Языковая репрезентация социокультурных и эпизодических компонентов русской картины мира (на материале художественных текстов прецедентного мира «Великая Отечественная война»)
Введение…………………………………………………………………………..3
Глава 1. Социокультурная память как специфическое пространство
интерпретации в русской картине мира………………………………………………..14
1.1. Интерпретативные пространства как основа формирования и
развития смыслов и значений……………………………….…………….14
1.2. Взаимодействие компонентов индивидуально-авторского
мировидения и этнонационального мировоззрения в прецедентном
мире………………………………………………………………………….30
1.3. Принципы вербализации аксиологических компонентов в
русскоязычных текстах прецедентного мира «Великая Отечественная
война»……………………………………………………………………….44
1.4. Специфика актуализации компонентов социокультурной и
эпизодической памяти в русскоязычных произведениях периода ВОВ:
темпорально-контактная и темпорально-дистантная рефлексия……….61
Выводы по первой главе…………………………………………………..80
Глава 2. Механизмы экспликации эпизодической и интенсификации
социокультурной памяти в языковых и текстовых структурах….……..84
2.1. Прецедентный мир «Великая Отечественная война» в русской
картине мира: структура, актуализация и концептуализация………….84
2.2. Динамика содержательной структуры метаконцептов.…………109
2.3. Реконцептуализация концепта СМЕРТЬ в русской
лингвокультуре……………………………………………………………117
2.4. Модификация метаконцепта ПОДВИГ в русской
аксиосфере…………………………………………………………………132
2.5. Трансформации ядерных компонентов метаконцепта ВРАГ….149
2.6. Ассоциативные ряды и реляционные отношения метаконцепта
ВОЗМЕЗДИЕ………………………………………………………………162
Выводы по второй главе …………………………………………………176
Заключение…………………………………………………………………….180
Список литературы……………………………………………………………188
Во Введении обосновывается актуальность исследования,
формулируются цель и задачи работы, положения, выносимые на защиту,
обосновываютсяеёнаучнаяновизна,теоретическаяипрактическая
значимость.
В первой главе «Социокультурная память как специфическое
пространство интерпретации в русской картине мира» рассматриваются
вопросыформированияимодификациисмысловвразличных
интерпретативных пространствах, обосновывается доминирующая роль
индивидуального мировидения в трансляции социокультурных компонентов
русской картины мира, описываются типы рефлексии при актуализации
компонентов социокультурной и эпизодической памяти в произведениях
Великой Отечественной войны.
Создание лингвоконцептуальных областей (прецедентных миров) в
русской картине мира предполагает взаимодействие различных компонентов
смысла и значения. Такой «семасиологический поворот» зародился в 1970-х
гг. XX в. Так, рецептивно-эстетический подход (Яусс, 1995, с. 48)
постулирует главенствующую роль эпизодического опыта при преломлении и
актуализации социокультурных компонентов. Основой такого построения
значенийпризнаетсясемантическаякреативностьипотенциальная
рецептивность компонентов в языковом сообществе. Именно в данном
интерпретативномпространствепроисходитвзаимодействие
социокультурной и эпизодической памяти в процессе формирования
метаконцептов прецедентного мира «Великая Отечественная война».
Программируемое воздействие прецедентного мира как отдельной
области русской картины мира последовательно реализуется в рамках
следованияобщей«схемедействования».Избранныедляанализа
произведения, основанные на рецептивном опыте авторов, предполагают
корреляцию личностного и общекультурного, при этом степень соотношения
описываемого и реального повышает роль эпизодических компонентов, и
определяет направление их интерпретации в русской концептуальной картине
мира (Борев, 1988, с. 257). Данный процесс можно представить в виде
квадранглической модели, которая включает все объективно существующие
элементы обеспечения художественного восприятия и интерпретации в
рамках единого прецедентного мира (см. рисунок 1).
Рисунок 1 – Квадранглическая модель рецептивно-интерпретативной
художественной деятельности
Передачасоциокультурныхкомпонентовчерез«призму»
эпизодической памяти имеет трехстороннюю сущность, основанную на
механизмах эстетической рецепции, игровом внедрении компонентов
прецедентного мира и произвольном отборе актуализируемых компонентов.
Сохраненная в социокультурной памяти информация о возможной и
привычной интерпретации содержания легко восстанавливается членами
одного сообщества: «комментирование произведений осуществляется лишь
на основе других произведений в гораздо большей степени, чем на основе
минувшей действительности» (Ингарден, 1962, с. 463). Социокультурная
память и конкретное интерпретативное пространство прецедентного мира,
как и представляющие его тексты являются главным условием познаваемости
и интимизации событий, не доступных прямому наблюдению.
На основе эпизодических компонентов выстраивается темпорально-
контактнаярефлексиякакосновалингвоконцептуальнойобласти.
Репрезентантысоциокультурнойпамятидемонстрируютсоответствие
эпизодических компонентов реальности: То, что наши деды и отцы
недодумали, приходится додумывать нам в самый короткий срок, иной раз
– между двумя фугасками… (Толстой, 1986, с. 420). Интерпретативное
пространство изменяется посредством эпизодического опыта и контраста в
изображении личностного восприятия, которые в мирное время предельно
растянуты во времени (темпорально-дистантная рефлексия), а в условиях
трансформацийпрецедентногомира«ВеликаяОтечественнаявойна»
сжимаются.
Русская картина мира как «совокупность предметных содержаний,
которыми располагает человек» (Радченко, 2006, с. 124), складывается из
мировоззренческихимировидческихкомпонентов,чтопозволяет
рассматриватьэтотфеноменкакмногоярусныйииерархически
структурированный: «В той степени, в какой картины мира суть творения
людей, они субъективны, поскольку же с каждым таким актом человек
врастает в обладающий собственными законами мир всеобщего, поскольку он
сразу же подпадает под власть того, что он сформировал, постольку всякая
картина мира одновременнообъективна» (Радченко, 2006, с. 124).
