Стихиры двунадесятых праздников знаменного распева: жанровые особенности

Актуальность исследования. Стихира1 («хвалебная благодарственная
песнь» [213, с. 33]) — один из основных гимнографических жанров
православного богослужения с определенными структурными и
художественными нормами организации текста и распева. Как известно,
существуют несколько разновидностей стихир, различаемых по месту в
богослужении: «стихиры на “Господи, воззвах”, литийные стихиры, стихиры на
стиховне, стихиры на хвалитех, стихиры по пятидесятом псалме» [103, с. 34].
Стихиры являются носителями сюжетной составляющей древнерусского чина и
композиционно значимыми элементами многих певческих книг. Их изучение,
начало которому было положено в работах исследователей XIX века, продолжает
оставаться актуальным в современной медиевистике. К настоящему времени
активно разрабатываются методы изучения поэтики и гимнографии
древнерусского певческого искусства, внимание специалистов направлено на
историю формирования стихирных текстов и распевов2, рассмотрены отдельные
аспекты композиционной организации в рамках чинопоследований3. Также
Жанр стихиры, как указывает архимандрит Киприан (Керн), отмечается уже в ранних
списках Савваитского (вторая половина XI – первая половина XII века) и Студийского уставов
(начало XI века), хотя сами припевы к стихам псалма присутствуют гораздо раньше — еще в
VI–VII веках. [103, с. 34].
2
Здесь и далее в работе данный термин используется в соответствии с современной
орфографией, кроме случаев цитирования. Самоназвания из рукописей «ин роспев», «роспев» и
др. мы будем приводить в кавычках и в соответствии с первоисточником. В случаях приведения
терминологии и заглавий работ исследователей мы также будем придерживаться орфографии
цитируемого текста.
3
Обзор литературы по данному вопросу также представлен в статье Е. И. Олехнович
«Сюжеты Двунадесятых праздников в знаменных песнопениях» [173].
произведена работа по реконструкции, введению в научный оборот и
исполнительскую практику значительного репертуара музыкальных текстов.
Однако проблема выявления жанровых признаков стихиры до стих пор остается
не решенной. При этом изучение собственно стихиры предполагает
осуществление комплексного подхода, который включает определение жанровой
специфичности песнопений, выявление канона и модели, формулировку
жанровых признаков. Применительно к стихирам данную работу следует
проводить, на наш взгляд, на материале соответствующих певческих книг
(Стихирарь минейный, Праздники, Триодь постная и цветная, Трезвоны, Октоих)
в хронологических рамках пометного периода, поскольку именно в рукописях
XVII – начала XVIII веков зафиксирована уже полностью сложившаяся система
жанров[251, с. 12]. Кроме того, наша позиция в выборе хронологических рамок
для исследования проблемы жанров в древнерусском певческом искусстве
согласуется с позицией Б. А. Шиндина, который отмечает, что описание
памятников пометного периода «дает возможность для детализированного
анализа отдельных жанров». Исследователь подчеркивает, что в этом случае
«объектом внимания становится уже полностью сложившаяся система жанров
конца XVI – XVII веков — времени, когда деятелями русской музыкальной
культуры средневековья подводились итоги богослужебной практики и
теоретически осмысливались результаты ее многовековой эволюции» [251, с. 12–
13]. Особый интерес в этом отношении представляет нотированная книга
Праздники, окончательное формирование которой завершается к началу
XVII века, а активное развитие приходится на период XVII – начала XVIII
столетий. Входящие в нее стихиры, обладают особым, ярким, музыкальным
языком, насыщенным фитными комплексами и попевочным материалом,
претендуя на то, чтобы иметь особую жанровую организацию.
Стихиры сосредоточены в основных певческих книгах — Стихираре
минейном4, Праздниках, Триоди постной и цветной5, Трезвонах, а также в
Октоихе. Наиболее концентрированно стихиры представлены в четырех книгах:
Триодь (постная и цветная), Стихирарь минейный, Трезвоны и Праздники.
Последняя из названных книг представляет особый интерес, поскольку в ней
наиболее ярко представлен жанр праздничных, торжественных стихир.
Необходимость детального изучения стихир книги Праздники и выявление
особенностей данного жанра с точки зрения строения, драматургии, цикличности,
интонационной и ладовой организации на данном этапе определяют
актуальность настоящего исследования.
Степень изученности проблемы. Наиболее общие вопросы жанра
поднимаются в искусствознании в 70-х–80-х годах XX века. В этот период в
различных направлениях науки формулируется понятие жанра, разрабатывается
методологический аппарат жанрового анализа, предлагаются подходы к жанровой
классификации. В литературоведении данная работа проведена Д. С. Лихачевым
[128], М. М. Бахтиным [14], Н. Л. Лейдерманом6, в искусствоведении —
Г. К. Вагнером, в музыковедении — В. А. Цуккерманом [244], М. Г. Арановским
[8] и др.
В исследованиях этого периода высказывается идея присущей жанру
устойчивости определенных типологических свойств, для совокупности которых
в музыковедении М. Г. Арановский предлагает термин «ядро жанра» [8, с. 9].
Одновременно с этим, жанр — это вариантная структура. Таким образом,
каждому жанру свойственна, с одной стороны, некая типичность организации (а
также, возможно, некоторых других его аспектов, — содержания, функции и
4
Мы применяем термин «Стихирарь минейный», используемый, в частности,
З. М. Гусейновой [67, с. 9], М. А. Малыгиной [138, с. 390] и др.
5
Здесь и далее мы придерживаемся положения С. Н. Тутолминой, которая предложила
название «Триодь» применять «ко всем книгам, содержащим песнопения подвижной
(триодной) части годового круга, как к нотированным, так и ненотированным, включающим
трипеснцы или содержащие преимущественно триодные стихиры» [229, с. 19–20].
