Формальные средства выражения упрека в русском языке (корпусное исследование)
ВВЕДЕНИЕ …………………………………………………………………………………………………………………………… 1
ГЛАВА 1. Теоретические аспекты упрека как языкового явления …………………………………………. 11
1.1. Упрек как единица теоретического исследования на современном этапе …………………….. 11
1.2. О лингвистических границах упрека …………………………………………………………………………… 13
1.3. Словарный подход к упреку как языковому феномену ………………………………………………… 16
1.3.1. «Упрек» и «упрекать» в этимологических словарях ………………………………………………. 18
1.3.2. «Упрек» и «упрекать» в толковых словарях ………………………………………………………….. 19
1.3.3. «Упрек» и «упрекать» в синонимических и идеографических словарях …………………. 24
1.4. Упрек и контекст ……………………………………………………………………………………………………….. 28
1.5. Таксономия упрека …………………………………………………………………………………………………….. 34
1.5.1. Упрек: соотношение понятий речевой акт и речевой жанр …………………………………… 37
1.5.2. Упрек: соотношение понятий «речевая тактика», «речевая стратегия», «речевая
интенция», «речевое воздействие», «речевая манипуляция» …………………………………………… 44
1.5.3. «Упрек» как структурная единица речевой (вербальной, языковой, словесной,
коммуникативной) агрессии ………………………………………………………………………………………….. 52
1.6. Упрек: взаимоотношения субъекта и объекта …………………………………………………………….. 59
1.7. Психологические аспекты упрека ………………………………………………………………………………. 66
1.8. Попрек / попрекать, самоупрек и взаимоупрек как виды упрека …………………………………. 67
1.8.1. Попрек / попрекать ………………………………………………………………………………………………. 68
1.8.2. Самоупрек ……………………………………………………………………………………………………………. 70
1.8.3. Взаимоупрек ………………………………………………………………………………………………………… 71
ВЫВОДЫ ……………………………………………………………………………………………………………………………. 73
ГЛАВА 2. Методологические аспекты корпусного поиска формальных средств выражения
упрека …………………………………………………………………………………………………………………………………. 78
2.1. Структура методологической базы исследования ……………………………………………………….. 78
2.2. Маркеры и формальные средства упрека……………………………………………………………………. 82
2.3. Фактор интуиции: проблема «первого шага» корпусного поиска формальных средств
выражения упрека…………………………………………………………………………………………………………….. 93
2.4. Фактор интерпретации: проблема «последнего шага», допуски и погрешности корпусного
поиска формальных средств выражения упрека ………………………………………………………………… 97
2.4.1. Относительность статистики ………………………………………………………………………………. 100
2.4.2. Относительность репрезентативности …………………………………………………………………. 108
2.5. Корреляция «диагностической ценности» и статистики выдачи ………………………………… 113
2.6. Список маркеров и потенциальных конструкций упрека …………………………………………… 115
2.6.1. Маркеры 1-го приближения ………………………………………………………………………………… 117
2.6.2. Маркеры 2-го приближения и потенциальные конструкции упрека ……………………… 129
ВЫВОДЫ ………………………………………………………………………………………………………………………….. 137
ГЛАВА 3. Представление результатов корпусного исследования формальных средств
выражения упрека в русском языке ……………………………………………………………………………………. 141
3.1. Процедура корпусного поиска формальных средств выражения упрека …………………….. 141
3.2. Данные корпусного поиска формальных средств выражения упрека по потенциальным
конструкциям упрека ……………………………………………………………………………………………………… 144
ВЫВОДЫ ………………………………………………………………………………………………………………………….. 197
ЗАКЛЮЧЕНИЕ …………………………………………………………………………………………………………………. 202
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ……………………………………………………………….. 208
СПИСОК ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА ………………………………………………………………. 230
ПРИЛОЖЕНИЕ …………………………………………………………………………………………………………………. 231
Введение устанавливает следующие параметры исследования: степень
разработанности темы; актуальность; предмет и объект; основную гипотезу;
материал и инструмент; цель и задачи; научную новизну; теоретическую
значимость; практическую значимость; теоретическую базу; методологическую
основу; положения, выносимые на защиту; апробацию результатов.
Комплексная реализация всех уровней исследования (теоретического,
методологического, практического) нашла свое последовательное воплощение в
трех главах настоящей диссертации.
Глава I. Теоретические аспекты упрека как языкового явления
Глава I. посвящена систематизации современных представлений о природе
упрека, анализу содержательной стороны изучаемого явления, а также вопросам
таксономического и терминологического статуса упрека в русском языке.
Макроцелью главы следует считать выработку теоретической базы исследования,
поскольку корпусный поиск дискурсивных воплощений на базе потенциальных
конструкций упрека требует максимально четкой дескрипции границ явления.
Тезисно обозначим узловые точки главы, обуславливающие достижение
поставленной цели.
1. Лингвистические границы упрека.
Синтетическая природа современных исследований по упреку, расширяя
горизонты понимания явления и детализируя аспекты его семантики, в то же время
послужила причиной радикального перерождения концепции упрека, который
практически перестал восприниматься в качестве лингвистического объекта со
своими формальными характеристиками.
2. Феномен упрека с позиций словарного подхода.
Этимологические словари указывают на связь лексемы «упрек» с корнями,
имеющими значение противодействия чужой воле, что указывает на изначальную
конфликтогенность упрека как феномена и позволяет считать его структурной
единицей речевой агрессии.
Абсолютное большинство толковых словарей при описании упрека
обращается к лексемам с корнем «вин-». Эта тенденция демонстрирует, что
высказывание, интерпретируемое как упрек, должно облигаторно содержать в себе
обвинение.
Однако в отличие от «чистого» обвинения упрек имеет двухкомпонентную
структуру. Упрек не только «обвиняет», но и является выражением эмоциональной
«уязвленности» субъекта высказывания. Негативно окрашенная эмоциональная
составляющая упрека делает возможным его отграничение от смежных феноменов
речевой агрессии. При этом верхняя и нижняя границы семантического поля
упрекаопределяютсяпредельностью«значений»обвинительногои
эмоционального компонентов. Нельзя упрекнуть как в убийстве (*Тебе лишь бы
убить человека!), так и в любви (*Тебе лишь бы любить ребенка!), из чего следует,
что упрек находится в среднем диапазоне «эмоционально-обвинительного»
воздействия. Сказанное подкрепляется свидетельствами синонимических и
идеографических словарей.
Невозможность использования лексемы «упрек» и однокоренных с ней для
выражения упрека (то есть «в перформативном употреблении», говоря языком
прагмалингвистики) подтверждается в целом данными словарей всех типов3.
3. Таксономический статус упрека.
Упрек может пониматься в зависимости от научной школы, сформировавшей
взгляды лингвиста, в качестве речевого акта, речевого жанра, речевой стратегии /
тактики, речевого воздействия, речевой манипуляции, и это далеко не полный
список возможных подходов к определению места упрека в системе языка. В
рамках Главы I. представлен детальный разбор основных таксономических
определений. Анализ показывает, что работы по упреку вне зависимости от
научных установок авторов в той или иной мере имеют своим основанием три
базовых параметра, упомянутые ранее, — контекст, коммуникативная цель,
субъектно-объектные отношения. Сказанное наводит на мысль, что именно эти
характеристики, а не отдельные таксономические дефиниции, должны учитываться
при корпусной работе с упреком.
4. Контекст, коммуникативная цель, субъектно-объектные отношения.
Контекст является наиболее важным параметром для отбора практического
материала нашего исследования. За границы работы полностью выводятся
«контекстуальные» упреки, обуславливаемые прагматическим окружением,
посколькуисследованиепосвященоформальнойсторонефеноменаи
рассматривает только «ингерентные» упреки, не нуждающиеся в контексте для
интерпретации и имеющие формальное выражение в языке.
Коммуникативная цель упрека вытекает из его двухкомпонентной структуры
и в обязательном порядке содержит две интенции субъекта — обвинить объект
Отметим однако, что «иллокутивное самоубийство» [Вендлер 1985] глагола «упрекать» не происходит в случае
появления «отрицательной перформативности»: «Я не упрекаю вас, но…». Это исключение было отмечено в
[Булыгина, Шмелев 1997: 413], и корпусный материал подтверждает его справедливость.
высказывания (вызвать у него чувство вины) и выразить свою эмоциональную
«уязвленность» его реальными или мнимыми действиями4.
Как видно из описания коммуникативной цели явления, упрек не может быть
воспринят вне субъектно-объектных отношений в высказывании. Роль субъекта
упрека доминантна и приоритетна, а объект выступает в качестве акцептора.
Однако функция объекта не сводится исключительно к пассивной акцепции. Упрек
не может состояться как без обвинения и эмоциональной «уязвленности»,
порождаемых субъектом, так и без интерпретации, производимой объектом5.
5. Психологические аспекты упрека.