Формированиепрецедентногомира«ВеликаяОтечественнаявойна»
приобретает черты универсализации индивидуального опыта. В этом
процессе можно выделить четыре аспекта, которые влияют на мировоззрение
обществаиспособствуютувеличениюколичестваактуализируемых
компонентов: 1) содержательный, 2) ценностный, 3) структурный, 4)
функциональный. На каждом из этих уровней социально-культурный
контекст, влияющий на русскую картину мира, отличается в годы ВОВ не
только тенденциями к единению идеологизированного восприятия, но и
совпадением мировидения и мировоззрения. Это единение социокультурного
иэпизодическогорегулярноэксплицируетсяврассматриваемых
произведениях: <…> когда ощущаешь себя слитым воедино с батальоном
(Бек, 1960, с. 86).
Врамкахсозданияпространствапониманиякакобъединения
социокультурнойиэпизодическойпамятипроизводитсянамеренное
включение официального языка пропаганды в художественные произведения.
Этоявляетсяключевойчертойсоциалистическогореализмакак
художественногометода,которыйпоследовательнореализуетсяв
анализируемых произведениях. Как показал анализ, прецедентный мир
«ВеликаяОтечественнаявойна»формируетсянатрехуровнях:1)
актуализация базовых признаков прецедентного феномена, 2) усиление
сопутствующихнеактуальныхпризнаковглубиннойструктуры,3)
акцентуацияпериферическихконтекстуальныхиконситуативных
компонентов индивидуального опыта.
Вовторойисследовательскойглаве«Механизмыэкспликации
эпизодической и интенсификации социокультурной памяти в языковых и
текстовых структурах» произведен анализ структуры прецедентного мира
«Великая Отечественная война», выделены доминантные лингвокогнитивные
механизмытемпорально-контактнойитемпорально-дистантнойтипов
рефлексии, а также коррелятивные соответствия авторских и узуальных
интерпретацийлексем-репрезентантметаконцептовСМЕРТЬ,
ПОДВИГ/ГЕРОИЧЕСКОЕ ДЕЯНИЕ, ВРАГ, ВОЗМЕЗДИЕ, ПОБЕДА.
Социально-культурныйконтекстВОВобладаетмаксимальным
потенциалом, оказывающим влияние на весь объем моделей интерпретации
русской картины мира (Пименова, 2013, с. 23). Варьирование содержания
метаконцептов базируется на трех ключевых факторах: 1) перцептивно-
имажинативных, предполагающих интенсификацию в ядре эпизодических
компонентов; 2) социально-идеологических, способствующих актуализации
коллективной значимости восприятия конкретной внеязыковой сущности,
актуальной в той или иной эпистемологической ситуации; 3) компаративных,
определяющих место личностных компонентов в структуре концепта
(позиция наблюдателя), способствующих трансляции значимых в конкретном
интерпретативном пространстве компонентов (Крючкова, 2009, с. 70).
Метаконцепт СМЕРТЬ в процессе актуализации социокультурной
памяти демонстрирует два типа трансформации структуры: 1) эпизодический
(компонентыкаузации,формации,осознания,обыденности),2)
идеологический (компоненты аксиологичности, фатализации, публичности).
Образ смерти в метаконцептуальном наполнении подвергается изменениям в
процессе перцептивной и апперцептивной интерпретации.
Анализпоказал,что«публичнаясмерть»являетсянаиболее
социокультурно нагруженным компонентом СМЕРТИ, ассоциируемым с
периферийнымиэлементамиметаконцептаПОДВИГ/ГЕРОИЧЕСКОЕ
ДЕЯНИЕ и маркирующим позитивную область ценностного пространства
русской картины мира. Он актуализируется при темпорально-контактной
рефлексии с другими обертонами на основе личностной интимизации,
главным из которых выступает смысл «очищения», «оправдания»: горевал,
что даже смерть его останется им неизвестной, смерть, которая
оправдала бы его в их глазах (Фадеев, 2017, с. 305). Легитимизация на основе
отсроченной рефлексии жизни и поступков в условиях военных действий
обусловливает появление компонента «очищающие свойства смерти»: На
войне, вертясь постоянно около смерти, люди делаются лучше, всякая
чепуха с них слезает, <…> и остается в человеке – ядро (Толстой, 1986, с.
451). Номинация «ядро» воспринимается как положительная сущность,
подобная характеристика применяется только в описаниях советского солдата
как представителя «своих».
При актуализации «обыденности» происходит интимизация всех
присутствующих в базовой лексеме составляющих, а также всех форм
каузации (голод, ранение и т.д.): …сказал он с тем обычным спокойствием, с
каким говорил о смерти ближнего и о полученных на складе двух плитках
шоколада (Некрасов, 1990, с. 306). Интенсификация приобретает в некоторых
случаяхсимвольныйметафорическийхарактер,азачастуюи
этнонациональную маркированность: …снова удар смертью в лицо, снова
залп, снова кинжальный огонь ручных пулеметов (Бек, 1960, с. 140).
Эпизодическаякаузациясмертиформируетспецифическуюсвязку,
ключевымкомпонентомкоторойявляетсяпояснениеиндивидуально
воспринимаемой негативной характеристика смерти. В следующем примере
…каков бы ты ни был, за воинское преступление, за трусость, за измену
будешь наказан смертью (Бек, 1960, с. 28) происходит актуализация смерти
как неизбежного наказания за отступление от модельного поведения,
выражаемого формулой «Ни шагу назад!».
Распространеннымспособомактуализациистановитсяобразно-
характерологическийкомпонент,репрезентирующийстановление
характерных для образа русского человека черт, при этом подчеркиваются
ситуативные элементы, а смерть интерпретируется как один из вариантов
более широкого метаконцепта ВОЗМЕЗДИЕ: – Народ осерчал, – ответил
Егор Егорович, – через смерть перешли, теперь его не остановишь…
(Толстой, 1986, с. 455). Социокультурные компоненты, наряду с описанием
отношения к собственной смерти, пересекаются с прогностической формой
интимизации, так как экспликация переживания такого опыта невозможна.
Эпизодический элемент осознания смерти связывается с ситуацией её
принятия (механизм интимизации), с вертикальным контекстом войны: И в
эту Отечественную войну со счастьем, с гордостью в сердце понес он свою
голову на смерть… (Фадеев, 2017, с. 327). Лексемы позитивной семантики
счастье, гордость определяют несвойственные русской картине мира в узусе
компоненты метаконцепта СМЕРТЬ, которые связываются со счастьем
свершения подвига, спасения своего народа.