6
Теоретическая модель жанра была разработана Н. Л. Лейдерманом в 60–80-х годах XX века.
[125].
прочих), с другой стороны — изменяемая художественная реализация данного
жанра, создающая его разновидности. Близкое определение мы можем найти в
исследованиях древнерусского изобразительного искусства. Г. К. Вагнер
определил жанр как «исторически сложившиеся изобразительные структуры,
имманентно наделенные определенным смыслом, то есть выражающие
определенный аспект мысли (содержания)» [38, с. 38]. Важным этапом в изучении
любого жанра, исследователи этого периода отмечают выявление, во-первых,
жанрового канона, который определяется М. М. Бахтиным как «система
устойчивых и твердых жанровых признаков» [14, с. 452], во-вторых, жанровой
модели, в-третьих, разновидностей внутри жанра. Одну из наиболее
универсальных, на наш взгляд, концепций модели жанра предлагает
Н. Л. Лейдерман, в которой он выделяет:
1. Жанровое содержание, включающее в себя, во-первых, тематику, то
есть отобранный жанром содержательный материал, ставший художественной
реальностью произведения; во-вторых, проблематику — тип или характер
конфликта; в-третьих, «экстенсивность или интенсивность воспроизведения <…>
мира» [124, с. 16], а также эстетический пафос.
2. Жанровую форму. Ее определителями служит субъективная организация
мира, а также пространственно-временно́й, интонационно-речевой строй
произведения и ассоциативный фон. Среди элементов этого уровня особая роль,
по теории Н. Л. Лейдермана, принадлежит субъективной организации мира, в
которой исследователь подчеркивает универсальный, пронизывающий различные
уровни произведения характер, а также конструктивную и «моделирующую»
функцию жанровой формы [124, с. 18–19].
3. Жанровую мотивировку. К ней относится многообразие средств,
которые активизируют у слушателя и исполнителя «память жанра» [124, с. 20].
В русской музыкальной медиевистике разрабатываются различные аспекты
изучения жанров. Наиболее общие вопросы классификации системы жанров
древнерусского певческого искусства поднимаются в работах Н. С. Серегиной
[212], Н. В. Рамазановой [204], Т. Ф. Владышевской [37, с. 193–201], Е. И. Коляды
[105], И. В. Ефимовой [82, 84], Б. А. Шиндина [251]. В классификации
Т. Ф. Владышевской критерием жанрового определения выступает способ
исполнения и местоположение песнопения в богослужении. В работах
Н. С. Серегиной и Н. В. Рамазановой предлагается содержательный принцип
жанровой классификации. Н. С. Серегина разделяет гимнографические жанры в
зависимости от типа мелодии, напева [212, с. 175]. Н. В. Рамазанова на материале
службы памяти князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору в перечне
песнопений, исполняемых на эту дату, производит классификацию песнопений с
точки зрения их содержания, выделяя: стихиры, тропари, распетые стихи
псалмов, ирмосы, как образцы для микроциклов песней канона, и междопеснии
[204, с. 154, с. 155–156]. Данные жанровые группы Н. В. Рамазанова иерархически
выстраивает в зависимости от наполнения поэтического текста и типа распева 7.
Е. И Коляда делает акцент на истории формировании жанров, выделяя пять
основных типологических жанровых групп: «псалмы и производные от них
песнопения, стихирно-тропарные жанры, акафист, канон, молитвенные жанры»
[105, с. 37]. Наиболее целостное представление о жанровой системе
древнерусской гимнографии дает работа Б. А. Шиндина, особой ценностью
которой, на наш взгляд, является принцип поиска жанровой системы внутри
самой певческой книжности. За основу типологизации жанров исследователь
принимает выработанное древнерусскими мастерами знание о жанрах,
зафиксированное в соответствующих певческих книгах [251, с. 135]. Однако, в
качестве важнейших факторов для жанрового деления, Б. А. Шиндин выбирает
типизированное содержание, структурные (формообразующие) особенности и
7
В данной иерархической лестнице Н. В. Рамазанова на высший уровень помещает
светильны, относя их к наиболее распевным жанрам. С универсальностью данного определения
мы не можем согласиться, поскольку среди стихир двунадесятых праздников есть песнопения с
мелизматическим типом распева, чрезвычайно насыщенные фитными распевами (например, в
четверогласнике Успения «Приидите празднолюбных» насчитывается суммарно 12 фитных и
лицевых распевов, в славнике Введения Богородицы на литии 5-го гласа «Возсия день
радостен» — 8 фитных и лицевых оборотов, в славнике Крестовоздвижения на хвалитех 6-го
гласа «Днесь происходит» — 6 и т. д.).
способ исполнения [251, с. 148], в результате чего в предложенной им
классификации стихиры оказываются отнесенными к группе монострофических
или тропарных жанровых форм. Во всех представленных жанровых концепциях
стихира (если попадает в поле зрения исследователя) получает достаточно
расплывчатую и зачастую одностороннюю характеристику, в основном, в рамках
более крупных иерархических жанровых уровней.