Очевидно,чтоупрек,представляясобойприемпсихологической
манипуляции с целью вызвать чувство вины, изначально являлся объектом
изученияпсихологии.Следуятрадицииюнгианскогоанализа,можно
предположить, что упрек имеет архетипическую природу. Однако, ставя себе
целью исследование формальной стороны феномена и стремясь дистанцироваться
от восприятия упрека с синтетических позиций, мы сознательно оставляем
рассмотрение психологических аспектов на суд работ, созданных в русле
психолингвистического направления.
6. Попрек, самоупрек, взаимоупрек.
При упоминании этих традиционно ассоциируемых с упреком явлений, в
прагмалингвистических исследованиях прослеживается явная тенденция к
выделению черт, которые могут быть интерпретированы как уникальные, не
свойственные упреку как таковому. Мы не разделяем такой подход и полагаем, что
попрек и самоупрек как языковые феномены и взаимоупрек как особая
коммуникативная ситуация имеют с упреком гораздо больше общего, чем
Помимо двух облигаторных задач в коммуникативную цель упрека могут включаться дополнительные смысловые
оттенки, такие как корректировка действий объекта высказывания, оскорбление объекта высказывания,
перечисление субъектом своих прошлых «благодеяний» (попрек), реакция на предшествующий упрек (взаимоупрек)
и т.д.
Отметим, что наличие субъекта облигаторно для упрека, тогда как прямой объект не является обязательным
условием — упрек вполне может иметь «риторический» характер (см., например, «черномырдизм» — «Никогда
такого не было, и вот опять!»). Такой упрек жизнеспособен за счет декодирования «извне» (сторонними
интерпретаторами — внешними наблюдателями, лингвистами и т.д.).
частного,полностьюпопадаютвегосемантическоеполеидолжны
рассматриваться как особые случаи именно упрека.
7. Интерпретация семантики упрека.
Дискутируется проблема интерпретации семантики упрека как языкового
явления. Наше исследование посвящено формальным средствам выражения
упрека. Вопрос о том, какие высказывания могут быть отнесены к упреку, а какие
находятся вне его семантики, имеет для работы исключительно прикладное
значение при оценке конкретных корпусных реализаций. Мы не ставим перед
собой амбициозную цель окончательно ответить на вопрос, что такое упрек с
позиций прагмалингвистики. Наша задача — доказательство существования в
языке «ингерентных» упреков, имеющих формальное выражение. В этой связи, мы
придерживаемся мнения, что частные случаи интерпретационного расхождения
при трактовке конкретных корпусных примеров не должны служить основанием
для утверждения об ошибочности идеи «ингерентных» упреков в целом.
Ориентированностьисследованиянаформальнуюсторонуфеноменав
значительной мере нейтрализует необходимость в математически точном
определении упрека, смещая фокус с анализа семантики на выработку
теоретических критериев для отбора языкового материала. Выводы к Главе I.
содержат перечисление теоретических критериев, необходимых для выделения и
интерпретации корпусных данных.
Глава II. Методологические аспекты корпусного поиска формальных
средств выражения упрека
Глава II. представляет собой переход от рассмотрения теоретических
аспектов упрека к разработке методологической базы исследования. Задачами
главы является анализ закономерностей, характерных для корпусного поиска
формальныхсредстввыраженияупрека,атакжеформирование
экспериментального списка потенциальных конструкций упрека. Ключевые
тезисы главы конспективно намечены ниже.
1. Структура методологической базы исследования.
В рамках работы методология корпусного поиска формальных средств
выражения упрека проявляет себя как:
— реализация теоретических положений первой главы путем отбора
конкретных инструментов — маркеров и потенциальных конструкций упрека;
— раскрытие механизмов, оказывающих влияние на корпусный поиск
формальных средств выражения упрека;
— ревизия современных прагмалингвистических работ по упреку, с целью
поиска и оценки таксономических разрядов и классификационных групп, а также
иных сведений по формальной стороне феномена, что позволит при выделении
потенциальных конструкций упрека учесть опыт предшествующих исследований.
Практическая часть работы разветвляется на этап предварительного сбора
материалаиэтапкорпусногопоиска,логическиобъединяемыеидеей
«ингерентных» упреков, имеющих в языке формальное выражение. Аргументация
идеи зиждется на методологической «триаде», включающей в себя корпусный
подход, принципы грамматики конструкций, понимание регулярности как свойства
формальных языковых средств:
Опираясь на принципы корпусной лингвистики, мы исходим из мысли, что
формальные средства выражения упрека, имеющие низкую «концентрацию» в
языке и поэтому не поддающиеся регистрации методом прямого наблюдения,
могут быть выявлены на базе массивов корпусных данных.
Разделяя представление о языке как комплексной взаимообусловленности
разноплановых конструкций, а не стихийном «потоке» всевозможных лексем, мы
рассматриваемупрексквозьпризмупонятийногоаппаратаграмматики
конструкций. Исходя из этого, итогом Главы II. стало формирование списка
потенциальных конструкций упрека, которые затем были трансформированы в
поисковые запросы и апробированы на базе корпуса.
Аналогия с грамматическими средствами языка наводит на мысль, что
преобразованная в поисковый запрос потенциальная конструкция, чья выдача
будет содержать упреки в преобладающем количестве, может рассматриваться как
формальное средство выражения упрека, поскольку демонстрирует регулярность,
присущую формальным языковым средствам. С целью обеспечения максимальной
объективности в исследовании установлен статистический порог, сверхвысокий
уровень которого, по замыслу работы, априори обнаруживает регулярность
конструкции. По условиям исследования потенциальная конструкция признается
средством выражения упрека в случае, если 90% примеров корпусной выдачи,
полученной в результате трансформации конструкции в поисковый запрос,
попадают в семантическое поле упрека.
2. Маркеры и формальные средства выражения упрека.
Маркер упрека — это фрагмент6 высказывания, позволяющий «заподозрить»
наличие упрека в анализируемом языковом материале. Маркеры упрека являются
субъективными единицами этапа предварительного сбора материала, что означает
их абсолютную зависимость от восприятия исследователя, его интуиции,
мировоззрения, личностных характеристик и научных установок. Маркеры упрека
в норме не проявляют семантической и / или синтаксической завершенности, так
как не имеют системной языковой природы. Можно сказать, что маркеры упрека
— это сущности, которые могут функционировать только в пространстве модели,
облигаторно включающей сознание интерпретатора. По своей «способности»
указывать на упрек, описываемый дискурсивный феномен условно подразделяется
на маркеры 1-го и 2-го приближения. В основе разграничения лежит оппозиция по
уровню субъективности и специфичности7. У маркеров 1-го приближения уровень
субъективности высокий, а специфичности низкий, тогда как у маркеров 2-го
приближения — наоборот. Например, в процессе исследования было отмечено, что
наречие «зря» («Налей! Огурца зря не купил: колбаса желудок запаковывает…»
[А. П. Платонов. Чевенгур (1929)]) и личное местоимение «ты» («— Я говорила,
что телевизор нам не нужен! Зачем ты его купил? Теперь что будем с ним
делать?» [Владимир Голяховский. Русский доктор в Америке (1984-2001)]) по
Маркер упрека — это не обязательно лексема или сочетание лексем. Маркер может иметь грамматические,
синтаксические и т.п. признаки, а очень часто и гетерогенную природу.
Термин «специфичность» заимствован нами из понятийного аппарата медицинский статистики, где «под
специфичностью понимают вероятность того, что здоровый будет классифицирован как здоровый» [Альбом, Норелл
1996: 36]. По аналогии с медициной, в нашем случае «здоровые» — это высказывания, имеющие высокую
вероятность оказаться упреками, а «специфичность» — уровень этой вероятности.
отдельности довольно часто встречаются в упреке, что вызывает разумную
«настороженность» при виде этих лексем в высказывании и позволяет отнести их
к маркерам 1-го приближения. Однако утверждение, что высказывание с этими
элементами всегда упрек, будет немотивированно субъективным и очевидно
неверным, так как высокий уровень встречаемости ни в коей мере не гарантирует
высокую специфичность к упреку. Гораздо большей «диагностической ценностью»
обладает сочетание этих лексем — «зря ты». Хотя само по себе «зря ты» не имеет
семантической и синтаксической автономности, высказывания, содержащие этот
маркер 2-го приближения, демонстрируют более высокую специфичность к упреку
(«Говорил я тебе: зря ты шубу купила» [И. М. Косых. Нелегалы // «Волга», 2011]).
Конечно, маркер 2-го приближения, как и маркер 1-го приближения, имеет
субъективную природу и не является абсолютной гарантией нахождения упрека в
изучаемом материале, однако он может выступать в качестве некой отправной
точки при прогнозировании и формировании потенциальной конструкции упрека8.
Формальное средство выражения упрека — это потенциальная конструкция,
которая при трансформации в поисковый запрос обнаруживает такую «реакцию»
корпуса, когда более 90% результатов выдачи представляют собой «ингерентные»
упреки. В отличие от маркеров, формальные средства выражения упрека относятся
к объективным единицам этапа корпусного поиска, так как решение о их природе
принимается на базе унифицированного алгоритма апробации и массивов
корпусныхданных.Несмотрянаизвестныепроблемыинтерпретации,
прохождение конструкцией статистического порога исследования представляется
объективным свидетельством ее формальной сущности.