Интенсифицированные в текстах войны компоненты закреплены в
послевоенных словарях. Базовые вербализаторы метаконцепта СМЕРТЬ,
ассоциируемыесметаконцептомПОДВИГ,являютсяосновнымии
формируют прецедентные высказывания в ценностном пространстве русской
картины мира: Погибнуть смертью героя (Ожегов, 1952, с. 629).
АссоциативносвязаннымвсодержательномпространствеВОВ
оказывается метаконцепт ПОДВИГ/ГЕРОИЧЕСКОЕ ДЕЯНИЕ, для которого
можно выделить следующие основные типы модификации структуры: 1)
эпизодический, актуализирующий личную оценку героизма, 2) исторический,
интенсифицирующий значимость подвига для победы и 3) идеологический,
определяющий социальную роль субъекта, совершающего осознанный
подвиг. В довоенных словарях ключевые компоненты социокультурной
памятихарактеризуютсяпризнаками«наличиепротивостояния»и
«социальная значимость»: ПО’ДВИГ, а, м.Доблестный, героический
поступок, важное по своему значению действие, совершённое в трудных
условиях. Героическиеподвигикрасноармейцевв боях с японскими
самураями.Военныеподвиги(http://feb-web.ru/feb/ushakov/ush-
abc/default.asp). Компонент «воинская доблесть» внедряется в качестве
категориальногопризнакаметаконцептаПОДВИГизакрепляетсяв
узуальном понимании.
На основе темпорально-контактной рефлексии метаконцепт ПОДВИГ
наполняетсявариативнымиэпизодическимикомпонентами.При
внеситуативном восприятии на основе устойчивых выражений (сладкий вкус
победы) действует механизм ремифологизации, а при конситуативной
интерпретации: …если у тебя орлиное сердце, преисполненное отваги,
дерзости, жажды подвига… (Фадеев, 2017, с. 111) активизируется
интимизация. Социокультурные компоненты связывают признаки героя не
только с возможностью совершения подвига, но и с необходимостью
включения сценария подвига в психоэмоциональное пространство личности.
Схематическое восприятие создается при условии разделения каждым
членом лингвокультурного сообщества внутреннего долженствования: Но
кто же в детстве не мечтает о подвиге, – не всегда удается его
совершить (Фадеев, 2017, с. 112). Реализация образцового героического
поведения превращается из обязанности в мечту, ожидание главного «шанса»
в жизни на обретение «бессмертия». В случае наличия реального опыта
происходит эмфатизация, эмоциональность при этом повышается: Это был
маленький бой, но меня бил озноб счастья; хотелось смеяться, хотелось
вскочить на коня и помчаться туда, к Донских, к бойцам, к нашим героям
(Бек, 1960, с. 122). Пример демонстрирует включение героизма в
идеологизированную сферу каждого, пережившего ВОВ, а не только
награжденных орденами и медалями. Проспективность реализуется при
описании волюнтативного пространства героев, которые видят себя в мечтах
о подвиге, являющемся квинтэссенцией разрешения конфликта в оппозиции
«добро – зло»: …она предстает в мечтах, как беспрерывный ряд подвигов
против насилия и зла (Фадеев, 2017, с. 191). Эта отсроченность во времени и
потенциальность основаны на механизме мифологизации.
Ассоциаты вводятся в высказывание посредством упоминаний о
прецедентных событиях, которые демонстрируют способ героического
действия: Может быть, уроки войны – героическое сопротивление
пограничных частей Красной Армии, оборонительное сражение под
Смоленском, оборона Одессы, Ленинграда – заставили его призадуматься?
(Бек, 1960, с. 95). Упоминание прецедентных событий создает символы
героического поведения и основывается на механизмах мифологизации и
легитимизации. Таким образом, по историческому типу идеологизируются
социокультурные компоненты метаконцепта ПОДВИГ. Прецедентность
также интимизирует героическое деяние и дает возможность на основе
темпорально-дистантной рефлексии приобщиться к данным компонентам
метаконцепта: Рассказывать ли о героических подвигах? Но их столько,
что растеряешься, – который предпочесть (Толстой, 1986, с. 451).
Наиболее эффективным способомэкспликации«ситуативности»,
сводящей героические компоненты к обыденному действию, являются
дезавуация и демифологизация в устойчивых выражениях, например:
…подошёл Орлов, герой дня (https://imwerden.de/pdf/baklanov_izbrannye_
proizvedeniya_v_2t_tom1_1979__ocr.pdf). Ситуативность не всегда означает
эпизодичность,внекоторыхслучаяхонатранслируетсоциальную
значимость,возникающуюнабазеидеологизациииисторической
необходимости. В период ВОВ актуализируется не только героизм советского
воина, но и всего советского народа: Я клянусь мстить беспощадно за
сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за
мученическую смерть героев-шахтеров (Фадеев, 2017, с. 343). Данный
способ актуализации обеспечивается механизмом метафоризации. Кроме
идеологизации подвига в качестве поведенческой модели, задействованной
оказывается и ремифологизация аксиологемы «мученическая смерть».
В тексте создаются специфические условия темпорально-контактной
демифологизации псевдогероики: …мог быть более или менее стоек, мог
даже совершить истерически-героический поступок на глазах у людей,
особенно людей, ему близких или обладающих моральным весом (Фадеев,
2017, с. 546). При этом происходит актуализация негативной оценки подвига,
которая связана с апелляцией к авторитету. Актуализация дерогативной
сферы на основе иронии меняет акценты оценивания: …видя, что Сергей не
двигается с места, решился тогда один из них на акт «героизма» (Воробьёв,
1987, с. 125).
В некоторых случаях для идеологического наполнения метаконцепта
ПОДВИГ реализуются потенции «очуждающих» форм героического деяния:
Мать откликнулась за дверью: «Кто там?» Он ответил: «Лейтенант,
Герой Советского Союза Громов» (Толстой, 1986, с. 454). Исторические и
этимологические компоненты актуализируются в условиях повторной
мифологизации: Дела и подвиги этих людей обеспечили жизнь твоему
поколению и останутся навеки в памяти человечества (Фадеев, 2017, с.