Особое место, как уже упоминалось, в науке о древнерусском певческом
искусстве занимает изучение стихир. Впервые, их характеристики касаются
дореволюционные исследователи, которые, не ставя перед собой задачу
рассмотрения непосредственно жанровой специфики стихиры, сделали ценный
вклад в описание ее литургической функции, места в богослужении и книжности,
истории возникновения и бытования. В работах этого периода уделяется
внимание, в том числе, музыкальным аспектам (глас и система пения на подобен,
многораспевность и другие). В ряду наиболее ранних стоят труды
К. Т. Никольского, Д. В. Разумовского, Н. И. Флоренского, И. И. Вознесенского и
других. К. Т. Никольский обратился к стихирам в связи с характеристикой
богослужебных книг, среди которых были описаны Праздники [160, с. 344]. В
другом своем исследовании автор приводит типологизацию стихир по их месту в
богослужении, поэтапно освещая особенности исполнения каждой из групп
песнопений [161, с. 197–198]. Автор формулирует определение стихиры, в
котором ведущую роль отводит приуроченности данных песнопений к стихам
псалма и систему стихосложения [161, с. 198]. Д. В. Разумовский рассматривает
стихиры в рамках певческих книг (в том числе Праздников [199, с. 202–203]), а
также в связи с пением на подобен [199, с. 52–54]. В русле приведенных выше
исследований находится обзор разновидностей стихир, произведенный
И. И. Вознесенским [45, с. 80]. Важным аспектом в представленных трудах
является разработка терминологии системы пения на подобен. В частности, ее
касаются протоиерей К. Н. Никольский, Д. В. Разумовский, В. М. Металлов [141,
с. 241-242], М. Н. Скабалланович [240, с. 34]. Различные вопросы, связанных с
явлением многораспевности поднимаются Д. В. Разумовским [199, с. 73],
С. В. Смоленским [217, с. 231], И. И. Вознесенским [46, с. 2-4, с. 6-10, с. 12-14],
[47, с. 1-2]. Несколько особняком в ряду работ исследователей этого периода
стоят труды Н. И. Флоренского, М. А. Лисицина, архиепископа Филарета
(Гумилевского), которые обращаются к стихирам в связи с творчеством
церковных гимнографов [236, с. 108-109], [127, с. 28, с. 31], [234]. Другой
исследователь-литургист начала XX века — М. Н. Скабалланович — не только
касается авторства поэтических текстов праздничных стихир, но и подробно
раскрывает историю нескольких двунадесятых праздников, дает описание
чинопоследования с указанием места исполнения в нем стихир, затрагивает
систему обозначения гласов и подобнов, а также анализирует содержание
поэтического текста [240, 241, 242]. Кроме того, в его труде «Толковый типикон»
можно проследить этапы появления жанра стихиры в богослужении и процесс
установления ее места в чинопоследовании [215].
Таким образом, в медиевистике XIX – начала XX века намечен ряд
определенных тенденций в подходе к изучению стихиры, некоторые из которых
получили свое развитие в науке последующих лет. Ракурсы рассмотрения данного
вопроса мы условно разграничиваем по нескольким направлениям.
К первому из них мы отнесли работы, в которых жанровая классификация
стихир осуществляется по их местоположению в чинопоследовании.
Архимандрит Киприан (Керн) систематизирует жанры православной
гимнографии, помещая стихиру в ряду прочих (тропарь, канон, седален, светилен
и другие) [103, с. 34]. Литургист приводит подробную классификацию стихир
согласно их функции в богослужении, давая характеристику особенностям их
исполнения (в том числе чередование со стихами псалма), протяженности
текстов, времени введения в богослужебную практику. Данный подход широко
представлен и в других работах 60–90-х годов XX века, авторы многих из
которых отмечают невозможность выделить жанровый канон для
гимнографических текстов. В частности, по мнению С. С. Аверинцева,
рассматривавшего византийские богослужебные тексты, жанр стихиры в большей
степени характеризуется по внелитературному критерию, так что сама
идентификация стихиры, а также классификация ее разновидностей
осуществляется, исходя из места стихиры в чинопоследовании. В результате,
такие свойства литературного текста как объем, силлабический ритм и другие при
рассмотрении стихиры как гимнографического жанра отходят на второй план [1,
с. 106]. Сходное мнение высказывает И. П. Шеховцова, отмечающая, что стихира
определяется своим местом в ряду комплекса других культовых текстов [249,
с. 12–13]. Таким образом, единственным из перечисленных признаков,
выделяющим стихиру внутри жанровой системы древнерусской гимнографии,
является ее литургический контекст, то есть местоположение, чередование стихир
со стихами псалма (у большинства стихир), а также исполнение стихир группами
(в каждый момент богослужения подразумевается исполнение нескольких
стихир).
Однако не все условия литургического контекста могут быть отнесены к
устойчивым при характеристике жанра. Место стихир в богослужении не всегда
было четко определено. Это касается и византийской8, и древнерусской традиции.
Н. В. Заболотная указывает, что жанровое разделение древнерусских стихир по
литургическому принципу произошло только в Иерусалимском Уставе. Тогда же
в богослужение были включены новые разновидности жанра: стихиры на литии и
на малой вечерне [86, с. 60–61]. Таким образом, подразделение жанров по месту в
службе не является универсальным и требует дополнительных характеристик.
Ко второму направлению мы условно отнесли работы, затрагивающие
рассмотрение особенностей текстовой организации стихир и взаимосвязи
поэтического текста и напева. Н. Д. Успенский характеризует стихиру как
однострофный жанр византийской поэзии с силлабическим типом стихосложения,
который обуславливал речитативный характер мелодии [230, с. 12]. Отметим
8
И. Г. Школьник отмечает, что византийские стихиры «могли взаимозаменяться с
песнопениями других жанров — кинонниками, тропарями, херувимской, песнью канона; следы
этой традиции сохраняются по крайней мере до X века» [253, с. 7].
также наблюдение И. А. Гарднера, отмечающего в стихирах тесную связь распева
и поэтического текста [49, с. 83]. Вопросы просодии в музыкально-поэтическом
тексте поднимают современные исследователи: Е. Л. Бурилина [34, с. 81–82],
Н. В. Рамазанова [204], Б. П. Карастоянов [100], Г. А. Пожидаева [195, 194, 193] и
другие. Они выявляют типические черты стихотворной организации
древнерусской гимнографии в особом сочетании поэтического текста и напева.