Узловой вопрос о границах маркеров и формальных средств упрека имеет две
стороны: дифференциация маркеров 1-го и 2-го приближения и различение
маркеров 2-го приближения и потенциальных конструкций упрека.
Анализ механизма перехода от единиц субъективного уровня (маркеров 2-го приближения) к единицам
объективного уровня (потенциальным конструкциям упрека) в свете своей выраженной психолингвистической
природы остается за пределами нашей работы. Все же отметим кажущуюся перспективность подобного
самостоятельного исследования в будущем.
Как упоминалось ранее, разграничение маркеров 1-го и 2-го приближения
базируется на оппозиции по субъективности и специфичности: чем ниже
субъективность и выше специфичность, тем больше «приближение» маркера
упрека.Формальнойграницеймеждуэтимидвумягруппамиявляется
«статистическая пропасть»: разница в цифрах выдач маркеров 1-го и 2-го
приближения может составлять несколько порядков, в то время как маркеры 2-го
приближенияиформальныесредствавыраженияупрека,какправило,
предъявляют выдачи в пределах одного порядка.
Трудность разграничения маркеров 2-го приближения и формальных средств
выражения упрека связана с высоким уровнем специфичности к упреку, который
может обнаруживаться не только у формальных средств, но и у маркеров.
Непреодолимым препятствием, устраняющим саму возможность смешения этих
явлений в корне, и соответственно базовым критерием, лежащим в основе
разграничения, является различная парадигмальная природа — субъективная
сущностьмаркеровиобъективныйхарактерформальныхсредств.К
дополнительным критериям разграничения следует также отнести отсутствие у
маркеровсистемнойприроды,атакжесинтаксическойисмысловой
завершенности.
3. Фактор интуиции: проблема «первого шага».
Корпусный поиск формальных средств выражения упрека испытывает
влияние фактора интуиции, который является триггером «проблемы первого
шага». Под этим терминологическим сочетанием мы подразумеваем следующие
аспекты:
— зависимость корпусного поиска от интуиции и бессознательного
исследователя. Какими бы объективными и унифицированными не были
дальнейшие шаги при работе с языковым материалом, первый шаг в ряду прочих
неизбежно является неконтролируемым со стороны самого исследователя и
целиком определяется его личностными и научными установками;
— корпусный поиск испытывает влияние не только интуиции и
индивидуальности исследователя, но также составителей корпусов, чьи научные
взгляды и личностные черты накладывают свой отпечаток на конфигурацию
корпусных данных, а следовательно и на результаты корпусных исследований на
базе этих данных;
— исключение фактора интуиции из процедуры корпусного поиска не
представляется осуществимым так же, как не представляется осуществимым
удалить интуицию из научного анализа в принципе. Более того, учитывая случаи
«нулевой встречаемости» 9 такой шаг лишил бы исследователя возможности
оценить заведомо ложные результаты.
4. Фактор интерпретации: проблема «последнего шага»
Субъективный интуитивизм проблемы «первого шага» выдвигает на
переднийпланфигуруинтерпретаторакорпусныхданных—персону
исследователя, наделенную интуицией, собственной картиной мира, научными
установками.Зависимостьпроцедурыкорпусногопоискаотфактора
интерпретации порождает еще одно ключевое влияние — «проблему последнего
шага», включающую в себя следующие аспекты:
— относительность статистики;
— относительность репрезентативности.
Оба аспекта имеют в своем основании фигуру интерпретатора, чье восприятие
упрека строится на субъективном чувстве носителя языка, и, как следствие, имеет
большой потенциал к различным погрешностям и девиациям при трактовке
полученных корпусных данных10.
5. Список маркеров и потенциальных конструкций упрека.
Итогом Главы II. явилось создание экспериментального списка маркеров и
потенциальных конструкций упрека для последующей корпусной апробации. При
формировании списка мы стремились по возможности отразить генетическую
связьмаркеровиформальныхсредстввыраженияупрека,атакже
Ситуация, когда корпус демонстрирует полное отсутствие выдачи на поисковый запрос, который, исходя из
здравого смысла и интуиции носителя языка, безоговорочно должен был бы иметь корпусные реализации (см.,
например, нулевой индекс встречаемости у словосочетаний «опасный безумец», «стройная возлюбленная», «веселая
шуточка» по всем корпусам НКРЯ).
Немаловажную роль играет и неизбежная пристрастность исследователя, стремящегося в зависимости от своих
установок доказать или опровергнуть наличие семантики упрека в изучаемом материале.
продемонстрировать «переход» от единиц субъективного уровня (маркеров) к
единицам объективного уровня (конструкциям). Список не притязает на
абсолютную законченность или универсальность и имеет экспериментальную и
авторскую природу.
Глава III. Представление результатовкорпусного исследования
формальных средств выражения упрека в русском языке
Глава III. представляет собой реализацию на практике теоретических
положений и методологических принципов, рассмотренных в Главах I — II.
1. Процедура корпусного поиска формальных средств выражения упрека.
Субъективный уровень
этап сбора материала
Маркер упрека 1-го приближения
Маркер упрека 2-го приближения
Потенциальная конструкция упрека
Трансформация потенциальной конструкции упрека в поисковый запрос
Лексико-грамматический поиск по релевантным корпусам НКРЯ
этап корпусного поиска
Объективный уровень
Пример реализации конструкции в НКРЯ
ℕ вхождений / ℕ вне семантики упрека
Специфичность к упреку (%)
Анализ и интерпретация данных
Вывод
Рисунок 1 — Алгоритм апробации потенциальных конструкций упрека в НКРЯ
Рисунок 1. всокращенномвидепошаговоиллюстрируеталгоритм
корпусной «визуализации» формальных средств выражения упрека, описанный в
Главе III. Назначением алгоритма является унификация корпусного поиска с целью
исключенияконтекстуальнойсоставляющейинивелированиядопусков,
порождаемых факторами интуиции и интерпретации.
2. Данные корпусного поиска формальных средств выражения упрека.
Глава III в этой части содержит корпусные данные по 34 потенциальным
конструкциям — формальным средствам выражения упрека, получившим
подтверждение в результате применения описанного алгоритма. Ниже несколько в
редуцированном варианте эти результаты представлены в виде Таблицы 1. На наш
взгляд, полученные корпусные данные, даже с учетом их экспериментальной
природы, возможных технических изъянов процедуры и допусков интерпретации,
служат объективным свидетельством в пользу основного тезиса работы — наличия
в русском языке «ингерентных» упреков, имеющих формальное выражение.
Таблица 1 — Корпусные данные, полученные в результате апробации
потенциальных конструкций упрека на базе НКРЯ.
Специфичность к
ℕ вне семантики
ℕ вхождений /
упреку (%)
упрека
Формальное средство выражения упрекаПример реализации в НКРЯ
и спецификации поискового запроса
«небось + опять + глагол»«Так и будешь ходить всю зиму? 31/196,7%
Небось, опять на перилах ездил?»
(небось на расстоянии от 1 до 3 от опять [Александр Мишарин. Белый,
на расстоянии от 1 до 3 от V)белый день // «Октябрь», 2003]
«сам + небось + глагол»«Сами,небось,бифштексы 119 / 893,2%
жрут, а нам — треска»
(сам на расстоянии от 1 до 3 от небось на [К. И. Чуковский. Дневник (1922)]
расстоянии от 1 до 3 от глагол)
«не упрекаю, но…»«Я тебя не упрекаю, но зачем ты 5 / 0100%
не сказал мне прямо, что исхода
(не на расстоянии от 1 до 3 от упрекать нет?» [А. К. Шеллер-Михайлов.
sg, 1p на расстоянии от 1 до 3 от но)Господа Обносковы (1868)]
Продолжение Таблицы 1
Специфичность к
ℕ вне семантики
ℕ вхождений /
упреку (%)
упрека
Формальное средство выражения упрекаПример реализации в НКРЯ
и спецификации поискового запроса
«найти (прошедшее время, 1 место в «Нашел, что ребенку привезти!» 222 / 597,7%
предложении)+вопросительно- [Зинаида Синявская. Пазлы //
относительноеместоимение/ «Сибирские огни», 2013]
местоименное наречие + инфинитив
(найти praet & act first на расстоянии 1 от
SPRO | APRO | ADVPRO | PRAEDICPRO
r:rel на расстоянии от 1 до 3 от inf)
вариант 1:«Спросить нельзя, господи, ну что 124 / 199,1%
«ну + что + за + одушевленное за люди!»