115). Ремифологизация сближает толкование элементов метаконцепта с
этимологическим значением лексем «герой», «полубог», живущий вечно.
Этот механизм сохраняется и в процессе темпорально-дистантной рефлексии,
что фиксируется в лексикографических источниках – базовым компонентом
значения выступают при этом временные рамки: ГЕРОЙ, -я, м. 1. Человек,
совершающийподвиги,необычныйпосвоейхрабрости,доблести,
самоотверженности. Герои Великой Отечественной войны (Ожегов, 1952, с.
122). Данные смыслы возникают вне горизонтального контекста, формируют
новую аксиологическую шкалу для последующих поколений и, таким
образом, трансформируется русская картина мира.
Метаконцепт ВРАГ имеет ассоциативно-компаративную природу.
Ядерная область меняется на основе перемещения исходного компонента
оппозиции «свой – чужой» и компонента «противник» в категорию
сопутствующих. Компоненты «зверь», «масса», «идейный враг» входят в
ядерную зону. При актуализации негативных элементов аксиологического
пространства проявляется ассоциативная связь с другими языками: польск.
wrog, чеш. vrah, vražiti (ненавидеть) (Горяев, 1896, с. 56). Схематизм
восприятия врага как дерогативного субъекта, подлежащего уничтожению,
закрепляется в коллективном сознании на основе механизмов легитимизации
и интимизации: Мы должны презирать этих выродков, если мы не можем
пока их бить и уничтожать, да, да, презирать… (Фадеев, 2017, с. 230).
Метафорический перенос обусловливает изменения в этимологической
области характеристики субъекта с учетом приписываемых ему необходимых
и достаточных условий для классификации его как «врага». Общие
компоненты создают аллюзии к этимологии посредством обращения к
«первородногому злу». Подобные компоненты могут быть выявлены не
только на основе сравнительного анализа – прусск. vargs – злой (Горяев, 1896,
с. 56), но и на основе контекстуального и компонентного анализа: В
бессильной звериной злобе хватает он ни в чем не повинных людей, предает
их нечеловеческим пыткам (Фадеев, 2017, с. 552). Враг на войне становится
«врагом рода человеческого», что наблюдается в некоторых языках
славянской группы – серб. враг (врагъ и дьяволъ) (Горяев, 1896, с. 56). В
большинстве произведений военного периода интенсифицируется образ врага
наосновемифологическогорусскогопониманияневозможности
противостоять «темной силе» ввиду ее «несметного количества»: Патронов
тольконаврага-фашистанехватает…
(https://librebook.me/prokliaty_i_ubity/vol2/1). Социокультурные компоненты
подвергаются сравнению с этимологическими и историческими ядерными
признаками и воспринимаются как маркированные скрытой внутренней
формой и её органичными связями с историческим процессом, т.е.
легитимизируются.
Директивные лозунги: Смерть врагу!.. Гони ненавистного врага!
Гони и бей!.. Гони и бей… (https://librebook.me/ prokliaty_i_ubity/vol2/1)
демонстрируютоткрытоепротивостояниеврефренномповторе
повелительной формы гони. Подобный прием не только выражает призыв к
отмщению, но и вводит в содержание концепта ВРАГ компонент «зверь» на
основе механизма метафоризации – гнать зверя.
В пространстве ситуативно-культурной привязки в послевоенном
словаре закреплено понимание фашизма как варварства: BAPBAP, -а, м.
Фашистские варвары (Ожегов, 1952, с. 53), что противоречит определению
его как осознанной, выработанной на основе псевдонаучного подхода
идеологии. Однако именно в русской картине мира закрепились данные
элементыидеологизации.Введениеситуативныхкомпонентов
осуществляется с помощью идеологических и классовых конкретизаторов,
поэтому ассоциации не просто создают ряд смежных номинаций, но
уравнивают денотативную отсылку различных инвективов: У, как я раскусил
эту чванливую, грязную фашистскую породу, – нет, они не скоты, они
хуже, они – выродки! (Фадеев, 2017, с. 226). Конкретизирующие ситуацию
компоненты не снимают при этом личностной оценки. Интенсификация
социокультурныхкомпонентовидеологическойборьбынаоснове
легитимизации возможна при обозначении разницы ментальных пространств
«своих» и «чужих»: …вы были врагом Советской власти… (Толстой, 1986, с.
443), реализация которых позволяет соотнести внутренних и внешних врагов.
Наблюдается введение специфических этимологических компонентов в
русскую картину мира на основе исторически маркированных лексем: …надо
идти в становье врага… (Бек, 1960, с. 192) …подобравшись сзади к сонному
становищу врага… (Бек, 1960, с. 207). Ассоциируемая на основе
ремифологизации лексема стан создает реминисценции к былинным,
сказательным текстам. На этапе категоризации врага в ядре закрепляются
эпизодические оценки межличностных отношений: – Враг страшен до тех
пор, пока не изведаешь вкуса его крови… (Бек, 1960, с. 82).
Сравнение признаков врага осуществляется не только с классом
«своих» в процессе темпорально-контактной рефлексии, но и в рамках
диахронической реконструкции на базе интимизации: …и враг был другой, и
техника не та! (Фадеев, 2017, с. 32). Внедрение идеологических
компонентов происходит в нейтральном слове «немец», а актуализация
эпизодическихкомпонентовоцениванияосуществляетсяпосредством
использования альтернативных именований, например «фриц»: – Фрицы –
фрицами. Из оврага убежали. Двух пленных даже оставили (Некрасов,
1990, с. 178). Эпизодические компоненты оценивания номинируют ценности
противника, которые интерпретируются на основе коллективного осознания.
Основными векторами расширения и трансформации содержания
метаконцепта ВРАГ в рассматриваемойлингвоконцептуальной области
являются три базовых типа: 1) эпизодический, соответствующий основным
компонентаммежличностныхотношений;2)исторический,
аргументирующий ситуативную и темпоральную смену противника и 3)
идеологический, транслирующий компоненты классовой борьбы и идейного
противостояния. При этом следует указать на явное усиление взаимодействия
метаконцепта ВРАГ с другими метаконцептами на основе темпорально-
контактнойрефлексии.Первичнойметаконцептуальнойобластью
контаминирования (в начале ВОВ) выступает ВОЗМЕЗДИЕ, а таргетным
пространством – ПОБЕДА. В послевоенном словаре С.И. Ожегова ключевым
компонентом завершения вражды, является «победа»: ВРАГ, -а, м. 2.