Н. В. Рамазанова, демонстрируя тесную связь жанровой функции песнопений
древнерусской гимнографии с силлабикой и мелизматикой распева, выстраивает
иерархию певческих жанров в рамках литургического чина.
Исследования, относимые нами к третьему направлению, в изучении
жанрового своеобразия стихир выявляют их музыкально-поэтические
особенности, художественные и драматургические тонкости организации текста и
распева. Одним из первых в 60-х годах XX века к музыкально-поэтическому
содержанию гимнографических жанров обратился Е. Веллеш (E. A. Wellesz).
Рассматривая поэтические тексты стихир Рождества Христова византийской
традиции, он приходит к заключению относительно присутствия
драматургических элементов в цикле праздника [278, p. 357]. Особое значение, на
наш взгляд, имеет работа И. А. Гарднера. Предложенная им систематизация
богослужебных песнопений православной церкви на шесть групп согласно их
содержанию (песнопения догматические, повествовательно-исторические,
нравственно-дидактические, созерцательные, экзегетические, славословные и
евхологические [49, с. 60–63]), охватывая все богослужебные жанры, в свою
очередь, может быть применена и к анализу каждого из них в отдельности. Среди
стихир нередко встречаются тексты, относящиеся к каждому из названных типов.
В частности, это убедительно демонстрирует иеродиакон Никон (Скарги) [162].
Современные музыковеды, анализируя стихиры праздников и памятей
святых, указывают на наличие в их текстах разнообразных драматургических
приемов «с элементами монолога или диалога персонажей» [213, с. 33]. В
исследовании, посвященном рассмотрению чинопоследования Святого Пятка9,
А. Н. Кручинина развивает идею содержательной дифференциации
гимнографических произведений, предложенную И. А. Гарднером. Она делит
тексты по характеру высказывания на молитвословия, поэтические
повествования, тексты нравственной оценки. По внутреннему динамическому
импульсу — на драматические и остановки в действии. При этом данная
классификация выстраивается независимо от принятых в литургической практике
жанровых разновидностей.
В целом, А. Н. Кручининой был разработан комплекс методов изучения
древнерусского певческого цикла, который позволил анализировать
гимнографическое произведение (в том числе и стихиру) как драматургическое
целое, введя его в контекст более крупных музыкально-поэтических структур,
таких как цикл, раздел богослужения, чин, праздник. А. Н. Кручинина
устанавливает ключевые принципы анализа произведения древнерусского
певческого искусства, среди которых целостное рассмотрение музыкально-
поэтического цикла, выявление композиционного единства гимнографии и
литургического контекста (богослужебных чтений, других жанров), установление
связанности содержания поэтического и музыкального текстов, выявление
гласовой драматургии в композиции чина, установление индивидуальности
музыкальной интерпретации каждого песнопения и другие [114, 110]. Приемы
музыкально-поэтического анализа разрабатываются исследователем во многих
последующих работах на материале служб минейного и триодного цикла
(равноапостольному князю Владимиру [116], преподобному Сергию
Радонежскому [119], Антонию Печерскому [120], великомученику Георгию [110],
9
А. Н. Кручинина выявляет в чинопоследовании Страстей четыре типа повествования («от
автора», «соборные», разделяющиеся на молитвословия и действенные, и индивидуальные —
Христа и Богородицы), которые «создают особую художественную форму повествования,
состоящую из трех частей — экспозиционной, развивающей и завершающей (обобщающей)».
[114, с. 37]. Исследователь отмечает, что смена жанров в цикле также участвует в создании его
формы: «экспозиционная часть построена на тропарях 15 антифонов, специально созданных
для этого чинопоследования, развивающая — на стихах блажен, репризная — на песнопениях
канона-трипеснца и стихирах (на хвалитех и на стиховне)» [114, с. 38].
святым Женам-Мироносицам [76], Варлааму и Иосафу [113] и другим).
Н. В. Рамазанова в рамках данного подхода анализирует древнерусский певческий
чин песнопений святым Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору [203]10,
осуществляя ценный вклад в разработку представленного метода. В исследовании
на материале Стихираря «Дьячье око» она рассматривает поэтические и
музыкальные символы, выражаемые в распеве при помощи фит, производит
сравнение текстов песнопений с текстом жития, прослеживает гласовые
закономерности композиций [201]. В целом, представленный подход к
исследованию жанра, получил широкое развитие в трудах многих медиевистов,
сформировав направление поэтики древнерусской музыки11.
Стихиры певческой книги Праздники становятся предметом изучения в
рамках работ, связанных с соответствующими чинопоследованиями.
Ю. В. Жилиной на примере праздников Сретения Господня, Рождества
Богородицы и Введения Богородицы выявляются типичные композиционные
уровни праздничного чина, предлагаются приемы анализа жанровой системы
праздника Сретения [85]. О. П. Быкова рассматривает с данных позиций службу
Пятидесятницы [35]. Исследована композиция Введения Богородицы [246, 256],
ведется работа по изучению композиций чинопоследования Успения Богородицы
[88], Рождества Христова и Богоявления [156, 43].
Четвертое направление посвящено историческому ракурсу в
рассмотрении вопроса стихиры. Византийской стихире посвящено исследование
И. Г. Школьник [254]. Г. В. Алексеева, обращаясь к проблеме генезиса
знаменного распева [7], осуществляет компаративное изучение византийских и
С этих позиций исследователь рассматривает стихиру Меркурию Смоленскому «Како злый
богоборец Батый» [206], а также отдельные певческие жанры на материале Стихираря «Дьячье
око» [201].