существительное»[Татьяна Соломатина. Акушер-
ХА! Байки (2009)]
(ну на расстоянии 1 от что на расстоянии
1 от за на расстоянии 1 от S, anim)
вариант 2:«Что же ты за дрянь! Ведь я 29 / 0100%
«что + ты + за + существительное с просил не пугать, а приучать
отрицательной коннотацией»животных»
[Вальтер Запашный. Риск. Борьба.
(что на расстоянии от 1 до 3 от ты nom на Любовь (1998-2004)]
расстоянии от 1 до 3 от за на расстоянии
от 1 до 3 от S r:concr & ev:neg)
вариант 1:«Ну ты и сволочь, — только и 50 / 0100%
«ну + ты + и + существительное с могла сказать Ольга»
отрицательной коннотацией»[Елена Белкина. От любви до
ненависти (2002)]
(ну на расстоянии от 1 до 3 от ты nom на
расстоянии от 1 до 3 от и на расстоянии
от 1 до 3 от S r:concr & ev:neg)
вариант 2:«Ну и сволочь же ты, Гоша!» 119 / 0100%
«ну + и + существительноес [Алексей Слаповский. Синдром
отрицательной коннотацией + ты»Феникса // «Знамя», 2006]
(ну на расстоянии 1 от и на расстоянии от
1 до 3 от S r:concr & ev:neg на расстоянии
от 1 до 3 от ты nom)
Продолжение Таблицы 1
Специфичность к
ℕ вне семантики
ℕ вхождений /
упреку (%)
упрека
Формальное средство выражения упрекаПример реализации в НКРЯ
и спецификации поискового запроса
вариант 1:«Тоже мне жених, украл нашу 572 / 29 94,9%
«тоже + мне+ одушевленное сестру, заставил нас ночью
существительное»проделать такой путь и ничего не
подарил!»
(тоже на расстоянии 1 от я dat на [М. И. Саитов. Островки //
расстоянии от 1 до 3 от S, anim)«Бельские Просторы», 2010]
вариант 2:«Тоже еще один начальник 30 / 196,6%
«тоже + одушевленное существительное выискался. Все так и норовят
+ выискаться (прошедшее время)»покомандовать, так и лезут в
руководящий состав»
(тоже на расстоянии от -3 до 3 от S & anim [Виктор Астафьев. Прокляты и
на расстоянии от -3 до 3 от выискаться убиты. Книга первая. Чертова яма
praet)(1995)]
вариант 1:««Тебе лишь бы полакомиться», 20 / 0100%
«тебе + лишь бы + инфинитив»— упрекнула она мужа»
[Тамара Орлова. Ловушка для
(ты dat на расстоянии 1 от лишь на ящериц // «Октябрь», 2003]
расстоянии 1 от бы на расстоянии от 1 до
3 от inf)
вариант 2:«Тебе бы только за бабами 57 / 492,9%
«тебе + только бы + инфинитив»волочиться, а до прочего и дела
нет!»
(ты dat на расстоянии 1 от только на [Алексей Иванов. Географ глобус
расстоянии 1 от бы на расстоянии от 1 до пропил (2002)]
3 от inf)
вариант 1:«Где уже нам с вами за одним 305 / 12 96%
«где + уж + личное местоимение Д. п.»столом чай пить, когда мы по-
вашему морщиться не умеем»
(где на расстоянии 1 от уж на расстоянии [Н. С. Лесков. Железная воля
1 от (SPRO | APRO | PRAEDICPRO | (1876)]
ADVPRO) & dat r:pers)
вариант 2:«— Куда уж вам, — сказал 151 / 199,3%
«куда + уж + личное местоимение Д. п.» комиссар дивизии. — Тут такую
кашу заварили вокруг этого
(куда на расстоянии 1 от уж на окружённого дома»
расстоянии 1 от (SPRO | APRO | [Василий Гроссман. Жизнь и
PRAEDICPRO | ADVPRO) & dat r:pers)судьба, часть 2 (1960)]
Продолжение Таблицы 1
Специфичность к
ℕ вне семантики
ℕ вхождений /
упреку (%)
упрека
Формальное средство выражения упрекаПример реализации в НКРЯ
и спецификации поискового запроса
вариант 1:«— Вечно вы толкуете о жратве, 83 / 495,1%
«вечно + личное местоимение (2 л.; Им. как будто нет других тем для
п.) + глагол (2 л.; наст. вр.)»разговора!»
[А. И. Батюто. Дневник (1942)]
(вечно на расстоянии 1 от SPRO & nom &
2p на расстоянии от 1 до 3 от V & praes &
2p)
вариант 2:«Евгений, ну сколько можно, 193 / 19 90,1%
«опять + личное местоимение (2 л.; Им. опять Вы на Близнюченко
п.) + глагол (2 л.; наст. вр.)»ссылаетесь?»
[коллективный. Форум: Телегония
(опять на расстоянии 1 от SPRO & nom & (2007)]
2p на расстоянии от 1 до 3 от V & praes &
2p)
вариант 1:«Зачемтывсегда, всегда 14 / 192,8%
«зачем + личное местоимение (2 л.; Им. отталкиваешь меня? Ты не
п.) + всегда + глагол (2 л.; наст. вр.)» веришь, что я тебя люблю?»
[З. Н. Гиппиус. Без талисмана
(зачем на расстоянии от 1 до 3 от SPRO & (1896)]
nom & 2p на расстоянии от 1 до 3 от
всегда на расстоянии от 1 до 3 от V &
praes & 2p)
вариант 2:«— Если тебе все равно, что я 12 / 0100%
«зачем + личное местоимение (2 л.; Им. делаю, зачем ты постоянно
п.) + постоянно + глагол (2 л.; наст. вр.)» копируешь меня?»
[Анна Карабаш. Чей туфля? //
(зачем на расстоянии от 1 до 3 от SPRO & «Домовой», 2002.05.04]
nom & 2p на расстоянии от 1 до 3 от
постоянно на расстоянии от 1 до 3 от V &
praes & 2p)
«я + частица + предупреждал (а)»«— Как зачем? — Я же тебя 215 / 15 93%
предупреждал.Ятебе по
(я nom на расстоянии от 1 от PART на телефону все объяснил! —
расстоянии от 1 до 3 от предупреждать сержусь я»
praet)[Владимир Маканин. Андеграунд,
или герой нашего времени (1996-
1997)]
Продолжение Таблицы 1
Специфичность к
ℕ вне семантики
ℕ вхождений /
упреку (%)
упрека
Формальное средство выражения упрекаПример реализации в НКРЯ
и спецификации поискового запроса
«сто + раз + говорить (прошедшее «Не трогай мои фломастеры, я 132 / 794,6%
время)»уже сто раз говорила!»
[Юлия Лавряшина. Улитка в
(сто на расстоянии 1 от раз gen на тарелке (2011)]
расстоянии от 1 до 3 от говорить praet)
«не + стыдно + личное местоимение (2 «— Наташа! Ну как вам не 1885 / 49 97,4%
лицо)»стыдно, — говорила Маргарита
Николаевна, — вы грамотная,
(не на расстоянии 1 от стыдно на умная девушка; в очередях врут
расстоянии от -3 до 3 от (SPRO | APRO | чёртзнаетчто,авы
PRAEDICPRO | ADVPRO) & 2p r:pers)повторяете!»
[М. А. Булгаков. Мастер и
Маргарита, часть 2 (1929-1940)]
«личное местоимение (2 лицо) + не + «— А чем ты гордишься, позволь 215 / 398,6%
совестно»тебя спросить, дал он в глаз! Да
как тебе не совестно, он же
((SPRO | APRO | PRAEDICPRO | младше тебя!»
ADVPRO) & 2p r:pers на расстоянии от -3 [Алексей Моторов. Преступление
до 3 от не на расстоянии 1 от совестно) доктора Паровозова (2013)]
«срам да и только»«Третьего дня на бале у 7 / 0100%
губернатора он танцевал с ней два
(срам на расстоянии от 1 до 3 от да на раза сряду… Срам, да и только! И
расстоянии 1 от и на расстоянии от 1 до 3 чего смотрит дура мать?..»
от только)[М. Н. Загоскин. Искуситель
(1838)]
«как + личное местоимение (2 лицо) + «— Как ты, недоучившаяся 1255 / 8 99,3%
сметь (2 лицо)»школьница, смеешь так говорить
об академике?»
(как на расстоянии от 1 до 3 от (SPRO | [Василий Гроссман. Жизнь и
APRO | PRAEDICPRO | ADVPRO) & 2p судьба, ч. 1 (1960)]
r:pers на расстоянии от 1 до 3 от сметь 2p)
«сколько + можно + ?»«— Сколько можно?! Сто лет 257 / 9 96,4%
назад развелись, а ты все мне
(сколько на расстоянии от 1 до 3 от портишь!! Ну что тебе от нас
можно bques)надо, придурок?!»
[ТатьянаУстинова.Подруга
особого назначения (2003)]
Продолжение Таблицы 1
Специфичность к
ℕ вне семантики
ℕ вхождений /
упреку (%)
упрека
Формальное средство выражения упрекаПример реализации в НКРЯ
и спецификации поискового запроса
«какое право + личное местоимение (2 «Какое право Вы имеете жалеть56 / 198,2%
лицо) + сказуемое (настоящее время, 2 других? Я вовсе не хочу, чтобы Вы
лицо)»меня жалели!!!»