Военный противник, неприятель. Враг разбит (Ожегов, 1952, с. 84).
Ядерные виндиктивные компоненты метаконцепта ВОЗМЕЗДИЕ в
пространстве исследуемой лингвоконцептуальной области русской картины
мира меняются на основе переосмысления на волюнтативные. Модификация
содержания лексем-репрезентант происходит на основании трех векторов
расширения или конкретизации смысла: 1) эпизодического – личностная
заинтересованность, 2) исторического – метафорический перенос на
несмежные области деятельности и 3) идеологического – достижение
«высшей справедливости» на основе доминантных аксиологем русской
картины мира.
Ассоциаты сохраняют компонент «причинение зла» и формируют
новое пространство интерпретации, в котором элементы «справедливость»,
«неизбежность» прирастают гранями «благо» с учетом мотивации мстителя.
Вхождение позитивных компонентов в ядро на основе аксиологического
сдвига способствует взаимопроникновению метаконцептуальных областей.
Так, например, ПОБЕДА как высшая цель понимается как «справедливая
священная месть» врагу. На основе ситуативно маркированного описания
внедряются компоненты «позитивного отмщения» как предпочтительной
реакцииназверстваоккупантов.Аргументациявданномслучае
осуществляется в устойчивых выражениях, что дополнительно маркирует
общественную значимость данной области содержания метаконцепта: Ну что
ж, отольем немцу наши слезки… (Толстой, 1986, с. 426).
Схематизация реализует отмщение не волюнтативное, а предписанное
вертикальным контекстом, что наблюдается в примерах, которые снимают
вариативность: Ничего уже нельзя сделать. Можно только мстить
(Бакланов, 1979, с. 69) – фаталистические компоненты при ремифологизации
снимают альтернативу «священной мести». А механизм легитимизации при
этомосновываетсянавнедрениикомпонента«безвыходность»,
ассоциировании его с обоснованной научной концепцией естественного
отбора, борьбы за выживание: Знай: никто его не убьет / Если ты его
не убьешь(https://www.culture.ru/poems/32889/ubei-ego-esli-dorog-tebe-tvoi-
dom).ИдеологизируемыекомпонентыметаконцептаВОЗМЕЗДИЕ
формируются и закрепляются в действующем прецедентном высказывании
«Еслинеты,токто?»,ставшемдевизомВДВвнесколько
трансформированном виде «Никто, кроме нас!».
Социально-историческийконтекстсоздаетдугунапряженности,
снимаемую специфической формой очуждения – введением в понимание
мести компонентов «обыденность», «сиюминутность», «ирония»: А хорошо
бы вот так – тюкать и тюкать колуном по немецким головам, чтобы
кололись они, как стеклянные… (Толстой, 1986, с. 424). Оценочная лексема с
позитивной семантикой хорошо бы переводит негативную оценку «убийства»
в плоскость не просто оправданного действия, а желательного блага.
Амфиболия производит аксиологический сдвиг, при котором в структуру
лексемы «месть» проникают позитивные компоненты: …со сладким
мстительным чувством он дал из пулемета длинную очередь по немцам
(Бакланов, 1979, с. 69). Это происходит в рамках механизма легитимизации
на основе антонимии и синонимии: Я не за месть, а за справедливое
возмездие (https://www.youtube.com/watch?v=RFlsfBx0szc).
Вценностно-ориентационнойсистемерусскойкартинымира
эвфемизация позволяет соотнести возмездие с оправданным поведением
посредствомметафорическогопереносасосферой-источником
«экономические отношения»: Пусть-ка немцы уплатят эту цену за
батальон панфиловцев (Бек, 1960, с. 194). Понимание «справедливого
возмездия» как возвращения долга перед родиной, а не только перед отдельно
«ущемленной» личностью внедряет социокультурный компонент «взимания
платы» в аксиологическое пространство. Сходными характеристиками
обладает сфера «поучение» как ключевой компонент мщения, например, в
рассказеГ.Я.Баклановапротивника(«двухполуголыхнемцев»)
расстреливают во время купания: – Вот так их учить! – сказал Гончаров, и
голос у него был хриплый. – А ты как думал? (Бакланов, 1979, с. 432).
Концептами-заместителями ядерной зоны метаконцепта ВОЗМЕЗДИЕ в
произведенияхВОВвыступаюталлюзиикжертвенности,а
жертвоприношениемифологизируетсякакнесущеемиротворческую
функцию: «Что это, страх или инстинктивное сознание пользы жертвы?»
(Воробьёв, 1987, с. 51). Жертва или самопожертвование интерпретируются на
основеэлементов«жизнеутверждения»,«воскрешения»,чтосоздает
социокультурную основу понимания возмездия как мотива возвращения к
жизни:…иявернулся,чтобымститьврагамдоконца!
(https://www.booksite.ru/fulltext/nauka/text.pdf).
В заключении обобщены результаты исследования и определены его
перспективы. В ходе анализа показано, что модификация содержания лексем-
репрезентант происходит на основании трех векторов расширения или
конкретизации генерализованного смысла: эпизодического, исторического и
идеологического. На материале данных толковых словарей довоенного и
послевоенного периода, а также анализа метаконцептов прецедентного мира
«Великая Отечественная война» доказано доминирование личностных
компонентоввпроцессетрансляцииизакрепленияэлементов
социокультурной памяти, подвергающихся эмпирической верификации и
обусловленных собственным опытом. Вербальная актуализация базовых
компонентов русской картины мира исследуемой лингвоконцептуальной
области происходит на основе темпорально-контактной (метафоризация,
ремифологизация, интимизация) и темпорально-дистантной (мифологизация,
демифологизация, легитимизация) типов рефлексии.