11
В числе трудов, стоящих у его истоков отметим также работы Ф. В. Панченко [177],
О. Н. Суровегиной [223]. В частности, в статье Ф. В. Панченко о службе иконе «Знамение»,
вышедшей одновременно с упомянутым исследованием А. Н. Кручининой, предлагается
типология стихир по содержанию, описываются принципы соотношений стихир в
микроциклах. Данное направление исследования продолжают многие работы: [176, 7, 118, 225,
228, 17, 116, 119, 198] и др.
древнерусских источников, поднимает вопросы соотношения ихоса и гласа, а
также касается генезиса стихиры [6]. В рамках исследования певческих книг
вопросов истории формирования стихиры касаются Е. С. Малаштанова [137],
Е. В. Плетнева [188] и другие. Относительно стихир двунадесятых праздников
исторический ракурс раскрывают О. П. Быкова [35], С. Н. Тутолмина [229],
Е. Б. Наумова [156], Ю. В. Жилина [85], Е. И. Власова [43], Н. А. Щепкина [256].
Пятое направление в рассмотрении стихиры образуют исследования, в
которых осуществлена попытка описания жанровой системы стихиры, ее
разновидностей, уровней и принципов организации помимо тех, которые
обусловлены уставными указаниями. В русскоязычной литературе в отношении
византийской стихиры данная работа была проведена, в частности,
И. Г. Школьник [254], которая в числе прочих задач предложила описание
особенностей стихирарного мелоса, композиции стихиры, взаимосвязи ее текста и
напева. Изучение стихиры было произведено в диахроническом направлении, что
позволило И. Г. Школьник продемонстрировать изменения в композиции и
жанровой специфике стихиры, произошедшие в период от V до XII века.
На материале древнерусских певческой традиции наиболее полно описание
жанровой системы стихиры было выполнено Н. С. Серегиной применительно к
певческой книге Стихирарь минейный12. Исследователь предпринимает
подробную жанровую систематизацию стихир, опираясь на терминологию,
представленную в самой певческой книге. С одной стороны, Н. С. Серегина
отмечает наличие в Стихираре двух основных принципов разделения стихир на
жанровые разновидности: «по месту в службе дня и по структурно-
интонационным соотношениям с исходным каноническим стереотипом»
[213, с. 33]. Речь идет о двух уровнях организации жанровой системы стихир: по
богослужебному и по музыкальному принципам (стихиры на подобен и
самогласные). Автор разграничивает структурные организации микроциклов
Н. С. Серегина использует термин «Стихирарь месячный».
стихир на подобен и самогласных как образующие форму повторного строения и
более динамическую форму с элементами репризности соответственно.
С другой стороны, исследователь выявляет «структурные ячейки службы»
[213, с. 34], иными словами, самостоятельные элементы внутри жанра стихиры:
группы из нескольких стихир и замыкающие их славники (стихиры на «Слава»,
на «И ныне» или на «Слава, и ныне»). Н. С. Серегина определяет славники как
наиболее протяженные и выразительные по напеву стихиры, насыщенные
образами торжества, праздничности и славления [213, с. 38].
Изучение системы подобия также получило разработку в исследованиях
Е. Л. Бурилиной [34], Ю. В. Артамоновой [11], Ф. В. Панченко [180],
С. Н. Тутолминой [229], С. А. Черкасовой [245], Е. В. Плетневой [188] и других13.
Индивидуальные и типические черты в использовании принципа подобия
выявляют Н. В. Парфентьева [185], О. В. Гулиева [59]. Особое бытование
подобнов как музыкальных структур, независимых от своих стихир-
первоисточников, в певческой традиции староверов отмечает Т. Г. Казанцева [98].
Культурологическое осмысление тема подобия получает в исследованиях
М. С. Егоровой и А. Н. Кручининой [80]. В их работах система пения на подобен
рассматривается в рамках «художественной модели», обладающей «способностью
создавать новые произведения с помощью не точного ее воспроизведения, а
постоянного изменения, преображения, при котором, тем не менее, сохраняются
узнаваемые смыслообразующие поэтические топосы и сопровождающие их
эмфазисы роспева» [80, с. 47].
Новый ракурс в рассмотрении композиционных закономерностей
организации Стихираря минейного, а также вопросы структурной организации
стихир и проблемы действия системы подобия в рамках данной певческой книги
представлены в исследовании З. М. Гусейновой [67]. На примере стихираря конца
XVI века РГБ, ф. 304. I, № 427 исследователь выявляет комплекс текстово-
Например, литургисты, в частности архимандрит Киприан (Керн), также обращаются к
вопросу терминологии системы пения на подобен [103, с. 61–62].
музыкальных «базовых» образцов, формирующих, в свою очередь, ряд
«производных образцов», которые претворяются в конкретных песнопениях. В
результате, в Стихираре минейном возникает развернутая многоуровневая
система подобия.
Таким образом, в науке одновременно представлены, по предварительным
наблюдениям, как минимум, пять основных направлений в описании жанра
стихиры: во-первых, литургический, касающийся местоположения стихир в
чинопоследовании; во-вторых, интонационно-структурный, описывающий
взаимодействие слова и напева в стихирах; в-третьих, художественный,
касающийся выявления музыкально-поэтических особенностей стихир (в
отношении их содержания, драматургии, логики музыкально-поэтической
организации, распева), в-четвертых, исторический, исследующий генезис стихир
как жанра древнерусского певческого искусства; в-пятых, структурный,
описывающий систематизации жанровых уровней стихир.
В дополнение к ним среди современных исследований о древнерусской
богослужебной книжности, на наш взгляд, необходимо также выделить работы
филологов, таких как Н. И. Толстой [226], Е. М. Верещагин [39], М. Ф. Мурьянов
[155] и другие, которые рассматривают гимнографию (следовательно, и стихиры)
в ряду всего корпуса церковнославянской книжности. В рамках классификации
церковно-певческих жанров Е. М. Верещагин относит стихиру к числу
евхографических жанров (прославляющих и молитвословных текстов)14.