[митрополит Антоний (Блум).
(какой acc & sg & n на расстоянии 1 от Диалог верующего с неверующим
право acc & sg & n на расстоянии от -3 (1972)]
до 3 от (SPRO | APRO | PRAEDICPRO |
ADVPRO) & 2p r:pers на расстоянии от -3
до 3 от иметь praes & 2p)
«с какой стати + личное местоимение (2 «— Где Крым, где Рим, а где44 / 393,1%
лицо) + глагол»панская корчма. С какой стати
ты приплел сюда мою покойницу
(с на расстоянии 1 от какой gen на мать? Мне говорят: скажи, я и
расстоянии 1 от стать gen на расстоянии сказал. А ты как себе хочешь»
1 от SPRO & 2p на расстоянии 1 от V)[В. Г. Короленко. Без языка (1895)]
«зря + личное местоимение (2 лицо, Им. «— Зря ты его шуганул,— сказал1367 / 46 96,6%
п.)»мне Петр Иваныч. — Он теперь не
вернётся»
(зря на расстоянии от -1 до 1 от (SPRO | [Юрий Коваль. Серая ночь (1972)]
APRO | PRAEDICPRO | ADVPRO) & nom
& 2p r:pers)
«напрасно + личное местоимение (2 лицо) «И напрасно ты от меня1134 / 30 97,3%
+ сказуемое (настоящее время, 2 лицо)» скрываешься! Давно уж я
заметила, что ты любишь другого
(напрасно на расстоянии от -3 до 3 от человека»
(SPRO | APRO | PRAEDICPRO | [А. Н. Островский. Гроза (1860)]
ADVPRO) & 2p r:pers на расстоянии от -3
до 3 от praes & 2p)
«а + еще + существительное (Им. п, «Cui prodest — значит «ищи, кому 274 / 996,7%
одушевленность) + !»выгода». А еще учитель! Зачем
ты вообще ночевать остался?»
а на расстоянии 1 от еще на расстоянии 1 [Борис Акунин. Чайка // «Новый
от S & nom & anim bexcl)Мир», 2000]
«поделом + личное местоимение (Д. п.)» «Поделом ему, поделом! В таком 189 / 199,4%
возрасте — и такое легкомыслие,
(поделом на расстоянии от 1 до 3 от такие вредные затеи!»
(SPRO | APRO | PRAEDICPRO | [Роберт Штильмарк. Наследник из
ADVPRO) & dat r:pers)Калькутты (1950-1951)]
Продолжение Таблицы 1
Специфичность к
ℕ вне семантики
ℕ вхождений /
упреку (%)
упрека
Формальное средство выражения упрекаПример реализации в НКРЯ
и спецификации поискового запроса
«так + личное местоимение 2-го лица (Д. «Так тебе и надо, дуре, — 158 / 199,3%
п.) + и + надо»придумаласеберазвлечение»
[Вацлав Михальский. Для радости
(так на расстоянии 1 от (SPRO | APRO | нужны двое (2005)]
PRAEDICPRO | ADVPRO) & dat & 2p
r:pers на расстоянии 1 от и
на расстоянии 1 от надо)
вариант 1:«Вот теперь покупай чашку! Меня 128 / 794,5%
«все + из-за + личное местоимение (2 теперь мать убьет, а все из-за
лицо)»тебя…»
[А. В. Драбкина. Волшебные
(все SPRO на расстоянии от 1 до 3 от из- яблоки (1975)]
за на расстоянии 1 от (SPRO | APRO |
PRAEDICPRO | ADVPRO) & gen & 2p
r:pers)
вариант 2:«Ты не работаешь, гад, а я из-за 313 / 22 92,9%
«я + из-за + личное местоимение (2 тебя голодным сидеть буду?»
лицо)»[Александр Солженицын. Один
день Ивана Денисовича (1961)]
(я nom на расстоянии от -3 до 3 от из-за
на расстоянии 1 от (SPRO | APRO |
PRAEDICPRO | ADVPRO) & gen & 2p
r:pers)
Всего конструкций с учетом вариантов: 34
Заключение
Заключение суммирует итоги проделанного исследования и содержит
следующие выводы по положениям, вынесенным на защиту:
1. На сегодняшний день в отечественной лингвистике существует
асимметрия изучении упрека в сторону содержательной стороны явления. Однако,
системное понимание невозможно без изучения формальной стороны, в настоящее
время малоисследованной.
2. Таксономический статус упрека и его дефиниция как языкового явления
по-прежнему остаются предметом полемики. На сегодняшний день в научной
литературеотсутствует«универсальное»определениеупрека,которое
признавалось бы всеми лингвистами. Сложившаяся ситуация обуславливает наш
отказотсозданияальтернативнойдефинициивпользуустановления
семантических границ явления на базе трех характеристик, в целом признаваемых
лингвистами разных направлений, — контекст, субъектно-объектные отношения,
коммуникативная цель. Опираясь на эти характеристики, мы видим в упреке
двухкомпонентную структуру, состоящую из «обвинения» и эмоциональной
«уязвленности» субъекта высказывания. Отметим, что второй компонент является
определяющим для выделения упрека как отдельного вида речевой агрессии.
3. Из трех ключевых для упрека характеристик особого внимания в рамках
нашегоисследованиязаслуживаетконтекст.Общепринятоедля
прагмалингвистических работ последних десятилетий восприятие упрека как
исключительно контекстуально обусловленного явления представляется спорным
и требует ревизии. Корпусные данные убедительно демонстрируют, что упрек
может выражаться в русском языке формальными средствами и может быть
интерпретирован без привлечения контекстной информации. Наличие в русском
языке «ингерентных» (способных функционировать автономно от контекста)
упреков подразумевает существование абстрактных конструкций, воплощениями
которых и являются конкретные корпусные реализации.
4. Методологическая триада «корпус — грамматика конструкций —
регулярность формальных средств» является базой, на основании которой был
сформирован экспериментальный список потенциальных конструкций упрека, а
также разработан алгоритм их апробации в корпусе.
5. Итоговым результатом корпусной апробации стали 34 формальных
средства выражения упрека, которые получили свое подтверждение на основе
массивов корпусных выдач.
Таким образом, теоретические положения и методологические решения,
представленные в работе, а также данные, полученные в результате корпусного
поиска, убедительно свидетельствует в пользу существования «ингерентных»
упреков, имеющих формальное выражение в русском языке, и демонстрируют
серьезный потенциал корпусного подхода к изучению формальной стороны
языковых явлений.
Основные положения настоящего диссертационного исследования
получили освещение в следующих публикациях:
Шмурак, Р. И. К уточнению понятия упрека с помощью корпусных
инструментов // Известия Российской академии наук. Серия литературы и
языка. 2020. Т. 79. № 3. С. 24 – 48.
Шмурак, Р. И. Формальные средства выражения упрека в русском дискурсе
// Слово.ру: Балтийский акцент. 2020. Т. 11. №4. С. 65 –79.
Шмурак, Р. И. Формальные средства выражения упрека в русском языке: к
процедуре корпусного поиска (на материале конструкции «сам + небось +
V») // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2021. №2. С.
83 – 92.
施姆拉克，郭鸣鹤. 俄语语篇中表达责备的形式手段. 俄罗斯语言文学与文
化研究，2020 (4), 17 – 25 页. (Shmurak R. I., Guo Minghe. Éyǔ yǔpiān zhōng
biǎodá zébèi de xíngshì shǒuduàn [Formal Means of Reproach in Russian
Discourse] // Éluósī yǔyán wénxué yǔ wénhuà yánjiū [Russian Language
Literature and Culture Studies]. 2020, №4, 17 – 25 yè.)
В фокусе настоящего диссертационного исследования находится упрек как
феномен русского дискурса. Теоретическим ядром работы является представление
об упреке не как о прагмалингвистическом, социолингвистическом или
психолингвистическом явлении, а как о феномене, имеющем в языке свои четкие
формальные средства выражения. Синтетические подходы на стыке лингвистики и
различных областей человеческого знания дали много ценной информации о
содержательной стороне упрека. Логичным и последовательным представляется
следующий шаг — изучение формальной стороны данного феномена. Формальным
средствам выражения упрека в русском языке и посвящено настоящее
диссертационное исследование.
Степень разработанности темы. Упрек как феномен дискурса не является
в современной лингвистике абсолютной terra incognita. Идейными предпосылками
исследований в этой области послужили три основополагающие тенденции в
языкознании второй половины XX века:
1. Постепенный отказ от главенствующего в лингвистике с XIX века стремления
изучать язык как систему в пользу изучения конкретных проявлений языковой
системы в речи, переход от структурной лингвистики к лингвистике
функциональной. Сейчас можно считать эту тенденцию уже сформировавшимся
направлением, даже своего рода лингвистической «модой» первой трети XXI века.