Перспектива исследования определяется применением концепции
вариативной языковой реализации социокультурных и эпизодических
компонентов к текстам, репрезентирующим иные прецедентные миры
русской картины мира. Кроме того, весьма широкими возможностями и
объяснительнымпотенциаломобладаетиерархическаямодель
структурирования метаконцепта, на основе которой входящие в него
концепты градуируются по степени соответствия векторам интерпретации
значимостных компонентов в обществе.
Предпринятое исследование посвящено изучению механизмов
языковой репрезентации социокультурной памяти наиболее значимого
лингвоконцептуального пространства – прецедентного мира «Великая
Отечественная война». На современном этапе исследования процессов
формирования глубинного содержания того или иного культурного концепта
русскоязычного мира одну из ключевых ролей играет анализ опосредованной
социально-культурным контекстом динамики введения тех или иных
актуальных компонентов социокультурной памяти, а также выявление
различной степени акцентуации элементов, вызванных к жизни
эпизодической памятью. Наиболее репрезентативной сферой
концептуализации исторически, культурно и социально релевантных
элементов в процессе создания доминантных для «русской души»
аксиологем, является «Великая Отечественная война», что обусловливает её
широкую представленность в динамических процессах языковой системы.
Эта лингвоконцептуальная область выступающает в качестве
интерпретативного пространства аксиологического нормирования в русской
картине мира, в котором находит свое отражение как коллективная, так и
индивидуальная психоэмоциональная сфера автора того или иного текста.
Создание общего, разделяемого всеми членами лингвокультурного
сообщества, пространства понимания значимости концепта в аспекте
формирования прецедентного текста культуры представляет собой одну из
наименее изученных областей лингвокультурологического направления
когнитивной, коммуникативной и функциональной русистики.
Актуальность вопросов, рассматриваемых в настоящем
диссертационном исследовании, объясняется, прежде всего, необходимостью
создания культуроцентрических моделей языковой репрезентации и
кодификации базовых метаконцептов, определяющих способ мировидения и
мировоззрения русской языковой личности, а также потенциальную
интерпретируемость ментальных образований русской картины мира,
обеспечивающих создание общего пространства восприятия конкретных
лингвоконцептуальных областей, а также формирование «национальной
идеи». Особого внимания заслуживает социально значимая роль
прецедентного мира «Великая Отечественная война» в формировании
общего пространства социокультурной памяти и ценностно-ориентационного
пространства русской лингвокультуры. Таким образом, именно
синергетическое взаимодействие пространств семантической
(социокультурной) и эпизодической (индивидуальной) памяти (термины Э.
Тульвинга) (Tulving, 1972) формирует пропозициональную основу
интерпретации семантики языковых единиц различного уровня,
актуализирующих социокультурные компоненты в индивидуальном
преломлении.
Степень разработанности проблемы. Отдельные вопросы языковой
интенсификации как личностных, так и культурных компонентов в
отношении различных прецедентных миров рассматривались в основном в
рамках социологических (Афанасьева, Меркушин, 2005),
социолингвистических и когнитивных (Гришаева, 2004; Конецкая, 1997),
лингвокультурологических (Слышкин, 2000; Сафонова, 2004),
литературоведческих (Миловидов, 1998) исследований. Анализу
подвергались также лингвокогнитивные механизмы формирования и
трансформации смыслового содержания лексем-репрезентант
аксиологически и идеологически маркированных элементов русской и
других картин мира (Баранов, Караулов, 1991; Фесенко, 2004; Шейгал, 2000).
Актуализация ценностных компонентов языковых единиц и формы
трансляции социокультурной памяти в рамках конкретной лингвокультуры
послужили объектом рассмотрения отдельных диссертационных и
монографических исследований (Бэндлер, 1995; Звада, 2003; Красавский,
2001; Туребаева, 2000).
Вербальная презентация пресуппозиции и прототипических сценариев
в лексической подсистеме языка освещалась как российскими, так и
зарубежными лингвистами (Кашкарова, 2006; Lachmann, 1997).
Анализ базовых концептов семантического пространства «война» и их
вербализации в различных лингвокультурных сообществах нашли свое
отражение в работах С. Корнеева (2007), В. Б. Крячко (2007), Г. Г.
Слышкина, Т.А. Лавриненко (2006).
Однако до настоящего времени не ставился вопрос о
контаминационном взаимодействии социокультурной и эпизодической
памяти в формировании новых компонентов значения и способах внедрения
их в узуальное пространство интралингвокультурного взаимодействия, а
также о механизмах придания подобным единицам в их периферийной
интерпретации статуса идеологем русской лингвокультуры.
В качестве объекта исследования избраны социокультурные и
эпизодические компоненты русской картины мира.
Предметом исследования выступают языковые средства
модификации содержания и формирования иерархической структуры
социокультурных и эпизодических компонентов в базовых лексемах-
репрезентантах метаконцептов прецедентного мира «Великая Отечественная
война».
Цель работы – выявление и анализ языковой репрезентации
коллективных и индивидуальных аксиологических и идеологических
компонентов в динамике метаконцептов русской лингвокультуры.
В рамках реализации основной цели диссертационного исследования
потребовалось решить ряд конкретных задач:
описать специфическое интерпретативное пространство
прецедентного мира «Великая Отечественная война» в качестве
лингвоконцептологической области русской картины мира и сферы
взаимодействия социокультурной и эпизодической памяти;
проанализировать специфику вербализации ценностно-
ориентационных компонентов социокультурной и эпизодической памяти в
текстах, описывающих события Великой Отечественной войны;
установить языковые механизмы создания контаминированных
единиц, актуализирующих компоненты социокультурной и эпизодической
памяти в произведениях о Великой Отечественной войне на основе двух
типов рефлексии: темпорально-контактной и темпорально-дистантной;
выявить базовые вербализаторы метаконцептов прецедентного
мира «Великая Отечественная война», определить степень социальной
значимости эпизодического компонента;
описать динамические процессы и лингвокогнитивные
механизмы модификации содержательной структуры метаконцептов
прецедентного мира «Великая Отечественная война» в русской картине
мира;
рассмотреть способы снятия авторских и общекультурных
противоречий при внедрении личностных компонентов в систему русского
языка, определить корреляты социокультурных и эпизодических лексем-
репрезентант метаконцептов;
с опорой на семантическую сочетаемость установить
возможности прагматической верификации расширительных и
конкретизирующих компонентов значения.