Исследователь, как филолог, не разделяет евхографические жанры на певческие и
непевческие, поскольку в своей классификации опирается на анализ только
поэтического текста. Тем не менее, перечень жанров, приводимый
К ним Е. М. Верещагин относит молитвословия (включая прошения) и гимнографию, «а
именно книги: иератикон (служебник), евхологий (требник), молитвослов, орологий (часослов),
октоих, параклитик, (служебный) шестоднев, триодь (цветная и постная), служебная минея
(общая, праздничная, месячная), канонник, стихирарь, ирмологий, кондакарь и др. Сюда же
относятся фрагменты (разножанровых) текстов агиографии и гомилетики, содержащие евлогии
— “похвалы” Пресв. Троице, Богородице, святым и прославляющие христианские праздники»
[39, с. 499].
Е. М. Верещагиным, определяет место для певческих жанров древнерусской
богослужебной книжности и устанавливает начальную точку отсчета для
жанровой классификации последней. Предлагаемый Е. М. Верещагиным метод
систематизации поэтических текстов согласно комплексу используемых приемов,
позволяющих реализовать стратегическую цель художественного произведения
(«рече-поведенческих тактик» [39, с. 515]), может быть применен при анализе
стихир и систематизации их по принципу раскрытия художественного
содержания.
Помимо научных исследований, определяющих различные подходы к
анализу стихир книги Праздники, необходимо учитывать представления самих
древнерусских мастеров певческого искусства о жанровой системе стихир. В
рассматриваемой в диссертации певческой книге с ее упорядоченной структурой
выразилось понимание организации жанра стихиры, которое было актуально для
мастеров пения XVII – начала XVIII веков. Речь идет о делении каждого из
праздников на разделы (циклы стихир праздников, комплексы стихир малой и
великой вечерен, утрени, группы стихир по месту в богослужении и по
микроциклам), а также о системе гласов и структурировании по мелодическому
сходству (подобие). Эти аспекты способствуют выявлению структурных
закономерностей жанра стихиры и позволяют полнее определить его
характерность.
Несмотря на разработанность различных ракурсов исследования стихиры в
научной литературе, в науке нет единообразия в подходах к изучению данного
жанра. Кроме того, если жанровая модель гимна в самом общем плане получила
характеристику, хотя и с несколько неустойчивыми чертами15, то жанровые
признаки стихир до сих пор не выработаны. Также до сих пор не производилось
Гимн, как наиболее высокий уровень в иерархии певческих жанров, определяют, например,
Е. М. Верещагин [39, с. 499], И. П. Шеховцова [249, с. 12-13], С. С. Аверинцев [1, с. 106].
И. П. Шеховцова отмечает: «…можно считать, что гимн, так же как и любой другой
литературный жанр, имеет своего рода жанровый канон, определяемый совокупностью ему
одному свойственных признаков; однако жанровые критерии могут быть различны из-за
подвижности самой категории жанра» [249, с. 12–13].
комплексное изучение непосредственно праздничных стихир, так что ряд
вопросов остается пока недостаточно освещенным.
Гимнографический жанр, в первую очередь стихира, в нашем понимании,
предстает как типичная музыкально-поэтическая структура, при помощи
определенных художественных средств раскрывающая конкретное содержание.
Для ее характеристики мы считаем возможным обратиться к упомянутой выше
трехуровневой теории жанровой модели Н. Л. Лейдермана, наиболее общие
позиции которой с определенными оговорками предлагаем применить при
рассмотрении стихир в книге Праздники. Сформулируем каждых из уровней
модели жанра Н. Л. Лейдермана применительно к контексту рассматриваемого
нами материала. Во-первых, под жанровым содержанием мы будем понимать
образно-тематическую составляющую и драматургию музыкально-поэтического
текста. Понятие драматургии в музыковедении сформулировано в концепции,
разработанной Б. В. Асафьевым. Исследователь, как известно, рассматривает
музыкальное произведение с позиции содержащейся в нем интонационной
энергии, несущей в себе динамический импульс (i). Так что музыкальное
произведение, согласно мнению исследователя, постоянно находится замкнутым
в состоянии неустойчивого равновесия16. В древнерусской монодии,
организованной в рамках композиции «центон», распев не содержит как таковых
импульсов динамического развития (i). В драматургии стихир присутствует
особый, отличный от европейской музыки тип организации художественного
развертывания основной темы. Наиболее близко к его пониманию, на наш взгляд,
подходят исследователи древнерусского певческого искусства, отмечающие
сходство в развертывании содержания гимнографических произведений с
принципами, применяемыми в агиографии (проповеди, слове, священных текстах
Б. В. Асафьев пишет: «необходимо считать всякое музыкальное движение <…> состоянием
неустойчивого равновесия, замкнутым между первым толчком (точка опоры, или исходная
точка, или точка отправления) и замыкающей движение конечной формулой (концовка,
коданс)» [13, с. 59]. Подчеркнем, что Б. В. Асафьев говорит о европейской музыке.
и других аналогичных жанрах).17 Во-вторых, жанровую форму мы будем
рассматривать в литературоведческом понимании этого термина, как форму
«определенного нехудожественного жанрового образования (первичного жанра),
на которую ориентируется автор, преобразуя ее в процессе создания
художественного текста» [159, с. 28]. В организации характерной формы в
стихирах участие принимают не только поэтический текст, но и распев, который
корректирует и дополняет пространственно-временну́ю и интонационно-речевую
организацию слова, создавая для поэтического текста собственный, основанный
на интонационных особенностях, ассоциативный фон. В-третьих, говоря о
жанровой мотивировке, применительно к стихирам, мы будем подразумевать
комплекс тех художественных приемов, которые активизируют узнавание жанра.