Трудно найти современное исследование, где не упоминался бы
антропоцентрический принцип современной лингвистики и ее главный объект
homo loquens, «человек говорящий» (см., например, [Воронцова 2006: 6; Федорова
2004: 3-4; Лаврентьева 2006: 4]).
2. Параллельное формирование теории речевых жанров1 [Бахтин 1996: 159-206] и
теории речевых актов [Остин 1986; Серль 1986 а-в], и, как следствие, появление
Понятие «речевой жанр», введенное М. М. Бахтиным, обрело широкую известность в 1970‐х гг. Согласно
комментариям Л. А. Гоготишвили [Бахтин 1996: 535‐555], черновик работы был создан предположительно в 1953 г.,
но рукопись М. М. Бахтиным не была завершена и увидела свет в виде отдельных частей только в 1978 г., уже после
смерти ученого.
множества работ, базирующихся на этих теориях. Условными временными
рамками становления обеих теорий являются 20-70 гг. ХХ века.
3. Подход, ориентированный на узус («usage-based approach»). Термин, впервые
появившийся в работах основателей подхода Рональда Лэнгакера [Langacker 1987,
2000] и Джоан Байби [Bybee 1985, 2010], а также получивший обоснование в
работах других лингвистов функционально-когнитивного направления [Givón
1979; Hopper 1987; Bates and MacWhinney 1989; Croft 2000; Tomasello 2003].
Подход декларировал важность изучения языка на основе «узуса», то есть
феноменов конкретного наблюдаемого дискурса, а не абстрактной
реконструируемой «системы», и оказал огромное влияние на умы исследователей
конца XX – первой трети XXI века. Именно этот подход стал одним из
основополагающих в теоретической базе корпусной лингвистики [Плунгян
2008:10-11].
Результатом вышеозначенных тенденций стало появление в 90-х годах XX
столетия значительного количества работ, посвященных языковым явлениям,
которые условно могут быть объединены широким спектром терминов «речевая
(словесная, языковая, вербальная, коммуникативная) агрессия, язык вражды,
словесный экстремизм, дискурс ненависти» [Воронцова 2006: 6]. В составе этих
работ достаточно часто можно встретить упоминание об упреке как о языковом
явлении, соотносимом с вышеперечисленными терминами. Сам упрек при этом
никогда не является центральным объектом исследований и может:
1. трактоваться как «слабое проявление вербальной агрессии» (см., например,
[Щербинина 2004: 63]);
2. освещаться в качестве «коммуникативной тактики, реализующей стратегию
манипуляции» (см., например, [Гулакова 2004:79]);
3. рассматриваться как «косвенный речевой акт» с точки зрения теории речевых
актов (см., например, [Ширапова, Лунева 2008:132]);
4. пониматься как «речевой жанр, в основе которого лежит неодобрительно-
оценочное отношение говорящего» (см., например, [Лаврентьева 2006: 81]);
5. анализироваться как «агрессивный субжанр» (см., например, [Седов 2005б:96]);
6. интерпретироваться как «коммуникативная разновидность модальной семантики
неодобрения» (см., например, [Петрушина 2005:11]);
7. объясняться в рамках авторского подхода (см., например, лексический класс
«осудительная речь», (см., например, [Русский семантический словарь, 2007: 522-
524]).
8. характеризоваться с помощью сразу нескольких терминов (см., например,
синтетический термин «тактика речевой агрессии» [Власова 2005: 39]);
Внимание исследователей в работах этого типа сфокусировано на системном
описании языковых феноменов, находящихся в сфере притяжения «речевой
(словесной, языковой, вербальной, коммуникативной) агрессии, языка вражды,
словесного экстремизма, дискурса ненависти» [Воронцова 2006], уточнении
свойств, классификации видов и сопоставительном анализе в разных языках, а
упрек как явление языка оказывается далеко на периферии исследований.
В то же время существует ряд специализированных диссертационных
исследований и статей, посвященных непосредственно упреку. В этих работах
прослеживаются три характерные особенности, отражающие в определенной мере
общую тенденцию:
1. Исследования данного типа созданы в рамках прагмалингвистической традиции
и синтетичны по своей природе. Их отличает пристальное внимание к
содержательной стороне упрека, а также его контексту и сопутствующим
экстралингвистическим факторам (см., например, [Каразия 2004б]).
2. Исследования данного типа стремятся ответить на вопрос о таксономическом
положении упрека в языковой системе. Единогласия по вопросу, считать ли упрек
жанром, актом, стратегией, лексическим классом или какой-то другой структурной
единицей среди исследователей нет (см., например, понимание упрека как «тактики
и стратегии» [Шалацкий 2014]; как «речевого акта» [Давыдова 2003]; как речевого
жанра [Дубровская 2003]).
3. Исследования данного типа тяготеют к рассмотрению упрека в русле
сопоставительной лингвистики. Этот очень мощный пласт диссертационных
исследований и работ посвящен сравнению средств упрека в русском языке с
другими иностранными языками, причем, в большинстве случаев, с английским и
/ или немецким (см., например, [Иванкова, Макарова, Толкачева 2015; Федорова
2004]).
Сложившееся положение дел приводит к отсутствию в отечественной
лингвистике единого системного взгляда на природу упрека как языкового
феномена. Важно также отметить, что на момент написания работы не существует
известных автору корпусных исследований, посвященных формальным средствам
выражения упрека в русском языке.
Актуальность данного диссертационного исследования предопределена его
направленностью на системное изучение формальных средств выражения упрека в
русском языке с позиций корпусной лингвистики. Как отмечено выше,
предшествующие работы, затрагивающие тему нашего исследования, в силу
«глобальности» или компаративности своего характера, а также общей ориентации
на семантику явления, не ставили основной задачей детальный анализ формальных
средств выражения упрека в русском языке. Идеологическим ядром нашего
исследования является переход от рассмотрения содержательной стороны упрека
как языкового феномена к анализу формальных средств, с помощью которых
осуществляется реализация упрека. Таким образом, данная работа представляется
последовательным, логически обусловленным шагом по углублению и
систематизации знаний о функционировании упрека в русском языке.
Предметом исследования являются формальные средства выражения упрека
в русском языке.
Объектом исследования является весь возможный спектр высказываний с
семантикой упрека.
Основной гипотезой, на базе которой строится отбор материала, является
тезис о существовании в языке «ингерентных» упреков (то есть таких, которые
способны существовать вне контекста или в значительной степени автономно от
него и выражены формальными средствами языка)2;
Здесь и далее в работе термин «ингерентные» упреки будет использован именно в таком понимании
Материалом для анализа и инструментом исследования являются
релевантные корпуса НКРЯ [Национальный корпус русского языка: [сайт]. URL:
http://www.ruscorpora.ru]3.
В связи с корпусной спецификой исследования и его направленностью на
изучение конкретных дискурсивных употреблений, весь языковой материал,
представленный в работе, по своему происхождению может быть классифицирован
как:
1. Примеры, цитируемые по НКРЯ [Национальный корпус русского языка: [сайт].
URL: http://www.ruscorpora.ru]. Маркируются в работе в неизмененном
оригинальном формате метатекстовой разметки корпуса, содержащей, как правило,
следующие сведения: [Автор / Название / Год публикации];
2. Авторские примеры, цитируемые по оригинальным источникам. Маркируются в
работе библиографической ссылкой на общем основании [Автор / Год издания];
4. Искусственно созданные языковые примеры. Не имеют специальной
маркировки.
Все примеры в работе выделены курсивом.
Основной целью исследования является доказательство существования в
языковой системе упреков, автономных от контекста, а также создание системной
картины функционирования формальных средств выражения таких упреков в
русском языке. Эта цель предполагает отбор языковых средств выражения упрека,
выделение на базе корпуса «живых» дискурсивных реализаций, изучение
закономерностей их существования в русском языке.
Достижение поставленной цели требует решения следующих задач:
1. рассмотреть применительно к цели исследования вопрос о терминологической и
таксономической неопределенности упрека как языкового феномена (речевой жанр
— речевой акт — речевая стратегия / тактика — речевая агрессия и т.д.), чтобы
очертить границы предмета работы и определить его «ядро» и «периферию»;
Здесь и далее в работе под определением «релевантные» понимаются основной, газетный, поэтический и
устный корпуса. См. об этом подробнее в параграфе 2.4.1. Относительность статистики (пункт 7).
2. разработать теоретические и методологические критерии, которые лягут в
основу отбора практического материала исследования, чтобы иметь инструмент
для разграничения упрека от смежных языковых явлений;
3. создать поисковый алгоритм, который позволит унифицировать процедуру
извлечения и анализа корпусных данных;
4. охарактеризовать маркеры формальных средств выражения упрека;
5. произвести отбор и изучение формальных средств выражения упрека на базе
Национального корпуса русского языка [Национальный корпус русского языка:
[сайт]. URL: http://www.ruscorpora.ru].