Материалом исследования послужили данные словарей разных
типов, содержащих в качестве заголовочного слова лексемы-репрезентанты
метаконцептов прецедентного мира «Великая Отечественная война»; более
500 контекстов, актуализирующих как социокультурные, так и
эпизодические компоненты памяти, включающие разноуровневые единицы
(лексемы, паремии, сверхфразовые единства), полученные методом
стратификационной выборки из НКРЯ; тексты семи художественных
произведений периода военных лет (1941–1945), написанные авторами-
участниками боевых действий в рамках темпорально-контактной рефлексии
над описываемыми событиями; произведения авторов-фронтовиков,
созданные в послевоенный период, раскрывающие возможности
темпорально-дистантной рефлексии; тексты русскоязычных
художественных произведений о Великой Отечественной войне
(прозаические, поэтические, драматургические), релевантные для анализа
компонентов социокультурной и эпизодической памяти в процессах
формирования векторов интерпретации метаконцептов прецедентного мира.
Доминантными критериями отбора послужили следующие признаки: 1)
автор является участником ВОВ, 2) содержание тематически привязано к
событиям ВОВ, 3) период создания совпадает со временем боевых действий
(реализуется темпорально-контактная рефлексия). В рамках именно этого
периода происходит формирование современного толкования
рассматриваемых метаконцептов. Активность авторских обертонов смысла в
трансформировании социокультурных компонентов памяти основывается на
личностной верификации прецедентных феноменов и событий ВОВ.
Следует особо подчеркнуть, что степень освоенности и частотности
употребления единиц с модифицированным содержанием служила в качестве
базового критериального признака отбора и анализа материала в рамках
прагматической верификации.
Методологическая база проведенного исследования основывается на
a priori принимаемом принципе антропоцентричности культурного и
текстового пространства, следование которому позволяет проанализировать
базовые лингвокогнитивные механизмы экспликации и динамического
взаимовлияния культуроцентрических и лингвоцентрических компонентов в
функционировании прецедентного мира «Великая Отечественная война».
Логику исследования формирует доказанное положение о ведущей роли
социокультурной памяти в формировании ценностных доминант и ключевых
метаконцептов как узловых единиц систематизации градационной
аксиологической шкалы русской картины мира.
Базовыми методами исследования послужили: герменевтико-
семантический, позволивший установить общую динамику содержания
базовых вербализаторов метаконцептов прецедентного мира «Великая
Отечественная война»; контекстуальный анализ, позволивший выявить
наиболее частотные актуализаторы различных компонентов значения в
схожих горизонтальных контекстах; дефиниционный и компонентный
анализ, на основе которого были определены ядерные и периферийные семы
актуализации социокультурных и эпизодических компонентов как в системе
языка, так и в пространстве художественного дискурса войны; приемы
критического дискурс-анализа, использованные для уточнения
функциональных компонентов, актуализируемых в произведениях авторов и
являющихся носителями как эпизодической, так и социокультурной памяти о
войне.
Теоретическая база настоящего исследования представлена трудами
отечественных и зарубежных авторов по следующим релевантным для
анализа вопросам:
1) принципы динамического взаимодействия культурных и
языковых систем: Е. М. Верещагин (2005), В. И. Карасик (2004), Ю. С.
Степанов (2001), А. Г. Шейкин (2019), N. Heinich, J.-M. Schaeffer (2004), M.
R. Somers, G. D. Gibson (1994);
2) интенсификация ценностного компонента в лексемах-
репрезентантах метаконцептов русской лингвокультуры: М. П. Ахиджакова,
О. В. Литвяк (2018), М. С. Каган (1997), Д. С. Лихачев (1993), В. Н. Телия
(1986), В. И. Шаховский (2008);
3) механизмы взаимодействия эпизодических и социокультурных
компонентов: К. И. Белоусов (2008), Л. С. Выготский (1998), В. П. Гриценко
(1993), Н. И. Жинкин (1998), Г. В. Колшанский (2005), Н. А. Пелевина (2018),
Я. К. Ребане (1982), H. Lefebre (1993), E. Tulving (1972);
4) специфика прогнозирования эффекта восприятия авторских
компонентов содержания членами лингвокультурного сообщества и
возможностей внедрения их в русскую картину мира: В. Н. Базылев (1998),
М. М. Бахтин (1979), П. Бергер, Т. Лукман (1995), С. Н. Бредихин, Р.С.
Аликаев (2016), А. А. Залевская (1977), С. Г. Кара-Мурза (2000), У. Липпман
(2004), G. Kress, T. van Leeuwen (2001), N. A. Pelevina, A. M. Vasiliev, E. M.
Tileubergenov, B. Z. Uteyev (2017);
5) репрезентация прецедентных феноменов в процессе
формирования прецедентного мира «Великая Отечественная война»: Ю. А.
Бельчиков (2000), Ю. Н. Караулов (1986), В. Б. Крячко (2007), Н. В.
Лекомцева, Т. Н. Кожина (2002), Е. А. Огнева (2009), Р. В. Попадинец (2006),
О. Ф. Смазнова (2007).
В основе предпринятого исследования лежит гипотеза о примарной
роли комплексного лингвоконцептологического феномена прецедентного
мира в процессе формирования динамической иерархической структуры
языковой экспликации социокультурной памяти, а также доминантных
позициях авторской картины мира в рамках интенсификации эпизодических
компонентов в трансформации содержания уже имеющихся в русском языке
языковых репрезентант аксиологически маркированных культурных
концептов.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в
рассмотрении прецедентного мира «Великая Отечественная война» как
специфического аксиологически нагруженного лингвоконцептуального
пространства русской картины мира; в выявлении и классификации
лингвокогнитивных механизмов взаимодействия индивидуально-авторского
мировидения и этнонационального мировоззрения при порождении
контаминированных единиц. Уточнены понятия «социокультурная
(семантическая) память» и «эпизодическая память», что расширяет
исследовательские горизонты лингвокультурологии,
социопрагмалингвистики и когнитивной лингвистики. В настоящей работе
впервые выявлены и комплексно проанализированы доминантные векторы
расширения структуры значения в процессе темпорально-контактной и
темпорально-дистантной авторской рефлексии. На основании частотности,
степени социокультурной нагруженности и потенциального соотношения
эпизодических и социокультурных компонентов выявлены и
проанализированы ключевые лексемы-репрезентанты метаконцептов
рассматриваемого прецедентного мира «Великая Отечественная война».