Жанровую мотивировку в стихирах создают не только литературно-
художественные средства, но и музыкальные приемы, которые активно участвуют
во включении «памяти жанра».
Обозначенные ракурсы изучения стихир дают богатый методологический
материал для многоаспектного анализа. Жанр стихир, составляющий основной
корпус книги Праздники, также демонстрирует многообразие разновидностей, во
многом сохраняющее черты, свойственные, в частности, Стихирарю минейному,
В частности, И. Е. Лозовая рассматривает композицию песнопений с точки зрения
закономерностей, выведенных гомилетикой [132, 133]; Н. В. Рамазанова при анализе
композиции цикла святому Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору использует
терминологию безыскусной проповеди, выделяя в цикле песнопений разделы, аналогичные
проповеди: «предложение», «изложение», «нравственное приложение» [202, с. 11];
И. П. Шеховцова отмечает естественность родства гимнов и проповедей, так как «общность
принципов, лежащих в основе произведений духовной прозы и поэзии, обеспечивалась
принадлежностью гимнографических текстов перу выдающихся проповедников (Андрею
Критскому, Герману, патриарху Константинопольскому, Георгию Никомидийскому, Иоанну
Дамаскину, патриарху Сергию и др.), многие из которых писали гимны и письменные
проповеднические послания, приуроченные к одному определенному празднику, что,
несомненно, способствовало рождению смысловых и художественных параллелей» [249, с. 15];
Е. С. Малаштанова доказывает, что поэтика воскресных стихир на «Господи, воззвах», блаженн
и степенных антифонов основана на законах гомилетики, так что эти жанры связаны с формами
проповеди [137, с. 14]. Ю. В. Жилина и Н. А. Щепкина (Чикунова) также применяют
терминологию гомилетики при анализе драматургии древнерусских чинопоследований [85,
с. 149–150], [247, с. 101, с. 149-150]. См. также [109] и др.
но все же имеющие ряд особенностей, которые и предполагается рассмотреть в
настоящей работе.
Объектом исследования являются стихиры нотированной (певческой)
книги Праздники, сформированной и существующей как целостное явление
древнерусской певческой книжности. Активное развитие данной книги
приходится на период XVII – начала XVIII века.
Предмет исследования — жанровый канон, модель, жанровая иерархия, а
также принципы организации стихир в рамках певческой книги Праздники как
комплексное явление.
Цель исследования: изучение стихир Праздников — образцов музыкально-
гимнографического жанра, предполагающее выявление их художественных
особенностей как целостных музыкально-поэтических произведений, а также
выработку комплексного подхода к анализу стихир книги Праздники. Для
достижения данной цели в нашей работе решаются следующие задачи:
1. разработать подход для выявления жанрового канона стихиры в книге
Праздники. Для стихиры жанровый канон учитывает два исходных компонента:
стихиру и славник. В ходе историко-литургического процесса каждый из них
получил свое функциональное значение, которое с художественной точки зрения
проявилось в организации поэтического текста и особенностях распева;
2. выработать методы описания жанровой модели стихир, включающей
три уровня: жанровое содержание, жанровую форму и жанровую мотивировку;
3. выявить черты, определяющие стихиру в Праздниках как
художественный жанр. В качестве предположения выдвигается версия, что
художественная характерность стихиры как музыкально-гимнографического
жанра лежит в области распева;
4. описать всевозможные уровни внутрижанровых и внутристихирных
связей в певческой книге Праздники, возникающих в рамках микроцикла,
службы, годового круга праздников.
Материалом исследования стала певческая книга Праздники в списках
XVII – начала XVIII века, дополненная документами предшествующего и
последующего времени. В качестве основного списка исследования была выбрана
рукопись-двознаменник18 из собрания Троице-Сергиевой лавры Российской
государственной библиотеки19 (РГБ, ф. 304. I20) № 450, которая вследствие
значимости для методологии изучения древнерусского певческого искусства,
широко вошла в научный обиход. Дополнительным материалом исследования
стали рукописи, хранящиеся в собраниях Российской национальной библиотеки21
(РНБ), Российской государственной библиотеки (РГБ), Библиотеки Академии
наук22 (БАН), Государственного исторического музея23 (ГИМ). В целом, в ходе
исследования проанализированы более пятидесяти списков Праздников,
включающие песнопения знаменного и путевого распева, строчно́го многоголосия
и партесного многоголосия. К работе привлекались рукописи невменных нотаций,
а также киевской и итальянской нотаций, в том числе двознаменники. В качестве
дополнительного материала использовалась печатная Минея праздничная [144].
Методология и методы исследования. Жанровые основы праздничных
стихир выявлялись на базе методов, разработанных в филологии, в частности,
М. М. Бахтиным [14], А. Н. Веселовским [40], Н. Л. Лейдерманом [124].
Внутрижанровая классификация осуществлялась с опорой на установленное в
литературоведении положение о формировании новых жанров на основе уже
существующих при помощи ряда иножанровых включений [123], а также с
привлечением классификации певческих жанров, предложенной И. А. Гарднером,
и общей классификации жанров церковнославянской книжности
Е. М. Верещагина. Для обозначения архетипических основ музыкальной
18
В диссертации используется вариант написания термина «двознаменник», предложенный
М. В. Бражниковым [26, с. 384].
19
Далее — РГБ.
20
Условные обозначения шифров рукописей, используемых в работе, приведены в Списке
сокращений.
21
Далее — РНБ.
22
Далее — БАН.
23
Далее — ГИМ.