6. сформировать на основании корпусных данных доказательную базу,
подтверждающую авторскую гипотезу о существовании в русском языке
«ингерентных» упреков;
Научная новизна представленной работы базируется на следующих
предпосылках:
1. Языковой феномен упрека рассматривается в русле корпусной лингвистики, с
опорой на материал конкретных дискурсивных воплощений. Упрек в работе
понимается как строго лингвистический объект: исследование дистанцируется от
восприятия упрека в контексте синтетического подхода в целом и
прагмалингвистической парадигмы в частности. Это, в определенном смысле,
выделяет данное исследование из работ, схожих по тематике, но основанных на
прагмалингвистическом, социолингвистическом, психолингвистическом и
литературоведческом принципах.
2. В фокусе данного исследования находятся «ингерентные» упреки, то есть такие,
которые выражаются формальными средствами языка и могут интерпретироваться
как упрек и вне контекста.
3. Реализация поставленной в работе задачи по выявлению формальных средств
выражения упрека базируется на методологической «триаде» 4 — принципах
грамматики конструкций, «классическом» представлении о регулярности
Подробнее об этом см. Параграф 2.1. Структура методологической базы исследования.
формальных средств, инструментарии корпусной лингвистики, — что
применительно к исследованиям прежних лет представляется логически
последовательным этапом в изучении упрека.
4. Предлагаемый в работе алгоритм корпусного поиска формальных средств
выражения упрека в перспективе может быть адаптирован для поиска формальных
средств выражения других языковых явлений.
Теоретическая значимость работы определяется следующими тезисами:
1. систематизируются и обобщаются накопленные лингвистикой знания о
содержательной стороне упрека;
2. в контексте современных представлений еще раз поднимается и уточняется
вопрос о таксономическом статусе упрека как языкового явления;
3. предлагается гипотеза о двухкомпонентной структуре упрека;
4. анализируется зависимость упрека как языкового явления от контекста, вводится
понятие «ингерентных» упреков;
5. разрабатывается системное представление о формальных средствах выражения
упрека, основанное на анализе практического материала корпусного исследования;
6. рассматриваются взаимоотношения упрека и пограничных явлений (то есть слов
и конструкций, возможно не передающих упрек, но в той или иной мере
соотносящихся с его семантикой);
7. определяется место самоупрека и попрека как языковых явлений в контексте
семантического поля упрека;
Практическая значимость исследования заключается в том, что результаты
и материалы работы могут быть использованы:
1. в широком спектре университетских курсов, посвященных проблемам русского
дискурса, а также на семинарах по современному русскому языку, корпусной
лингвистике, стилистике, теории и практике коммуникации, диалогической речи;
2. в преподавании русского языка как иностранного;
3. в профессиональных сферах, требующих высоко развитых навыков
коммуникации (журналистика, PR, педагогика, театральное искусство);
4. в решении задач, связанных с анализом тональности текста (Sentiment analysis);
5. в курсовых, дипломных и кандидатских работах;
6. при создании специализированного корпуса упреков.
Теоретической базой исследования являются положения и принципы,
изложенные в обобщающих работах отечественных и зарубежных лингвистов
(Джоан Байби, Анна Вежбицкая, Адель Голдберг, Стефан Грис, Тён ван Дейк,
Рональд Лангакер, Джон Остин, Джон Серль, Анатоль Стефанович, Чарльз
Филлмор; Ю. Д. Апресян, М. Я. Гловинская, А. Е. Кибрик, В. А. Плунгян, Е. В.
Рахилина, Т. И. Стексова и др.), а также в недавних работах современных
российских исследователей (Т. А. Воронцова, Т. А. Давыдова, О. С. Иссерс, Н. А.
Каразия, А. Ю. Мордовин, М. В. Петрушина, А. Л. Федорова и др.).
Методологическую основу исследования составляют общенаучные методы
анализа и синтеза данных, в первую очередь индуктивный метод, а также такие
лингвистические методы, как дискурс-анализ, дефиниционный анализ,
контекстологический анализ, коммуникативно-прагматический анализ. При работе
с языковыми данными используются методы корпусной лингвистики и
лингвистической статистики.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Упрек представляет собой языковой феномен, выражающийся в русском языке
не только контекстуально, но и формальными языковыми средствами. Отбор и
анализ формальных средств выражения упрека на материале НКРЯ [Национальный
корпус русского языка: [сайт]. URL: http://www.ruscorpora.ru] позволит обобщить и
уточнить современные знания об упреке как явлении, создать системную картину
функционирования упрека в русском языке и даст возможность для тестирования
уже существующих классификаций упрека на базе методов корпусной лингвистики
и лингвистической статистики.
2. Предшествующие исследования, косвенно или напрямую затрагивающие упрек
как языковое явление, на метауровне условно объединены априорным догматом,
который может быть выражен следующей прагмалингвистической формулой:
«всякий упрек требует контекста для понимания»5. Такой взгляд на природу
упрека представляется спорным, поскольку приводит к мысли о том, что не
существует специальных языковых средств, которые способны выражать упрек без
помощи контекста, что, в свою очередь, входит в противоречие с многочисленными
примерами имеющихся в языке «ингерентных» упреков.
3. Вопрос о таксономическом статусе упрека в русском языке окончательно не
решен. Существующие в современных исследованиях утверждения касательно
места упрека в русском языке часто противоречивы, терминология носит авторский
характер, причем разные термины для описания понятия «упрек» могут быть
обнаружены в пределах одной работы. Целесообразным в рамках данного
исследования представляется не нахождение «абсолютной истины» —
аргументация в пользу одного из существующих таксонов или создание
авторского, — а выработка «относительного» понимания места упрека в русском
языке, то есть понимания, которое будет применимо в условиях данной работы и
может быть использовано наряду с другими критериями в отборе языкового
материала.
4. Аналогичным образом, на наш взгляд, должен решаться вопрос о дефиниции
упрека. В связи с полифонией формулировок упрека в лингвистической
литературе, мы считаем неоправданным создание еще одного авторского
определения, как, впрочем, и идентификацию упрека в русле того или иного
имеющегося подхода. В то же время, опираясь на три ключевые характеристики
феномена, которые, в том или ином виде, признаются всеми лингвистами
(контекст, коммуникативная цель, субъектно-объектные отношения), мы делаем
акцент на выделение теоретических критериев отбора материала и полагаем, что
прототипический упрек — это высказывание, которое имеет двухкомпонентную
природу. Первый компонент может быть определен с помощью широкого спектра
дефиниций: «агрессия», «обвинение», «осуждение», «порицание», «обличение»,
«укор», «критика», «неодобрение» и т.д., что относит упрек к явлениям «речевой
См. об этом также в нашей статье [Шмурак 2020: 32‐33]
(словесной, языковой, вербальной, коммуникативной) агрессии, языка вражды,
словесного экстремизма, дискурса ненависти» [Воронцова 2006]. Второй –
представляет собой негативно окрашенную эмоциональную составляющую,
несущую в себе идею «уязвленности» субъекта высказывания. Именно этот
компонент делает упрек упреком, выделяя его из других «агрессивных» феноменов
дискурса.
5. Данная работа на примере формальных средств выражения упрека в русском
языке демонстрирует возможности корпусных исследований. Будущее
«доказательной» лингвистики неразрывно связано с узусным подходом,
грамматикой конструкций и корпусами как инструментом и одновременно базой
исследований. Работа с корпусом позволяет лингвисту не просто идти от
абстрактных построений к конкретным явлениям языка, подстраивая при
необходимости действительность под прокрустово ложе умозрительной модели, но
эмпирически «визуализировать» существование конструкций на основе массивов
реальных дискурсивных употреблений (см. об этом подробнее [Плунгян 2008]).
Апробация результатов исследования. Основные принципы и положения
диссертационного исследования обсуждались на заседаниях Института русского
языка и культуры в Ханчжоу (Zhejiang University, School of International Studies), а
также были представлены в виде доклада «Reproach as speech strategy» на
конференции International Symposium of English Writing Centers in Chinese
Universities: Collaboration and Development of English Writing Centers (2019).
Основное содержание работы нашло отражение в 3 статьях, опубликованных в
рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Работа прошла
апробацию на базе отдела корпусной лингвистики Института русского языка им.
В. В. Виноградова РАН.
Цели, задачи и логическая последовательность изложения результатов
Диссертационное исследование посвящено созданию системной картины
функционирования формальных средств выражения упрека в русском языке и
решению ряда задач, связанных с теорией и практикой корпусного подхода к
изучению языка.
Теоретическим ядром исследования является тезис о существовании в языке
«ингерентных» упреков, функционирующих в языке вне контекста.
Практический аспект работы реализуется в разработке алгоритма процедуры
корпусного поиска формальных средств выражения упрека и апробации этого
алгоритма на базе экспериментального списка маркеров и потенциальных
конструкций упрека.
