Вазиров З.К., Рязанцев С.В., Мчедлова Е.М., Нечаев А.С. Внешняя миграция в
контексте демографического развития России // Финансовая экономика. – 2016. – № 3. – С.
7-14.

СТАТЬИ В ЖУРНАЛАХ, ИНДЕКСИРОВАННЫХ В МЕЖДУНАРОДНОЙ БАЗЕ WoS,
WoS CPCI / Scopus:
1. Vazirov Z., Ryazantsev S., Khramova M., Smirnov A. The Impact of the Covid-19
Pandemic on the Position of Labor Migrants from Central Asia in Russia // Central Asia and the
Caucasus, 2020. Vol. 21. Issue 3. Pp. 58-70.
2. Vazirov Z. K., Ryazantsev S.V., Rakhmonov A.Kh., Akramov Sh.Yu., Molchanova N.P.
New Trends and Consequences of Emigration from Tajikistan to OECD Countries // Ponte.
International Journal of Sciences and Research. Aug 2019. Vol. 75 No. 8/1. Pp 126-136 DOI:
10.21506/j.ponte.2019.8.10
3. Vazirov Z., Ryazantsev S., Pismennaya E., Delovarova L. China in Central Asia:
Geopolitical, Economic and Sociocultural Vectors of influence // Central Asia and the Caucasus.
2019, Vol. 20. Issue 4. Pp. 18-31.
4. Vazirov Z., Ryazantsev S., Akmalova M., Karimov M. Mechanisms for Securing the
National Security of Central Asia in the New Geopolitical Conditions // Central Asia and the
Caucasus, 2018. Vol. 19. Issue 4. Pp. 18-31.
5. Vazirov Z., Ryazantsev S., Manshin R., Karimov M. China’s Influence on the Social and
Economic Development of the Central Asian States: Methods and Consequences // Central Asia
and the Caucasus, 2018. Vol. 19. Issue 1. Pp. 18-25.
6. Vazirov Z., Karabulatova I., Ryazantsev S., Manshin R. Chinese Migration to the Customs
Union Countries and Regional Security // Central Asia and the Caucasus, 2017. Vol. 18. Issue 2.
– Pp. 57-65.

ПУБЛИКАЦИИ В НАУЧНЫХ СБОРНИКАХ И ПЕРИОДИЧЕСКИХ НАУЧНЫХ
ИЗДАНИЯХ:
1. Вазиров З.К., Рязанцев С.В., Китайская миграция в Республике Таджикистан //
Миграционное взаимодействие России со странами Восточной и Юго-Восточной Азии.
Сер. Демография. Социология. Экономика. – М.: Экон-информ, 2018. С. 94-98.
2. Вазиров З.К. Тенденции и последствия китайской миграции для экономики
республики Таджикистан В сборнике: Миграционные процессы и их влияние на
демографическое и социально-экономическое развитие Дальнего Востока. Сборник
трудов II Международной научно-практической конференции. Под общей редакцией С.В.
Рязанцева, М.Н. Храмовой, Л.А. Савинкиной; Редколлегия: Н. Хорие, М. Митигами, Б.
Даве, С. Мусикавон, С. Рязанцев, М. Храмова, В. Белкин, Е. Гаффорова. 2018. С. 154-157.
3. Вазиров З.К, Петросян Г.О., Martin D. Межкультурная коммуникация в аспекте
языка делового общения. В сборнике: Актуальные проблемы лингвистики и
лингводидактики иностранного языка делового и профессионального общения. Сборник
материалов VIII Международной научной конференции. 2018. С. 170-172.
4. Вазиров З.К., Брагин А.Д., Афзали М. Рождаемость в России и Иране: тенденции,
детерминанты, политика. В книге: I Российско-Иранский социологический форум.
Сборник тезисов докладов участников форума. – Москва, 2020. С. 203-212.
5. Вазиров З.К., Рахмонов А.Х., Рязанцев С.В., Касымов О.К. Новые тенденции
трудовой эмиграции из Таджикистана. В книге: II всероссийский демографический форум
с международным участием. Материалы форума. – Москва, 2020. С. 228-231.
Вазиров Зафар Кабутович

КИТАЙСКАЯ МИГРАЦИЯ В СТРАНЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ:
ТЕНДЕНЦИИ И СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Научное издание

АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание учёной степени
кандидата экономических наук

Специальность:
08.00.05 – Экономика и управление народным хозяйством
(Экономика народонаселения и демография)

Научный руководитель –
член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор,
директор ИДИ ФНИСЦ РАН
Сергей Васильевич Рязанцев

_________________________________________________________________________________

Подписано в печать «__»______2021 г. Формат бумаги 60 901/16 Бумага офсетная.
Гарнитура «Times New Roman». Усл. п.л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № __
ОТПЕЧАТАНО С ОРИГИНАЛ-МАКЕТА
Вазирова Зафара Кабутовича
в ППП Московской типографии «Наука» Российской академии наук ГБУП
121099, Москва, Шубинский переулок, дом 6 с.1.
tel.: +7 (495) 241-93-02, +7 (495) 241-70-44, https://www.tnauka.ru
_________________________________________________________________________________