составляющей праздничных стихир использовалась терминология матричных
построений, широко применяемая в литературоведении [222], этномузыкологии
[96, 97] и музыковедении. Подход к анализу «драматургии» праздничных стихир
осуществлялся при использовании теории рече-поведенческих тактик,
предложенной Е. М. Верещагиным [39]. Анализ жанровой системы Праздников
производился с опорой на терминологию, разработанную Н. С. Серегиной при
исследовании Стихираря минейного и имеющую универсальный характер. В
диссертации были использованы отдельные приемы музыкально-поэтического
анализа гимнографических текстов, выработанные в особом направлении
изучения поэтики древнерусского певческого искусства, представленном
работами А. Н. Кручининой, Н. В. Рамазановой, М. С. Егоровой и других
исследователей. Работа с рукописным материалом обусловила применение
методов источниковедения и текстологии. При атрибутировании лиц и фит
знаменного распева были использованы данные справочников М. В. Бражникова
[27], а также С. П. Кравченко [108]. Сведения по попевкам знаменного распева
приводились в соответствии с работами А. Н. Кручининой [117] и
Н. В. Мосягиной [152].
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Книга Праздники, формирование которой завершилось к началу
XVII века, реализовала представления древнерусских распевщиков о жанровой
классификации праздничных стихир.
2. Жанр стихиры представляет собой двухкомпонентную структуру
(а. микроцикл стихир, б. славник), где каждый из компонентов обладает
самостоятельными художественными функциями.
3. Праздничная стихира характеризуется не только местоположением в
богослужении и литургической функцией, но и имеет все признаки
художественного жанра, в котором открываются перспективы по выявлению
жанрового канона, внутрижанровой иерархии, жанровой модели.
4. Проблематика жанрового содержания праздничных стихир (вопрос
драматургии) находится в области комплекса художественных приемов,
направленных на достижение определенного эстетического воздействия (рече-
поведенческих тактик), что отличается от общепринятого в музыковедении
понимания драматургии, как плана взаимодействия художественных образов в
музыкальном произведении.
5. Жанровые формы праздничных стихир дифференцируются согласно
наличию в их поэтических текстах иножанровых включений. Такими
включениями выступают определенные элементы и признаки непевческих
богослужебных жанров, в зависимости от преобладания которых выделяются
различные поэтические композиции. Для распева стихир жанровые формы
организуют наиболее общие архетипические элементы распева, связанные с
системой осмогласия, комплексом стихирных подобнов, а также
композиционными типами микроциклов.
6. В рамках системы осмогласия, помимо отраженного в Уставе комплекса
подобнов, существует восемь (соответственно восьми гласам) единых для
праздничных стихир композиционных структур, являющихся своего рода
ориентирами, обуславливающими музыкальную организацию распева в рамках
гласа, узнаваемых как глас и отличающихся рядом интонационно-структурных
признаков. Данные элементы в работе обозначены как интонационно-
структурные матрицы гласов.
7. Музыкальные архетипические составляющие жанровых форм
праздничных стихир создают композиционные ориентиры, нарушение или
претворение которых играет существенную роль в формировании
художественного целого.
Научная новизна работы. В диссертации впервые рассмотрены принципы
организации стихир певческой книги Праздники, представляющей собой образно-
жанровый срез комплекса важнейших праздников церковного года. Опираясь на
работы по исследованию проблемы художественных жанров Н. Л. Лейдермана и
Е. М. Верещагина, в диссертации была осуществлена попытка комплексного
подхода к жанру стихиры в Праздниках на всех уровнях описания (жанровые:
канон, модель, иерархия), предложены новые методы анализа как поэтической,
так и музыкальной композиций жанра. На основе жанровой иерархии,
выявленной Н. С. Серегиной на материале Стихираря минейного,
типологизированы связи, возникающие на уровнях отдельной стихиры,
микроцикла, службы и годового круга богослужения. В процессе анализа в
исследовании удалось подойти к решению важной музыковедческой проблемы,
касающейся определения художественных критериев жанра стихиры с
музыкальной и поэтической точек зрения, и показать таким образом, что жанр
древнерусской музыки обладал яркой характерностью, заключенной в
композиции и поэтического текста, и, главным образом, распева.
Достоверность полученных результатов подтверждается выбранными
методами исследования, обоснованностью поставленных целей и решаемых задач
работы, а также данными рукописных источников, привлекаемых в работе.
Апробация полученных результатов осуществлена в научных публикациях и
докладах.
Теоретическая значимость. Изучение жанра праздничной стихиры может
быть продолжено в ретроспективном ракурсе с целью определения устойчивости
намеченного в диссертации жанрового канона, модели и жанровых признаков.
Выработанные методы анализа жанра праздничных стихир могут быть в
дальнейшем применены при рассмотрении стихир других певческих книг, а также
иных осмогласных жанров, в частности, тропаря, кондака, ирмоса и прочих.
Кроме того, исследование может стать базой для детального изучения системы
осмогласия с точки зрения интонационно-структурных закономерностей,
аналогичных тем, которые были выявлены в настоящей работе. Выводы,
полученные в ходе исследования, могут быть использованы в дальнейшем
изучении вопросов композиции в древнерусском певческом искусстве.
Практическая значимость. Результаты исследования могут быть
включены в курс музыкального анализа песнопений древнерусского певческого
искусства, использованы при изучении теории древнерусской музыки. Описание
рукописей, выполненное в рамках диссертации, может быть привлечено при
изучении певческой книги Праздники, а также локальных вопросов, в том числе
феномена рукописей-двознаменников, многораспевности праздничных стихир и
других.
Апробация результатов исследования. Основные положения работы были
изложены в докладах на Ежегодном Международном научно-творческом
симпозиуме «Бражниковские чтения–2020» и «Бражниковские чтения–2021»,
опубликованы в материалах Ежегодного международного научно-творческого
симпозиума «Бражниковские чтения–2020» и научных статьях.
Разработанный в диссертации материал был использован в курсах «Пение
на подобен в русской богослужебной музыке» и «Основные понятия церковно-