Метауровень исследования представлен рядом общетеоретических
установок, вытекающих из той системы научных взглядов, которая наиболее
близка автору:
1. С появлением корпусов и развитием узусного подхода лингвистика вступает в
период новой «научной парадигмы» [Kuhn 1962] — «доказательной» лингвистики,
идущей на смену доминирующему в настоящее время прагмалингвистическому
подходу;
2. В связи с вышесказанным, данная работа стремится дистанцироваться от
рассмотрения упрека с синтетических позиций прагмалингвистики,
социолингвистики, психолингвистики, компаративистики, генристики и
ориентирована на упрек как реальный языковой объект, имеющий конкретные
воплощения в русском языке;
3. Преодоление субъективизма, характерного для инициации научного анализа
(проблема «первого» шага), и интерпретационного фактора, влияющего на
прочтение исследователем конечных результатов (проблема «последнего» шага),
является ключевой задачей корпусной лингвистики. В рамках решения этой задачи,
особое значение приобретает создание алгоритма, унифицирующего стадии
процедуры корпусного поиска и нивелирующего влияние проблемы «первого» и
«последнего» шага;
4. Как показала апробация, алгоритм процедуры корпусного поиска формальных
средств выражения упрека имеет ряд универсальных черт и в перспективе может
быть адаптирован для поиска формальных средств выражения других языковых
явлений;
5. В определенной мере работа представляет собой попытку синтеза двух
антагонистичных подходов к изучению языка — узусного и структурного.
От узусного подхода исследование восприняло ориентацию на
«доказательную» лингвистику, нацеленность на поиск и анализ конкретных
дискурсивных воплощений упрека, отказ от создания умозрительных конструкций,
не подтвержденных массивами реально существующих корпусных данных.
Структурный подход проявляет себя в работе стремлением максимально
унифицировать и формализовать корпусный поиск средств выражения упрека.
Взгляд структурализма на языковые феномены как на лингвистические объекты
вне связи с экстралингвистическими факторами, а на сам язык как на абстрактную
систему нашел свое отражение в представленном в работе алгоритме корпусного
поиска формальных средств выражения упрека.
Комплексная реализация всех уровней исследования (теоретического,
методологического, практического) нашла свое последовательное воплощение в
трех главах исследования.
Глава I посвящена теоретическим аспектам упрека как языкового явления.
Корпусный поиск конкретных дискурсивных реализаций упрека требует
максимально четкой дескрипции феномена упрека, сужение границ понятия,
уточнение его таксономического статуса в языке.
1. Упреку посвящен ряд работ отечественных и зарубежных исследователей. В
своем большинстве эти работы носят прагмалингвистический, генристический,
психолингвистический и компаративный характер — упрек в них осмысляется в
рамках соответствующего направления, что приводит к отсутствию единого
взгляда на таксономию упрека. В связи с этим, в рамках исследования было
принято решение дистанцироваться от идентификации упрека в русле того или
иного подхода и использовать для отбора материала ключевые характеристики
феномена, которые признаются всеми лингвистами: контекст, коммуникативная
цель, субъектно-объектные отношения.
2. Данные толковых и этимологических словарей ставят под сомнение
признаваемую частью исследователей имплицитную природу упрека, его
стратегическую нацеленность на уход от конфликта. Подтверждают эти данные и
практические результаты корпусного поиска: при наличии сильной эмоциональной
составляющей упрек сближается с угрозой и обвинением — конфликтогенными
видами речевой агрессии.
3. «Квазиупреки» (лексемы, в той или иной мере связанные с семантическим полем
упрека, прежде всего собственно «упрек» и «упрекать») не могут использоваться в
перформативном значении (в терминах теории речевых актов). Исключение
составляет отрицательная перформативность, что демонстрирует рассмотренная в
работе конструкция «Я тебя не упрекаю, но…».
4. Упрек проявляет себя не только как языковой, но также как психологический
феномен. Анализ психологической природы упрека позволяет подтвердить
облигаторность эмоционального компонента со значением «уязвленности» для
отграничения упрека от смежных явлений речевой агрессии.
5. Явления попрека, самоупрека и взаимоупрека входят в семантическое поле
упрека и в рамках исследования были рассмотрены в составе упрека.
6. В процессе исследования были выработаны 5 теоретических критериев,
положенных в основу анализа конкретных корпусных воплощений:
— упрек имеет двухкомпонентную природу (обвинительная часть и эмоциональная
составляющая «уязвленности»),
— упрек демонстрирует относительно среднюю по сравнению с другими видами
речевой агрессии величину эмоционального накала и воздействия,
— в рамках исследования не анализируются упреки, имеющие чисто
контекстуальную природу (см. Таблица 2.),
— роль субъекта в речевой ситуации упрека приоритетна и имеет выраженный
доминантный характер,
— двухкомпонентность упрека обуславливает 2 облигаторные коммуникативные
цели: обвинение (1) и выражение эмоциональной «уязвленности» (2).
Глава II рассматривает методологические аспекты корпусного поиска
«ингерентных» упреков и формальных средств их выражения. Ключевой задачей
главы можно назвать переход от теоретического анализа упрека как языкового
явления к отбору конкретных инструментов корпусного поиска. Обобщенным
итогом главы является экспериментальный список маркеров и потенциальных
конструкций упрека.
1. Исследование строится на методологической «триаде», включающей в себя
принципы грамматики конструкций (1), «классическое» представление о языковой
форме (2) и инструментарий корпусной лингвистики (3), и подразделяется на этап
предварительного сбора материала и этап корпусного поиска.
2. На этапе предварительного сбора материала исследователь выделяет
дискурсивные маркеры упрека, на базе которых формирует список потенциальных
конструкций упрека. Основным критерием разграничения маркеров и
потенциальных конструкций упрека является их различная парадигмальная
природа: маркеры упрека представляют собой субъективные единицы, выявляемые
исследователем на основе своей интуиции и принимаемых им научных теорий.
3. Потенциальные конструкции упрека относятся к объективным единицам этапа
корпусного поиска, на котором производится их трансформация в
соответствующие поисковые запросы. Потенциальная конструкция упрека,
преодолевшая по результатам корпусной проверки установленный исследованием
90% статистический порог, считается формальным средством выражения упрека.
4. Представленный в исследовании алгоритм позволяет полностью формализовать
и унифицировать процедуру корпусного поиска формальных средств выражения
упрека. Однако начальный и конечный этап корпусного поиска фактически не
поддаются контролю со стороны исследователя. Проблема «первого» и
«последнего» шага корпусного поиска связана с субъективно-интуитивной
природой инициации научного анализа и интерпретации конечных данных.
5. Проблема «первого шага» проявляет себя в 3 аспектах:
— интуитивный «импульс-прозрение», являющийся инициирующим триггером
научного анализа, берет начало в неконтролируемой области бессознательного
исследователя;
— творение является отражением личности создателя: на процессе научного
анализа и корпусного поиска лежит отпечаток научных взглядов исследователя;
— процесс формализации критериев корпусного поиска не бесконечен.
Формальная логика предполагает, что каждый последующий критерий выводим из
предшествующего. Однако первое утверждение в ряду критериев не может быть
доказано с помощью предшествующего и имеет субъективную природу,
основанную на интуиции исследователя.
6. Проблема «последнего шага» связана с неизбежным субъективизмом
интерпретации корпусных данных и имеет 2 грани:
— относительность статистики,
— относительность репрезентативности.
Для проблемы «последнего шага» большое значение имеет фигура
«интерпретатора» корпусных данных. Итоговые результаты оцениваются
исследователем, вовлеченным в свою работу, что приводит к неизбежному
субъективизму анализа.
7. Заключительная часть второй главы включает в себя список маркеров и
потенциальных конструкций упрека. Список имеет экспериментальную и
авторскую природу.
Глава III представляет собой практическую часть исследования и содержит
результаты корпусного поиска формальных средств выражения упрека по списку
маркеров и потенциальных конструкций упрека. Глава III состоит из 2 частей. В
первой части предложен алгоритм поиска формальных средств выражения упрека;
во второй дается непосредственное описание корпусного поиска на базе этого
алгоритма с анализом и интерпретацией полученных данных. Завершает главу и
подводит итог всему исследованию сводный список формальных средств
выражения упрека в русском языке.
Таким образом, теоретический анализ природы упрека как языкового
явления, методологические принципы корпусного поиска, а также данные о
конкретных дискурсивных реализациях упрека, полученные в процессе
исследования, позволяют сделать вывод о существовании в русском языке
«ингерентных» упреков, выраженных формальными языковыми средствами, а
также свидетельствуют о значительном потенциале корпусных исследований.
Помогаем с подготовкой сопроводительных документов
Хочешь уникальную работу?
Больше 3 000 экспертов уже готовы начать работу над твоим проектом!
4.7 (18 отзывов)
5 (22 отзыва)
5 (188 отзывов)
4.9 (35 отзывов)
4.8 (2878 отзывов)
4.8 (9 отзывов)
4.2 (25 отзывов)
4.9 (20 отзывов)
5 (285 отзывов)