Теоретическая значимость данного исследования заключается,
прежде всего, в дальнейшем развитии теории русской концептуальной
картины мира; в разработке и апробации модели анализа лингвокогнитивных
механизмов и специфических приемов интенсификации когнитивно и
коммуникативно детерминированных компонентов значения. В работе
последовательно развивается концепция аксиологической коннотации в
рамках исследования механизмов языковой интенсификации прецедентных
миров русской лингвокультуры. Выводы, касающиеся семантической
сочетаемости и прагматической верификации модифицированной структуры
метаконцептов русской картины мира, могут стать базой
лексикографического описания базовых лексем-вербализаторов в словарях
различного типа (толковых, идеографических, исторических).
Практическая ценность работы состоит в потенциальном
использовании теоретических положений и эмпирического материала
исследования в лексикографической практике, в процессе разработки и
чтения вузовских курсов по лексикологии, лингвокультурологии, семиотике,
лингвистическому анализу художественного текста, прагмалингвистике; в
возможности внедрения некоторых результатов в структуру спецкурсов по
критическому дискурс-анализу. Результаты анализа механизмов
динамического взаимодействия авторских и общекультурных компонентов в
процессах идеологизации могут применяться специалистами в области
спичрайтинга.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Прецедентный мир «Великая Отечественная война», являясь
специфической лингвоконцептологической областью русской картины мира,
представляет собой одно из базовых интерпретативных пространств
внедрения и рефлексивной верификации аксиологических компонентов.
Прецедентный мир как феномен лингвокогитологии не только объединяет
темпорально-близкие, ассоциативно и тематически связанные концепты, но и
является базой экспансии когитемных, локутемных, лингвемных,
концептемных компонентов в системе русского языка и русской картине
мира как коллективном мировоззрении.
2. В процессе взаимодействия индивидуально-авторского мировидения
и этнонационального мировоззрения в прецедентном мире «Великая
Отечественная война» рождаются контаминированные единицы,
актуализирующие компоненты социокультурной памяти и интимизирующие
элементы эпизодической памяти, что увеличивает их потенциал в аспекте
внедрения в русскую картину мира.
3. Среди базовых экспликаторов социокультурной памяти
исследуемого прецедентного мира доминируют метаконцепты СМЕРТЬ,
ПОДВИГ/ГЕРОИЧЕСКОЕ ДЕЯНИЕ, ВРАГ, ВОЗМЕЗДИЕ, ПОБЕДА,
которые находят свою языковую репрезентацию в ядерных лексемах,
обладающих высокой степенью представленности в прецедентных текстах
культуры и максимальной социальной значимостью при детерминации
исторической памяти русского народа.
4. Корреляты интимизированных (воспринятых в качестве объективно
существующих) в обществе лексем-репрезентант метаконцептов с
актуализаторами личностной авторской эмпирической верификации
описываемых событий наиболее ярко и детально эксплицируют компоненты
социокультурной памяти, подкрепляемые традициями и коллективной
аксиологической системой, формирующей идеологизированные
представления в русской картине мира, создающей основу культуры согласия
в обществе.
5. Актуализация компонентов социокультурной памяти в рамках
прецедентного мира «Великая Отечественная война» имеет динамический
волюнтативный характер и соответствует трём базовым векторам
расширения структуры значения: 1) эпизодическому, 2) историческому и 3)
идеологическому, определяющим и доминантные лингвокогнитивные
механизмы темпорально-контактной (метафоризация, ремифологизация,
интимизация) и темпорально-дистантной (мифологизация, демифологизация,
легитимизация) типов рефлексии.
6. Возможность вхождения в узус речепорождения новых компонентов
аксиологической и идеологической сферы в процессе развития содержания
базовых вербализаторов метаконцептов прецедентного мира «Великая
Отечественная война» зависит от степени репрезентации социокультурной
памяти в художественных произведениях и соответствии им элементов
актуализации эпизодической памяти.
Достоверность выводов, касающихся теоретического осмысления
порядка имплементации компонентов социокультурной памяти в узуальное
пространство русского языка, и практических положений работы по анализу
эмпирического материала подкреплено адекватно избранной методологией;
подтвержденными концепциями об авторской интенсификации
семантической памяти через призму собственного опыта; доказанностью
исходных посылок, послуживших формированию гипотезы исследования, на
основе которой строилась авторская рефлексия; логическим развертыванием
теоретического и практического критического анализа; подтверждением на
основе эмпирических данных основных положений, выносимых на защиту;
актуальностью и социокультурной значимостью эмпирического материала.
Апробация результатов и положений диссертации состоит в их
регулярном обсуждении на заседаниях кафедры русского, родных языков и
лингводидактики ГБОУ ВО «Ставропольский государственный
педагогический институт». Основные выводы представлены в докладах на
конференциях различного уровня – международных (Грозный 2021,
Пятигорск 2021), всероссийской (Карачаевск 2020), а также в сборниках
научных трудов (Пятигорск 2020, Москва 2021). По теме исследования
издано восемь научных работ, в их числе четыре опубликованы в научных
журналах, рекомендованных ВАК Министерства науки и высшего
образования Российской Федерации; одна в издании, входящем в
международную базу цитирования Web of Science.
Структура диссертации: исследование имеет классическую структуру
и включает в себя введение, две главы, заключение, список литературы (163
наименования), список словарей и справочников (12 наименований), а также
перечень источников эмпирического материала (10 наименований).
Публикации автора в научных журналах
Помогаем с подготовкой сопроводительных документов
Хочешь уникальную работу?
Больше 3 000 экспертов уже готовы начать работу над твоим проектом!
4.9 (298 отзывов)
4.9 (343 отзыва)
5 (8 отзывов)
4.8 (105 отзывов)
4 (15 отзывов)
4.8 (30 отзывов)
4.6 (30 отзывов)
4.7 (82 отзыва)
4.9 (20 отзывов)
